CC BY
24
Библиографический список
1. Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. Москва: Советский писатель, 1989.
2. Чернышева A.IO. Проблемы функционирования частиц в сложном предложении. Aвтореферат диссертации ... доктора филологических наук. Москва, 1997.
3. Стародумова E.A. Частицы русского языка (разноаспектное описание). Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2002.
4. Русская грамматика: в 2 т. Москва: Наука, 1980; Т. II.
5. Шимчук Э., Щур М. Словарь русских частиц. Берлин: PeterLang, 1999.
6. Стародумова E.A. Русские частицы. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1997.
7. Объяснительный словарь русского языка: Структурные слова. Москва: ООО «Издательство Anp^b», 2002.
8. Словарь русских народных говоров: в 52 вып. Ленинград: Наука, 1985; Выпуск 20.
9. Словарь русских народных говоров: в 52 вып. Ленинград: Наука, 1986; Выпуск 21.
10. Меркулова В.И. Частицы в говорах Орловской области: семантика и функционирование. Русские народные говоры: прошлое и настоящее. Кострома: КГУ им. НА Некрасова, 2015: 319 - 327.
11. Русская грамматика: в 2 т. Москва: Наука, 1980; Т. I.
12. Орлова E.A. Сознание и бытие героев Б.Л. Пастернака: на материале прозы писателя. Диссертация ... кандидата филологических наук. Волгоград, 2008.
13. Падучева Е.В. Игра со временем в первой главе романа В. Набокова «Пнин». Язык. Личность. Текст. Москва, 2005: 916 - 931.
14. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). Москва: Школа «Языки русской культуры», 1996.
15. Лихачёв Д.С. Размышления над романом Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго». Б.Л. Пастернак. Доктор Живаго. Москва: Советский писатель, 1989: 5 - 16.
References
1. Pasternak B.L. Doktor Zhivago. Moskva: Sovetskij pisatel', 1989.
2. Chernysheva A.Yu. Probiemy funkcionirovaniya chastic v siozhnom prediozhenii. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Moskva, 1997.
3. Starodumova E.A. Chasticy russkogo yazyka (raznoaspektnoe opisanie). Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 2002.
4. Russkaya grammatika: v 2 t. Moskva: Nauka, 1980; T. II.
5. Shimchuk 'E., Schur M. Siovar'russkih chastic. Berlin: PeterLang, 1999.
6. Starodumova E.A. Russkie chasticy. Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 1997.
7. Ob'yasnitei'nyj siovar'russkogo yazyka: Strukturnye siova. Moskva: OOO «Izdatel'stvo Astrel'», 2002.
8. Siovar'russkih narodnyh govorov: v 52 vyp. Leningrad: Nauka, 1985; Vypusk 20.
9. Siovar'russkih narodnyh govorov: v 52 vyp. Leningrad: Nauka, 1986; Vypusk 21.
10. Merkulova V.I. Chasticy v govorah Orlovskoj oblasti: semantika i funkcionirovanie. Russkie narodnyegovory:proshioe inastoyaschee. Kostroma: KGU im. N.A. Nekrasova, 2015: 319 - 327.
11. Russkaya grammatika: v 2 t. Moskva: Nauka, 1980; T. I.
12. Orlova E.A. Soznanie ibytie geroevB.L. Pasternaka: na materiaieprozy pisateiya. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Volgograd, 2008.
13. Paducheva E.V. Igra so vremenem v pervoj glave romana V. Nabokova «Pnin». Yazyk. Lichnost'. Tekst. Moskva, 2005: 916 - 931.
14. Paducheva E.V. Semanticheskie issiedovaniya (Semantika vremeni i vida v russkom yazyke; Semantika narrativa). Moskva: Shkola «Yazyki russkoj kul'tury», 1996.
15. Lihachev D.S. Razmyshleniya nad romanom B.L. Pasternaka «Doktor Zhivago». B.L. Pasternak. Doktor Zhivago. Moskva: Sovetskij pisatel', 1989: 5 - 16.
Статья поступила в редакцию 05.12.21
УДК 811.161.1
Zhao P., postgraduate, Department of Russian Linguistics, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia),
E-mail: [email protected]
THE HYPHENATED SPELLING OF PARTICLE ЛИ IN THE HISTORY OF RUSSIAN SPELLING. The article studies a hyphenating particle ли (ль) in the 19th century. The article's task is to specify a codified and common spelling norm, trace its dynamics and find out which role the hyphenated use of particles played at this stage. Particle spelling codification is represented in academic dictionaries and grammars of the 19th century. Usage is specified by the method of continuous sampling on the material posted in the "National Corpus of the Russian Language". The article presents the following facts of codification and patterns of the use of a hyphen in the design of words of this part of speech. The Dictionary of the Russian Academy standardizes separate spellings of ли (ль), and in the text of the dictionary separate and continuous uses vary, hyphenated ones not being found. However, throughout the 19th century, the particle ли (ль) is used in actual spelling with a hyphen, though the number of separate spellings exceeds the number of hyphen cases. Having analyzed the patterns with the particle ли (ль), Ya.K. Grot finally legalized their separate spelling in the works of analytical and codifying nature at the end of the 19th century.
Key words: history of Russian spelling in 19 century, usage and codification, spelling of particle ли (ль), continuous, hyphenated and separate spelling.
П. Чжао, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва, E-mail: [email protected]
ДЕФИСНОЕ НАПИСАНИЕ ЧАСТИЦЫ ЛИ В ИСТОРИИ РУССКОЙ ОРФОГРАФИИ
Статья посвящена написанию через дефис частицы ли (ль) в XIX веке. Цель статьи - установить кодифицированную и узуальную норму правописания, проследить ее динамику и выяснить, какую роль играло дефисное употребление частицы на данном этапе. Кодификация орфографии частицы представлена в 2-х изданиях «Словаря Академии Российской» (1789-1794 гг и 1806-1822 гг) и в «Словаре церковнославянского и русского языка» 1847 г., а также в рекомендациях грамматик XIX в. Материал словарей рассматривается также как источник сведений об узуальном употреблении частиц. Узус устанавливается методом сплошной выборки на материале, размещенном в «Национальном корпусе русского языка» (подкорпусе текстов в старой орфографии). В результате анализа узуса и текстов словарей XIX в. выявлена неустойчивость данного участка орфографической системы русского письма на протяжении всего XIX столетия. «Словарь Академии Российской» нормализует раздельные написания ли (ль), а в тексте словаря варьируются раздельные и слитные употребления, дефисных же не обнаружено. Однако на протяжении всего XIX в. частица ли (ль) пишется в узусе черед дефис, хотя число раздельных написаний превышает количество дефисных. Я.К. Грот, проанализировав закономерности употребления частицы ли (ль), окончательно узаконил ее раздельное написание в работах аналитического и кодифицирующего характера в конце XIX в.
Ключевые слова: история русского письма XIX в., узус и кодификация, орфография частицы ли (ль), слитное, дефисное и раздельное написание.
Проблема разграничения слитных, дефисных и раздельных написаний является одной из самых актуальных в современном русском письме.
Цель настоящего исследования — рассмотреть этапы становления в течение XIX в. орфографии частицы ли (ль): установить кодифицированную и узуальную норму правописания, проследить ее динамику и выяснить, какую роль играло дефисное употребление частицы на данном этапе.
Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи:
- сопоставить рекомендации по правописанию частицы ли (ль) двух изданий «Словаря Академии Российской» (САР): первого (1789-1794 гг) [1] и второго (1806-1822 гг) [2];
- сравнить рекомендации САР с нормами, изложенными в «Словаре церковнославянского и русского языка» 1847 г [3];
- установить правила употребления частицы ли (ль), кодифицированные в грамматических сочинениях XIX столетия;
- выявить узуальную норму XIX в. на основе данных «Национального корпуса русского языка» (подкорпус текстов в старой орфографии) (НКРЯ) [4].
Научная новизна предпринятого исследования определяется отсутствием в науке диахронического описания этапов становления нормы орфографии частицы ли (ль). Теоретическая и практическая значимость работы состоит в необходимости учета исторического материала при кодификации современной орфографии частиц и выработки методики обучения грамотному письму.
Начальный этап употребления дефиса в оформлении частиц исследует О.И. Онацкая в диссертации «Становление дефисного написания слов в русском письме XVIII - первой половины XIX века» [5], по данным которой в узусе XVIII столетия частица ли (ль) часто писалась через дефис: праеда-ли (с. 53), быеа-ло-ль (с. 4) (Новиков, 1772-1773); есть-ли (Екатерина II, 1787, с. 23) [5, с. 43]. В нашей работе мы рассмотрим дальнейшее развитие этой особенности русской орфографии.
Начало регламентации правописания частицы ли (ль) было положено в первом издании «Словаря Академии Российской», части 3 от 1792 г Частице ли (ль) здесь посвящена отдельная словарная статья, в которой обозначены две функции данного слова: «ЛИ и ЛЬ. Частица употребляемая 1) Для означеыя во-прошеыя. Угодно ли еамъ cié? Еще ли не пришелъ онъ? Сбудется ли то? и проч. 2) Тоже значитъ что либо, хотя. Злослоеятъ ли, угнетаютъ ли, терпи» [1, ч. 3, с. 1191]. Второе издание «Словаря Академии Российской» в части 3 от 1814 г. дословно повторяет статью «ЛИ и ЛЬ» из первого издания [2, ч. 3, с. 556]. Очевидно, что в первом случае описана функция ли (ль) как вопросительной частицы, а во втором случае данная лексема выступает в роли подчинительного союза. Пишется ли (ль) в словарях отдельно в обоих значениях.
«Словарь Академии Российской» содержит также словарную статью «Аще ли», где частица ли является частью подчинительного союза: «Аще ли. Ежели, если. Аще ли тебе не послушаетъ. Матв. XVIII. 16» [1, ч. 1, с. 65]. Данная статья второго уровня относится к пояснению условного союза аще, в толковании которого представлены написания с ли слитно: «Ежели, когда, буде, есть ли, если» [1, ч. 1, с. 64]. Здесь мы видим, что частица ли остается обособленной в церковнославянизме аще ли, тогда как в русских союзах ежели, естьли, если она уже воспринимается как часть слова.
Частица ли входит в состав вопросительных конструкций уже ли и не уже ли, которые первоначально могут писаться раздельно. В «Словаре Академии Российской» есть словарная статья второго уровня к наречию «УЖЕ»: «Уже ли. Нар: вопросит, о изполненм, совершена дЪла. Уже ли ты отделался? Уже ли пересталъ ссориться, браниться? Не уже ли, не ужъ ли, не ужто. Нар: вопрос. изъявляющее удивлеые съ вопросомъ. Не уже ли онъ ето сдълалъ, сказалъ?» [1, ч. 6, с. 418]. Такие же написания отмечены в тексте словаря: «Уже ли ты набродился?» [1, ч. 1, с. 332]; «Пустомеля! не уже ли ты не ecio переералъ?» [1, ч. 1, с. 932]. Однако в первом издании отмечается вариативность: в словарной статье «РАЗВЕ» находим сразу два варианта написания — не ужели и неужели [1, ч. 1, с. 932].
Во втором издании «Словаря Академии Российской» словарная статья «Уже ли» повторяется из первого издания без изменений [2, ч. 5, с. 916]. Однако орфография образования "неужели" здесь более последовательна, чем в первом издании: частица обычно пишется в три слова: «не уже ли», например в словарной статье «РАЗВЕ» [2, ч. 5, с. 817].
«Словарь церковнославянского и русского языков Императорской Академии наук» 1847 г частице ли посвящает словарную статью, которая совмещает информацию нескольких статей из «Словаря Академии Российской»: «ЛИ, и сокр. ЛЬ, 1) Союзъ, означающих вопросъ. Угодно ли вам это? 2) То же, что хотя. Злослоеятъ ли, угнетаютъ ли, терпи. 3) Стар. Или, либо. Аще ли будетъ Ру-синъ, ли гридинъ, ли купецъ. Русск. Правда» [3, ч. 1, с. 253]. Нетрудно заметить, что первые два значения заимствованы из САР вместе с примерами, третье же взято из отсутствующей здесь словарной статьи церковнославянского союза аще, который, видимо, к середине XIX в. совсем вышел из употребления.
Грамматические сочинения не уделяют внимания орфографии ли (ль), а в их текстах частица и союз ли (ль) пишутся раздельно без исключений. Так, в «Практической русской грамматике» Н.И. Греча 1827 г нет правила орфографии частицы ли (ль), хотя очень подробно регламентировано правописание других частиц - н/ъ, не, ни, бы, же [6, с. 540-542]. Однако выводы о том, какое написание ли (ль) автор считает правильным, можно сделать из информации о построении вопросительных предложений, где частица ли использована со словами разных частей речи: «Къ слову, требующему утверждеыя или отрицаыя въ другомъ предложении, прилагается въ вопросительномъ союзъ ли, дающм предложена зна-чеые вопроса; напримеръ: быль ли ты дома? ты ли быль дома? дома ли ты быль? холодно ли сегодня? сегодня ли холодно? быль ли онъ еъ школъ? онъ ли быль еъ школъ? еъ школъ ли онъ быль?» [6, с. 352]. Греч сопровождает данный перечень примером подробным комментарием: «Изъ сихъ примЪровъ видно, что предметомъ вопроса въ сихъ вопросительныхъ предложеыяхъ можешь быть каждая часть онаго: и подлежащее; и сказуемое всякаго рода, и связка, и определение, и дополнение [6, с. 353]. Здесь же находим и частицу неужели: «Вопро-съ сего рода можешь быть выражень и посредствомъ нарЪчм: разеъ, неужели; но въ семь последнемъ случав предметъ вопроса почти всегда есть сказуемое, заключающееся въ глаголЪ совокупномъ или выражаемое при отдельной связке; напримЪръ: разеъ ты не еидишь? неужели онъ быль ееселъ?» [6, с. 353].
Отметим, что iiнарtчiе" означает здесь не особую часть речи, а просто 'слово'. Надо сказать, что образования если, ежели, нежели, неужели в грамматике Греча пишутся слитно без исключений.
Известно, что авторитет грамматических сочинений Н.И. Греча в XIX веке был непререкаемым, именно он был автором многочисленных пособий, использовавшиеся в школах до 1860-х годов. Однако издания первой половины и середины столетия пестрят дефисными употреблениями ли (ль). Ниже приведены данные, извлеченные нами методом сплошной выборки из «Национального корпуса русского языка» (подкорпусе текстов в старой орфографии) [4]. (Выделение жирным шрифтом сделано нами - Ч.П.).
В первой половине и середине XIX в. распространено дефисное написание сокращенного варианта ль, который присоединяется к словам практически любой части речи:
Выду-ль я на ръченьку, Посмотрю на быструю: Какъ она сильна весною, Такъ ужасенъ онъ врагамъ; Какъ она тиха средь лъта, Такъ любезенъ онъ друзьямъ [А.С. Шишков. Записки (1780-1814)];
Одно-ль, другое-ль въ ней виною Страстей безвременной тиши: Утра-ченъ Върой молодою Иль жизни цв1ътъ, иль цвътъ души [И.В. Киреевский. Обозрение русской словесности за 1831 год (1832)];
Сами посудите, ваше высокороде, можно-ль тутъ поперечить имъ? [П.И. Мельников-Печерский. Красильниковы. Изъ дорожныхъ записокъ // «Москвитянин», 1852];
Отвъдаетъ, каналья, вкусны-ль заборск/я кошкибываютъ... [П.И. Мель-ников-Печерский. Старые годы. V. Въ монастырЪ // «Русский вестник», 1857];
Я только подалъ записку не самой графинъ, лакею, что-ль какому, мнъ и выдали золотой [П. И. Якушкин. Из Новгородской губернии (1859)];
Что-жъ, думаетъ, спину-ль вдругорядь станутъ драть, въ острогл-ль еще сидъть доведется, али деньги потребуются?.. [П.И. Мельников-Печер-ский. Дедушка Поликарпъ // «Русский вестник», 1857]».
Помимо отмеченного разнообразия слов, к которым присоединяется ль через дефис, число дефисных написаний ль в НКРЯ [4] заметно превышает количество раздельных: 72/22.
Вместе с тем значительно чаще в НКРЯ встречается полный вариант частицы — ли, и нередко она также пишется через дефис. В начале XIX в. это в основном сочетания с глаголами, например:
И мог-ли онъ мнъ быть пр/ятенъ, если бы я это самъ себъ написалъ? [А.С. Шишков. Письма жене (1813-1814)];
Увъдоми, пожалуйста, меня ееликъ-ли будетъ съъздъ, что будутъ читать, и понраеится-ли слушателямъ [А.С. Шишков. Письма жене (18131814)].
Однако такая орфография неустойчива. В приведенном ниже примере один глагол с ли пишется раздельно, другой же - дефисно:
Суди, былъ ли я щастливъ: свободная, безпечная жизнь въ кругу милаго семейства, жизнь, которую я такъ люблю и которой никогда ненаслаждался -щастливое полуденное небо; прелестной край; природа, удовлетворяющая воображение; горы, сады, море; другъ мой, любимая моя надежда [есть] - уви-дъть опять полуденный берегъ и семейство Раевскаго. Будешь-ли ты со мной? скоро ли соединимся? Теперь я одинъ въ пустынной для меня Молдави [А.С. Пушкин. Письмо Л.С. Пушкину (1820.09.24)].
Вообще, в первой половине XIX столетия дефисное написание частицы ли, как и сокращенного ее варианта ль, употребляется со словами практически любой части речи:
Однажды пришли у него спросить: можно-ли пропустить иностранныя въдомости, въ которыхъ между прочими разсужден/ями помъщенобыло выражение: проснись Павелъ! [А.С. Шишков. Записки (1780-1814)];
Гробъ ли это, древнее-ли основание башни - не знаю [А.С. Пушкин. Письмо Л.С. Пушкину (1820.09.24)];
Онъ-ли задавалъ вопросы Воейкову въ С. О. прошлаго года? [А.С. Пушкин. Письмо Л.С. Пушкину (1821.07.27)];
Шекспиръ говоритъ, что попытка золотить золото или бълить бълоснъжную лил/ю есть истинное дурачество: не безразсудно-ли-бы и съмоей стороны было искать словъ для выраженя чувствъ... [В.Г Тепляков. Письма из Болгарии (1829)];
Нужно-ли описывать горестныя чувствован/я при сей невольной раз-лукъ [А.П. Лазарев. Плаваые вокругъ свЪта на шлюпЬ ЛадогЬ въ 1822, 1823 и 1824 годахъ (1832)];
...но, потому-ли, то въ м1ръ попадаются, какъ замъчаетъ Ройе-Кол-ларъ, существа индивидуальныя, коихъ участь не имъетъ ничего общаго съу-частью массъ, или почему другому — я откровенно скажу еамъ... [обобщенный. Отъ издателя [Предисловие к «Письмам из Болгарии» В.Г Теплякова] (1833)];
...позвольте освъдомиться, мно^е-ли изъ читателей вашихънарод-ныхъРусскихъ романовъ симпатизируютъ съ подобными мыслями? [обобщенный. Отъ издателя [Предисловие к «Письмам из Болгарии» В.Г Теплякова] (1833)].
Однако, в отличие от варианта ль, частица ли все же чаще пишется раздельно, о чем свидетельствуют данные статистики употреблений в текстах XIX в., размещенных в НКРЯ, тех и иных написаний: 1421 раздельных и 762 дефисных употреблений ли.
Впоследствии разнообразие слов с ли через дефис сходит на нет, и в конце XIX в. в их числе остаются почти исключительно сочетания едва-ли и чуть-ли с раздельной частицей не:
Граждански искъ невозможенъ, ибо прошла едва-ли не столетняя давность [С.А. Рачинский. Школьный поход в Нилову Пустынь // Русский вестник, 1887];
Такъ, знаменитый Геккель, - гениальный популяризаторъ дарвинизма, способствовавши его распространена чуть-ли не болъе, ч/ъмъ самъ Дар-винъ, - въ своей «Естественной истори твореня» широко допускаетъ на-слъдственное вл'ян'е упражненя или неупражненЯ органовъ [Н.А. Холодков-ский. Старый и новый ламаркизм // «Северный Вестник», № 6, 1895].
Именно такую орфографию «Библиотеки для Чтения» осуждает Я.К. Грот, а именно - стремление «обозначать черточками (единитными знаками, какъ называли ихъ в старину) совокуплеые двухъ или нЪсколькихъ словъ въ нарtчiе (locution adverbiale); такъ здЬсь пишутся слова: можетъ-бытъ (иногда безъ запятой), по-крайней-мъръ, по-счастт, во-первыхъ, по-видимому, между-тъмъ, ед-ва-ли» [7, с. 48]. Грот кодифицирует раздельное написание ли (ль) без оговорок и исключений сначала в исследовании «Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне» [7, с. 133], а затем в упорядочившем отечественную орфографию своде правил «Русское правописание» [8, с. 94]. Так ученый констатирует предпочтение узуса XIX в., где раздельное написание ли, по данным НКРЯ, превышает дефисное вдвое (1421/762). Кроме того, Грот как принципиальный противник безосновательного употребления дефиса утверждает: «Къ со-
Библиографический список
единительнымъ черточкамъ также не для чего прибЪгать безъ особенной надобности, сознаые которой предоставляется усмотрЪнш каждаго» [7, с. 135-136].
Таким образом, мы полностью достигли цели исследования и выполнили его задачи - проследили, как в XIX в., в период освоения дефиса как знака полуслитного написания в русском письме, наблюдается попытка установления де-фисного употребления частицы ли (ль). Словари конца XVIII - начала XIX вв. не отражают данной тенденции и кодифицируют раздельное написание частицы в случаях, когда она не становится частью других слов - частиц и союзов. Проанализировав данные узуса, Грот утвердил раздельное написание частицы ли (ль). Думается, это неслучайно, ведь она не имеет строгой позиции в предложении, что не способствует образованию новых лексических единиц с исследуемыми частицами, а это является необходимым условием использования дефиса. Теоретическая значимость нашей работы состоит в том, что она подтверждает современные требования теории орфографии к условиям употребления дефиса: «Полуслитные... (дефисные) написания отражают незаконченность превращения двух лексических единиц в одно целое и представляют своего рода компромисс: через дефис пишутся такие элементы языка, в которых можно усмотреть как лексическое (свойственное слову), так и грамматическое (свойственное морфеме) значение» [9, с. 176]. Выявляя практическую значимость и перспективы исследования, следует отметить нечеткую кодификацию дефисных написаний частиц в современном русском письме и трудности в изучении данной орфограммы школьниками. Наш диахронический анализ может быть учтен при усовершенствовании существующих правил и методики обучения грамотному письму.
1. Словарь Академии Российской. Ч. 1 (1789), ч. 2 (1790), ч. 3 (1792), ч. 4 (1793), ч. 6 (1794). Санкт-Петербург: При Императорской Академш Наукъ, 1789 - 1794.
2. Словарь Академии Российской по азбучному порядку расположенный. Ч. 1 (1806), ч. 2 (1809), ч. 3 (1814), ч. 5 (1822). Санкт-Петербург: При Императорской Академш Наукъ, 1806 - 1822.
3. Словарь церковнославянского и русского языков Императорской Академии наук: в 4 т. Санкт-Петербург, 1847. Москва: Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН, 2018. Available at: http://etymolog.ruslang.ru/index.php?act=dict1847
4. Национальный корпус русского языка (подкорпус текстов в старой орфографии). Avalable at: http://ruscorpora.ru/ index.html
5. Онацкая О.И. Становление дефисного написания слов в русском письме XVIII - первой половины XIXвека. Диссертация ... кандидата филологических наук. Москва, 2005.
6. Греч Н.И. Практическая русская грамматика изданная Николаемъ Гречемъ. Санкт-Петербург: Въ типографш Императорской Россшской Академш, 1827.
7. Грот Я.К. Спорные вопросы русскаго правописан/я отъ Петра Великаго донынл. Филологическое разыскан/еЯ. Грота. Санкт-Петербург: Типографiя Императорской Академш наукъ, 1873.
8. Грот Я.К. Русское правописан/е. Руководство, составленное по порученю Второго отдлленя Императорской Академ/и наук академикомъ Я.К. Гротомъ. Санкт-Петербург: Типографiя Императорской Академш наукъ, 1894.
9. Друговейко-Должанская С.В., Попов М.Б. Современное русское письмо: графика, орфография, пунктуация: учебник. Санкт-Петербург: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2019.
References
1. Slovar'AkademiiRossijskoj. Ch. 1 (1789), ch. 2 (1790), ch. 3 (1792), ch. 4 (1793), ch. 6 (1794). Sankt-Peterburg: Pri Imperatorskoj Akademii Nauk', 1789 - 1794.
2. Slovar' Akademii Rossijskojpo azbuchnomu poryadku raspolozhennyj. Ch. 1 (1806), ch. 2 (1809), ch. 3 (1814), ch. 5 (1822). Sankt-Peterburg: Pri Imperatorskoj Akademii Nauk', 1806 - 1822.
3. Slovar' cerkovnoslavyanskogo i russkogo yazykov Imperatorskoj Akademii nauk: v 4 t. Sankt-Peterburg,1847. Moskva: Institut russkogo yazyka im. V.V. Vinogradova RAN, 2018. Available at: http://etymolog.ruslang.ru/index.php?act=dict1847
4. Nacional'nyj korpus russkogo yazyka (podkorpus tekstov v staroj orfografii). Avalable at: http://ruscorpora.ru/ index.html
5. Onackaya O.I. Stanovlenie defisnogo napisaniya slov vrusskompis'meXVIII-pervojpoloviny XIX veka. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2005.
6. Grech N.I. Prakticheskaya russkaya grammatika izdannaya Nikolaem' Grechem'. Sankt-Peterburg: V' tipografii Imperatorskoj Rossijskoj Akademii, 1827.
7. Grot Ya.K. Spornye voprosy russkago pravopisaniya ot' Petra Velikago donynл. Filologicheskoe razyskanie Ya. Grota. Sankt-Peterburg: Tipografiya Imperatorskoj Akademii nauk', 1873.
8. Grot Ya.K. Russkoe pravopisanie. Rukovodstvo, sostavlennoe po porucheniyu Vtorogo otd^leniya Imperatorskoj Akademii nauk akademikom' Ya.K. Grotom'. Sankt-Peterburg: Tipografiya Imperatorskoj Akademii nauk', 1894.
9. Drugovejko-Dolzhanskaya S.V., Popov M.B. Sovremennoe russkoe pis'mo: grafika, orfografiya, punktuaciya: uchebnik. Sankt-Peterburg: Izdatel'stvo Sankt-Peterburgskogo universiteta, 2019.
Статья поступила в редакцию 20.12.21
УДК 811.112.2.
Shnyakina N.Yu., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Omsk State Pedagogical University (Omsk, Russia), E-mail: [email protected]
REPRESENTATION OF THE CATEGORICAL MEANING "FEATURE" IN GERMAN LANGUAGE (ON THE EXAMPLE OF A VERBALIZED SITUATION OF OLFACTORY PERCEPTION). The article is an attempt to comprehend various ways of linguistic representation of the categorical meaning "feature". The theme is relevant, because it reflects modern interest of studying the interaction between the mental content and the forms of its objectification. The unit of the research is the text fragment of the German language, which describes the situation of olfactory perception. The work implements an integrative approach to the analysis of linguistic facts. On the one hand it manifests itself in the expansion into the sphere of philosophy; on the other - in the use of a group of linguistic methods. The search for formal and semantic differences in the expression of knowledge about a feature in words of different parts of speech is carried out through the use of definitional and contextual analysis, as well as cognitive interpretation. The categorical meaning "feature" reflects the idea of a characteristic of a thing, a side of an object, process or phenomenon, according to which the things can be distinguished and described. The study made it possible to reveal the specifics of the verbalization of knowledge about the olfactory sign, which lies in the predominant use of abstract nouns (the names of the smell), as well as special verbs of its manifestation. In this sense, the olfactory sign, despite its actual inseparability from the carrier, can be realized independently of it: as a separate object of perception and as a dynamic fact, which not only exists in space and time, but also has an effect on the subject. The use of such nominations testifies to the importance of the abstract activity of human consciousness, on the one hand, and linguistic creativity, on the other.
Key words: linguistic representation, categorical meaning, feature, verbalization, olfactory sign, olfactory perception, perceptual situation, cognitive.
Н.Ю. Шнякина, канд. филол. наук, доц. Омский государственный педагогический университет, г. Омск, E-mail: [email protected]
