CC BY
155А. С. Новиков
Балты Юго-Восточной Прибалтики XII - XIII вв. глазами их соседей (к проблеме этнокультурных стереотипов)
Изучение этнокультурных стереотипов относится к одному из перспективных направлений отечественной исторической науки. В ней эта проблема применительно к территории ЮгоВосточной Прибалтики изучалась лишь В.Т. Пашуто, отметившим, что литовцы и ятвяги осмыслялись на Руси как «поганые», и потому покорение русскими князьями их земель представляло «русский вариант крестовых походов»1. Однако в дальнейшем эта тема не получила развития.
В IX - X веках на границах земель, населённых племенами балтов, известными под собирательным этнонимом «пруссы», образовались национальные государства - Польша и Русь, которые одновременно со своим возникновением начали проводить активную экспансионистскую политику. Прусской землёй, непосредственно граничившей с обоими государствами, оказалась Ятвягия, которая стала для русских князей одним из слагаемых обширной вассальной неславянской сферы2. Аналогично рассматривали её и польские князья. Кроме Ятвягии Русь непосредственно граничила с землями восточных балтов - литовцев и латгалов.
Само местообитание балтов в восприятии их соседей является принципиально иной средой. Это отмечает уже Галл Аноним (20-е гг. XII в.), рассказывая о походе Болеслава Криво-устого в «Пруссию» (под которой, вероятно, в данном случае понимается часть Ятвягии). Согласно Галлу, Болеслав «пользовался льдом озёр и болот в качестве мостов, так как нельзя найти никакого другого подхода к этой стране, кроме как по озёрам и болотам»3. Хроника Винцентия Кадлубка (XIII в.) сообщает о пруссах, что «у самого входа [в их землю] есть место, покрытое
1 Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., 1959. С. 26; 32.
2 Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 332.
3 Галл Аноним. Хроника и деяния князей или правителей польских. М.,
1961. С. 132.
густыми зарослями, где под зеленью травы скрывается бездна илистой смолы»4. Автор более поздней «Великой хроники» заимствует этот тезис практически дословно5.
Аналогично характеризуют балтские территории и русские источники. В походе на ятвягов русско-польского войска зимой 1253/54 гг. последнее «предоша болота»6. При аналогичном походе зимой 1254/55 гг. «бысть рать велика якоже напол-нити болота ятвяжьская полкомъ»7. По образному выражению автора «Слова о погибели земли Русской», во времена Владимира Мономаха «Литва из болота на св'Ьть не выникываху»8.
Таким образом, эта территория как польским хронистам, так и русским книжникам представлялась как нечто изначально нецивилизованное. Постоянно упоминаются непроходимые места (болота, густые леса и т. д.), проход через которые фактически означал переход в иной, противоположный цивилизации мир.
«Великая хроника» при характеристике балтов практически дословно воспроизводит хронику Винцентия Кадлубка, что позволяет говорить о том, что в XIII в. уже существовал устойчивый стереотип в восприятии поляками их соседей - балтов.
По словам русского летописца, во время похода 1248 -1249 гг. Даниил Романович заявил: «не вЪсте ли яко крсьтяномъ пространьство есть крепость поганымъ же есть тЬснота деряждье обычаи есть на брань»9. Тем самым балты, принадлежащие к «миру болот», оказываются одновременно «погаными», то есть язычниками, и в этом случае противопоставляются своим противникам уже как христианам. Это заставляет рассмотреть более подробно представления о балтах именно как о язычниках.
4 Хроника магистра Винцентия Кадлубка // Щавелева Н.И. Польские латиноязычные средневековые источники: Тексты, перевод, комментарий. М., 1990. С. 104.
5 «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI - XIII вв. М., 1987. С. 113.
6 Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. М.,
1962. Т. 2. Стб. 810.
7 Там же. Стб. 831
8 Слово о погибели Русской земли // Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1981. С. 130.
9 Ипатьевская летопись... Стб. 812.
В представлении польских хронистов «полешане же -племя (genus) гетов или пруссов»10. Примечательно, что начиная со «Славянской хроники» Гельмольда, термин «gens» наряду со значением «народ», «народность» часто употреблялся как синоним понятия «язычники»11. Соответственно, в лексике хрониста, употребляющего термин «gens» при характеристике пруссов, последний прочитывается не просто как понятие «племя», а «племя язычников», и в этом смысле ему противопоставляется деятельность польских князей по обращению балтов в истинную веру.
Винцентий Кадлубек сообщает о полешанах, что они «народ жесточайший, ужаснее всякого свирепого зверя»12. Практически аналогично говорит о полешанах и «Великая хроника»: «племя жесточайшее, отличающееся звериной свирепостью»13. Так представление о балтах как язычниках смыкается с представлением о жестокости как о имманентно присущей им черте. Оно было обусловлено постоянно совершаемыми набегами бал-тов на территории их соседей. Кроме того, в данном сообщении полешане выступают непосредственными противниками Казимира II Справедливого, которых он покоряет, и потому победа над таким сильным противником подчёркивает его доблесть.
Винцентий Кадлубек, говоря о том, что перед походом на полешан Казимир II Справедливый приказал всему войску принять причастие из рук епископа Плоцка, специально подчеркивает, что «тем, кто собирается сражаться (...) против врагов святой веры, против нечестивейших язычников, следует больше полагаться на [идеальное] оружие святой веры, нежели на крепость вещественного снаряжения»14.
Аналогично осмысляли свою миссию и братья Тевтонского ордена. Поэтому не случайно тезис об «оружии святой веры» получил развитие в «Хронике земли Прусской» Петра из Дус-бурга15. Для этого хрониста вообще характерно дуалистическое представление о противоборстве добра и зла в лице Бога и дья-
10Хроника магистра Винцентия Кадлубка... С. 94; 108.
11 Gorlich P. Zur Frage der Natio nalbewufttsein in ostdeutschen Quellen des 12. bis 14. Jahrhunderts. Mahrburg, 1964. S. 85 - 96.
12 Хроника магистра Винцентия Кадлубка... С. 108.
13 «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях... С. 127.
14Хроника магистра Винцентия Кадлубка... С. 108.
15 Пётр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. М., 1997. С. 21-22.
вола, отражением которого на земном уровне является антагонизм между братьями Тевтонского ордена и пруссами16.
Не менее показательны и русские известия. Применительно к XIII в. уже фиксируется устойчивое представление о ятвягах и литовцах как о «поганых» или «нечестивых»17. В сознании русского летописца Бог находится на стороне русских князей, и потому и для него борьба с балтами также является отражением борьбы дьявола и Бога. Так, «млсьтью Бжиею побЬгшимъ ЛитвЬ и избити быша»; ятвяги не выдерживают натиска Василько Романовича: «Богу помогшоу [Василько. - А.Н.] побЬгоша злии погании (...) и во иная времена Бжиею млстью избьени быша погании». В походе на ятвягов в 1253 - 1254 гг. «Богу помогшоу има (т. е. русским и польским князьям. - А.Н.)». Аналогично и в походе на ятвягов зимой 1254/55 гг. «воложи Бъ страхъ во срдце» последних. Литовцы, грабивщие Волынь, были загнаны «во озеро», где «погрязахоу ангЬлмъ потоплАеми от Ба посла-нымъ (...) одолЬвшимъ [русские. - А.Н.] славяхоу Ба и стоую гсжю Бцю». Василько, сражаясь с литовцами, «возложивъ оупо-вание на Ба и на прчстоую его Мтрь и на силоу чстнаго хста». Даниил Романович, узнав о его победе, «хвалоу воздавъ Боу речъ слава тобЬ Гсди тоть Василко побЪдилъ Литвоу»18.
Поскольку именно язычество балтов служит основным признаком их инаковости, то именно в этом контексте излагается и сообщение Винцентия Кадлубка о верованиях пруссов: «у всех гетов существует общее заблуждение, заключающееся в том, что души после разлучения с телом переходят в тела вновь родившихся [людей], а некоторые даже в тела зверей и становятся зверями». Соответственно «даже и это представление о смерти не отличает их от диких животных». Когда же русский летописец рассказывает о том, что литовцы «всЬ бгы своя поминающе», то он считает необходимым отметить, что эти боги «рекомыя бЬси»19.
16 Матузова В.И. «Хроника земли Прусской» Петра из Дусбурга в культурно-историческом контексте // Балто-славянские исследования. 1985. М., 1987. С. 106 - 110.
17 Ипатьевская летопись... Стб. 797, 799, 800, 812, 828, 834, 840.
18 Там же. Стб. 798; 799 - 800; 813; 835; 840; 857.
19 Там же. Стб. 109; 840.
Итак, балты с точки зрения их соседей являются язычниками, а в силу этого и средоточием всех пороков. Негативное восприятие балтов вообще переносилось на их отдельных представителей. «Скомондъ [ятвяжский нобиль. - А.Н] бо бъ во-лъхвъ и кобникъ нарочитъ»20. Эта фраза находит параллель в древнерусском переводе «Хроники» Иоанна Малалы: «(Калхас) ... вълховъ и кобникъ хитр»21. Использование летописцем подобной интерполяции должно было усилить эмоциональное воздействие на читателя и является ещё одним свидетельством существования в сознании древнерусского книжника устойчивого негативного стереотипа в восприятии балтов.
Таким образом, восприятие балтов строится по устойчивому стереотипу. Поскольку местожительство балтов лежит за пределами цивилизованного мира, то их этнонимы - полексиа-не, ятвяги и т.д. - являются синонимами понятий «дикий», «язычник». Потому и их взаимоотношения с соседними государствами рассматриваются через призму дихотомии «язычники
- христиане». Использование при описании балтов одних и тех же клише польскими хронистами и вставок русским летописцем свидетельствует о существовании в середине XIII в. устойчивого негативного стереотипа в их восприятии.
При посредничестве польских князей осмысление Пруссии как языческой территории, лежащей вне границ обитаемого мира, стало общепринятым и в Европе. В булле папы Григория IX, изданной 12 сентября 1230 г., речь шла о «язычниках пруссах», которые населяют «землю язычников»22. Показательна также и булла Иннокентия IV от 19 мая 1253 г., согласно которой князь Казимир Куявский уведомил папу о том, что с его владениями граничит населённая язычниками «земля, которая обыкновенно [именуется] Полексия», которая является «землёй язычников»23. В итоге этнический стереотип принял вид идеологической формулы, определявшей политику европейских суверенов по отношению к балтам. Это позволило органически
20 Там же. Стб. 800.
21 Орлов А. К вопросу об Ипатьевской летописи // Известия Императорского общества русского языка и словесности АН СССР. Л., 1926. Т. 31. С. 104.
22 Vetera monumenta Poloniae et Lithuaniae. T.1. Osnabruck, 1969. S. 19.
23 Ibid. S. 52 - 53.
распространить на покорение балтов их соседями понятие крестового похода. Для Ливонии это было сделано ещё буллой Иннокентия III от 5 октября 1199 г.24 Согласно же булле Григория IX от 14 сентября 1230 г. те, кто пожелает отправиться в Пруссию, «полностью освободятся от грехов, подобно отправляющимся на помощь в Святую землю»25. Тем самым поход в Пруссию полностью приравнивался к походу в Палестину. По Христбургскому договору 1249 г. пруссы получали личную свободу и привилегии постольку, поскольку они сохраняли христианскую веру, и в случае отпадения от неё лишались прав26.
На Руси отсутствовала цельная концепция крестового похода в её законченном виде, подобная той, что оформилась в XII
- XIII в. в Западной Европе. Тем не менее, можно констатировать, что в сознании древнерусской знати сложилось зафиксированное древнерусскими книжниками представление о войне с балтами как о борьбе с язычниками, что типологически равнозначно западноевропейской «идеологии креста». Это нашло выражение в участии псковичей в битве при Сауле в 1236 г., когда «идоша на безбожную Литву и тако, грех ради нашихъ, безбожными погаными побежены быша»27, а также в целом ряде совместных русско-польских походов на ятвягов.
Новиков Александр Сергеевич - аспирант кафедры истории Балтийского региона РГУ им. И. Канта (Калининград).
24 Ьп>-, иМ Сиг1апШБсЬеБ ШгкиМепЬисЬ, шЬб1 Я^еБ1еп. Б± I. Яе-уа1, 1853. 8. 13 - 15.
25 Ргеир18скв8 ШгкиМепЬисЬ. БА 1. Н. 1. Аа1еп, 1961. 8. 61 - 62.
26 Христбургский договор // Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., 1959. С. 497 - 513.
27 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С. 74.
