Безразличие как семантика и как реальность Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Языкознание

Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского,2015, № 2 (2), с. 469-472

УДК 811.161.1

БЕЗРАЗЛИЧИЕ КАК СЕМАНТИКА И КАК РЕАЛЬНОСТЬ © 2015 г. М.С. Милованова

Государственный институт русского языка им. А. С. Пушкина

[email protected]

Поступила в редакцию 14.01.2015

Актуальная в современном русском языке семантика безразличия представлена как один из смыслов прагмасемантического поля субъективности. Рассматриваются также зоны пересечения семантики безразличия и других семантик - противительной, семантики субъективного отрицания, уступки, субъективного ограничения.

Ключевые слова: субъективность в языке, семантика безразличия, экспрессия безразличия.

В центре внимания современных лингвистических исследований находится человек: «нас интересует Я в качестве действующего субъекта, а действующий субъект - это субъект, который существует в отношениях к тому, что является внешним» [1, с. 37]. Многогранная сущность действующего субъекта - обобщенного Я, за которым скрывается понятие человек (= лицо), находит разные формы воплощения: субъект мыслящий, чувствующий, говорящий, наблюдающий, оценивающий, возражающий и т.д. Таким образом, в понимании субъективности в языке мы возвращаемся к положению, сформулированному Э. Бенвенистом: «Субъективность, о которой здесь идет речь, есть способность говорящего представлять себя в качестве субъекта» [2, с. 293]. Одним из направлений человеческого познания является стремление к созданию объективной картины мира, в основе имеющей представление о его цельности, но даже и в этом случае всегда остается доля субъективности при максимально объективном отражении действительности. Возможен и обратный процесс, являющийся не только следствием осознания собственного Я, но и результатом индивидуализации жизни отдельного человека и его стремления к субъективизации мысли. В этом случае - случае гипертрофированного осознания собственного Я - доля субъективности крайне расширяется и «внешний объект выделяется не по собственным признакам, независимым от говорящего лица, а по совершенно случайному для него признаку соотнесенности с говорящим лицом» [3, с. 6] (ср.: говорить на белое - черное и наоборот).

Человек / субъект - это, в конечном итоге, тот экстралингвистический фактор, который

определяет выбор нужного в данный момент языкового элемента - слова и/или конструкции, с наибольшим эффектом раскрывающих позицию согуасня / насогуасня / базразуниня. Все эти фундаментальные смыслы, обладая такими свойствами, как модальность, экспрессивность, оценочность, и образуют прагмасамантниаскоа поуа субъактнвностн [4, с. 3].

Специфика семантики безразличия определяется своеобразной позицией субъекта в оценке предметов и явлений объективного мира и способами выражения этой позиции. Кроме того, зона базразуниня - это тот фон, на котором выступает категория оценки: «хорошо» или «плохо», «+» или «-» определяются только после первичного выделения с позиции «важно / не важно». В высказывании Мна это базразуни-но объект оценки зависит от познцнн конкретного субъакта - базразуниноа для оценивающего субъекта занимает зону «не важно».

Базразуниноа для оценки может быть представлено двумя вариантами: 1) существует объ-актнвно базразуниноа для оценки, т.е. вещи и события, которые не входят в ценностную картину мира говорящего; категория оценки к ним неприменима; 2) «объект находится вне оценочных интересов субъекта вообще или в данной ситуации» [5, с. 18], т.е. существует область субъактнвно базразуниного. Второй вариант заслуживает внимания исследователя.

Описывая специфические свойства оценочной шкалы, Е.М. Вольф указывает, во-первых, на несимметричность между положительной и отрицательной зонами, во-вторых, на несимметричность основной оценочной пары «хорошо / плохо» и, в-третьих, на то, что имеющаяся в языке срединная, нейтральная зона - зона без-

различного для оценки также является асимметричной, сдвинутой в сторону «плохо» [5, с. 19, 51].

Усиление степени эмоциональности (как выражения неравнодушия говорящего) и экспрессивности (как силы воздействия на слушающего) может происходить благодаря специальным средствам - интенсификаторам (лексико-фразеологическим и интонационным) [5; 6]. Подобная интенсификация возможна и для средств, передающих субъективное состояние безразличия, например, с помощью наречий степени: вовсе / совсем / абсолютно безразлично. Отстраненность и безразличие имеют потенциальную степень, которая также может быть определена с помощью собственной (но аналогичной оценочной) шкалы интенсивности, поскольку «безразличные» слова, «как это ни парадоксально, относятся к экспрессивным средствам языка» [7, с. 9]. В русском языке это постоянно пополняющаяся группа экспрессивной лексики, обозначающей состояние безразличия и имеющей различное морфологическое выражение (мне всё равно = по барабану, параллельно, фиолетово и пр.; мне наплевать и пр.; ну и что и пр.). Степень экспрессивности во многом определяется их принадлежностью литературному языку: «запредельные», вульгарные, грубые слова и выражения максимально экспрессивны (см.: «Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи» В.В. Химика).

Если экспрессивность рассматривать как «свойство не отдельных слов, а высказывания в целом» [5, с. 42], то средства безразличия, нейтральные с точки зрения экспрессивности, в большинстве случаев обладают диффузной семантикой: Ну, как знаешь / как хочешь... В зависимости от конситуации позиция говорящего может рассматриваться как некое допущение и определенное согласие с чужой точкой зрения (в смысле: 'скорее согласен') или - при невозможности что-либо изменить - как несогласие (в смысле: 'не согласен, но ничего не могу сделать'). Ср.: Возможно, в тяжёлой атмосфере страха, унижения и насилия общественный протест уступает место надежде и даже апатии: «Референдум? Ну, пускай — хуже не будет точно» (Волеизвержение // Еженедельный журнал, 2003.03.17); - Я лучше сейчас поживу как хочется. - Дело ваше. А по-моему, не так (И. Грекова. Скрипка Ротшильда).

Чем экспрессивнее выбранные средство и способ выражения безразличия, тем очевиднее истинное состояние говорящего - это состояние неравнодушия, чрезвычайно заинтересованная

позиция: - Вольному воля, - мрачно изрек Никита. - Счастливо оставаться, созвонимся (С. Гандлевский. НРЗБ).

Интересно в этом контексте наблюдение Т.П. Ившиной за семантической трансформацией слова фиолетово - изначально краткой формы прилагательного со значением цвета. В языке новейшего времени, по очень убедительной версии Т. П. Ившиной, «окказиональное субстантивированное прилагательное *фиоле-товые как обозначение непринадлежности ни к одной из группировок, в том числе и к тем, которые представляют субкультуру (готы - с доминирующим черным цветом, эмо - розовым; в этом случае фиолетовый занимает срединную позицию между ними, нейтральную - безразличную, хотя и ее нельзя считать выражением абсолютного безразличия, скорее - собственной позиции, о чем свидетельствует материал переписки в блогах» [8, с. 366]. Возможно, это даже не позиция, а поза, которая скрывает понимание невозможности что-либо изменить или неспособность и нежелание открыто противиться чужой воле.

Для области субъективного безразличия не существует особых признаков определения места на оценочной шкале - она дается по тем же признакам, что и оценка «хорошо / плохо». Именно так, как составная часть области оценки, безразличие представлено в работах [7-10].

Думается, что справедливым будет и другое утверждение, не противоречащее предыдущему: безразличие как смысл противостоит согласию (= «хорошо») и несогласию (= «плохо») на шкале активность / пассивность [11, с. 123124]. Ср. трехчленную шкалу голосования: за — против — воздержался; да — нет — не знаю. Третий компонент (= 'затрудняюсь' / 'не могу ответить') обозначает зону безразличия, имеющего причины подобной пассивности - варианты: 1) объект не входит в круг интересов данного субъекта; 2) субъект не определился в отношении к данному объекту. Следовательно, в первом случае получается линейная шкала, на которой безразличие занимает нейтральную зону между оценкой «хорошо» и оценкой «плохо» (возможно, и без смещения в сторону «плохо»); в другом - нелинейная. Схематически её можно представить в виде равностороннего треугольника, в основании у которого находятся отметки да / за и нет / против (позиция активная), третий угол будет обозначать пассивную позицию не знаю / воздержался.

Безразличие в качестве одного из прагматических значений обладает и невербальными средствами выражения: такие невербальные

Безразличие как семантика и как реальность

471

средства, как «безмолвие», «коммуникативно-значимое молчание», «многозначительное молчание» и т. д., способны передавать семантику безразличия в определенной речевой ситуации. Однако молчание может подразумевать самые разнообразные смыслы - как собственно безразличие к предмету речи или мнению собеседника (при условии, что это не затрагивает сферу интересов говорящего), так и согласие или несогласие с высказанной точкой зрения по поводу этого предмета. Молчание в ответ на реплику -это не столько пересечение и не синкретизм смыслов, сколько их невыявленность, неопределенность. Кроме того, молчание может быть следствием стихийного чувства страха, досады, разочарования и т.д. (примеры - финальная «немая сцена» комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» или заключительная ремарка в трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов»).

Субъективная оценка как основа для сближения разных и даже противоположных смыслов имеет два плана - гносеологический и прагматический, что соответствует двум разным видам деятельности субъекта: рационально-оценочная и эмоционально-оценочная деятельность, связанная с понятием чувств-отношений, т.е. психических переживаний [12, с. 177]. В этой зоне психических переживаний -колебаний, сомнений, неуверенности, неопределенности и непонимания (в первую очередь себя, своих мыслей и чувств) семантика безразличия пересекается с другими смыслами, также входящими в прагмасемантическое поле субъективности, - с семантикой субъективного отрицания, противительной семантикой, с семантикой согласия-уступки. Такие лексические средства, как пусть / пускай / ладно (ну и пусть, ну и пускай, ну и ладно), могут маркировать зону синкретизма, в которой пересекаются сразу три субъективных семантики - безразличия (= 'мне всё равно), допущения-уступки (= 'пусть будет' - определенная доля согласия) и скрытого несогласия-противительности (= 'я против, но приходится смириться').

В следующей ситуации очевидные лексические средства выражения безразличия (какая разница, черт с ним), согласия (ладно, ладно; согласен) вступают в противоречие с истинным смыслом несогласия и внутреннего протеста, скрытого в подтексте; кроме того, существует еще «неочевидное» синкретичное по смыслу слово-предложение Пускай! и допускающее, уступающее (но неохотно) что уж: Куда ни сунешься - деньги, деньги. Что делать, что делать... Видите, как оно всё... Ладно, ладно. Я согласен. Ну действительно — какая разница?

Неделей раньше, неделей позже... Черт с ним! Я готов! Пускай! Что уж, как говорится... На распутье-то на этом. Всё (А. Волос. Недвижимость). Последнее слово всё в качестве маркера субъективного ограничения (ещё одна субъективная семантика) подводит итог внутреннему спору, однако это позиция смирения -но не согласия, допущения - но вынужденного, уступки - но временной.

Взаимоотношения между смыслами, составляющими поле субъективности, можно представить в виде голограммы: при явно выраженном одном смысле другой / другие присутствуют имплицитно. Всё зависит от точки зрения говорящего субъекта.

Любая семантическая информация, по словам Г.В. Колшанского [13], представляет собой субъективный образ явлений и отношений объективного мира. Отношение к фактам современной действительности может быть выражено целым рядом слов и выражений, обладающих семантикой безразличия (наиболее полные списки лексем и устойчивых оборотов см. в [9; 7]. Экстралингвистические факторы активизации языковых элементов с семантикой безразличия (ср. новое в современном языке: по-фигизм, состояние пофигизма) очень убедительно, на наш взгляд, сформулированы в статье Т.П. Ившиной: «Невозможность изменения ситуации, бессилие ведут к безразличию, которое становится одновременно маркером и способом противостояния и ограничивается лишь манифестацией позиции, поскольку действия оказываются безрезультатными» [8, с. 366].

Активность в использовании средств (в том числе новых и новейших), с одной стороны, и активность лингвистических исследований последних двух десятилетий, посвященных семантике безразличия - с другой, свидетельствуют об актуализации этого смысла в сознании носителей русского языка.

Список литературы

1. Дорошевский В. Элементы лексикологии и семиотики. М.: Прогресс, 1973. 352 с.

2. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: УРСС, 2009. 448 с.

3. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение, обозначение. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1965. 111 с.

4. Химик В.В. Категория субъективности в современном русском языке (эгоцентрический потенциал субъектных компонентов высказывания): Автореферат дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1991. 33 с.

5. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: УРСС, 2009. 264 с.

6. Антипова А.А. Способы обозначения степени интенсивности эмоционального состояния в русском и итальянском языках: Автореферат дис. ... канд. филол. наук. М., 2009. 24 с.

7. Голубцов С.А. Семантика и прагматика показателей безразличия: сопоставительный аспект (на материале русского и английского языков): Автореферат дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 1999. 21 с.

8. Ившина Т. П. «Фиолетовое» безразличие: новое содержание в старой наречной форме // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2010. № 6. С. 360-367.

9. Воркачев С.Г. Безразличие как этносеманти-ческая характеристика личности: опыт сопостави-

тельной паремиологии // Вопросы языкознания. 1997. № 4. С. 115-124.

10. Акимова О.Б. Способы выражения безразличия в речи студентов // Проблемы лингвистического образования. Ч. 2. Екатеринбург, 2003. С. 56-59.

11. Милованова М.С. Пространственно-противительная семантика слова: лексическое и грамматическое выражение. М.: Икар, 2008.

12. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и культурологический аспекты. М.: Языки русской культуры, 1996. 288 с.

13. Колшанский Г.В. Логика и структура языка. М.: Высшая школа, 1965. 240 с.

INDIFFERENCE AS SEMANTICS AND AS A REALITY

M.S. Milovanova

Relevant in the modern Russian language semantics of indifference presented in the article as one of the meanings pragmasemantics field of subjectivity. The paper also examines the intersection zone of indifference and other semantics semantics - adversative, subjective semantics of negation, concessions, subjective limitations.

Keywords: subjectivity in language, semantics of indifference, the expression of indifference.

References

1. Doroshevskiy V. Elementy leksikologii i semiotiki. M.: Progress, 1973. 352 s.

2. Benvenist E. Obshchaya lingvistika. M.: URSS, 2009. 448 s.

3. Katsnel'son S.D. Soderzhanie slova, znachenie, oboznachenie. L.: Nauka, Leningradskoe otdelenie, 1965. 111 s.

4. Khimik V.V. Kategoriya sub"ektivnosti v sovre-mennom russkom yazyke (egotsentricheskiy potentsial sub"ektnykh komponentov vyskazyvaniya): Avtoreferat diss... d-ra filol. nauk. SPb., 1991. 33 s.

5. Vol'f E.M. Funktsional'naya semantika otsenki. M.: URSS, 2009. 264 s.

6. Antipova A.A. Sposoby oboznacheniya stepeni intensivnosti emotsional'nogo sostoyaniya v russkom i ital'yanskom yazykakh: Avtoreferat dis. ... kand. filol. nauk. M., 2009. 24 s.

7. Golubtsov S.A. Semantika i pragmatika pokazateley bezrazlichiya: sopostavitel'nyy aspekt (na materiale

russkogo i angliyskogo yazykov): Avtoreferat dis... kand. filol. nauk. Krasnodar, 1999. 21 s.

8. Ivshina T.P. «Fioletovoe» bezrazlichie: novoe soderzhanie v staroy narechnoy forme // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. 2010. № 6. S. 360-367.

9. Vorkachev S.G. Bezrazlichie kak etno-semanticheskaya kharakteristika lichnosti: opyt sopo-stavitel'noy paremiologii // Voprosy yazykoznaniya. 1997. № 4. S. 115-124.

10. Akimova O.B. Sposoby vyrazheniya bezrazlichiya v rechi studentov // Problemy lingvisticheskogo obrazovaniya. Ch. 2. Ekaterinburg, 2003. S. 56-59.

11. Milovanova M.S. Prostranstvenno-protivitel'naya semantika slova: leksicheskoe i grammaticheskoe vyrazhenie. M. : Ikar, 2008.

12. Teliya V.N. Russkaya frazeologiya. Seman-ticheskiy, pragmaticheskiy i kul'turologicheskiy aspekty. M.: Yazyki russkoy kul'tury, 1996. 288 s.

13. Kolshanskiy G.V. Logika i struktura yazyka. M.: Vysshaya shkola, 1965. 240 s.