CC BY
197. Песнь гранита - Irish Week 2018 - Неделя Ирландии //http://irishweek.ru/song-of-granite/
8. Бузский М.П. Коэволюционные основы экорационального мышления// Право и практика. 2017. №4. С.197-202.
9. Моисеев Н.Н. О мировоззрении и миропонимании// Экология и жизнь. 1999. №4.
10. Токарева С.Б. Токарева С.Б. Общетеоретические подходы к социально-гуманитарному познанию // Философские проблемы социально-гуманитарных наук. 3-е изд. Волгоград: Изд-во ВолГУ. 2012. 452 с.
11. Баркова Э.В. Категория "жизнь" в проектировании перспектив бытия человека // Социально -гуманитарные знания. 2016. Т. 8. С. 241-248.
12. Библер В.С. От наукоучения - к логике культуры. М.: Изд-во политической литературы, 1990. 413 с.
13. Бузкий М.П. Субъектная основа бытия и регулирования общества. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. 247 с.
14. Barkova E.V., Ivleva M.I., Buzskaya O.M., Buzsky M.P., Aghabekyan K.B. Ecology of socio-cultural communications: worldview and methodological foundations // Man in India. 2017. Т. 97. № 21. С. 241-256.
15. Бэкон Ф. О мудрости древних / Соч. в 2 т. Т. 2 М.: Мысль, 1978. С. 231-300.
16. Бэкон Ф. Афоризмы об истолковании природы и царстве человека / Сочинения. В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1978. С. 12-79.
17. Бузская О.М. Гуманитарная экспертиза как технология развития экологии бизнес-коммуникаций // Современные ориентации общества и культуры. Сборник научных трудов по материалам I Международной научно-практической конференции. М., 2016. С. 47-50.
18. Бузская О.М. Экология коммуникаций. О ценностях XXI. Saarbrucken, 2015. 155 с.
References and Sources
1. Radishhev A.N. O cheloveke, o ego smertnosti i bessmertii //http://rvb.ru/18vek/radishchev/01text/vol_2/01text/026.htm
2. Sm.: http://rvb.ru/18vek/radishchev/01text/vol_2/01text/026.htm
3. Vernadskij V.I. Neskol'ko slov o noosfere// Vernadskij V.I. Nauchnaja mysl' kak planetnoe javlenie. M.: Nauka, 1991. S. 235-244.
4. Barkova Je.V. Strategii razvitija jekofilosofii: k novomu gumanitamomu proryvu // Pravo i praktika. 2017. № 4. S. 188-197.
5. Agibalova E., Barkova E., Ivleva M. Information ecology in structuring sociocultural space of modern society // Proceedings of the 2017 2rd International Conference on Contemporary Education, Social Sciences and Humanities 2017. S. 1146-1150.
6. Barkova Je.V. Mirootnoshenie kak jekofilosofskaja problema // Pravo i praktika. 2017. № 2. S. 135-142.
7. Pesn' granita - Irish Week 2018 - Nedelja Irlandii //http://irishweek.ru/song-of-granite/
8. Buzskij M.P. Kojevoljucionnye onovy jekoracional'nogo myshlenija // Pravo i praktika. 2017. № 4. S. 197-202.
9. Moiseev N. N. O mirovozzrenii i miroponimanii// Jekologija i zhizn', 1999, № 4. // ttps://refdb.ru/look/2800870.html
10. Tokareva S.B. Tokareva S.B. Obshheteoreticheskie podhody k social'no-gumanitarnomu poznaniju // Filosofskie problemy social'no-gumanitarnyh nauk. 3-e izd. Volgograd: Izd-vo VolGU. 2012. 452 s.
11. Barkova Je.V. Kategorija "zhizn'" v proektirovanii perspektiv bytija cheloveka// Social'no-gumanitarnye znanija. 2016. T.8. S. 241-248.
12. Bibler V.S. Ot naukouchenija - k logike kul'tury. M.: Izd-vo politicheskoj literatury, 1990. 413 s.
13. Buzkij M.P. Sub#ektnaja osnova bytija i regulirovanija obshhestva. Volgograd: Izd-vo VolGU, 2002. 247 s.
14. Barkova E.V., Ivleva M.I., Buzskaya O.M., Buzsky M.P., Aghabekyan K.B. Ecology of socio-cultural communications: worldview and methodological foundations // Man in India. 2017. T. 97. № 21. S. 241-256.
15. Bjekon F. O mudrosti drevnih / Soch. v 2 t. T. 2 M.: Mysl', 1978. S. 231-300.
16. Bjekon F. Aforizmy ob istolkovanii prirody i carstve cheloveka / Soch. v 2 t. T. 2 M.: Mysl', 1978. S. 12-79
17. Buzskaja O.M. Gumanitarnaja jekspertiza kak tehnologija razvitija jekologii biznes-kommunikacij // Sovremennye orientacii obshhestva i kul'tury. Sbornik nauchnyh trudov po materialam I Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, 2016. S. 47-50.
18. Buzskaja O.M. Jekologija kommunikacij. O cennostjah XXI. Saarbrucken, 2015. 155 s.
БАРКОВА ЭЛЕОНОРА ВЛАДИЛЕНОВНА - доктор философских наук, профессор Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова ([email protected]).
BARKOVA, ELEONORA V. - Doctor of Philosophy, Professor, Department of of history and philosophy, Plekhanov Russian University ([email protected]).
УДК 172.1
КРАВЧЕНКО В.И.
ЧЕЛОВЕК В УСЛОВИЯХ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ: ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
Ключевые слова: человек, политика, реальность, личность, творчество, деятельность, «политическое животное», философия, антропология, труд, культура, ситуация, отношения, политическая жизнь, политический человек, родовое существо.
Исследования человека как родового существа позволяет нам не только расширить возможности изучения самой проблемы, но и признать «несовершенным» наше познание, когда пророческими становятся слова древнегреческого философа «познай самого себя». В этой связи, в рамках философской антропологии, человек рассматривается автором с позиции личностной трансформации в рамках социально-политической реальности.
KRAVCHENKO, V.I.
HUMAN IN THE CONDITIONS OF SOCIO-POLITICAL REALITY: THE FEATURES OF PERSONAL
TRANSFORMATION
Keywords: human, politics, reality, personality, creativity, activity, "political animal", philosophy, anthropology, work, culture, situation, relations, political life, political person, ancestral being.
The researches of human as a ancestral being allows us not only to expand the possibilities of studying the problem itself, but also recognize as «imperfect" our cognition when the prophetic become a words of the ancient Greek philosopher "know yourself". In this regard, within the framework of philosophical anthropology, a human viewed by the author from the position of personal transformation within the framework of socio-political reality.
Как отмечается в научных философских исследованиях, «человек» - понятие сравнительно недавнее, по мнению М.Фуко [11]: «творец всякого знания» изготовил это понятие своими собственными руками не более двухсот лет назад. Однако развитие техники, а также экономики и политических институтов в свою очередь приводит к тому, что принято называть «отчуждением» человека от результатов его деятельности. Видимо, эти процессы и выдвинули антропологическую тему на первый план. Поскольку материальное производство создает мир культуры, то именно эта «вторая природа», постепенно становится все шире и разнообразнее. Особый интерес в рамках философской антропологии вызывает анализ человеческой деятельности, когда труд «сделал человека человеком» (Энгельс) и способствовал осознанию таких явлений, как собственность и власть. Власть и ее носители (вожди, старейшины) не только «распоряжались», но и занимали ключевое положение в сфере обучения и воспитания подрастающего поколения, обеспечивали то, что называется социализацией человека. В этом была основная роль власти в первобытной общине.
В дальнейшем эпоха Просвещения создала особый тип индивида, как атомарного субъекта культуры. Принято считать, что дальнейшее, «постпросвещенческое» определение человека в меняющемся мире, на глазах одного поколения, взял на себя кёнигсбергский мыслитель из самого восточного угла немецкой Европы. Великий философ Иммануил Кант, поставивший две взаимообусловленные задачи: критика философии и определение назначения человека, обозначив, при этом три вопроса: «Что я могу знать? Что я должен делать? На что я смею надеяться?» [4, с. 661]. Эти вопросы оказались не только непривычными для метафизического философского ума того времени, но и слишком субъективными. Более того, Кант позволил себе объединить все эти вопросы в один: что есть человек?
Для того, чтобы понять специфику человека, надо вначале выяснить как это возможно, чтобы многие субстанции, находясь во взаимной связи, относились бы к одному и тому же целому, которое называется миром. При этом «мир» понимается не с точки зрения его материальности, а с точки зрения формы, «то есть той связи, которая существует между многими (субстанциями) и той целостности, которая существует между всеми ими» [4, с.664.].
Для философа очень важным является вопрос: как возможна такая связь, на каком принципе она реализуется, чем обеспечивается существование целого? И Кант делает вывод, что взаимодополняемость - основной принцип, на основе которого обеспечивается взаимозависимость определенных частей. Он видит единство мира в соединении субстанций Вселенной, а такое соединение «есть следствие зависимости всех от одного», и потому «единственная причина всего есть всеобщность». Исходя из данного принципа, Кант формулирует вывод в полном соответствии с утверждением Лейбница об «общеустановленной гармонии» [4, с.412.], хотя Кант и оговаривает, что этот вывод несет в себе предположение, так как не представляется достаточно ясным. На наш взгляд, такое предположение не лишено серьезных аргументов в самой кантовской философии. Более того, поиск этой причины и есть «главная задача метафизического мышления,
ибо полученное в результате подтверждение - особенного бытия Всеобщего, обладающего статусом безусловного, вневременного, внепространственного и бесконечного, позволит определить место человека в космическом пространстве. Иначе говоря, человек только через познание самого себя выявляет «всеобщее» - всеобщую причину. В данном случае, как отмечает исследователь С. Кайдаков: «Кант фактически гениально угадал тот скрытый для тогдашнего времени смысл, который развивает сегодня синергетика» [7, с.53].
Помимо Канта, большую роль сыграли в исследовании проблемы человека гениальные мыслители прошлого - Киркегардт и Бахофен. Киркегардт, который, по мнению Л. Шестова, «мыслил, чтобы жить, а не жил, чтобы мыслить» [13], был замечательным психологом и определяет человека по переживаемому им страху и ужасу. Страх, или ужас выражает духовную значительность человека, его невозможность довольствоваться собой, его отношение к трансцендентному Богу, его греховность, а, следовательно, его падение с высоты. Бесспорно, человеку свойствен испуг (боязнь), и испуг его свидетельствует о том, что человек должен быть определен по отношению к тому, что выше его. Признаком значительности человека Киркегардт считает именно беспричинный, ни на чем не основанный страх, страх перед трансцендентной тайной бытия. Такое утверждение Киркегардта, на наш взгляд, далеко не бесспорно, поскольку все в мире причинно обусловлено и человек испытывает страх не беспричинный, а обусловленный низким мировоззренческим уровнем развития собственного разума. При этом ни один из известных нам типов антропологических учений не может быть признан удовлетворительным и исчерпывающим. Если представить, что, идеализм определяет человека как носителя разума и логических ценностей, то тогда остается непонятным, каким же образом соединяется природный человек с разумом и идеальными ценностями. «Разум и идеальные ценности оказываются в человеке началами сверхчеловеческими. Но как нисходит сверхчеловеческое в человеке?», - вопрошает русский философ Н. Бердяев [3, с.6]. Человек есть преходящее явление природы, усовершенствовавшееся животное, а динамизм человеческой природы совсем не есть эволюция. Этот динамизм связан со свободой, а не с необходимостью. Все ценное в человеке не присуще ему, а получено им от общества, которое он принужден почитать как божество [3].
Бытует мнение, что только библейско-христианская антропология есть учение о целостном человеке, о его происхождении и его назначении. Но «библейская» антропология сама по себе недостаточна и неполна, она ветхозаветна и строится без христологии, пишет Н. Бердяев [3]. «Человек есть не только существо греховное и искупающее свой грех, не только существо разумное, не только существо эволюционирующее, не только существо социальное, не только существо больное от конфликта сознания с бессознательным, но человек есть, прежде всего, существо творческое» [3, с.61]. Как известно, «в человеке есть то, что называют тварным ничто и то, что и есть несотворенное в нем, т. е. свобода. В этом сложность человеческой природы и ее полярность. Человек есть существо загадочное не только потому, что он не есть продукт процессов природного мира, что он есть Божье творение, дитя Божье, но и потому, что он есть дитя свободы, что он вышел из бездны бытия, из ничто» [3, с.62]. Такого рода религиозный подход к пониманию сущности человека как родового существа, конечно же, не дает однозначного ответа по существу вопроса, но ориентирует нас признать бесспорным тезис о том, что человек есть «мера вещей». А если это так, то изучение человека в рамках философской антропологии позволяет нам исследовать не просто человека как родовое существо, но и рассматривать его с позиции личностного становления в рамках социально-политической реальности.
Политика как системообразующий элемент культуры оказывается модулем, в соответствии с которым и в соотношении с которым, выстраиваются иные сферы культурного универсума, в частности, этика. Для Аристотеля, как и почти для всех античных мыслителей, этика осознавалась в ее гражданском, общественном значении, как и политика была для них этической. «Этика - политична. Политика - этична» [5, с.209]. Представление о политике как о деятельности, наделенной этической санкцией и пронизанной этическим есть существенный элемент античного миропонимания, а сложные и многоплановые отношения между человеком и политикой определяют характер политической жизни. Феномен политического человека как «политического животного» (Аристотель), заключает в себе
немало интригующего, но, несмотря на это, именно политики являются главными носителями реформаторских инновационных движений в обществе.
Большой вклад в понимание сущности политического человека внес Н. Макиавелли -один из общепризнанных отцов-основателей современной политики, признававший право на существование только за одной единственной реальностью-политикой государством, властью. Единственная проблема, которая волновала его больше всего, - это проблема утверждения и сохранения власти. Отсюда вытекала и концепция политического человека.[8]. Важно отметить, что макиавеллистский взгляд па политику и место человека в обществе внес одно очень важное для понимания политического человека новшество. Человеческий индивид стал рассматриваться как существо, которое по своей природе не создано для политической преданности общественному благу, поскольку он изначально эгоистичен. Тем самым Макиавелли предвосхитил и заложил основу выделения из социума человека политики, политического человека как лидера и реформатора, стоящего над остальным обществом.
Человек политический в современном его понимании является профессионально причастный к государственным делам, к управлению обществом в целом. Поскольку те, кто правит в обществе, сами принадлежат к человеческому роду и, следовательно, так же, как и обычные граждане являются по природе эгоистичными и злыми, то должна существовать некая особая страсть, заставляющая этих людей действовать во имя общего блага. Такой страстью Макиавелли объявил желание славы, что позднее трансформировалось в волю, в стремление к власти, став отличительными чертами политического деятеля. Именно власть и стремление к власти впоследствии рассматриваются как главные специфические признаки собственно «политического человека». Позднее марксистская концепция политического человека и его будущего, ставя во главу угла равенство всех людей, замыкала круг, возвращая нас к естественному человеку - гражданину античного полиса. Однако в теории Маркса все это произошло в утопической перспективе. Реальностью же стала фактическая открытость истинной природы и мотиваций целей, преследуемых государственными и политическими деятелями.
В 20-х - начале 30-х годов на Западе получила широкое распространение и стала выступать в качестве ведущей теоретической модели и методологии анализа личности и общества философия фрейдизма. «На протяжении человеческой истории много невротиков внезапно приходило к власти,- писал он. - Часто в жизни требуются в большей степени те качества, которыми обладает невротик, нежели те, которыми обладают здоровые люди. Поэтому с точки зрения достижения «успеха в жизни» психическое «расстройство» в действительности может быть преимуществом» [12, с.143]. При этом причинами политического роста может оказаться именно «болезненное» состояние индивида, как-то алкоголь, невроз и другие формы социально-девиантного поведения человека.
В свое время французский философ Монтескье выявил тот факт, что всякий человек, обладающий властью, склонен ею злоупотреблять и в этом заключается «вирус» власти, который действительно поражает человека. В этой связи перманентно актуальным оказывается вопрос о социально-психологической адекватности некоторых членов депутатского корпуса и не только России, но и других стран. Развитие личности происходит в окружении социальной действительности, и сама личность реагирует на все окружающее в соответствии с собственными взглядами на жизнь. Одни выражают недовольство существующими порядками, другие терпят все, но в душе обеспокоены. Это в определенной степени подтверждает сказанное русским философом В. Соловьевым, что люди делятся на три категории по отношению к существующим порядкам: одни терпят; другие приспосабливаются и лишь некоторые пытаются что-то и изменить [9].
К последним в России в основном относились люди из числа интеллигенции. В середине прошлого века Герцен вывел некую формулу отношения российской интеллигенции к правительству, а формула оказалась жизненной аксиомой. Он заметил, что в России все те, кто читает, ненавидят власть, гот же, кто ее признает, не читают вовсе.
Так было всегда и чаще всего остается актуальным и сегодня. То, что человек себя формирует как личность, нет нужды доказывать, поскольку об этом свидетельствует весь исторический процесс развития общества. Важнее другое, что процесс формирования личности есть по сути своей революционный и болезненный. «Люди равны в Боге, но неравны в природе, и это естественное неравенство побеждает этическую идею их равенства там, где эта идея лишена религиозной санкции»,- писал С. Н. Булгаков»[1, с.37].
Уже после революции Н. Бердяев писал: «Одна и та же болезнь, нашего национального духа обнаруживается на противоположных полюсах. Та же нераскрытость и неразвитость у нас личного начала, культа личности, культа личной ответственности и личной чести. Та же неспособность к духовной автономии, та же нетерпимость, искание правды не в себе, а вне себя. Русский «коллективизм», русская «соборность» почитались великим преимуществом русскою народа, возносящим его над народами Европы. Но в действительности это означает, что личность, и личный дух не достаточно еще пробудились в русском народе, что личность еще слишком погружена в природную стихию народной жизни» [2, с.190].
Особенность России в том, что подобная личность, «личность вопреки», появилась и утвердилась в литературе в произведениях Чаадаева, Чернышевского, Достоевского и других писателей. Это была особая литература, которая вносила в сознание людей основные ценностно-категориальные понятия добра и зла, независимости и подчиненности, космоса и хаоса и др. «Применительно к российской действительности, содержание отношений между человеком и политикой может быть сведено к трем основным типам - приобщённости человека к политике, политическому отчуждению человека и полному слиянию человека и политических структур» [6, с.31].
Первый тип — состояние приобщенности человека к политике, выражающееся в разнообразных формах его политически активного поведения. Среди факторов, способствующих включению человека в политику, особое значение имеют такие как: отождествление себя с определенной политической силой, приверженность лидеру, повышение уровня образования людей, стремление достичь желаемой цели через участие в политическом движении или организации.
Второй тип отношений - состояние отчуждения, или аномии, которое характеризуется разрывом связей между человеком и политической системой, сосредоточением усилий людей на реализации частных интересов. В такой ситуации нормы общественной жизни по разным причинам теряют свое значение, перестают регулировать поведение людей и их взаимоотношения. Аномия возникает как сочетание ряда психических качеств и состояний: чувство бессилия людей перед ходом событий, потеря индивидом мировоззренческих опор в поведении, утрата нравственных ориентиров и ценностей.
Третий тип отношений - полное слияние человека и политической структуры, подчинение личной жизни ее потребностям. Такая форма самореализации создает специфический тип «авторитарной личности», для которой характерны такие черты как: конвенционализм - отзывчивость на внешнее давление, несбалансированное, покорное отношение к авторитету, желание власти, оправдание своего поведения поведением других и др. [6].
Формирование ответственного отношения человека к политической деятельности возможно путем погружения его в ситуацию социального и жизненного выбора. В этой ситуации именно демократизация и гуманизация общественных отношений расширяют границы такого выбора, сужают возможности перекладывания ответственности личности на общественные структуры. Они служат важнейшим фактором усиления влияния человека на политическую жизнь, позволяют отразить в ней многообразие интересов и потребностей. В современной России отношения личности и политики имеют свою специфику, во многом обусловленную общинными, коллективистскими традициями, отсутствием демократических институтов и традиций. Возможно, именно, в силу этой специфики
преобладающая роль в политической жизни страны всегда принадлежала не личности, не народу, а лидерам - князьям, царям, вождям - или государству.
Взаимоотношения власти и общества в России традиционно носили патерналистский характер. Личность рассматривала себя и оценивалась властью лишь как объект политики, но при этом человек оставался, по сути «политическим животным». В советское время реальная политика и теоретические изыскания были направлены на обоснование и утверждение тезиса о «неуклонном возрастании руководящей и направляющей роли партии, а политическая деятельность являлась прерогативой партноменклатуры, а не рядовых членов партии и граждан. В посттоталитарной России при внешнем плюрализме политических позиций, мнений и концепций, создающем впечатление демократизма, реальная власть принадлежит «элитарным кланам», промышленно-финансовым группам. Политические интересы и запросы граждан властными структурами должным образом не учитываются или даже игнорируются. Отсутствует механизм реализации политической активности личности, превращения ее из объекта в субъект политической деятельности. Отчуждение граждан от политики тормозит становление гражданского общества и правового государства. Выход из сложившейся ситуации состоит, прежде всего, в эффективном решении социально-экономических проблем, формировании на этой основе многочисленного и влиятельного среднего класса, гармонизации основных интересов общества. Усиление власти должно осуществляться, прежде всего, через рост доверия к ней со стороны общества, расширение социальной поддержки, развитие правовой базы, рационализацию управленческой деятельности на основе научного подхода к принятию и реализации управленческих решений. Эти и другие подобные вопросы остаются актуальными для российской действительности, однако сам переход от теоретической значимости поднятых вопросов до их практической реализации пока остается в большей степени желаемым для нашей страны.
Литература и источники
1. Булгаков Н.С. Сочинение в 2-хт. М.: Мысль, 1993. 371 с.
2. Бердяев Н.О русских классиках. М.: Высш. шк., 1993. 190 с.
3. Бердяев Н.А. О назначении человека. М.: Республика, 1993. 287 с.
4. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Соч. в 6 т. Т.3. М., 1964. 357 с.
5. Клибанов А.И. Духовная культура Средневековой Руси. М., 1994. 209с.
6. Кравченко В.И. Демократия: мифы и реальность. СПб.: ГУАП, 2017. 137 с.
7. Кайдаков В. Человек в своей метафизической сущности // Человек. 2009. №2. С.34-36.
8. Макиавелли Н. Избранные сочинения/ пер.с анг. Г. Муравской и др. Калининград: Янтарь. Сказ, 2000. 224 с.
9. Соловьев В.С. Сочинения/ Сост., авт. вст. ст. и прим. А.В.Гулыга. М.: «Раритет», 1994. 448 с.
10. Технология власти: философско-политологический анализ / Отв.ред. И. Соколова. М.: Наука, 1995. 162 с.
11. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977. 367 с.
12. Фрейд З., Томас Вудро Вильсон. Двадцать восьмой президент США. М.: Наука, 1992. 143 с.
13. Шестов Л. Киркегардт и экзистенциальная философия. М.: Прогресс-Гнозис, 1992.
References and Sources
1. Bulgakov N.S. Sochinenie v 2-ht. M.: Mysl', 1993. 371 s.
2. Berdyaev N.O russkih klassikah. M.: Vyssh. shk., 1993. 190 c.
3. Berdyaev N.A. O naznachenii cheloveka. M.: Respublika, 1993. 287 c.
4. Kant I. Kritika chistogo razuma // Kant I. Soch. v 6 t. T.3. M., 1964. 357 s.
5. Klibanov A.I. Duhovnaya kul'tura Srednevekovoj Rusi. M., 1994. 209s.
6. Kravchenko V.I. Demokratiya: mify i real'nost'. SPb.: GUAP, 2017. 137 s.
7. Kajdakov V. CHelovek v svoej metafizicheskoj sushchnosti // CHelovek. 2009. №2. S.34-36.
8. Makiavelli N. Izbrannye sochineniya/ per.s ang. G. Muravskoj i dr. Kaliningrad: YAntar'. Skaz, 2000. 224 s.
9. Solov'ev V.S. Sochineniya/ Sost., avt. vst. st. i prim. A.V.Gulyga. M.: «Raritet», 1994. 448 s.
10. Tekhnologiya vlasti: filosofsko-politologicheskij analiz / Otv.red. I. Sokolova. M.: Nauka, 1995. 162 s.
11. Fuko M. Slova i veshchi. Arheologiya gumanitarnyh nauk. M.: Progress, 1977. 367 s.
12. Frejd Z., Tomas Vudro Vil'son. Dvadcat' vos'moj prezident SSHA. M.: Nauka, 1992. 143 s.
13. SHestov L. Kirkegardt i ehkzistencial'naya filosofiya. M.: Progress-Gnozis, 1992.
КРАВЧЕНКО ВЛАДИМИР ИОСИФОВИЧ - доктор философских наук, профессор кафедры философии Санкт-Петербургского государственного университета аэрокосмического приборостроения.
KRAVCHENKO, VLADIMIR I - Doctor of Philosophy, Professor of the Philosophy Department of the St. Petersburg State University of Aerospace Instrumentation.
