CC BY
131
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2015. № 3
М.В. Семенюк
ЧЕРТЫ КИТАЙСКОГО «НЕОРЕАЛИЗМА» В ТВОРЧЕСТВЕ ВАН АНЬИ
В статье рассматривается вопрос о китайском «неореализме» на примере прозы современной китайской писательницы Ван Аньи. Содержание ее творчества, хотя и не ограничивается рамками неореалистического дискурса, может служить ярким примером подобной эстетики. В произведениях писательницы, в той или иной форме, отразились практически все ключевые художественные особенности китайского «неореализма», в том числе изображение повседневного, обывательского городского существования, стремление размывать исторический контекст и избегать оценочности, обращение к натуралистической тематике, а также использование специфических приемов, «замедляющих» читательское восприятие и создающих эффект непосредственного переживания художественного события.
Ключевые слова: Ван Аньи, китайская новейшая литература, китайский «неореализм», урбанизм.
This article investigates the problematics of Chinese "neorealism" (xin xieshi-zhuyi) through a case study of Wang Anyi's novels and short stories. Wang Anyi's fiction is both representative of neorealism and symptomatic of its problematics. Though her work is not limited by neorealist discourse, it demonstrates, to a certain extent, all basic features of neorealist literary aesthetics, such as depicting decidedly unheroic urbane mundane life, lowering the emphasize on historical influence and social controversy, and accentuating instead human existence 'as it is', openly discussing the topics of human biology and body, and using specific literary techniques to transmit individual feelings and perception of life.
Key words: Wang Anyi, Chinese literature, "neorealist" literature, urbane, mundane life.
Китайская литература после 1980-х годов, которую принято называть «литература нового периода» (синь шици вэньсюэ), ознаменовалась выходом на литературную арену множества новых течений и направлений. Одним из такого рода направлений стала «неореалистическая» проза («синь сеши вэньсюэ»1). Это литературное течение, сложившееся в конце 1980-х годов, объединило таких авторов,
1 В ранних дискуссиях о «неореализме» часто использовались такие термины, как «синь сяньшичжуи» и «синь сешичжуи», сейчас же чаще всего можно встретить именно «синь сеши сяошо», так или иначе эти термины отсылают нас к одному и тому же явлению.
как Чи Ли, Лю Чжэньюнь, Фан Фан, Фань Сяоцин, Е Чжаоянь, Лю Хэн и некоторых других. Впервые этот термин появился в рамках симпозиума «Реализм и авангардная литература», организованного в октябре 1988 года крупными литературоведческими журналами «Чжуншань» и «Вэньсюэ пинлунь», в ходе которого основным художественным вектором нового течения было обозначено критическое переосмысление традиций китайского реализма середины ХХ в.
Хотя популярность дискуссий о неореализме пришлась на конец 1950-1970-х годов, данный термин не теряет актуальности и по сей день. К примеру, крупнейший современный китайский писатель Ван Мэн свою лекцию об актуальных тенденциях в новейшей китайской литературе, которую он читал в 2002 г. в посольстве Австрии, озаглавил как «Авангардный неореализм в современной литературе Китая»2. Однако хотя неореализму посвящен целый ряд работ как китайских, так и зарубежных исследователей (но, к сожалению, крайне небольшое количество отечественных исследований3), эти работы характеризуют лишь отдельные черты этого художественного явления, не предлагая однозначной формулировки особенностей неореализма как литературного направления. Как замечает американский исследователь этого вопроса Гун Хаоминь, «сейчас термин "неореализм" по-прежнему чрезвычайно неточен, в той же степени, как и амбивалентный термин "реализм"»4.
В данной статье мы попытаемся уточнить и обобщить основные художественные черты, характерные для неореализма, и проиллюстрируем их на примере творчества одной из ведущих писательниц континентального Китая - Ван Аньи. Хотя лишь небольшое число исследователей, говоря о неореализме, упоминают в качестве примера Ван Аньи5, мы полагаем, что в ее произведениях присутствие
2 Avant Garde Neo-Realism in Contemporary Chinese Literature. Beijing International Society. URL: http://www.beijinginternationalsociety.com/events/avant-garde-neo-realism-contemporary-chinese-literature (дата обращения: 15.06.2015).
3 О неореализме в китайской литературе подробнее см.: ФадееваЕ.Ю. Реализм или неореализм? Китайская литература «позднего нового периода» // Проблемы Дальнего Востока. 1996. № 2. С. 101-107, а также в отдельных статьях энциклопедии «Духовная культура Китая»: Духовная культура Китая: Энциклопедия. Т. 3: Литература. Язык и письменность / Ред. М.Л. Титаренко и др. М., 2008. С. 170, 394.
4 Gong Haomin. Constructing a Neorealist Reality: Petty Urbanites, Mundaneness, and Chi Li's Fiction (Построение неореалистической реальности: городская повседневность и обывательское в прозе Чи Ли) // Modern Chinese Literature and Culture. Vol. 22. N 1 (Spring 2010). P. 60. (Здесь и далее цитаты с английского и китайского языков даются в переводе автора статьи.)
5 У большинства исследований мы встречаем лишь эпизодические упоминания имени Ван Аньи в контексте неореалистической прозы, однако отдельные исследователи, в частности, Чэнь Сыхэ и Ван Гуандун, называют ее произведения одними из первых примеров такого рода эстетики (см., например: Чэнь Сыхэ. Цзыжаньчжуи юй шэнцунь иши. Шилунь синсеши сяошо дэ чуанцзо тэдянь // Чжунго вэньсюэчжун
неореалистических черт проявилось на достаточно раннем этапе, и наблюдается в ее современном творчестве.
В первую очередь, стоит уточнить, что китайские литературоведы, прибегая к термину «неореализм», вовсе не имеют в виду отсылку к соответствующему термину европейского литературоведения (чаще всего даже не учитывают возможность такой отсылки), а рассматривают его как явление исключительно китайской действительности. Используя приставку «нео» они акцентируют новаторский характер нового течения по отношению к предшествующей традиции, считая неореализм свого рода художественной реакцией, главным образом, на социалистический реализм и революционный романтизм. Таким образом, основной художественной задачей писателей неореалистического направления стало преодоление ограничения той формы реализма, которая утвердилась в китайской литературе середины ХХ в., и создание «новой» интерпретации этого художественного метода.
Полемика с предшественниками проявилась, в первую очередь, в сфере тематики произведений. В противовес идеологически ориентированной политической и социальной тематике, характерной для китайской литературы 1950-1970-х годов, неореализм делает своим эстетическим принципом изображение жизни в ее повседневности, которую писатели этого направления называют «изначальным, естественным состоянием» («юань синтай») жизни6. Как отмечает историк литературы Хун Цзычэн, «эта литература демонстрирует глубокий интерес к повествованию о заурядной, тривиальной «обывательской» реальности, которой пренебрегали ранее»7. Центральным персонажем неореалистических произведений становится «маленький человек», лишенный всяческой революционной героики, всецело погруженный в заботы и перипетии повседневной жизни. Так, например, профессор китайской литературы университета Цинхуа Куан Синнянь полагает, что неореализм стремится «де-поэтизировать жизнь, отказаться от утопий»8. Характерной чертой «неореалистических» произведений является также их «урбанизм»: в отличие от «литературы деревень», столь характерной для предыдущего периода, неореалистические произведения переносят место
дэ шицзесин инсу (Натурализм и экзистенциальное сознание. О художественных особенностях неореалистических произведений // Глобальные факторы в литературе Китая). Шанхай: Фудань дасюэ чубаньшэ, 2011. 319 с.).
6 Хун Цзычэн. Чжунго Дандай вэньсюэ ши (История новейшей литературы Китая), Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2010. С. 373.
7 Там же. С. 372.
8 Куан Синнянь. Сецзай дандай вэньсюэ бяньшан (Заметки на полях новейшей литературы). Шанхай: Шанхай цзяоюй чубаньшэ, 2005. С. 90.
действия в города, и их объектом изображения становится повседневная городская жизнь.
Эти черты находят свое характерное воплощение в творчестве Ван Аньи. Центральный объект изображения в большинстве произведений автора - это именно повседневная жизнь, причем она изображается подробно и детализировано, часто с документальной достоверностью. Подобно писательнице Чи Ли (которую принято считать «лицом» неореалистического направления), посвятившей большую часть своих произведений изображению одного единственного города - Ухани, основным локусом произведений Ван Аньи является Шанхай. Американский исследователь китайской современной литературы Гун Хаоминь, говоря о «урбанистическом» характере китайского неореализма, выделяет в качестве ведущих концептов неореалистического дискурса «обывательское» («шису»), и «мещанское» («сяо шиминь»)9. Именно эти концепты получают свою интерпретацию и раскрытие в произведениях Ван Аньи, в которых автор стремится отобразить «городской дух» посредством живописания повседневной жизни Шанхая. Жизни в шанхайских переулках посвящены не только сборники рассказов Ван, такие как «Сестрички», «История любви в салоне причесок», но и произведения крупной формы, такие как «Исчезновение» (1982), «Конечная остановка поезда» (1983), «Я люблю Билла» (1995) «Песня о бесок-нечной тоске» (1996), «Мэйтоу» (1999), «Мини» (2000), «Фупин» (2005) «Отчаянные головы» (2005), «Эпоха Просвещения» (2007) и другие. В ее произведениях мы встречаем детализированное воссоздание повседневной жизни этого мегаполиса в различные эпохи: описания улиц и магазинов, костюмов и кушаний, интерьеров, домашней жизни, походов в ателье и парикмахерскую - самые что ни на есть обыденные занятия горожан становятся у Ван объектом эстетического осмысления. Ее герои чаще всего те самые «маленькие люди», обитатели шанхайских переулков-«лунтанов»: домохозяйки, работницы салона причесок, няньки в богатой семье, медсестры, пьянчужки, совсем еще молоденькие девушки, только вышедшие из-под семейной опеки, и многие другие. При этом герои часто даже не имеют имен, или же употребляются во множественном числе: таков, например, «Дядюшка», главный герой романа «История Дядюшки» (1990), такова и героиня «Ван Цияо» романа «Песня о бесконечной тоске», которая прямо употребляется в тексте во множественном числе, как своего рода «разновидность» шанхайских девушек.
9 Gong Haomin Constructing a Neorealist Reality: Petty Urbanites, Mundaneness, and Chi Li's Fiction (Построение неореалистической реальности: мелкие горожане и обывательское в прозе Чи Ли) // Modern Chinese Literature and Culture. Vol. 22. N 1 (Spring 2010). P. 59.
В этих произведениях повседневная жизнь становится центральным объектом изображения, обладает самостоятельной эстетической ценностью. Ван Аньи изображает жизнь города прекрасной в своей простоте и обыденности, противопоставляя ее манящему героев, но ложному образу «шанхайской мечты», мечты о роскошной жизни, наполненной элегантными удовольствиями. Характерным примером подобной эстетики может служить описание шанхайских переулков в романе «Песнь о бесконечной тоске», в котором делается акцент именно на их повседневность и обыденность:
То, что трогает душу в шанхайских переулках-лунтанах - это повседневные картины... это ощущение медленно копится по капле, и от него пахнет дымом, копотью и людьми10.
Помимо произведений, посвященных изображению городской жизни, насыщенность бытовой деталью, характерная для неореалистического локуса, проявляется и в тех произведениях Ван, в которых место действия - деревня. Так, профессор Ван Дэвэй в своем исследовании романа писательницы «Вверху - водяные каштаны, внизу - водяные орехи» (2002) отмечает, что место действия произведения, деревня Хуашэчжэнь, «в романе выписано предельно подробно, в мельчайших деталях, можно сказать, что это типичное нереалистическое изображение места»11.
Еще одной яркой чертой неореалистического течения является обращение к натуралистической тематике. Одним из лейтмотивов произведений этого направления становится изображение жизни в ее естественном, «биологическом» смысле. Так, профессор Фудань-ского университета Чэнь Сыхэ, полагает, что изображение жизни не с социального или политико-идеологического ракурса, а в ее «биологическом» смысле, природном состоянии, сближает неореализм с европейским натурализмом12, с которым, кстати говоря, многие китайские писатели были хорошо знакомы, в частности, произведения Золя были в числе первых произведений европейской литературы, переведенных на китайский язык.
Эта тематика также находит свое воплощение в произведениях Ван Аньи. Для ее творчества очень характерно обращение к теме биологического существования, теме тела, его желаний и потребностей,
10 Ван Аньи. Чанхэнгэ (Песнь о бесконечной тоске). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2003.
11 Ван Дэвэй. Цяньцинчуньци дэ вэньмин сяоши (Краткая история ранней юности). Душу, июнь 2002. С. 46-47.
12 Чэнь Сыхэ. Цзыжаньчжуи юй шэнцунь иши. Шилунь синсеши сяошо дэ чуанцзо тэдянь // Чжунго вэньсюэчжун дэ шицзесин инсу (Натурализм и экзистенциальное сознание. О художественных особенностях неореалистических произведений) // Глобальные факторы в литературе Китая). Шанхай: Фудань дасюэ чубаньшэ, 2011. С. 291.
откровенное изображение физической близости между героями. Ярким примером является трилогия «Три любви», написанная в конце 1980 - начале 1990-х годов, благодаря которой многие исследователи причислили Ван Аньи к «феминистической литературе» или даже «литературе секса»13. Так, в «Любви в пустынных горах» (1991) описывается роковая физическая страсть главного героя к одной из героинь, которая приводит его к адюльтеру и в итоге к самоубийству обоих любовников. Жизнь героев описывается не с точки зрения социальной или идеологической, а изображается как прежде всего физическое существование, стремление удовлетворить свои желания и влечения и одновременно стремление выжить. Помимо изображения любовных взаимоотношений героев, натуралистическая тематика в этой повести проявляется и, например, в подробном живописании голода 1959-1962 гг. (хотя помимо этого события, существование героев изображено практически вне исторической перспективы). Жизнь главного героя изображается как стремление «насытиться» не только в эротическом, но и в буквальном, физическом смысле, а удовольствие от еды в его сознании совмещено с телесным, чувственным наслаждением.
Подобный акцент на изображении тела мы находим и в другой повести трилогии - «Любовь в маленьком городке» (1988). Повесть изображает отношения двух подростков, танцоров небольшой театральной труппы. Их чувство друг к другу основано исключительно на плотском влечении, на практически животной страсти, от которой они не могут освободиться. Помимо откровенного описания чувственной стороны их отношений, сами герои, их психология характеризуется не через описание мыслей или чувств, а через описание телесных атрибутов или ощущений. Например, так описывается главная героиня повести:
«Она не понимала, что такое воображение. Она никогда не понимала, как пользоваться мозгом, что такое мыслить. Но ощущения той ночи часто горячили ее тело, рождали в ее плоти бесконечное желание»14.
Вообще говоря, телесный, биологический дискурс широко представлен в различных произведениях Ван на уровне образов. Одними из лейтмотивных образов ее творчества являются образы
13 На эту тему см., например: Чэнь Сяомин. Чэнь Сяомин шэнъюй дэ сянсян: цзюши няньдай дэ вэньсюэ шуши юй вэньсюэ вэйцзи (Избыточное воображение Чэнь Сяомина: литературный нарратив и литературный кризис 90-х годов. Пекин: Хуаи чубаньшэ, 1997. 270 с.) и Хун Шихуэй (Хун Шихуэй. Шанхай люлянь юй юшан шусе - Ван Аньи сяошо яньцзю (Повествование о тоске и печали по Шанхаю - исследование романов Ван Аньи). Тайбэй: Даньцзян дасюэ чубаньшэ, 2001).
14 Ван Аньи. Сяо чэн чжи лянь (Любовь в маленьком городке). URL: http://www. millionbook.com/xd/w/wanganyi/002/001.htm (дата обращения: 5.05.2014).
болезни, пота, крови, запахов человеческого тела, телесных несовершенств и т. д.
Из акцента на изображение жизни в ее «природном» состоянии естественным образом вытекает еще одна особенность неореалистического изображения: оно тяготеет к внеисторичности и оценочной нейтральности. В отличие от литературы 1960-х и 1970-х годов, отмеченной идеологическим детерминизмом и в отличие от течений начала 1980-х годов, направленных на изображение исторически актуальной проблематики («литература шрамов», «литература дум о прошедшем»), неореалистическая литература фиксирует свое внимание на вечных вопросах и проблемах человеческого существования, вне контекста определенной эпохи или идеологии. Писатели этого течения стремятся нивелировать как момент отбора художественного материала, так и момент его аксиологической оценки. Как отмечает исследователь китайского реализма Ван Гуандун, «авторы неореалистического направления в изображении беспорядочных и разрозненных явлений жизни не осуществляют ни субъективного отбора, ни идеалистических изменений, а объективно и невозмутимо отображают формы существования и течение жизни людей»15. Это проявляется и в характерной подчеркнуто «отстраненной» нарративной манере, типичной для неореализма. Писатели стремятся избежать оценочных свойств индивидуального авторского сознания, «максимально деконструировать художественную типичность, и используют маску отстраненного, как бы равнодушного нарратора с тем, чтобы уменьшить субъективность повествования»16.
Нивелирование исторической актуальности произведения и оценочная нейтральность повествования очень характерна и для творчества Ван. Чтобы сместить акцент на описание «жизни как она есть» Ван Аньи стремится максимально «размывать» исторический контекст повествования, (что отличает ее творчество от творчества многих современников). Она избегает четких датировок и не дает описаний исторических и политических событий, ход времени и исторический фон ее произведений чаще всего можно восстановить лишь по косвенным, отрывочным упоминаниям в тексте. Таким образом, в своих произведениях она обращается не к исторически актуальной или социально заостренной проблематике, а скорее к вечным ценностям существования человека, жизнь которого лишена героики и великих потрясений. На фоне драматических и зачастую трагических событий
15 Ван Гуандун. Сяндай, ланмань, минцзянь (Современное, романтическое, народное). Шанхай: Шанхай жэньминь чубаньшэ, 2001. С. 335.
16 Чэнь Сыхэ. Дандай вэньсюэши цзяочэн (Учебный курс по новейшей литературе Китая). Шанхай: Фудань дасюэ чубаньшэ, 2005. С. 307.
китайской истории читатель узнает лишь о личных, частных мечтах и надеждах, бытовых трудностях и субъективных переживаниях.
«В шанхайских лунтанах великой трагедии не спрятаться. В них трагедиям приходится соразмеряться с нормативным распределением, а потому на каждую приходится лишь малая толика, почти ничего»11.
При этом Ван Аньи принципиально избегает акцента на индивидуальную специфику изображаемого: «Не нужно специфичности. Путь специфичности - самая доступная возможность для писателей XX века, и самая неудачная»18. Автор избегает также специфики идеологической, воздерживается от прямого выражения авторской оценки. В частности, в большинстве произведений писательницы конфликт является антитетичным, т. е. фокус внимания автора диалектически колеблется между противоположными полюсами различных антитез: простоты и вычурности, телесной любви и любви духовной, высоких идеалов и земных устремлений и т. д., при этом в произведении не дается однозначной оценки этих полюсов как положительных или отрицательных. Часто это проявляется и на уровне сюжета: многие произведения Ван построены таким образом, что от читателя требуется самостоятельно логически «восстановить» действие и вынести свою оценку. В этом плане характерным примером служит роман «История Дядюшки», построенный в форме «романа в романе», в нем читателю предлагается несколько вариантов изложения одной и той же фабулы, и он должен выбрать вариант, который он сочтет истинным. Такого рода форма читательского «расследования» характерна и для произведений малой формы Ван Аньи. В частности, в рассказе «Сестрички» читатель на протяжении рассказа пытается узнать, что же привело к похищению главной героини и на ком лежит вина за эту трагедию, а в рассказе «Набор рабочей силы» читатель «расследует», как и с помощью кого одному из героев удалось перевестись из сельской производственной бригады, где он находился на переобучении, и покинуть свою жену и ребенка.
Произведения неореалистического течения отличает также использование своеобразных художественных приемов, которые направлены на то, чтобы «замедлить» читательское восприятие текста, сблизить время события, отраженного в тексте со временем читательского переживания, тем самым создавая эффект изображения жизни в ее непосредственном течении. В этом аспекте проявляется полемика неореализма с еще одним во многом близким
11 Ван Аньи. Чанхэнгэ (Песнь о бесконечной тоске). Хайкоу: Наньхай чубань
гунсы, 2003. С. 10.
18 Ван Аньи. Ван Аньи шо (Ван Аньи рассказывает). Чанша: Хунань вэньи чубаньшэ, 2003. С. 2-3.
течением 1980-х годов - течением «поиска корней» («сюньгэн»), для которого также было характерно стремление к непосредственному и подробному изображение повседневной жизни. Если движение «поиска корней», обращаясь к повседневности, стремилось реконструировать изначальный смысл и значение жизни, источник национальной культуры (причем чаще всего объектом изображения становилась деревня, к которой авторы обращались в поисках этого источник), то неореалисты «отказавшись от ряда слишком ограниченных и фантастичных идей о неких» культурных корнях», отрицая поиски возможного «смысла» скрытого за жизнью»19, подчеркивали самоценность переживания жизни как процесса, и их художественные приемы были направлены на непосредственную передачу этого переживания.
Ряд исследователей в этой связи отмечает близость неореалистического изображения к стилистике, например, «китайского авангарда»20. Так, Ван Гуандун отмечает, что «многие неореалистические писатели изображают частную ... сферу существования, подчеркивают момент нарратива и специфику повествовательного языка, их выход за рамки классического реализма осуществляется на уровне средств художественной выразительности. В повествовании и художественном языке они довольно близки авангардным направлениям»21.
Такого рода художественные приемы широко встречаются в произведениях Ван Аньи и составляют одну из ведущих черт ее изобразительной стилистики. Для автора характерна доминанта описательного компонента над повествовательным. Посредством использования большого количества эпитетов и повторов создается то, что Ван Дэвэй называет «итеративной» художественной манерой Ван22. Многие отмечают, что это делает тексты Ван зачастую трудными для прочтения, однако тем самым автору удается сблизить время повествования и время художественного события, изобразить
19 Чэнь Сыхэ. Цзыжаньчжуи юй шэнцунь иши. Шилунь синсеши сяошо дэ чуанцзо тэдянь // Чжунго вэньсюэчжун дэ шицзесин инсу (Натурализм и экзистенциальное сознание. О художественных особенностях неореалистических произведений // Глобальные факторы в литературе Китая). Шанхай: Фудань дасюэ чубаньшэ, 2011. С. 306.
20 Подробнее о связях неореализма и авангарда см., например: Чэнь Сяомин. Бяои де цзяолюй:лиши цюймэй юй дандай вэньсюэ бяньгэ (Тревоги выражения: депоэтизация истории и трансформации новейшей литературы). Пекин: Чжунян бяньи чубаньшэ, 2002. 514 с.
21 Ван Гуандун. Сяндай, ланмань, минцзянь (Современное, романтическое, народное). Шанхай: Шанхай жэньминь чубаньшэ, 2001. 310 с.
22 Ван Дэвэй. Хайпай вэньсюэ юцзянь чуаньжэнь (У традиций литературы «хайпай» появился продолжатель) // Дандай сяошо эршицзя (20 писателей новейшей литературы). Пекин: Шэнхуо-душу-синчжи саньлянь шудянь, 2006. С. 26.
непосредственное переживание жизни. Так, в произведениях Ван мы находим подробное описание мытья головы в парикмахерской («История любви в салоне причесок»), описания стратегии застольных игр («Пьяница»), техники написания картины в стиле китайской живописи («Я люблю Билла»), подробное изображение игры в мацзян, приготовления еды и т. д.
Эта особенность проявляется, в первую очередь, во включении в повествование крупных описательных фрагментов. Даже если этот фрагмент по своей семантике требует описательности (например, описания портрета, интерьера или костюма), нарративный элемент сводится к минимуму, а акцент делается на перечисление или большое количество эпитетов. Например, в рассказе «Мать» мы встречаем такое описание интерьера дома:
«На письменном столе стоял оранжевый телефон, и лежали всевозможные канцелярские принадлежности: ручки, бумага, клей, чернила, на стене висела грамота за участие в коллективной художественной самодеятельности, совместные фото и график дежурства. У стены стояла двуспальная кровать, которую мы накрыли покрывалом в цветочек, под кроватью стоял эмалированный таз, и лежали тапочки»23.
Помимо бытовой детализации, для произведений Ван очень характерно подробное описание ощущений героев, при этом время описания становится практически равным самому времени ощущения, и таким образом появляется эффект «остановки» художественного времени. Например, в рассказе «Пьяница» крайне подробно описываются все нюансы вкусовых ощущений героя-завсегдатая пирушек:
«Вино... становится как будто гладким на вкус. Его первоначальная горечь заглушается сладким послевкусием. Сначала острый вкус обжигает середину языка, а потом вдруг весь рот обволакивает приятное тепло»24.
Однако такая стилевая манера у Ван Аньи появляется не только в описательных по своей функции фрагментах, но и в повествовательных, фабульных элементах. Например, тот же рассказ «Мать» открывается следующей фразой:
«Мать приехала. Привезла лепешки, сушеных креветок, медуз, крабов и огурцы в сое»25.
23 Ван Аньи. Муцин //Фалан цинхуа (Мать // История любви в салоне причесок сбор. расс.). Нанкин: Цзянсу вэньи чубаньшэ, 2001. С. 1.
24 Ван Аньи. Шушу дэ гуши. Цзюту (История Дядюшки. Пьяница). Пекин: Жэньминь вэньсюэ чубаньшэ, 2006. С. 86-81.
25 Ван Аньи. Муцин //Фалан цинхуа (Мать // История любви в салоне причесок сб. расск.). Нанкин: Цзянсу вэньи чубаньшэ, 2001. С. 1.
Таким образом, с первых строк повести мы уже видим подробное перечисление деталей, которое является своеобразной иллюстрацией заглавного события.
Тенденция к «описательности» проявляется даже на уровне композиции произведений. Так, например, первые пять глав романа «Песнь о бесконечной тоске», посвященного судьбе шанхайской девушки Ван Цияо, целиком описательные, в них нет ни завязки действия, ни героев, ни каких-либо событий. Исследователь романа Чэнь Сыхэ отмечает, что эта часть произведения «выглядит крайне многословной, она как будто преграда на пути читателя, с самого начала испытывая его терпение»26. Однако эти главы несут на себе важнейшую функцию, они создают определенных художественный эффект: своего рода замедление, «затруднение» читательского восприятия, подчеркивая, что главное в произведении - вовсе не занимательная и полная перипетий история, которая последует в дальнейшем.
Художественная манера автора также проявляется в широком использовании разного рода повторов. Повтор речевого приема, в частности, сравнения, можно проиллюстрировать примером из повести «Любовь в маленьком городке»: «Насекомое медленно ползло по руке крепко спящего ребенка, как будто молоко матери по капле сочится в нежное горлышко младенца, как будто весенний дождь беззвучно впитывается в сухую землю, как будто душной и жаркой ночью стекший с листьев прохладный ветерок овевает мокрое от пота тело»21.
Иногда это может быть даже повтор на уровне формы слова. Например, в той же повести мы находим характерный повтор сказуемых:
«Они чувствовали, что в их телах что-то проснулось, ожило, зашевелилось. Верно, что-то проснулось, ожило, зашевелилось»28.
Прием повтора у Ван не несет в себе функции акцентирования, выделения какого-либо образа или мотива (так как он встречается в текстах автора очень часто, почти повсеместно), и не выполняет задачи усиления признака, или же создания образа «механической» повторяемости жизни. Функция подобных приемов иная, характерная именно для неореалистической литературы: повторы замедляют вос-
26 Чэнь Сыхэ. Чжунго сяньдандай вэньсюэ минпянь шиуцзян (Пятнадцать лекций об известных произведениях новой и новейшей литературы Китая). Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2003. С. 384.
21 Ван Аньи. Сяо чэн чжи лянь (Любовь в маленьком городке). URL: http://www. millionbook.com/xd/w/wanganyi/002/001.htm (дата обращения: 5.05.2014).
28 Там же.
приятие читателя, и тот как бы погружается в непосредственное переживание события, а не отстраненно наблюдает его со стороны.
* * *
Таким образом, мы можем заключить, что неореализм как художественное явление, характерное для литературы «нового периода», явился обобщением творческих поисков молодых писателей, стремившихся преодолеть тематические и стилевые ограничения, характерные для китайской литературы 1950-х и 1970-х годов. И хотя тематика и проблематика творчества Ван Аньи отнюдь не исчерпывается сугубо неореалистическим содержанием, черты неореализма проявились в многих конститутивных моментах ее творчества. К ним можно отнести акцент на изображение повседневного, обывательского существования, обширную бытописательность, урбанистическую и натуралистическую тематику ее произведений, стремление размывать исторический контекст и избегать оценочности, а также использование специфических художественных приемов, создающих эффект «замедленного» читательского восприятия. Мы можем увидеть, что в своем творчестве, которое большинство исследователей рассматривает как сугубо реалистическое, писательница, на самом деле, значительно расширяет рамки этого художественного метода, и, безусловно, выходит за рамки «реализма» китайской литературы второй половины ХХ в. Неореалистические тенденции в ее творчестве стали одним из проявлений стремления Ван Аньи расширить свои художественные возможности и изображать реальность вне ракурса «достоверного отображения актуальной исторической и социальной действительности». Об этом неоднократно говорит и сама Ван Аньи, в частности, в интервью 2007 г. она сформулировала это так «То, о чем я пишу - это абсолютный вымысел - чрезмерный реализм несет на себе значительные ограничения, которые я стремлюсь преодолеть»29.
Список литературы
Духовная культура Китая: Энциклопедия: В 5 т. Т. 3: Литература. Язык и письменность / Гл. ред. М.Л. Титаренко и др. М., 2008. 855 с. GongHaomin. Constructing a Neorealist Reality: Petty Urbanites, Mundaneness, and Chi Li's Fiction (Построение неореалистической реальности: городская повседневность и обывательское в прозе Чи Ли) // Modern Chinese Literature and Culture. Vol. 22. N 1 (Spring 2010). P. 59-95.
29 Ван Аньи. Ван Аньи тань цимэн шидай (Ван Аньи рассказывает об Эпохе Просвещения). URL: http://www.douban.com/group/topic/2985102/ (дата обращения: 05.05.2014).
Ван Аньи. Ван Аньи тань цимэн шидай (Ван Аньи рассказывает об Эпохе Просвещения). URL: http://www.douban.com/group/topic/2985102/ (дата обращения: 05.05.2014).
Ван Аньи. Ван Аньи шо (Ван Аньи рассказывает). Чанша: Хунань вэньи чубаньшэ, 2003. 260 с.
Ван Аньи. Муцинь //Фалан цинхуа (Мать // История любви в салоне причесок сбор. расс.). Нанкин: Цзянсу вэньи чубаньшэ, 2001. 277 с.
Ван Аньи. Сяо чэн чжи лянь (Любовь в маленьком городке). URL: http://www.mil-lionbook.com/xd/w/wanganyi/002/001.htm (дата обращения: 05.05.2014).
Ван Аньи. Чанхэнгэ (Песня о бесконечной тоске). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2003. 339 с.
Ван Аньи. Шушу дэ гуши. Цзюту (История Дядюшки. Пьяница). Пекин: Жэньминь вэньсюэ чубаньшэ, 2006. 111 с.
Ван Гуандун. Сяндай, ланмань, минцзянь (Современное, романтическое, народное). Шанхай: Шанхай жэньминь чубаньшэ, 2001. 450 с.
Ван Дэвэй. Цяньцинчуньци дэ вэньмин сяоши (Краткая история ранней юности). Душу, июнь 2002. С. 45-47.
Куан Синнянь. Сецзай дандай вэньсюэ бяньшан (Заметки на полях новейшей литературы). Шанхай: Шанхай цзяоюй чубаньшэ, 2005. 206 с.
Фадеева Е.Ю. Реализм или неореализм? Китайская литература «позднего нового периода» // Проблемы Дальнего Востока. 1996. № 2. С. 101-107.
Хун Цзычэн. Чжунго Дандай вэньсюэ ши (История новейшей литературы Китая). Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2010. 506 с.
Хун Шихуэй. Шанхай люлянь юй юшан шусе - Ван Аньи сяошо яньцзю (Повествование о тоске и печали по Шанхаю - исследование романов Ван Аньи). Тайбэй: Даньцзян дасюэ чубаньшэ, 2001.
Чэнь Сыхэ. Дандай вэньсюэши цзяочэн (Учебный курс по новейшей литературе Китая). Шанхай: Фудань дасюэ чубаньшэ, 2005. 445 с.
Чэнь Сыхэ. Цзыжаньчжуи юй шэнцунь иши. Шилунь синсеши сяошо дэ чуанцзо тэдянь // Чжунго вэньсюэчжун дэ шицзесин инсу (Натурализм и экзистенциальное сознание. О художественных особенностях неореалистических произведений // Глобальные факторы в литературе Китая). Шанхай: Фудань дасюэ чубаньшэ, 2011. 319 с.
Чэнь Сыхэ. Чжунго сяньдандай вэньсюэ минпянь шиуцзян (Пятнадцать лекций об известных произведениях новой и новейшей литературы Китая). Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2003. 439 с.
Чэнь Сяомин. Бяои де цзяолюй: лиши цюймэй юй дандай вэньсюэ бяньгэ (Тревоги выражения: депоэтизация истории и трансформации новейшей литературы). Пекин: Чжунян бяньи чубаньшэ, 2002. 514 с.
Чэнь Сяомин. Чэнь Сяомин шэнъюй дэ сянсян: цзюши няньдай дэ вэньсюэ шуши юй вэньсюэ вэйцзи (Избыточное воображение Чэнь Сяомина: литературный нар-ратив и литературный кризис 90-х годов). Пекин: Хуаи чубаньшэ, 1997. 270 с.
References
Duhovnaja kul'tura Kitaja. (Encyclopedia of China's Spiritual Culture) / Ed. in chief Titarenko M.L.; Моscow: Vostochnaya Literatura, 2006. T. 3: Literatura. Jazyk i pis'mennost' (Vol. 3: Literature. Language and Writing) / Ed. Titarenko M.L and others. 2008.
Fadeeva E.Ju. Realizm ili neorealizm? Kitajskaja literatura pozdnego novogo perioda (Realism or neo-realism? Chinese Literature of the "late new period") // Problemy Dal'nego Vostoka. 1996. № 2.
Gong Haomin. Constructing a Neorealist Reality: Petty Urbanites, Mundaneness, and Chi Li's Fiction // Modern Chinese Literature and Culture. Vol. 22. N 1 (Spring 2010). C. 59-95.
Chen Sihe. Dangdai wenxue shi jiaocheng (Contemporary Literatire Course). Shanghai: Fudan daxue chubanshe, 2005.
Chen Sihe. Zhongguo xiandangdai wenyxue mingpian shiwujiang (Fifteen lectures about famous modern and contemporary literature works). Beijing: Beijing daxue chubanshe, 2003.
Chen Sihe. Ziranzhuyi yu shengcun yishi. Shilun xinxieshi xiaoshuo de chuangzuo tedian // Zhongguo wenxue zhong de shijiexing yinsu (Naturalism and consciousness of existence. On creative traits of neorealist fiction). Shanghai: Fudan daxue chubanshe, 2011.
Chen Xiaoming. Biaoyi de jiaolv: lishi qumei yu dangdai wenxue biange (Anxiety of expression: disenchantment of history and evolvement of contemporary literature). Beijing: Zhongyang bianyi chubanshe, 2002.
Chen Xiaoming. Chen Xiaoming shengyu de xiangxiang: jiushi niandai de wenxue shushi yu wenxue weiji (Residual ideas and images of Chen Xiaoming: literature narrative and literature crisis in the 90s). Beijing: Huayi chubanshe, 1997.
Hong Shihui. Shanghai liulian yuyoushang shuxie - Wang Anyi xiaoshuo yanjiu (Relating Shanghai nostalgia and sadness - Study on Wang Anyi's fiction). Taibei: Danjiang daxue chubanshe, 2001.
Hong Zicheng. Zhongguo dangdai wenxue shi (History of contemporary Chinese literature). Beijing: Beijing daxue chubanshe, 2010.
Kuang Xinnian. Xiezai dangdai wenxue bianshang (Writing on the edge of contemporary literature). Shanghai: Shanghai jiaoyu chubanshe, 2005.
Wang Anyi. Chang hen ge (Song of Everlasting Sorrow). Haikou: Nanhai chuban gongsi, 2003.
Wang Anyi. Gelou // Falang qinhua (The Attic // Love story from a hairdressing salon). Nanking: Jiangsu wenyi chubanshe, 2001.
Wang Anyi. Jiutu // Shushu de gushi (Souse // My Uncle's story). Beijing, Renmin wenxue chubanshe, 2006.
Wang Anyi Muqin // Falang qinhua (Mother // Love story from a hairdressing salon). Nanking: Jiangsu wenyi chubanshe, 2001.
Wang Anyi. Wang Anyi shuo (Wang Anyi talks). Changsha , Hunan wenyi chubanshe, 2003.
Wang Anyi. Wang Anyi tan "Qimeng shidai" (Wang Anyi talks about "The Age of Enlightement"). URL: http://www.douban.com/group/topic/2985102 5.05.2014
Wang Anyi. Xiao cheng zhi lian (Love in a small town). URL: http://www.millionbook. com/xd/w/wanganyi/002/001.htm (дата обращения: 05.05.2014).
Wang Guangdong. Xiandai, langman, minjian (Modern, Romantic, Folk). Shanghai: Shanghai renmin chubanshe, 2001.
Wang Dewei. Qian qingchun qi de wenming xiaoshi (A Short History of civilization before adolescence) // Dushu, June 2002. P. 45-47.
Zhang Songxian. "Nvxing qingyi - lun Lin Bai, Tie Ning, Wang Anyi de xiaoshuo" (Depiction of female friendship in works of Lin Bai, Tie Ning and Wang Anyi). Hongkong: Lingnan daxue chubanshe, 2006.
Сведения об авторе: Семенюк Мария Владимировна, аспирант кафедры китайской филологии, ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: novembertune@
yandex.ru
About the author: Semenyuk Maria Vladimirovna, PhD Student, Department of
Chinese Philology, Institute of Asia and Africa, Lomonosov Moscow State University.
E-mail: novembertune@yandex.ru
