CC BY
15
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИя. 2008. № 4
в.с. савельев
дейктические слова в прямой речи персонажей «повести временных лет»
Одной из главных проблем, с которой сталкиваются историки языка, является «ограниченность» материала, изучаемого ими. Так, древнерусская устная речь может исследоваться ими только по письменным источникам. В связи с этим возникает вопрос: до какой степени прямая речь персонажей сохраняет в письменном тексте признаки именно устной речи? Попытаемся хотя бы частично ответить на этот вопрос, обратившись к насыщенной репликами персонажей «Повести временных лет» (далее — ПВЛ).
ПВЛ отражает речевую деятельность коммуникантов1 разной природы — текстовую и дискурсивную. Первая связана с созданием письменного текста (т.е. самой ПВЛ), адресат которого является виртуальным (потенциальный читатель), разделенным с автором в пространстве и времени (создание текста и его восприятие не одновременны). дискурсивная же деятельность характеризует персонажей ПВЛ — это их устное общение2.
Одним из главных отличий устной диалогической речи от письменного текста является то, что в норме устный диалог осуществляется в канонической ситуации общения, представляющей собой совокупность трех условий: наличие как минимум двух коммуникантов (1), находящихся в одном и том же месте (2) в одно и то же время (3). То обстоятельство, что в канонической ситуации общения коммуниканты не только слышат, но и видят друг друга, позволяет им соотносить внеязыковую действительность с такой системой временных и пространственных координат, в которой точками отсчета будут: 1) момент речевого события; 2) место речевого события. Иначе говоря, коммуниканты имеют в этом случае возможность одинаково «видеть» пространство и «чувствовать» время — у них будут общие здесь и там, общие сейчас, тогда и потом. Приведенные в качестве примера наречия являются словами, значения которых как раз и отражают оценку внеязыковой действительности «изнутри» коммуникативного события, оценку, ориентированную на говорящего, и составляют класс дейктичес-ких слов (дейктиков). В дейктической функции используются, например, местоимения я и ты: они называют Коммуниканта-1 и Коммуниканта-2 и — в отличие от местоимений 3 лица, замещающих другие слова (анафорическая и катафорическая функции), — называют человека, осуществляющего одну из форм своей социальной деятельности (человека говорящего/пишущего или
слушающего/читающего). О том, что данная функция дейктиче-ских слов не тождественна номинативной, говорит использование в одном контексте слов, на первый взгляд дублирующих значение друг друга, а на самом деле несущих информацию разного рода: И се пдкы, якоже Иполитъ глдголеть, толкуеть Дднилд: «В л^то третьее Курд цесдря, дзъ, Дднилъ, плдкдхъся три недели, первдго же м^сяцд смирихся, моля Богд дьний 20 и 1, прося от него откровенья тайны» (6619/1111)3 — референтом местоимения дзъ и имени Дднилъ является один и тот же объект; в первом случае он характеризуется как участник коммуникативного события (говорящий), во втором — как носитель постоянного признака (имя).
Итак, в канонической ситуации общения дейксис ориентирован на говорящего. В нарративе же дейктической точкой отсчета является не говорящий, а повествователь или персонаж, что приводит к существенным различиям в употреблении дейктиков в устном и письменном тексте4.
В репликах персонажей ПВЛ, условия произнесения которых теоретически соответствуют канонической ситуации общения, употребление дейктических слов ориентировано на говорящего, т.е. отражает особенности именно устной диалогической речи, и проявляется в трех областях — организации субъектной перспективы (1), пространства (2) и времени (3) коммуникантов.
1.
В звучащем мире говорящего различаются коммуниканты (я, мы У8. ты, вы) и «все остальные». Называемые с помощью дейктиков коммуниканты являются участниками пропозиций, описываемых в произносимых высказываниях, и такого способа обозначения оказывается достаточно, так как коммуниканты, которым адресованы реплики говорящих, исходя из ситуации общения понимают, кого именно называют слова дзъ, ты и под.:
И выскдкдшд вси из лод^й, и рече Олгъ къ Асколдови и Дирови: «Вы н^стд князя, ни роду княжя, но дзъ есмь роду княжд» — противопоставляются говорящий (дзъ) и собеседники (вы),
Иде Олегъ нд с^вяры, и покади скверы, и възложи нд нихъ дднь ле-гъку, и не ддсть имъ коздромъ ддни ддяти, рекъ: «Азъ имъ противенъ, д вдмъ нечему» (6392/884) — говорящий (дзъ) и собеседники (вы) находятся в разных отношениях с упоминаемыми, но не участвующими в общении лицами (они),
И призвд стдр^йшину конюхомъ, ркя: «Кде есть конь мой, его же к^хъ постдвилъ кормити и клюсти его?» (6420/912) — Олег определяет признак предмета (коня) через посессивное отношение к себе — говорящему (мой).
Дейктики, называющие коммуникантов, активно используются для выражения противопоставленных значений в рамках концепта «свой» / «чужой»5. Так, призывающие русь племена мыслят себя как единый род на своей земле, противопоставленный «чужим»:
Ркошл руси чюдь, словен', кривичи и вся: «Земля наша велика и окил-нл, а наряда въ ней н'тъ. Да поидете княжить и волод'ть нами».
2.
Наивное представление о пространстве, реализуемое в языке, непосредственно связано с сенсорным восприятием говорящего, поэтому именно он является «точкой отсчета» во многих случаях описания окружающего мира:
И заутра, въставъ, рече к сущимъ с нимъ ученикомъ: «Видите горы сия? Яко на сихъ горахъ въсияеть клагодать Божия. Имать и городъ вели-къ кыти, и церкви мьногы имат Богъ въздвигнути» (горы сия — горы, находящиеся в поле зрительного восприятия говорящего (апостола Андрея) и собеседников),
И кяста у него два мужа, не племени его, но коярина, и та испросиста-ся къ Цесарюграду с родомъ своимъ. Поидоста по Дънепру, идучи мимо, и узр'ста на гор' городокъ и въспрошаста, ркуще: «Чий се городъ?» (6370/862) (се городъ — город, находящийся в поле зрительного восприятия коммуникантов),
И назавтр'е придоша печен'з' и почаша звати: «Н'сть ли мужа? Се нашь досп'ль» (6501/993) (Се нашь досп'ль (Вот наш, (уже) готов!) — указание на объект, находящийся в поле зрительного восприятия коммуникантов),
Единъ же поваръ такоже к' именемь Исакий и рече, посмихаяся: «Исакьи! Оно садить вранъ черьный, иди, ими его!» (6582/1074) (Оно сЬдить (вон сидит) — указание на объект, находящийся в поле зрительного восприятия коммуникантов, но в некотором отдалении),
Князи же наши, възложише надежю свою на Бога, и рекоша: «Уко смерть намъ зд', да станемъ крепко!» (6619/1111), Они же р'ша, яко: «^Мы уко не можемь закыти красоты тоя. Всякъ ко челов'къ, аще преже вкусить сладка, посл'ди же не можеть горести прияти. Тако и мы не имамъ сде жити» (6495/987), Она же не хотяше ити, яко в поганыя, и рече им: «Луче кы ми сде умрети» (6496/988), И рече Давыдъ: «Н'ту ихъ сд'» (6605/1097) (зд' (сд') — в том месте, где находятся коммуниканты).
В репликах персонажей ПВЛ четко проводится разграничение между пространством говорящего (тут, здесь, сюда) и пространством, удаленным от него, «чужим» (там, туда):
И глаголаше Володимеръ, яко: «Сд' стояще чересъ р'ку, у гроз' сей, створимъ миръ с ними». И присташа св'ту сему смыслен'и мужи — Янь
и прочии. Киян' же не восхот'шд св'тд сего, но рекошд: «Хощемъ ся кити. Поступимъ нд ону сторону р'к'» (6601/1093) — Владимир предлагает заключить мир здесь, на той стороне реки, где находятся коммуниканты, но его собеседники не соглашаются и собираются переправиться на ту сторону реки и вступить в бой.
Как уже было сказано, в случае изменения условий канонической ситуации общения меняются и нормы употребления дейктических слов. В ПВЛ очень часто в коммуникативном событии принимают участие посредники-послы — это означает, что Коммуникант-1 и 2 находятся в разных местах, и потому их там и здесь не совпадают. В связи с этим в ПВЛ обнаруживается реплика, которую сложно трактовать однозначно:
И послд пред ними слы, глдголя сице цесдреви: «Се идуть к тек' вдрязи. Не мози ихъ д'рждти в город', или то створят ти въ грдд', яко зд'. Но рдсточи я рдздно, д семо не пущдй ни единого» (6488/980) — зд' (здесь) указывает на место, где находится говорящий, который советует греческому царю не оставлять варягов в столице, а расселить их по разным местам и не пускать их семо (сюда). Означает ли это сюда место, где находится Коммуникант-1 (Не пускай их сюда, обратно ко мне), или место, где находится Коммуникант-2 (Расселив их, не пускай их обратно к себе), определить сложно. С точки зрения норм современного употребления дейктиков, верным представляется первый вариант перевода. Однако вполне возможен и второй вариант толкования, так как подобное анафорическое употребление дейктического слова встречается и в прямой речи, и в нарративе (в той его части, в которой речь повествователя ведется от первого лица):
Ляхове же ок'щдшдся се створити и взяшд у него 50 гривен злдтд, ре-куще ему: «Поиди с ндми Берестью, яко се вддить ны Святополкъ нд снемъ. И ту вмиримъ тя съ Святополкомъ» (6605/1097) (ту вмиримъ — не в том месте, где находится говорящий, а там, где он планирует быть, т.е. в месте, упоминаемом в предтексте),
Пришедшю ми в Лддогу, пов'ддшд ми лддождне, яко сд' есть: «Егдд кудеть тучд великд, ндходять д'ти ндши глдзкы стекляныи, и мдлы и вели-кыи, провертдны, д другые подл' Волховъ керуть, еже выполоскывдеть водд» (6622/1114) (сд' — не в том месте, где автор находится, составляя свой текст, а в месте, которое упоминалось в предтексте).
Говорящий является «центром» сенсорно воспринимаемого им пространства, поэтому местоположение упоминаемых им объектов определяется через их отношение к местоположению говорящего: Святослдвъ же прия ддры и почд думдти съ дружиною своею, ркя сице: «Аще не створимъ мирд съ цесдремъ, д ув'сть цесдрь, яко мдло ндсъ есть и, пришедше, оступят ны в город'. А Рускдя земля ддлече есть, д печен'зи с ндми рдтни, д кто ны поможеть?» (6479/971) — Русская земля далека именно от того места, где находится Святослав.
В прямой речи персонажей ПВЛ встречаются дейктические слова, выражающие временные значения. Наиболее интересными из них являются уже и еще. Эти слова, оценивая временные границы ситуации, выражают противоположные значения: уже указывает на возникновение существующей ситуации, а еще — на ее предстоящее завершение и «переход» к новому положению дел. И в том и в другом случае ситуация одновременна моменту речи6:
Святополкъ же оканьный помысли в секе, рекъ: «Се уже укихъ Бориса. А еще како кы укити Гл'ка?» (6523/1115) (уже укихъ — сложилась новая ситуация: Борис уже убит; еще кы укити — существующее положение дел сохраняется, но говорящий стремится к его преодолению: Глеб еще жив, но будет убит),
И видивъ Святославъ множьство ихъ и рече дружин' своей: «Потяг-немь, уже намъ н'льз' камо ся д'ти» (6576/1068) (И увидев, что их множество, Святослав сказал дружине своей: «Сразимся: уже нам некуда деться» — возникла новая ситуация: раньше говорящий мог отступить, в момент говорения уже не может),
Посадникъ Коснятинъ, сынъ Докрынъ, с новьгородци рас'коша лодья Ярославл', рекуще: «Можемь ся еще кити с Болеславомъ и сь Святопол-комъ» (6526/1018) (можемь еще — ситуация еще не завершена, но завершится в будущем),
Вълодимеръ же положи на сердци своем, рекь: «Пожду еще мало», хотя испытати о вс'х в'рах (6494/986) (пожду еще — ситуация не завершена, но настанет момент, когда говорящий перестанет ждать).
Способностью выражать дейктические значения обладают глаголы: в канонической ситуации общения временные формы индикатива указывают на то, как соотносятся описываемое событие и сама ситуация общения — событие может предшествовать, быть одновременным или следовать за моментом речи. В репликах персонажей ПВЛ обнаруживается именно такое — свойственное устному диалогу — использование глагольных форм:
а) описываемое событие предшествует моменту речи: Рече же имъ Федосий: «Се азъ по Божию повелению нареклъ к'хъ вам Якова...» (6582/1074),
б) описываемое событие одновременно моменту речи: И клагослови Стефана и рече ему: «Чадо! Се предаю ти манастырь...»
(6582/1074),
в) описываемое событие следует за моментом речи: Отв'щав
же, Володимеръ рече: «То кде кресщение приимемь?» (6495/987).
* * *
Использование дейктиков, тождественное тому, что встречается в устной диалогической речи, является всего лишь одним из
9 ВМУ, филология, № 4
множества признаков7, характеризующих прямую речь героев ПВЛ и свидетельствующих о том, что летописец, воспроизводя речь своих героев, ориентировался на нормы организации звучащей речи. Это означает, что исследование устной речи по древним письменным источникам действительно возможно.
Литература
Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. II. Интегральное описание языка и системная
лексикография. М., 1995. Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. СПб., 2000. Падучева Е.В. Семантические исследования. М., 1996.
Перцов Н.В. О возможном семантическом инварианте русских фразовых частиц
уже и еще // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М., 2002. Повесть временных лет (Подготовка текста, перевод и комментарии О.В. Творого-
ва) // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. Х1—Х11 века. СПб., 2000. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М., 2004. Труб В.М. Особенности интерпретации высказываний с заполненными темпоральными валентностями частиц еще и уже // Сокровенные смыслы. Слово. Текст. Культура. М., 2004.
Примечания
1 Коммуникантами называются участники коммуникативного события, при этом Коммуникантом-1 считается инициатор общения, которому принадлежит «первое слово» в диалоге или полилоге. Коммуниканты могут меняться ролями: например, в споре Коммуникант-2 может «перехватить инициативу», заставив Коммуниканта-1 отвечать на вопросы и выслушивать обвинения, т.е. выступать не как реагирующая сторона, а как сторона, инициирующая общение. В любом случае важно, что каждый из коммуникантов в процессе общения может становиться то говорящим (пишущим), то слушателем (читателем); так, Коммуникант-1, задавая вопрос, выступает в роли говорящего, а выслушивая ответ на него — в роли слушателя.
2 Таким образом, прямая речь в летописи представляет собой текст в тексте (или дискурс в тексте, если использовать современную лингвистическую терминологию): для самих персонажей их речевые действия ограничены рамками диалога, но получают текстовое обрамление (в препозиции и постпозиции) в рамках летописи — это уже речевая деятельность автора.
3 Примеры из ПВЛ даются по изданию [Повесть временных лет, 2000].
4 Подробно о дейксисе и дейктиках см. в [Апресян, 1995: 629—649], [Падучева, 1996: 258—284].
5 О концепте «свой»/«чужой» см. в [Колесов, 2000: 17—72], [Степанов, 2004: 126—143].
6 Подробно о словах уже и еще см. в [Апресян, 1995: 638], [Перцов, 2002: 137—144], [Труб, 2004: 333—343].
7 К этим признакам относятся следующие: 1) реплицирующий режим диалоговеде-ния преобладает над нарративным; 2) речевые шаги (реплики) коммуникантов в норме состоят из одного/двух/трех высказываний; 3) как правило, высказывание бывает выражено простым предложением, реже — сложным, включающим в себя два, максимум три предикативные единицы; при этом эти предикативные единицы являются достаточно короткими, состоящими из трех/четырех/пяти слов; 4) реплики, в которых обнаруживается эллипсис, в большинстве своем
являются реактивными; 5) основой языковой игры, встречающейся в ряде высказываний, служит звуковой состав слова; 6) формы настоящего времени составных именных сказуемых употребляются без связки (в нарративных частях ПВЛ — со связкой); 7) в прямой речи персонажей ПВЛ часто встречается инверсия, характерная именно для устной речи (инверсия, связанная с рематическим выделением слова в начале высказывания); 8) в прямой речи персонажей ПВЛ не используется конструкция нанизывания (в нарративных частях конструкция нанизывания выполняет текстообразующую функцию).
Однако нельзя забывать о двоякой природе устной речи, зафиксированной в письменном тексте: в ней сочетаются черты, свойственные как устной, так и письменной речи. Так, к основным параметрам разговорной речи относятся неподготовленность и непринужденность речевого акта, которые «исчезают» при письменной обработке звучащей речи; авторское «воспроизведение» речи персонажей служит своеобразным фильтром, «отбраковывающим» отрицательный речевой материал (речевые ошибки, оговорки, нарушение синтаксических связей внутри предложения и др.).
