CC BY
62
АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА LITERARY TEXT: ASPECTS OF STUDY
УДК 882
Воронежский государственный технический университет канд. филол. наук, доцент кафедры русского языка и межкультурной коммуникации, Воронова Т.А. Россия, г. Воронеж, тел. +7(4732)71-50-48; e-mail: invi sible2editor@gmail. com
Voronezh State Technical University The chair of Russian language and intercultural communication, PhD, associate professor Voronova T.A. Russia, Voronezh, tel. +7(4732) 71-50-48; e-mail: [email protected]
Т.А. Воронова
БЕЛЫЙ ЦВЕТ В ПОЭТИЧЕСКОЙ ПАЛИТРЕ АРСЕНИЯ ТАРКОВСКОГО
Данная статья посвящена анализу цветовой лексики в лирике Арсения Тарковского, в частности, поэтическим и контекстуальным значениям прилагательного «белый». Актуальность представленного исследования не вызывает сомнений, так как поэтическое творчество Арсения Тарковского на данный момент недостаточно исследовано в этом аспекте. В статье приводится частотность употребления автором лексемы «белый» (в том числе и во фразеологических единицах), указываются значения, которые она развивает в поэтических текстах Тарковского. Подчеркивается, что число контекстуальных смыслов описываемого слова значительно превышает количество общеязыковых, обозначенных в нормативном толковом словаре, так как в художественном тексте мы имеем дело с большим количеством семантических «приращений». В статье приводятся примеры употребления прилагательного «белый» в таких дополнительных значениях, как «светлый», «счастливый», «дневной», «бесцветный», «символизирующий смерть», «чистый и невинный», «притворно невинный» и другие. Некоторые значения связаны друг с другом по ряду семантических признаков, другие представляют собой внутренние антонимы. Учитывая частотность употребления и семантическую «развитость» прилагательного «белый», можно сделать вывод о том, что оно является одним из ключевых в поэтической системе Арсения Тарковского.
Ключевые слова: Арсений Тарковский, цветовая лексика, цветовая символика, белый цвет, поэтический текст, семантическое приращение, общеязыковое значение слова.
T.A. Voronova
WHITE COLOUR IN THE POETIC VOCABULARY OF ARSENY TARKOVSKY
The present article is devoted to the analysis of colour lexis in Arseny Tarkovsky's verse, especially to the poetic and contextual meanings of the adjective 'white'. The relevance of the presented research is beyond doubts because Tarkovsky's verse is not studied enough in this aspect. In the article we give the frequency of the adjective 'white' (including its usage in idioms) and point out the meanings developed by this word in Tarkovsky's poetic texts. It is emphasized that the number of contextual meanings substantially exceeds the one of common language meanings marked in the normative explanatory dictionary because artistic text deals with a
© Воронова Т.А., 2018
lot of semantic expansions. The article demonstrates such additional meanings of the adjective 'white' as 'light', 'blissful', 'colourless', 'symbolizing death', 'pure and innocent', 'falsely innocent' etc. Some meanings are i n-terconnected through a number of semantic traits; others are inner antonyms. Taking into account the frequency of the adjective 'white' and its semantic development, we can conclude that this is one of the key words in the poetic vocabulary of Arseny Tarkovsky.
Key words: Arseny Tarkovsky, colour lexis, colour symbolic, white colour, poetic text, semantic expansion, common language meaning of the word.
Цветовая лексика представляет собой один из тех словесных пластов поэтического текста, которые всегда привлекают внимание и читателей, и исследователей. Символика того или иного цвета, общекультурные или индивидуально-авторские ассоциации, с ним связанные, - все это углубляет и обогащает семантическое содержание стихотворного произведения. В этом отношении белый цвет является одним из основных и наиболее частотных. Таковым он является и в поэтическом лексиконе Арсения Тарковского, чье творчество на данный момент недостаточно исследовано в этом аспекте.
И. Захариева справедливо замечает: «Белый цвет доминирует в стихах Тарковского» [1; c. 31]. Прежде всего следует отметить высокую частотность данной лексемы: по данным «Словаря лирики Арсения Тарковского», в одних только свободных словосочетаниях оно употреблено поэтом 52 раза [2; c. 45]. Кроме того, лексема «белый» в поэзии Тарковского занимает одно из первых мест по количеству фразеологических единиц, в состав которых оно входит; причем список этот составляют как общеязыковые фразеологизмы (белые руки, белый свет, белый день), так и индивидуально-авторские (белая круговерть, белый покров, белый огонь). Наконец, количество оттенков значения, развиваемых прилагательным «белый» в текстах Тарковского, также высоко: «Словарь лирики Арсения Тарковского» насчитывает их 16 [2; c. 46]. Для сравнения: в «Толковом словаре русского языка» под редакцией С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой указывает всего лишь 5 значений рассматриваемого слова [3; c. 40], причем совпадений между нормативным толковым словарем и словарем писательским обнаруживается крайне мало. Данный факт вполне объясним, так как в поэтическом тексте мы сталкиваемся с большим числом семантических «приращений», не совпадающих с общеязыковыми значениями лексической единицы; именно в художественном тексте слово раскрывается наиболее полно.
Обратимся к значениям прилагательного «белый» в лирике Арсения Тарковского. В основном общеязыковом значении - «цвет снега или мела» [3; c. 40] - оно употребляется поэтом «по максимуму»: 26 раз в 18 стихотворениях, среди которых - такие «программные» произведения Тарковского, как «25 июня 1939 года», «Ялик», «Мартовский снег», «Первая гроза», «Я в детстве заболел...», «Плыл вниз от Юрьевца по Волге звон пасхальный...» и др. Отметим и единичные примеры употребления лексемы «белый» в значении «сорт» (хлеба или вина): «И белый хлеб в руках несет» [4]; «На свадьбах пили белое вино» [4]. Однако на этом совпадение с общеязыковыми смыслами заканчивается.
Так, одно из толкований данного слова - «светлый» - приобретает в ряде контекстов более узкое значение «озаренный светом», «полный света». У этого значения возникает важная дополнительная коннотация - «счастливый»: «С тобою белый день белее, А ночью белого белей Свободно плещут крылья феи В блаженной комнате моей» [4]. Примечательно, что именно в белый цвет «окрашиваются» в стихотворных произведениях Тарковского детские воспоминания («Душу, вспыхнувшую на лету...», «Я в детстве заболел. », «Ничего на свете нет.»).
В данном значении прилагательное «белый» входит и в состав контекстно-индивидуального фразеологизма «белый-белый день», трактуемого как «символ детст-
ва, счастливого и гармоничного времени» [2; а 46]. Указанный смысл не ускользнул от внимания исследователей: «Воспоминание о невозвратном ослепительном времени помечено удвоенным световым эпитетом: «Белый-белый день». <...> Погруженность в «белый день» — символизация счастливого состояния человека, дух которого еще не познал жизненных невзгод. Сам по себе белый цвет означает интенсивную освещенность пространства, что и вызывает подъем авторских эмоций» [1; а 29]. Выявленное символическое значение подчеркивается и за счет соседства близких по смыслу цветовых прилагательных - «молочный» и «серебристый» [5; а 38], [1; а 29]: «Отец стоит на дорожке. Белый-белый день. В цвету серебристый тополь, Центифолия, а за ней -Вьющиеся розы, Молочная трава» [4].
К толкованию «белый = светлый» вполне логично приближается и значение -«дневной», то есть озаренный дневным светом и противоположный ночной темноте: «Еще мы в пещере костра не зажгли И мамонтов не рисовали, Ни белого неба, ни черной земли Богами еще не назвали» [4]. В другом контексте мы встречаемся с более сложной семантической картиной: «белый» = «озаренный дневным светом и солнцем» = «очень светлый от солнечного света и сухой от солнечного тепла» («Что мне оставили ранние годы, Ранние годы - лучистые воды, Белый песок да степная трава -Горькая, звонкая, злая, сухая...» [4]. Еще одно значение слова «белый», близкое перечисленным выше, - «яркий, ослепляющий»: «Мокрый, мертвый, лежит он в ложбинке, Будто битая птица в корзинке. <...> В белых молниях труп офицерика» [4].
В то же время в ряде текстов Тарковского прилагательное «белый» может означать «отсутствие цвета вообще»: «Ровный белый небосвод, И на зелени прибрежной Белый сумрачный налет, Словно жребий неизбежный» [4]. В приведенном примере «белый = бесцветный» может пониматься как «говорящий о пасмурной погоде»; однако в других контекстах значение «бесцветный» перерастает в «безжизненный»: в уже процитированном отрывке непривычное сочетание слова «белый» и эпитета «сумрачный» говорит само за себя.
Более того, белый цвет в лирике Тарковского не единожды становится ассоциацией с чем-то неживым и даже символизирует смерть: «Ты - бедный мальчик сумасшедший, С каких-то белых похорон На пиршество друзей приведший Колоколов прощальный звон» [4]; «По такому белому снегу Белый ангел альфу-омегу Мог бы крыльями написать И лебяжью смертную негу Ниспослать мне, как благодать» [4]. Можно предположить, что настоящее значение является скрытой ассоциацией с цветом погребального покрывала или простыни, в которую заворачивают умершего: не случайно выражение «ты в белом спишь» повторяется у Тарковского в ряде текстов. Возможна реконструкция и более традиционной ассоциативной картины: белый цвет связан в сознании автора со снегом и зимой как с окончанием года, временным умиранием природы, которое воспринимается как символ конца человеческой жизни. Отчасти здесь можно увидеть и некие параллели с траурной символикой белого цвета в ряде восточных культур («Белый - это цвет, связанный со старостью, осенью, увяданием, т.е. завершение цикла и выходом за грань мира. Поэтому белый цвет в одежде означает траур, и подчеркивает значение предметов как связанных с похоронами» [6]). Однако применительно к поэзии Тарковского это совпадение едва ли можно считать системным и авторски осознанным.
Нельзя не отметить, что данное значение в определенном отношении является ан-тонимичным первому из указанных нами: «белый» = «полный света, ассоциирующийся с началом жизни» и «белый» = «безжизненный, символизирующий смерть». Развитие внутренней антонимии у ключевой, наиболее частотной, организующей поэтическое пространство лексики - одна из характерных черт поэтической системы Арсения Тар-
ковского, о которой уже говорилось в одной из наших предыдущих работ: «Ряд ключевых лексических единиц в поэзии А. Тарковского приобретает в различных контекстах противоположные оттенки смысла, причем данное явление носит отнюдь не единичный характер», отражая таким образом «символико-смысловую сложность лирики А. Тарковского и в некотором смысле авторское мировоззрение» [7; с. 31].
Что касается других случаев использования Тарковским прилагательного «белый» именно в символическом значении, то здесь поэт не выходит из традиционных культурных рамок: «белый» нередко может быть истолкован как «чистый, невинный, безгрешный» («Он, как белый голубь, дышит В колыбели лубяной» [4]) или «святой, незапятнанный» («Под небом северным стою Пред белой, бледной, непокорной Твоею высотою горной <...> В твоем грядущем, как в раю» [4]). В этом отношении будет интересным пример из стихотворения «Солдат», в котором традиционная символика белого цвета обыгрывается в ироническом ключе и приобретает несколько иной оттенок значения - «якобы невинный», «притворно невинный», «соблазняющий кажущейся невинностью»: «Как будто и напрашивается, Как будто издевается; А глянул - прихорашивается И в ситец одевается. Походкою несмелою Выходит павой белою» [4].
Наконец, в ряде поэтических текстов Тарковского мы обнаруживаем своего рода метонимический перенос значения анализируемого прилагательного, когда слово «белый» означает «ставший белым в результате чего-либо». Так, в стихотворении «После бомбежки» данная лексическая единица употреблена в значении «седой» или «поседевший»: «Наружу сунул бороду чуть свет Из погреба на волю белый дед В холстине рваной, праздничной когда-то» [4]. В стихотворных циклах, посвященных памяти Н.А. Заболоцкого и А.А. Ахматовой, эпитет «белый» превращается в контекстуальный синоним слова «снежный» или же приобретает добавочный оттенок - «засыпанный снегом»: «Венков еловых птичьи лапки В снегу остались от живых. Твоя могила в белой шапке, Как царь, проходит мимо них» [4]; «Белые сосны поют: - Аминь! Мой голубь - твоя рука» [4].
Наконец, в наиболее сложном, с нашей точки зрения, случае переноса значения слово «белый» может быть истолковано как «слепой», «ослепший» или даже «невидящий»: «Бредем, теряя кромку круга И спотыкаясь о гроба. Не видно месяца над нами, В сугробах вязнут костыли, И души белыми глазами Глядят вослед поверх земли) [4]. Настоящий отрывок заслуживает, на наш взгляд, более пристального внимания, так как его истолкование требует «вскрытия» довольно непростой ассоциативной схемы. «Белыми» (то есть невидящими) глазами может «смотреть» античная статуя. Упоминание в тексте стихотворения «гробов» (иными словами, могил) и «каменной стены» приводит к мысли о том, что «души» - не что иное, как могильные памятники, высеченные из белого мрамора (и вдобавок усыпанные снегом). В итоге образность всего текста в целом приобретает черты «кладбища воспоминаний», сопровождающего «жизненную зиму» (отсюда и выбор названия - «Зимой»).
Подведем итоги нашего исследования. Белый цвет действительно является одним из первостепенных в поэтической палитре Арсения Тарковского; об этом свидетельствует и высокая частотность использования анализируемой лексической единицы, и ее семантическая «разветвленность», и развитие у данного слова внутренней антонимии (впрочем, заметим в скобках, что употребление прилагательного в рассмотренных нами «смещенных» значениях не составляет значительного числа примеров). Все вышеперечисленное характерно именно для ключевых лексических единиц в лирике Арсения Тарковского; таким образом, мы имеем дело с проявлением целостной поэтической системы.
Библиографический список
1. Захариева И. Цветовые эффекты в лирике Арсения Тарковского // Opera Slavica. XXIV (3). 2014. C. 27 - 36.
2. Воронова Т.А. Словарь лирики Арсения Тарковского. Часть I (А-Йота). Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2004. 296 с.
3. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1994.
928 с.
4. Тарковский А.А. Собрание сочинений в 3 т. М.: Художественная литература, 1991. Т. 1, 2.
5. Резниченко Н. «От земли до высокой звезды»: Мифопоэтика Арсения Тарковского. Нежин - Киев, 2014. 272 с.
6. Символика цвета в китайской культуре. URL: www.color-harmony.livejournal.com (Дата обращения: 15.04.2018).
7. Воронова Т.А. Лексическая семантика как отражение мифа в поэзии Арсения Тарковского // Язык как средство формирования интернациональной ментальности. Липецк: Липецкий гос. пед. ун-т, 2007. С. 28 - 32.
References
1. Zakharieva I. Colour effects in lyrics by Arseny Tarkovsky // Opera Slavica. XXIV (3). 2014. P. 27 - 36.
2. Voronova Т.А. Vocabulary of Arseny Tarkovsky's verse. Part I. Voronezh, 2004. 296 p.
3. Ozhegov S.I., Shvedova N.Y. Explanatory dictionary of Russian language. Moscow, 1994. 928 p.
4. Tarkovsky A.A. Completed works in 3 vol. Moscow, 1991. Vol 1, 2.
5 Reznichenko N. "From the earth to the highest star": Mythological poetics of Arseny Tarkovsky. Nezhin - Kiev, 2014. 272 p.
6. ^lour symbolic in Chinese culture. URL: www.color-harmony.livejournal.com (Date of access: 15.04.2018).
7. Voronova Т.А. Lexical semantic as the reflection of the myth in Arseny Tarkovsky's poetry // Language as a means of international mentality formation. Lipetsk: Lipetsk State Teaching University, 2007. P. 28 - 32.
УДК 821.161.1.0
Воронежский государственный университет
канд. филол. наук, доцент кафедры истории и типологии русской и зарубежной литературы Ларин С.А.
Россия, г. Воронеж, тел. 8-908-135-54-78 e-mail: [email protected]
Voronezh State University The chair of history and typology of Russian and foreign literature PhD, associate professor Larin S.A.
Russia, Voronezh,8-908-135-54-78 e-mail: [email protected]
Воронежский государственный университет
магистр кафедры истории и типологии русской и зарубежной литературы Филатова Д.А. Россия, г. Воронеж e-mail: [email protected]
Voronezh State University The chair of history and typology of Russian and foreign literature Master student Filatova D.A. Russia, Voronezh
e-mail:[email protected]
С.А. Ларин, Д.А. Филатова
ЛАРИСА ОГУДАЛОВА И ЮЛИЙ КАПИТОНОВИЧ КАРАНДЫШЕВ: НЕРАВНЫЙ БРАК И ПРОБЛЕМЫ КОММУНИКАЦИИ
В статье анализируются отношения главной героини пьесы Островского «Бесприданница» и ее жениха, бедного чиновника Карандышева. При этом особое внимание уделяется специфике их коммуникативного поведения. Уже в самом начале пьесы Островский показывает, что между героями холодные, едва ли не враждебные отношения: диалоги окрашены желчью, иронией и сарказмом. «Вдохновителем» общения в большинстве случаев является Карандышев. Его речь наполнена претензиями, обидами, обвинениями. Однако почти всегда инициатива переходит к Ларисе, которой удается не просто управлять коммуникацией, но и доминировать, одерживать победу. Островский подчеркивает, что в процессе общения Карандышев совершенно не использует аргументы и те преимущества, которые у него, казалось бы, есть. В результате он оказывается жертвой агрессивной коммуникативной позиции своей невесты, ее матери, Паратова и других более «решительных» персонажей пьесы. Главной причиной такого поведения героя является его зависимость от невесты, боязнь потерять «привилегии», которые он надеется получить, женившись на «первой красавице» Бряхимова. Закономерно, что такая конфликтная коммуникация не позволяет героям выстраивать продуктивное, эффективное общение и, в конечном счете, приводит к драматической развязке: не просто становится невозможным их брак, но один из любовников должен погибнуть.
Ключевые слова: «Бесприданница», драматургия, А.Н. Островский, коммуникативное поведение, матримониальные мотивы, суицид.
S.A. Larin, D.A. Filatova
LARISA OGUDALOVA AND JULIUS KAPITONOVICH KARANDYSHEV: UNEQUAL MARRIAGE AND COMMUNICATION PROBLEMS
The article analyzes the relationship between the main character of Ostrovsky's play «A girl without do w-ry» and her fiancee, the poor official Karandyshev. Special attention is paid to the peculiarities of their communicative behavior. Yet at the very beginning of the play Ostrovsky shows that relationships between the charac-
© Ларин С.А., Филатова Д.А., 2018
