CC BY
113
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2014. № 2
М.В. Семенюк
МИРАЖ И РЕАЛЬНОСТЬ В РОМАНАХ ВАН АНЬИ О ШАНХАЕ
M.V. Semenyuk
MIRAGE AND REALITY IN WANG ANYI'S NOVELS ABOUT SHANGHAI
В статье рассматриваются художественные принципы изображения Шанхая в романах Ван Аньи. Несмотря на внешний акцент на бытописание и документальную детализацию, анализ художественных особенностей и «точек зрения» внутри произведений позволяет выделить в зрелых романах писательницы двуплановую структуру повествования, в которой параллельно с планом реальности сосуществует изображение «жизни-иллюзии». Таким образом, делаются выводы о трансформации художественного изображения города в сторону внереалистического и субъективного. На материале «шанхайских» романов иллюстрируется значимая образная и конструктивная роль мотива сна в художественном мире произведений Ван.
Ключевые слова: Ван Аньи, китайская литература, литература «хай-пай».
This article discusses the development of artistic principles Wang Anyi's novels about Shanghai. Despite the emphasis on depicting everyday city life in accurate and historically authentic detail, analysis of the art features and "points of view" within the novels reveals a double-layered narrative structure in which describing real life coexists with depicting an illusory existence. Therefore we can make certain conclusions that artistic representation of Shanghai in late novels is leaning more towards non-realistic and subjective approach. The article also emphasizes constructive significance of the concept of dream in artistic world of Wang Anyi's novels.
Key words: Wang Anyi, Chinese literature, "haipai" literature, mirage, dream.
Шанхайская писательница Ван Аньи - одна из наиболее значимых фигур на литературной арене современного Китая. Она совмещает крайне насыщенную литературную работу с должностью председателя Шанхайского отделения Союза писателей Китая и профессора Фуданьского университета, а также с широкой общественной деятельностью и активным участием в литературных конференциях в Китае и за рубежом. По мнению некоторых критиков,
например, Лю Чжи, Ван Аньи «является самым значимым писателем континентального Китая за последние 20 лет»1. Ряд ее произведений удостоен престижных литературных премий, в частности, повести и романы «Исчезновение» (1982), «Деревня Сяобаочжуан» (1985), «История Дядюшки» (1990), «Отчаянные головы» (2005), «Эпоха Просвещения» (2007), «Пленительный аромат» (2011), а ее роман «Песня о бесконечной тоске» (1996) получил в 2001 г. самую престижную литературную награду страны - премию Мао Дуня.
В творчестве Ван одной из центральных тем является изображение Шанхая. Еще в раннем детстве, переехав с семьей в Шанхай, родной город ее матери, известной писательницы Жу Чжицзюань, Ван Аньи связывает с ним свою дальнейшую жизнь и творчество. Большая часть произведений Ван посвящены Шанхаю, который становится в них не столько местом действия, сколько полноправным героем повествования. Это позволяет большинству китайских исследователей рассматривать творчество Ван, в первую очередь, в контексте такого художественного явления, как «шанхайская литература» («хайпай вэньсюэ»). Так, видный ученый современной китайской литературы Ван Дэвэй свое исследование творчества Ван озаглавил таким образом: «У литературы "хайпай" появился продолжатель». В нем он, в частности, сопоставляет творчество Ван с творчеством центральной фигуры течения «хайпай» Чжан Айлин и приходит к выводу, что хоть «Ван не присуща "аристократическая насмешка" Чжан, но вольно или невольно она создает в своих романах стиль, присущий жизни "хайпай"»2. В рамках такой трактовки произведения Ван предстают как произведения «местной» литературы, посвященной специфике жизни в конкретном городе, а также как произведения бытописательные, исторически и документально достоверные. Действительно, частью художественного мира «шанхайских» произведений Ван является воссоздание жизни и истории города в мельчайших деталях, именно эта их особенность во многом и вызвала всплеск популярности произведений Ван у массового читателя в 1990-е годы на волне ностальгии по «старому Шанхаю». Так об этом времени пишет профессор Фуданьского университета Чэнь Сыхэ: «В начале 90-ых культура стала достаточно хаотической и разрозненной, популярность "светской" культуры постепенно оказывает все большее влияние на общество, и особенно это касается
1 Цит. по: Movius L. Rewriting Old Shanghai (Переписывая историю Старого Шанхая) // Asian Wall Street Journal. May 16-18. 2003. URL: http://www.movius.us/ articles/awsj-changhenge.html 1.12.2013. Здесь и далее цитаты даны в переводе автора статьи.
2 Ван Дэвэй. Хайпай вэньсюэ юцзянь чуаньжэнь. Дандай сяошо эршицзя (У традиций литературы «хайпай» появился продолжатель. 20 писателей новейшей литературы). Пекин: Шэнхуо-душу-синчжи саньлянь шудянь, 2006. С. 21.
моды на "ностальгию", связанную с Шанхаем - она, словно пожар охватывает все общество»3.
Однако трактовка «городских» романов Ван исключительно как романов бытописательно-документальных кажется нам не совсем верной. Если сопоставить более ранние и более поздние романы писательницы, посвященные Шанхаю, то в последних становится очевидным значительное изменение творческой манеры, формирование принципиально иного ракурса изображения. Для ранних романов Ван, таких как «Исчезновение» 1982 г. и «Поколение школьников 1969 года» 1984 г., было действительно характерно подробное воссоздание жизни Шанхая той эпохи, активное использование документальных и архивных материалов, подробные описания работы в архивах и библиотеках можно найти в «Записках о чтении книг» Ван того времени4. Однако на рубеже 1990-х, во время новой волны популярности «хайпай», писательница отдаляется от этой темы, обращаясь к совершенно другой модели иллюзорного художественного мира, отрицающего принципы документальности и достоверности (таковы романы «История Дядюшки» (1990) и «Достоверность и вымысел» (1993)). Лишь в 1995 г. Ван Аньи вновь возвращается к «шанхайской» теме, публикуя роман «Песня о бесконечной тоске», в котором действие происходит в «старом Шанхае» 1940-1980-х годов. За ним следует целый ряд романов «городского цикла»: «Я люблю Билла» (1995) «Мэйтоу» (1999), «Мини» (2000), «Фупин» (2005). Эти романы сохранили столь привлекательную для читателя того времени детализацию шанхайского быта и нравов, а также в них появился линейный и занимательный сюжет, основанный на любовных перипетиях, в связи с чем ряд исследователей даже стали рассматривать их в качестве своего рода популярной литературы5. Однако с такой оценкой «шанхайских» романов Ван трудно согласиться, так как при анализе их художественного мира мы обнаруживаем, что, хотя в этих произведениях по-прежнему присутствует развитый бытописательный компонент, повествование в них организовано сложно, выполняя совершенно новые для автора художественные задачи. Для этих романов характерно «двоемирие» художественного пространства, благодаря чему изображение города перестает быть однородным, реалистически-документальным, в нем формируются и сосуществуют равноправно план «реальности» города и план
3 Чэнь Сыхэ. Чжунго сяньдандай вэньсюэ минпянь шиуцзян (Пятнадцать лекций о знаменитых произведениях новой и новейшей литературы). Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2003. С. 379.
4 Подробнее об этом см.: Ван Аньи. Душу бицзи (Записки о чтении книг). Пекин: Синсин чубаншэ, 2007. С. 18-21.
5 Такую точку зрения мы находим, к примеру, у Тан Чжэшэна, см.: Тан Чжэ-шэн. Чжунго дандай тунсу сяошо шилунь (Историческое исследование новейшей популярной литературы). Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2007. С. 53-77.
«иллюзии». Параллельное существование этих планов выявляется, в частности, при анализе произведений с целью определения точек зрения, существующих внутри них. Яркой особенностью этой группы романов Ван является драматическое противопоставление «точек зрения в плане оценки»6, т. е. выраженных в тексте идеологических позиций автора, с одной стороны, и героев - с другой.
С точкой зрения героев связан план ностальгического изображения «Старого Шанхая». Центральные персонажи поздних «городских» романов Ван - юные девушки, каждая из которых в начале своего жизненного пути оказывается в Шанхае. В их представлении этот город является удивительным и бесконечно прекрасным миром, наполненным роскошью, искусством и гедонистическим наслаждением жизнью. Именно с этим образом жизни связаны все мечты и чаяния главных героинь. Такова героиня «Я люблю Билла» А Сань - художница, которую влечет богемный мир Шанхая, такова и героиня романа «Мини» - девушка, которая стремится удачно выйти замуж и стать частью красивой жизни города. Героиня романа «Мэйтоу» надеется, что в этом буквально пропитанном западной культурой городе ей удастся найти иностранного покровителя и уехать в Сан-Франциско, героиня романа «Фупин» мечтает превратиться в «шанхайскую красотку» с обложки, а Ван Цияо, главная героиня романа «Песнь о бесконечной тоске», хочет стать безупречной «шанхайской красоткой» с киноафиши или с рекламного плаката. Эти истории обретают реальность в сюжетах популярных песенок, на картинах и голубом экране, на конкурсах красоты, в сплетнях и байках о различных «историях успеха», которые передаются из уст в уста в шанхайских переулках-лунтанах. Этот Шанхай в произведениях Ван живописуется настолько подробно и привлекательно, что буквально оживает. Так, в ее романах мы встречаем подробные описания утонченных салонов и изысканных вечеринок, воспоминания о шанхайском кинематографе и костюмах знаменитых актрис, беседы о живописи, о европейском и китайском искусстве, рассуждения о нарядах, прическах, тканях и изысканных манерах. Город наполнен звуками джаза, яркими вывесками дорогих магазинов, описаниями старых фотографий и картин и рассуждениями об удивительной красоте, практически чувственной осязаемости и привлекательности этого города. Яркое воплощение этого образа мы находим в романе «Песня о бесконечной тоске»: «Шанхай... живет вечеринками. Неоновые огни, танцевальные залы - плоть этого города, который никогда не спит. Воздух города переполнен душевными излияниями, романтическими историями и роскошью, его воздух дразнит, а вода подобна прозрачным румянам»7.
6 Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб., 2000. С. 16.
7 Ван Аньи. Чанхэнгэ (Песня о бесконечной тоске). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2003. С. 43.
Однако параллельно с чарующими картинами элегантной шанхайской жизни в романах обнаруживается принципиально иной ракурс изображения реальности, которой связан уже не с точкой зрения героев, а с точкой зрения автора. В этом плане изображения Шанхай также красив, но красота его скрывается в мелочах повседневности, она бесконечно далека от мишурного блеска «старого Шанхая». Так, в романе «Песнь о бесконечной тоске» мы находим: «То, что трогает душу в шанхайских переулках-лунтанах - это повседневные картины. Это вовсе не восторг созерцания волнующихся просторов волн и облаков, от которого захватывает дух, совсем не то - это ощущение медленно копится по капле, и от него пахнет дымом, копотью и людьми»8. Таким образом, позиции героев и автора оказываются в отношениях антитезы, ведь герои, погруженные в свои мечты об успехе, стремятся не замечать другой, повседневный ракурс жизни Шанхая. Эта антитеза наглядно предстает в двух описаниях внешности главной героини «Песни о бесконечной тоске» Ван Цияо. Одно из них привлекательно с точки зрения самой героини: «Ван Цияо с плаката в витрине фотостудии была милой и трогательной, но при этом очень сдержанной, как будто она была немного выше, чем обычные люди. Ее лицо было внешне холодным и бесстрастным ... такое всем нравится. Эта Ван Цияо нравилась самой Ван Цияо больше всего, она полностью отвечала ее вкусам».9 Прямо противоположное, но по-своему привлекательное изображение мы находим, перемещаясь на точку зрения автора: «В ее красоте было что-то повседневное. ей недоставало поэтичности, но от нее веяло честностью и искренностью»10.
Противопоставление двух ракурсов изображения Шанхая и его жителей становится все более явственным по мере развития сюжетов произведений, и к их развязке приобретает драматический характер. Каждый из этих романов заканчивается развенчанием волшебного образа роскошного и чарующего Шанхая, и каждая героиня сталкивается с реальностью, изображенной с точки зрения автора, и тогда она приобретает уже не приятный в своей простоте, а, скорее, отталкивающий вид. Обращает на себя внимание резкое противопоставление между лиричным и изящным повествованием начала романа, и нарочито грубо описанной, гротескной развязкой, которая усиливает ощущение пагубной силы, сокрытой за столь прелестным образом «старого Шанхая». Так, возвышенные мечты художницы А Сань об искусстве и живописи оборачиваются поиском иностранных покровителей, а в итоге - обыкновенной проституцией и отправлением в колонию, героиня романа «Мини», мечтавшая о
8 Ван Аньи. Чанхэнгэ (Песня о бесконечной тоске). С. 6.
9 Там же. С. 37.
10 Там же. С. 30.
роскошном доме-салоне, оказывается в конце романа любовницей главаря банды мошенников, а героиня «Песни о бесконечной тоске» Ван Цияо, чувствуя приближение старости, так отчаянно стремится вернуть себе статус «шанхайской красотки», что находит себе юного возлюбленного, увлеченного как раз «старым Шанхаем» и проводящего время за прослушиванием старых джазовых пластинок, так в ее доме оказывается не только молодой мечтатель, но и его друзья-проходимцы, один из которых и убивает героиню, чтобы украсть ее украшения, полученные от бывших возлюбленных.
В конце романа «Я люблю Билла» мы видим лишенную всякого богемного лоска картину существования художницы А Сань, мечтавшей о признании и роскошной заграничной жизни: «Все это: пришивание ярлычков, вязальные машины, латание одежды, упаковка, погрузка, затем снова разгрузка, гимнастика, занятия, еда из железной миски, обрезанные волосы, коротко подстриженные ногти.. .тяжелый труд и постоянное соперничество.. .все это, как же это было невыносимо, уж лучше умереть!»11
Еще меньше соответствует мечтам об элегантном салоне последнее пристанище героини романа «Мини» - воровской притон, в котором она ведет фактически полуживотное существование, предаваясь плотским утехам: «Они словно вернулись к изначальному, к существованию человечества в первобытных зарослях. Этот домик с деревянными перегородками не мог выдержать их масштабной, грандиозной физической активности, он сотрясался до основания и, казалось, вот-вот рухнет»12.
Этот контраст между мечтой и реальностью в судьбе героев раскрывает одну из главных идей «шанхайских» романов: жизнь, которую читатель вслед за героями воспринимает как некую реальность, оборачивается иллюзией, «своего рода городским мифом» как только повествование переходит на точку зрения автора. Мир «старого Шанхая», подробно и детализированно описанный, казавшийся столь настоящим, существует лишь в воображении героев, которые проживают жизнь ведомые не реальной жизнью, а мечтой. Тема иллюзорности существования, ранее не характерная для творчества Ван, в этом цикле «шанхайских» романов становится одной из важнейших. Одно из наиболее ярких воплощений мотива иллюзии мы находим в романе «Песня о бесконечной тоске», в котором перед нами предстает целая череда миражных картин: от сцены смерти некой девушки, которую юной Ван Цияо предлагают сыграть на пробах, до конкурса на звание «шанхайской красотки», похожего на сон наяву. Иллюзорность, эфемерность - лейтмотивы
11 ВанАньи. Во ай Биэр (Я люблю Билла). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2000. С. 142.
12 Ван Аньи. Мини (Мини). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2000. С. 168.
в описании образа главной героини: она часто появляется в романе во множественном числе, как будто растворяясь в тысяче лиц, в описаниях ее внешности присутствует мотив зыбкости и прозрачности. Даже сама героиня не может понять живет ли она или всего лишь находится в плену странных видений, в этом плане показателен эпизод визита Ван Цияо к больной: «Служанка проводила ее в гостиную, на кровати лежала молодая девушка ... Ей [Ван Цияо] вдруг показалось, что эта девушка - она сама . Иногда в синих всполохах пламени от спиртовки ей виделись красочные картины, целые маленькие вселенные, в которых вечно звучит музыка и все танцуют»13. Герои, взаимодействующие с ней, в свою очередь видят не реального человека, а лишь зыбкую иллюзию: «Кан Минсюнь знал, что даже будь Ван Цияо еще прекраснее, она, будящая в нем ностальгию и возвращающая ему его потерянное сердце, в конце концов - всего лишь мираж»14.
Тема миража создает особую тональность художественного мира романов, тональность безграничной печали, тоски по несбыточному и недосягаемому. Особенное настроение этого цикла романов Ван профессор Ван Дэвэй назвал «эстетикой тоски и печали»15. Это чувство тоски, пронизывающее романы, рождается из трагического несоответствия мира иллюзорной мечты и мира реального, из невозможности их соприкосновения. Однако некое взаимодействие между ними все же существует, именно в связи с этим в художественной ткани романов активно присутствует мотив сна. Использование мотива сна как способа создания своеобразного «двоемирия» в произведении отсылает нас к традициям классической китайской литературы. Так, Д.Н. Воскресенский отмечает, что «в литературе сон стал важной темой и вошел во многие сюжеты произведений разных жанровых форм»16. Сон в художественном тексте часто воспринимается не только как психическое состояние человека, но «как особая сфера жизни ... инобытие.. .своеобразный антимир»17. В такое инобытие, с точки зрения Ван, и погружены шанхайцы. Писательница неоднократно подчеркивает важнейшую роль сна в жизни шанхайцев, например, в эссе «Сравнивая Пекин и Шанхай» можно встретить подобные рассуждения:
13 Ван Аньи. Чанхэнгэ (Песня о бесконечной тоске). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2003. С. 133.
14 Там же. С. 171.
15 Ван Дэвэй. Хайпай вэньсюэ юцзянь чуаньжэнь. Дандай сяошо эршицзя (У традиций литературы «хайпай» появился продолжатель. 20 писателей новейшей литературы). Пекин: Шэнхуо-душу-синчжи саньлянь шудянь, 2006. С. 34.
16 Воскресенский Д.Н. Литературный мир средневекового Китая: китайская классическая проза на байхуа: Собрание трудов. М., 2006. С. 194.
17 Там же. С. 194.
«В. сердцах [шанхайцев] не найти никакого прошлого, в них -всего лишь старый сон о двадцати годах роскоши, и даже этот сон досмотрен не до конца, они до сих пор пьяны им. Они не очень привыкли к такой мыслительной деятельности как воспоминания, но зато они умеют мечтать. такова их жизнь: наполовину настоящая, а наполовину - вымышленная»18.
Таковы и героини «шанхайских» романов: так, в романе «Я люблю Билла» даются подробные описания болезненных снов-видений главной героини, а также подробное описание ее картин, в которых ее мечты о славе и признании как будто оживают.
«Она нашла свой старый рисунок, на котором были изображены человечки на перекрестке рядом с универмагом, и решила прямо поверх изобразить свой новый замысел. Она взяла другие цвета, такие яркие и живые. и эти человечки стали уже не простыми смертными. Те, что были на переднем плане, получили важные роли: они превратились в политических деятелей, кинозвезд, значимых персон, религиозных лидеров прошлого и настоящего, в известных китайцев и иностранцев, стали персонажами, знакомыми каждому»19.
Жизнь героев романа «Фупин» тоже наполнена снами, ведь только в них сбываются их мечты о счастливой жизни:
«Жена рассказывала ему, что произошло за день, но до него ее слова доносились будто сквозь сон. наконец, он опустил голову на подушку и уснул. На этот раз ему привиделась родина, вот плещется вода, вот нарядные домики из красного кирпича. как же давно он там не был!»20
Героиня романа «Мини», приехавшая в Шанхай, чтобы встретиться со своим новым возлюбленным, придя к нему в дом, неожиданно оказывается во сне:
«Она отворила заднюю калитку и вошла . и вдруг оказалась как будто во сне. Она подумала: где же это я?»21
Сон фактически становится единственным способом «реализации» иллюзии, ведь только в снах мечты героев о счастье как будто становятся реальностью. Характерно, что в рамках сна не существует антитезы точек зрения автор - герой, в описаниях сна эти две точки зрения совпадают, из чего можно заключить, что мотив сна в романах несет конструктивное значение, обеспечивая взаимодействие всех планов изображения и цельность художественного мира.
18 Ван Аньи. Бицзяо Бэйцзин хэ Шанхай (Сравнивая Пекин и Шанхай). URL: http://www.cmzhengda.com/Article/Print.asp?ArticleID=2582, 1.12.2013
19 Ван Аньи. Во ай Биэр (Я люблю Билла). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2000. C. 59.
20 Ван Аньи. Фупин (Фупин). URL: http://www.eywedu.com/Cpxsxk/cpxs2006/ cpxs20060703-16.html, 1.12.2013
21 Ван Аньи. Мини (Мини). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2000. C. 28.
Таким образом, мы приходим к выводу, что в «шанхайских» романах Ван Аньи, написанных после 1995 г., появляются значимые изменения в самих художественных принципах и приемах изображения города. Шанхай в произведениях Ван из своеобразной исторической реконструкции, из попытки восстановить утраченную историю становится неким эстетическим явлением, которое более чем реально, и одновременно - это прекрасный мираж. В этих произведениях повествование из-за несовпадения точек зрения автора и героев становится двуплановым, в нем параллельно с планом реальной жизни существует план иллюзии, «своего рода городского мифа», и эти два плана связаны через мотив сна. Такое художественное изображение несет в первую очередь критическую функцию, наглядно показывая трагическую сущность внешне столь привлекательной картины «старого Шанхая». Так, Чэнь Сыхэ отмечает, что «Песня о бесконечной тоске» - это «лучшее по сей день произведение, в котором в эстетической форме выражены иллюзорность и ложность в жизни городского населения»22. В то же время данное изображение, выходя за рамки документальной реконструкции, основанной на автобиографическом опыте, формирует принципиально иной характер художественной действительности, в котором на первый план выходят не столько объективные реалии, сколько чувства, эмоции и субъективное восприятие. Таким образом, Шанхай в романах Ван из места действия, из своего рода ожившего воспоминания становится, скорее, отражением внутреннего мировосприятия писательницы, в котором стирается грань между идеей и реальностью, жизнью и сном о жизни.
Список литературы
Воскресенский Д.Н. Литературный мир средневекового Китая: китайская классическая проза на байхуа: Собрание трудов. М., 2006. 622 с. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб., 2000. 348 с.
Movius L. Rewriting Old Shanghai. Asian Wall Street Journal, May 16-18, 2003. URL:
http://www.movius.us/articles/awsj-changhenge.html 1.12.2013 Ван Аньи. Бицзяо Бэйцзин хэ Шанхай (Сравнивая Пекин и Шанхай). URL: http://
www.cmzhengda.com/Article/Print.asp?ArticleID=2582, 1.12.2013 Ван Аньи. Во ай Биэр (Я люблю Билла). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2000. 206 с.
Ван Аньи. Душу бицзи (Записки о чтении книг). Пекин: Синсин чубаншэ, 2007. 278 с.
Ван Аньи. Мини (Мини). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2000. 189 с. Ван Аньи. Фупин (Фупин). URL: http://www.eywedu.com/Cpxsxk/cpxs2006/ cpxs20060703-16.html, 1.12.2013
22 Чэнь Сыхэ. Чжунго сяньдандай вэньсюэ минпянь шиуцзян (Пятнадцать лекций о знаменитых произведениях новой и новейшей литературы). Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2003. С. 395.
Ван Аньи. Чанхэнгэ (Песня о бесконечной тоске). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2003. 339 с.
Ван Аньи. Мэйтоу (Мэйтоу). Хайкоу: Наньхай чубань гунсы, 2000. 189 с. Ван Дэвэй Хайпай вэньсюэ юцзянь чуаньжэнь. Дандай сяошо эршицзя (У традиций литературы «хайпай» появился продолжатель. 20 писателей новейшей литературы). Пекин: Шэнхо-душу-синчжи саньлянь шудянь, 2006. 424 с. Тан Чжэшэн. Чжунго дандай тунсу сяошо шилунь (Историческое исследование новейшей популярной литературы). Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2007. 413 с.
Чэнь Сыхэ. Чжунго сяньдандай вэньсюэ минпянь шиуцзян (Пятнадцать лекций о знаменитых произведениях новой и новейшей литературы). Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2003. 413 с.
References
Voskresenskij D.N. Literaturnyj mir srednevekovogo Kitaja : kitajskaja klassicheskaja proza na bajhua: sobranie trudov (Literary world of medieval China: Chinese classical prose in Baihua: Collected Works). Moscow, 2006. Uspenskij B.A. Pojetika kompozicii (Poetics of composition). Saint-Petersburg, 2000. MoviusL. Rewriting Old Shanghai // Asian Wall Street Journal. May 16-18, 2003. URL:
http://www.movius.us/articles/awsj-changhenge.html 1.12.2013 Chen Sihe. Zhongguo xiandangdai wenyxue mingpian shiwujiang (Fifteen lectures about famous modern and contemporary literature works). Beijing: Beijing daxue chubanshe, 2003.
Tang Zhesheng. Zhongguo dangdai tongsu xiaoshuo shilun (Historical research on
contemporary popular literature). Beijing: Beijing daxue chubanshe, 2007. Wang Anyi. Dushu biji (Notes on bookreading). Beijing: Xinxing chubanshe, 2007. Wang Anyi. Chang hen ge (Song of Everlasting Sorrow). Haikou: Nanhai chuban gongsi, 2003.
Wang Anyi. Wo ai Bier (I love Bill). Haikou: Nanhai chuban gongsi, 2000.
Wang Anyi. Mini (Mini). Haikou: Nanhai chuban gongsi, 2000.
Wang Anyi. Meitou (Meitou). Haikou: Nanhai chuban gongsi, 2000.
Wang Anyi. Fuping (Fuping). URL: http://www.eywedu.com/Cpxsxk/cpxs2006/
cpxs20060703-16.html 1.12.2013 Wang Anyi. Bijiao Beijing he Shanghai (Comparing Beijing and Shanghai). URL: http://
www.cmzhengda.com/Article/Print.asp?ArticleID=2582, 1.12.2013 Wang Dewei. Haipai zuojia you jian chuanren. Dangdai xiaoshuo ershijia (Haipai literature has another successor. Twenty contemporary literature novelists). Beijing: SDX Joint Publishing Company, 2006.
Сведения об авторе: Семенюк Мария Владимировна, аспирант кафедры китайской филологии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: novembertune@ yandex.ru
About the author: Semenyuk Maria Vladimirova, PhD student, Chinese Philology Department Institute of Asian and African Countries, Moscow State University. E-mail: novembertune@yandex.ru
