Человекоразмерность как характеристикаобщественной практики Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Основоположником концепции человекоразмерности можно считать древнегреческого философа Протагора, одного из инициаторов софистического движения, который в философском сочинении «Об истине» писал: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существующих [1, с. 316].

Человек - мера всех вещей, следовательно его сущностные силы и выступают основными критериями степени человекоразмерности того пространства, в котором самоосуществляется человеческая сущность. Так ли это? Исходить при этом следует из базовых оснований исследования данной проблематики. А они созданы М.К. Петровым и М.К. Мамардашвили. Следует отметить, что одним из первых разработчиков рассматриваемой темы в современной отечественной философии является М.К. Петров. Он сформулировал и включил в содержательную область философского мышления понятие «человекоразмерность», которое рассматривал следующим образом: «Сумму ограничений, которую человек как существо естественное (суточные и биологические ритмы жизни, движение по возрастным группам, универсалии общения и взаимопонимания, закономерности психики, физические и ментальные возможности и ограничения) накладывает на социальные структуры коллективной жизни и деятельности, мы предлагаем назвать человекоразмерностью -неустранимой характеристикой социальных реалий, которая выступает на правах условия осуществимости любой коллективной деятельности» [6, с. 10].

Подчеркнем - неустранимой характеристикой социальных реалий в самом широком смысле этого слова.

Проблема человекоразмерности фактически расслаивается им на два аспекта. Согласно первому, мир рассматривается как реальность, ограниченная возможностями человека. В частности, обращаясь к области научного творчества и репродукции, М.К. Петров показывает этапы движения нового знания, включая в этот процесс само создание знания, его редукцию до уровня понимания (студентов), его «переупаковку» более экономным образом. Все это, в конечном счете, приводит к утрате теорией (знанием) связи с предметом, редукции поля знания самого исследователя, чему сопутствует ограничение возможностей роста знания в данной области.

Таким образом, считает ученый, научная дисциплина, а шире - развитие научного знания в целом, социальные процессы, - находятся в зависимости от ментальных и физических возможностей человека [5, с. 10].

Вторая сторона проблемы человекоразмерности раскрывается в идее ограниченности самого человека, небезграничности его возможностей. Рассматривая ее, М.К. Петров ставит вопрос о «человеческой вместимости».

Данного рода «вместимость» определена двояким образом. Во-первых, биологически, природно. Человек относится к виду живых существ, объем деятельности которых превышает возможности отдельной особи. Биологическая недостаточность этих существ компенсируется разделением совокупного объема деятельности на фрагменты с последующей их интеграцией в целостность.

Второго рода ограничения связаны с культурой, имеют социальный характер. Человек включается в деятельность с помощью знаков культуры. Эти знаки кодируют каждое новое поколение индивидов, предписывая ему норму поведения и деятельности. Таким образом, хотя человек и обладает «самостью» (способностью к самодвижению), однако пути его «перемещения» во многом предопределены культурой.

Областью пересечения обоих аспектов проблемы человекоразмерности, считает М.К. Петров, является «стыковка» поколений, ибо все изменения в человеческом обществе могут осуществляться только через преемственность. «Контакт поколений суть человекоразмерный фильтр, через который в принципе невозможно передать новому поколению для воспроизводства и пользования ничего, что превышало бы физическую и ментальную “вместимость” человека» [6].

В «стыковке» поколений содержится источник определенности самого человека. Вместе с тем ограниченность индивида восполняется коллективностью, использующей метод «интеграции дифференциальных усилий в целостность коллективного действия» [6, с. 8]. В смене поколений происходит выход за рамки вместимости отдельно взятого индивида.

Высокая ценность вклада М.К. Петрова в российскую философию в целом и в разработку проблемы человекоразмерности, в частности, заключается в его попытке преодолеть пансоциологизм в понимании природы человека, который в теоретическом плане проявляет себя в гипертрофировании и абсолютизации значения социальных характеристик человека, а в деятельностно-практическом отношении находит выражение в подчинении личности обществу, индивида коллективу.

Ученый напоминал обществу, что человек есть существо естественное и в силу своей естественности обладающее «суммой ограничений» природного характера, которые необходимо учитывать в век безумного увлечения успехами науки и открывающимися перспективами технологических приложений научного знания. Он стал одним из первых, кто заговорил о необходимости охраны человеческой природы и о теоретическом обосновании политики, построенной на понимании размерности человека как природного существа.

Другой известный философ - М.К. Мамардашвили связывает проблему человекоразмерности с необходимостью определения той меры, в какой человек владеет своим естественным и искусственным (культурным) достоянием, насколько он овладел не только своими силами, но и факторами их развития, содержащимися в культуре. Последние, считает М.К. Мамардашвили, обусловлены «разрешающими возможностями человеческого материала», вместе с тем они «что-то» впервые конструируют в нем «в качестве таких разрешающих мер» [ 3, с. 41].

Ученый считает, что «человеческая мера или, вернее, размерность человечески возможного» содержится в культуре, благодаря которой происходит «сохранение, кодирование и трансляция какого-то опыта и умений, преобразующих и оккультуривающих спонтанные отношения каждого отдельного индивида к миру и к другим индивидам» [3].

«Набор» способностей человека не определяется исключительно природой. Благодаря культуре, человек определяется и воспроизводится в качестве существа, хотя и наблюдаемого в природе, но не природой данного.

Согласно учению М.К. Мамардашвили, органы чувств, с помощью которых мы познаем мир, -природные образования. Они имеют специфическую размерность человеческого существа, - но мы при всем этом формулируем универсальные законы, выходящие за пределы всякой размерности. Это удается нам потому, что мы являемся теми, кто преодолел природу.

Так, благодаря крупнейшим российским философам второй половины ХХ в. намечаются контуры чрезвычайно важной проблематики. Ее значимость и сложность обусловливается просматривающимися сегодня признаками завтрашнего дня. Многие реалии нашего времени выражают такую степень угрозы, что у многих возникает чувство тревоги за будущее человечество. И, пожалуй, главная опасность, которая может возникнуть перед человеком, перешедшим некоторые рубежи, которые, возможно, переходить нельзя, - это опасность вступления в нечеловекоразмерный мир, в котором столкнутся культура, природа и человек.

Возможно, одним из первых мыслителей, возвестивших об опасности ударов, которые техника может нанести по человекоразмерности мира, стал Н.А. Бердяев. Он связывает создание человекомашинного мира с выполнением человеком своего активного призвания в мире, с его «актуализмом», который, как пишет мыслитель, «есть правда». Благодаря технике человек становится могущественнее, «и она есть порождение воли к могуществу и к экспансии». Но она разрушает прежний органический порядок, «и неизбежна новая форма организации, которая дается техникой».

Н.А. Бердяев указывает на то, что техническая организация жизни построена на массовом и анонимном производстве, которое уничтожает всякую индивидуальность и оригинальность даже во внутренней эмоциональной жизни, не говоря уж о внешней ее стороне.

Техническая цивилизация, пишет он, по существу своему имперсоналистична и не хочет знать личности. «Личность во всем противоположна машине. Она, прежде всего, есть единство в многообразии и целостность, она из себя полагает свою цель, она не согласна быть превращена в часть, в средство и орудие. Но техническая цивилизация, но технизированное и машинизированное общество хотят, чтобы человек был их частью, их средством и орудием, они все делают, чтобы

человек перестал быть единством и целостью, т.е. хотят, чтобы человек перестал быть личностью» [ 2, с. 155].

Человек овладевает временем, но оказывается порабощенным его потоком, ибо у него не остается времени для вечности. Человек имеет право на активность, но ведь он является также существом, способным к созерцанию. И благодаря этому созерцанию он в значительной мере определяет свое «я», становится личностью.

Поэтому техника антигуманистична, делает вывод философ, и рисует в духе антиутопии образ космического мира, из которого исчез человек в связи с невозможностью обеспечения его органического дыхания.

Н.А. Бердяев предвидит возможность утраты миром своей человекоразмерности. И он отмечает, что даже современный спорт, занятие, в сущности, необходимое человеку, способен только усилить эту тенденцию. «Человеческая душа, - пишет ученый, - не может выдержать той скорости, которой от нее требует современная цивилизация. Это требование имеет тенденцию превратить человека в машину. Процесс этот очень болезненный. Современный человек пытается укрепить себя спортом и этим борется с антропологическим регрессом. И нельзя отрицать положительного значения спорта, который возвращает к античному, греческого отношению к телу. Но самый спорт может превратиться в средство разрушения человека, может создавать уродство вместо гармонизации, если не подчинить его целостной, гармонической идее человека» [2, с. 158].

Таким образом, проблема человекаразмерности спорта как социальной практики человеческого сообщества становится не только актуальной теоретически. Она несет в себе такой же практический потенциал, как высокоинтеллектуальные технологии или нанотехнологии.

Если же говорить о размещении целостности человека в мире социальных практик, то следует вернуться к идее всесторонности его развития, поскольку именно эта идея конструктивно размещает человека в мире и соизмеряет мир как условие развития самого человека с его сущностными силами. Причем, как правило, делается это по двум основаниям.

Во-первых, поскольку человек становится таковым в процессе разнообразной деятельности, то ряд исследователей используют в качестве основы традиционное деление на четыре главных вида деятельности: игру, познание (учение), труд и общение (как взаимоотношение людей).

Во-вторых, речь идет о сторонах качественной характеристики самого человека, о которых принято размышлять на основе вычленения пяти его граней: во-первых, по силе и здоровью; во-вторых, по прилежанию, овладению практическими умениями и навыками; в-третьих, по уму, мудрости, пониманию жизни; в-четвертых, по доброте, нравственности, степени гуманности; в-пятых, по красоте, развитости вкуса, эстетических чувств. Сильный, прилежный, мудрый, добрый и красивый - в этих качественных определениях заключена наиболее полная характеристика человека.

Однако и тот и другой подходы выстроены по принципу многообразия, который сам по себе достаточно близок в смысловом плане к принципу всесторонности. Более того, если интегрировать сущностную сторону выше обозначенных подходов, то можно обнаружить и основной критерий многообразия в его приближении к целостности, в качестве которого выступает гармония. Тогда более понятным становится отличие любого и как угодно систематизированного многообразия от такого качества, как целостность, поскольку «терминами “гармония”, “согласие” невозможно достаточно объемно охарактеризовать человека во всей его сложности, со всеми его противоречиями... Целостность состоит в особом единстве гармонии и дисгармонии, всесторонности и ограниченности» [4, с. 77].

То же можно сказать о дихотомии «физическое - духовное», которую достаточно часто интерпретируют в связи с исследованиями пространства спорта и формирования личности спортсмена, опираясь при этом на диалектику: с одной стороны - духовной культуры, как синтеза высших нравственных ценностей, приоритета морального над материальным, пониманием человеком своей человеческой сущности и долга; с другой - физической культуры, проявляющейся в мотивационно-ценностной ориентации личности на физическое совершенство в качестве фундамента преобразующей деятельности [7, с. 12].

Простая интеграция этих полюсов развития человека, способствующая пониманию некоторых критериев человекоразмерности, не приведет к столь необходимой его характеристике в виде целостности. Поэтому в поисках идеала человека будущего к столь необходимым качествам разумности, гуманности, пытливости, деятельностности, умеющего наслаждаться подлинной красотой добавляется еще и то, что «это целостная, всесторонне развитая личность, воплощающая идеал подлинного единства сущностных сил человека, его духовного и физического совершенства» [5, с. 10].

Литература

1. Антология мировой философии. Ч. 1. Т. 1.

2. Бердяев Н.А. Человек и машина // Вопросы философии. 1989. № 2.

3. Мамардашвили М.К. Наука и культура // Методологические проблемы историко-научных исследований. М.: Наука, 1982.

4. Милтс А.А. Гармония и дисгармония личности. М., 1990.

5. Петров М.К. Человекоразмерность и мир предметной деятельности // Человек. 2003. № 1.

6. Петров М.К. Социально-культурные основания развития современной науки. М.: Наука, 1992.

7. Черкашин И.А. Интеграция духовного и физического воспитания юношей в этнокультурном пространстве: организация и управление: Автореф. ... д-ра пед. наук. Якутск, 2008.