CC BY
106
УДК 882.09
Болотов Дмитрий Андреевич
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
vadmit8 7@таіІ. ги
БАТАЛЬНАЯ ЛЕКСИКА ФРАНЦУЗСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX БЕКА КАК РЕЗУЛЬТАТ РУССКО-ФРАНЦУЗСКИХ КУЛЬТУРНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Многовековая история взаимоотношений России и Франции предопределила ситуацию в русском языке XVIII -начала XIX вв. Анализ языка эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир» помогает доказать факт функционирования галлицизмов в русском литературном языке начала XIX века на примере лексем корнет, каптенармус, редут, флешь. Ключевые слова: языковой контакт, заимствование, галлицизм, батальный, функционирование.
Взаимоотношения России и Франции имеют многовековую историю. Ещё в середине XI века дочь Ярослава Мудрого Анна стала королевой Франции, выйдя замуж за Генриха I [4]. Личная неприязнь Петра I к Франции никоим образом не отражалась на внешнеполитических отношениях двух стран. В 1717 году после указа Петра I появилось первое посольство России во Франции, что стало отправной точкой для установления дипломатических отношений между нашими странами [10]. В период преобразования русской армии по европейскому образцу, в 1712 году, во Францию было отправлено несколько русских офицеров [7, с. 358]. Тем не менее, связи с Францией в петровскую эпоху были эпизодическими [1, с. 2429]. Начало активных контактов между двумя государствами относится к периоду царствования российских императриц Елизаветы и Екатерины II, когда происходит налаживание, а затем закрепление дружественных отношений. К концу ХУШ века русско-французские отношения характеризуются охлаждением, а в 90-е годы перерастают в борьбу против французской буржуазной революции [1, с. 37]. Но такое противоборство на политическом уровне нисколько не сказывается на тенденциях и получившей широкое распространение и влияние моде русского дворянского общества на всё французское, в том числе, и на французский язык. П.А. Вяземский, видный деятель того времени, поэт и дипломат, парафразируя известное изречение, точно характеризует культурные связи России с Францией: «Grattez 1е Russe, vous trouverez 1е РапБ1еп» («Поскоблите русского, найдёте парижанина») [3, с. 328].
В течение всего XVIII и в первой половине XIX веков французский язык оказал огромное влияние на русскую лексику. Академик А.А. Шахматов подчеркивает, что в этот период «прилив французских слов не прекращался, причем заимствовались... и такие, которые имели при себе в русском языке равнозначащие или почти равнозначащие синонимы» [14, с. 93]. Именно в этот период активизируется поток заимствований из французского языка в русский. Первые галлицизмы проникли в русский язык в Петровскую эпоху, вторая волна заимствований из французского языка, уже менее ин-
тенсивная, приходится на времена царствования Елизаветы Петровны и Екатерины II [1, с. 37]. Вероятно, причина такого количества галлицизмов в русском языке кроется в огромных успехах Франции, мощного и процветающего во всех областях государства. Франция по праву считалась (и считается до сих пор) законодательницей культуры и моды на всё изысканное. Как пишет Лотман в «Избранных статьях», французский язык, вытеснив латынь, сделался к этому времени международным языком науки и дипломатии, а французская культура по праву заняла среди европейских культур ведущее место [5, с. 350].
Итак, галлицизмы проникали во многие сферы жизни и деятельности людей: искусство, культуру, моду, одежду, интерьер, кулинарию и т.п. Несмотря на роль французского как языка великосветского общения, его влияние система русского языка испытала также и в военной сфере. По словам Ф.П. Сороколетова, первые галлицизмы военной тематики начали входить в русский язык на столетие раньше петровских реформ [11, с. 269], но процесс массового заимствования отмечается в эпоху Петра I. В Табели о рангах, составленной по образцу европейской системы чинов и званий, встречается немало заимствований из французского, особенно в названиях чинов военных (маршал, генерал-аншеф, премьер-майор, секунд-майор, капитан, лейтенант и др.) [8]. Как отмечает В.В. Виноградов, в петровскую эпоху военная лексика, заимствованная из того или иного языка-донора, относилась к определённой тематике. Так, в терминах морского дела господствовали заимствования из голландского (рейд, киль, фарватер, шкипер) и английского (бот, шхуна, бриг, мичман) языков. Многочисленная группа слов, обозначающих сухопутные термины, заимствована из Германии (генералитет, юнкер, гауптвахта, лагерь, штурм). Но в таких терминах было заметно и сильное влияние французского языка (барьер, батальон, гарнизон, марш, мортира, лафет), вероятно, обусловленное тем, что во Франции прежде всего было заведено постоянное войско [2, с. 60].
Батальная лексика русского языка XVIII - первой половины XIX веков является одним из круп-
ных пластов заимствований из французского языка в русский. Это слова - авангард, аванпост, армия, арьергард, батальон, батарея, бивак, ботфорты, гарнизон, генерал-аншеф, гренадер, диверсия, драгун, кавалерия, казарма, канонада, каптенармус, корнет, лафет, лейтенант, люнет, маршал, мортира, ординарец, редут, фланг, фронт, шинель, эполет, эскадрон и др. Данная лексика представлена различными тематическими группами: воинские звания, наименования лиц, принадлежащих к различным родам войск, наименования лиц по роду деятельности, рода войск, наименования войска и его структурных частей и подразделений, орудия, фортификационные сооружения, предметы одежды и обмундирования и др. Эти группы лексики достаточно полно отражены в романе-эпопее Л.Н. Толстого «Война и мир», описывающем события начала XIX века, в том числе и войну с Наполеоном. Среди этих групп наиболее многочисленной по составу является агентивная лексика, группа наименований лиц, имеющих отношение к военному делу. Её доля от общего числа заимствованной батальной лексики в романе составляет примерно 25%. Причина такого количества агентивов объясняется тем, что для создаваемой Петром I регулярной армии заимствовались новые лексемы, которые в конечном итоге вытеснили ставшие историзмами агентивы (князь, воевода, голова, сотник, тысяцкий). Это наглядно отображено в Табели о рангах, где указано время вхождения в русский язык новых заимствований. Некоторые из них (генерал, генерал-лейтенант, генерал-майор, майор, капитан, лейтенант) до сих пор не вышли из употребления, и являются элементами тер-миносистемы современных воинских званий. Менее используемыми в настоящее время носителями русского языка, но актуальными в начале XIX века были французские по происхождению лексемы: бригадир, дивизионер, жандарм, интендант, каптенармус, карабинер, корнет, ординарец, партизан, рекрут.
Корнет. В Словаре русского языка лексема (далее - МАС) корнет охарактеризована так: КОРНЕТ, -а, м. Первый офицерский чин в кавалерии и войсках пограничной стражи в дореволюционной русской армии, соответствовавший подпоручику в пехоте, а также офицер в этом чине. [Франц. comette] [9, т. 2, с. 105]. Происхождение лексемы решается неоднозначно: по данным этимологического словаря М. Фасмера в русский язык это слово попало через немецкое Kornet из французского cornette -«знаменосец», либо непосредственно из французского cornette «флаг с двумя вымпелами, штандарт кавалеристской роты» от cornet «рожок» [13, т. 2, с. 330]. Яснее этимология слова прослеживается во французских толковых словарях, где представлены два омонима cornette, отличающиеся категорией рода. Лексема женского рода cornette, проис-
ходящая от французского corne «рожок», имеет несколько значений, одно из которых - etendard d’une compagnie de cavalerie; cette compagnie elle-тёте «знамя кавалерийского полка и сам полк» [15, с. 271]. Лексема мужского рода однозначна - autrefois, officier portant l’etendard d’une compagnie de cavalerie; sous-lieutenant de cavalerie «офицер, несущий знамя кавалерийского полка» [15, с. 271]. Причина наименования одушевлённого лица словом cornette, обозначающим неодушевлённый предмет, объясняется фактом переноса значения по смежности с изменением категории рода исходной лексемы.
Чин корнета был введён императрицей Анной Иоанновной для кавалерии в 1731 году и соответствовал самому низшему 14-му классу Табели о рангах [8]. Этот чин был свойственен всем родам войск кавалерии: корнеты входили в состав Кавалергардского полка, который включал в себя и другие строевые чины (ротмистры, поручики, вахмистры, эстандарт-юнкеры). Из текста «Войны и мира» становится ясно, что корнеты служили и в гусарских полках: Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову. Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководилДолохов [12, кн. 1, с. 149]. Один из героев «Войны и мира», Николай Ростов, недавно произведённый в офицеры гусарского Павлоградского полка, носил звание корнета: Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам [12, кн. 1, с. 291]. Тем самым Толстой подтверждает, что корнет был исключительно кавалерийским чином и офицеры в этом звании должны были иметь лошадь. В русском языке лексема не имеет однокоренных производных слов, в романе она употреблена 7 раз, но обладает свойственной лексемам русского языка парадигмой склонения и в предложении свободно сочетается с другими частями речи: гусарский корнет, производство в корнеты.
Аналогично лексеме корнет историзмом является лексема каптенармус, обозначавшая должностное лицо в армии. Несмотря на единичное употребление в романе, она точно характеризует предназначение и функции каптенармуса. Каптенармусом в романе называется человек, ответственный за снабжение солдат продовольствием: В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана [12, кн. 1, с. 215]. Значение слова у Толстого соответствует значению, данному в словаре иностранных слов - «должностное лицо младшего командного состава, ведающего в роте
хранением и выдачей снаряжения, обмундирования и продовольствия» [6, с. 434]. В МАС отмечено, что эта должность существовала и в Советской Армии, но только до 50-х годов [9, т. 2, с. 30-31]. Слово происходит от французского capitaine d’armes и заимствуется в русский язык, претерпевая впоследствии ряд фонетических изменений (капитан дес армес -> каптенармус). Неустойчивость фонетико-морфологической формы слова в период активного употребления (каптинармусъ-капи-танъ-десъ-армесъ) является характерным признаком его «чужеродности» в лексической системе русского языка [11, с. 270]. В настоящее время данная лексическая единица не воспринимается как полностью адаптированная, поскольку имеет на конце слова -ус, формант, присущий заимствованиям из латинского. Поэтому многие носители русского языка полагают, что лексема каптенармус является именно латинизмом, аналогично лексемам архивариус, нотариус, гладиолус, тезаурус и др.
Среди неагентивной лексики, представленной в романе, наиболее яркими и узнаваемыми, особенно сейчас, в год празднования юбилея Бородинской битвы, являются галлицизмы редут и флешь. Эти заимствования из французского языка остаются широко известными и в настоящее время благодаря тексту эпопеи «Война и мир». Слово редут в романе имеет обычное значение для этого слова - ‘укреплённое сооружение для обороны, располагающееся обычно на возвышении впереди основных сил армии’: редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами месте стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов... [12, кн. 2, с. 231]. Значение такого сооружения в практике боя было очень велико: редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы... Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место... было самое важное место в сражении [12, кн. 2, с. 231].
Название другой лексемы флешь происходит от мотивированного французского слова АеЛе ‘стрела’ [15, с. 434]. В МАС она охарактеризована следующим образом: Флешь, -и, ж. Воен. устар. Полевое укрепление в форме тупого угла, обращенного вершиной к противнику [9, т. 4, с. 570]. Флешь, как и редут, является укрепительным сооружением, отличаясь от редута формой и характером построения. В романе Л.Н. Толстого «Война и мир» эта лексема также обладает высокой фреквенцией, насчитывая 21 употребление. В нарративе произведения нет точной семантизации лексемы, поэтому сам автор даёт примечание при первом употреблении этого слова в тексте романа: Потом под гору и на гору они проехали... по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.)],
тоже тогда еще копаемые [12, кн. 2, с. 202]. Ясно то, что флешами в «Войне и мире» называются некие ‘сооружения, предназначенные для обороны’. В мастерски созданных Л.Н. Толстым детальных описаниях батальных сцен выкристаллизовываются нюансы значений лексемы, из которых складывается её семантический алер. Объём значений раскрывается в контекстах, в парадигматических связях с другими лексемами: В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи..., всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами [12, кн. 2, с. 219]; Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из-за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть [12, кн. 2, с. 233]. Слова редут и флешь являются необходимыми и важными для описания батальных сцен в романе-эпопее, а многочисленные по употребительности словосочетания с этими лексемами - Шевардинский редут, Багратионовы флеши - давно стали идиоматическими и по сей день олицетворяют доблесть и отвагу русской армии.
В словарях современного русского языка вышеописанные лексемы, как и многие другие батальные галлицизмы, отмечены пометой устар. С течением времени они действительно превратились в историзмы, поскольку военная наука не стояла на месте, изменились характер и способы ведения войн, что отразилось и на ситуации употребления терминов в современном русском языке. Тем не менее, батальная лексика русского языка, заимствованная в XVIII-XIX веках из французского языка, является «отпечатком» культурнополитических отношений той эпохи между двумя странами.
Библиографический список
1. Биржакова Е.Э., Войнова Л.А., Кутина Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. - Л., 1972. - С. 24-29, 37.
2. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. - М.: Высшая школа, 1982. - 528 с.
3. Вяземский П.А. Стихотворения. Воспоминания. Записные книжки. - М., 1988. - С. 328.
4. Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 т. Т. 2. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.kulichki.com/inkwell/text/ special/history/karamzin/kar02_02.htm (дата обращения: 18.08.2012).
5. Лотман Ю.М. Статьи по истории русской литературы XVIII-XIX века. В 3 т. Т. 2. - Таллинн, 1992. - С. 352.
6. Новый словарь иностранных слов / авт.-сост. Е.Н. Захаренко. - М.: Азбуковник, 2009. - 1040 с.
7. Очерки истории СССР. XVIII век, первая четверть. - М., 1954. - С. 358.
8. Российское законодательство X-XX вв.: В 9 т. Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма / отв. ред. А.Г. Маньков. - М.: Юридическая литература, 1986. - С. 56-61 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.hist.msu.ru/ ER/Etext/tabel.htm (дата обращения: 18.08.2012).
9. Словарь русского языка: В 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. Т. 2. - М., 1985.
10. Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. Сочинения в 18 кн. Кн. 8, 9 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://
militera.lib.ru/common/solovyev1/index.html (дата обращения: 18.08.2012).
11. Сороколетов Ф.П. История военной лексики в русском языке XI-XVII вв. - М.: Либроком, 2009. - З84 с.
12. Толстой Л.Н. Война и мир: В 2-х книгах. Кн. 1, 2. - М., 2010.
13. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. Т. 1. - М., 1986.
14. Шахматов А.А. Очерк современного русского литературного языка. - М., 1941. - 286 с.
15. Petit Larousse illustre - dictionnaire encyclopedique pour tous, 1976.
УДК 811.161.1
Зорина Людмила Юрьевна
Вологодский государственный педагогический университет
РУССКИЕ ДИАЛЕКТНЫЕ БЛАГОПОЖЕЛАНИЯ В СИТУАЦИЯХ ЛЬНОВОДСТВА, ПРЯДЕНИЯ И ТКАЧЕСТВА
В статье анализируются диалектные благопожелания в ситуациях льноводства, прядения и ткачества. Формулы рассматриваются с точки зрения их семантики, ареала, речевой организации и символических смыслов. Материал статьи пополняет представления о бытовании в русских народных говорах категории вежливости. Ключевые слова: диалекты, речевой этикет, коммуникативная ситуация, благопожелания.
Костромской регион издавна известен как центр изучения лексики льноводства,
. прядения и ткачества [3]. Названной тематической группы нам также довелось коснуться, но уже на уровне изучения северорусских диалектных благопожеланий. Вслед за Т.А. Агапкиной и Л.Н. Виноградовой, под благопожеланием нами понимается «принятая в данном социуме устойчивая формула, содержащая пожелание добра одним лицом в адрес другого лица» [1, с. 186]. В русских народных говорах благопожелания часто произносятся в типизированных, повторяющихся ситуациях: при замешивании теста, сбивании масла, доении коровы, сенокосе, жатве, трепании льна, ткачестве и др.
Источниками материала для наблюдений над благопожеланиями в ситуациях льноводства, прядения и ткачества послужила картотека «Словаря вологодских говоров» [7] и личный архив полевых записей по вологодским говорам, сопредельным с костромскими. Благопожелания, зафиксированные в русских народных говорах в этих ситуациях, анализируются нами с точки зрения их семантики, ареалов, речевой организации и символических смыслов.
В ситуации обработки льна (это и уборка выросшего льна, и отделение костры от льноволокна, и чесание льноволокна, и прядение, и ткачество) люди, увидевшие работников, обычно произносят формулы: Бог в помощь! Дай Бог спорину! Труд на пользу! Это самые общие, ёмкие по смыслу бла-
гопожелания, применимые к любым ситуациям, произносимые при любых видах работ. Обращает на себя внимание, что два благопожелания связаны с упоминанием Бога. Народное сознание рассматривает его как дарителя добра, блага [1, с. 174]. В благопожелании Дай Бог спорину! употребляется диалектное слово спорина ‘удача, успех’. Формула Труд на пользу! связана, по-видимому, с самыми древними библейскими текстами: Труд должен быть направлен на пользу ближнему и на прославление Бога (Екклезиаст, гл. 2).
Помимо перечисленных универсальных формул добрых пожеланий, в описываемых ситуациях используются специализированные, присущие только этим ситуациям формулы.
Так, процедура чесания льноволокна представлена формулой Шёлк на руки! Волокно отделяют от сухих обломков твёрдой части стебля. Благопожеланием Шёлк на руки! работающему человеку желают, чтобы очищенное льноволокно было мягким, податливым, подобным шёлку, не кололо руки. Шёлк в данном благопожелании - символ мягкости льноволокна. Согласно представлениям людей в традиционных архаических культурах благопо-желание, доброе слово равнозначны доброму делу, помощи работникам.
В ситуации прядения в говорах Вологодского района зафиксированы формулы: Пряди на здоровье! Ты пряди, прядеюшка! С миру по нитке! Все эти формулы не что иное, как пожелание успеха женщине, которая занимается прядением нитей.
66
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ .№ 5, 2012
© Зорина Л.Ю., 2012
