CC BY
57
3. Аотман, Ю. М. Структура художественного текста [Электронный ресурс] / Ю.М. Лотман.
- Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/Lotman/_Index.php
4. Аосев, А. Ф. Музыка как предмет логики. К вопросу о лже-музыкальных феноменах / А.Ф. Лосев // Музыкальная психология: хрестоматия. - М., 1992.
5. Флиер А. Я. Тезаурус основных понятий культурологии / А.Я. Флиер, М.А. Полетаева.
- М.: МГУКИ, 2008.
6. Флиер, А. Я. Культура как репрессия / А.Я. Флиер. - М., 2006.
7. Хейзинга Й. Homo ludens / Й. Хейзинга. - М., 1992.
Б
АКУ В ПОЭЗИИ ПАВЛА АНТОКОЛЬСКОГО
Р. Гусейн оглы Багиров
Бакинский государственный университета
В настоящей статье автор рассматривает цикл стихов о Баку, написанный Павлом Антокольским в 1930—50-х годах. В этих стихах известного переводчика и пропагандиста азербайджанской литературы создан блистательный образ Баку. Ключевые слова: П. Антокольский, поэзия, Баку.
In given article the author is considered the cycle of Baku's poems of P.G. Antokolski, which is created in 1930—1950 s. P.G. Antokolski, is famous as propagandist and translator of azerbaijan literature is created bright image of azerbaijan capital. Кеу words: P. Antokolskiy, poetry, Baku.
После создания в 1934 году Союза советских писателей в Азербайджан была послана большая группа писателей и поэтов с заданием перевести на русский язык образцы фольклора и литературы титульных народов советских республик. В группу входили Владимир Луговской, Павел Антокольский, Маргарита Алигер, Николай Асеев, Евгений Долматовский, Аделина Адалис и другие известные литераторы.
Результатом работы этой группы стала Антологии азербайджанской поэзии, изданная в 1939 году - в Москве (см.: 4) и в 1940 году - в Баку (см.: 5). Все названные (и неназванные) участники группы работали интенсивно и плодотворно, но наибо-
лее продуктивной оказалась деятельность по пропаганде азербайджанского фольклора и литературы Павла Григорьевича Антокольского, которого уже с того времени наши отечественные журналисты именовали «большим другом азербайджанской литературы».
П.Г. Антокольский широко известен и как русский поэт советского времени, и как замечательный переводчик как русской классической, так и русской советской поэзии. Впечатляет размах переводческой амплитуды деятельности Павла Антокольского как популяризатора азербайджанского фольклора и литературы. Он перевел и образцы героического эпо-
236 1997-0803 ВЕСТНИК МГУКИ 2 (46) март-апрель 2012 236-240
са («Рассказ о разграблении дома Салор Казана» из «Китаби Деде Коркуд»; песня «Сегодня битва» из «Кер-оглу») и народную песню «Гора и равнина», такие образцы классической литературы, как поэма Мухаммеда Физули «Лейли и Меджнун», вступление к поэме Низами Гянджеви «Лейли и Меджнун», стихотворения Гасан-оглу («Ты душу выпила мою»), Хабиби («Богиня!»), Мухаммеда Физули («Печалью сердце сожжено», «Я жизнью жертвовал не раз», «Бессилен друг», «Велишь мне ненавидеть жизнь»), Ковси («Где друг», «Влюблен я», «Моя мучительница»), Нишата Ширвани («Мюреббе», «Отшельник»), Молла-Панаха Вагифа («Когда Меджнун услышал»), Молла Вели Видади («О, друг моей души»), Аббаскули ага Бакиханова («Обращение к жителям Тавриза», «На тех глазах», «Как жаждет сердце», «Письмо в стихах»), Мирза-Фатали Ахундова («Восточная поэма на смерть Пушкина»), Аббаса Сиххата («Поэт и муза»), Мирза Алекпера Сабира («Интернационал»), Самеда Вургуна («Свободное вдохновение»), Мамеда Рагима («Бессмертный герой», «Сорок девушек»), Османа Сарывелли («Фиалка»), ашуга Валеха («Зарнияр и Валех»), а также двенадцать пятистиший Ага-Масиха Ширвани (см.: 4; 5).
Близкое знакомство с многовековой азербайджанской литературой, бережное отношение к ее лучшим образцам в своих переводах добыли Павлу Антокольскому славу ее знатока, авторитета в области ее изучения и исследования. Характерно, что именно Павлу Антокольскому была уготована почетная миссия - написать Предисловие к сборнику «Поэты Азербайджана», увидевшему свет в знаменитой популярной серии «Библиотека поэта». В этом Предисловии, которое можно поставить в один ряд с лучшими исследованиями в области азербайджанского фольклора и литературы, читаем: «Одной из отличительных и ярчайших особенностей азербайджанской поэзии во все времена и в любом индивидуальном творчестве является лиризм, роднящий ее с музыкой, с пе-
^ Искусствознание
нием.... Такова в первую очередь азербайджанская лирика. Но и не только лирика. В поэмах Низами отсутствует пограничная черта между эпосом и лирикой» (см.: 3, с. 5).
Симптоматично, что последовательный и весьма продуктивный переводчик азербайджанского фольклора и литературы, сумевший тонко и всеобъемлюще охарактеризовать азербайджанскую лирику и эпос, Павел Антокольский, будучи замечательным поэтом, не мог не отразить Азербайджан в собственном поэтическом творчестве. В литературном наследии Павла Антокольского имеются три стихотворных посвящения столице Азербайджана Баку, три содержательных стихотворения, которые все еще ждут своего исследователя. Это два стихотворения одинаково озаглавленные «Баку», одно из которых написано в 1937 году, а второе - в 1950 году, а также стихотворение «Утро в Баку» (1938).
В стихотворении «Баку» (1937) Антокольский ярко и образно продемонстрировал свой лозунг, гласящий «Живи не прошлым, а настоящим и будущим!». Необходимо отметить, что в 1930-1940-х годах в Баку особенно бурно кипела трудовая жизнь во всех слоях азербайджанского и инонационального населения столицы. В стихотворении «Баку» (1937) Антокольский преподнес феерию «городу Огней», включив в произведение часть собственной биографии. Поэт утверждает, что хотя он житель северной столицы, Ленинграда, но «город на Неве» не столь привлекателен для него, как Баку:
Но мне нравится утро в Баку
И ночная подкова огней.
Я люблю этот жаркий, живой,
Жадный к жизни, отважный народ.
Вставший вахтой своей трудовой
В сердце бухты, у Волчьих Ворот
(2, с. 392).
Именно сегодняшний день Баку в особенности привлекает поэта. П. Антокольский считает, что «не о сказках их (литературных обработках азербайджанских писа-
телей) пылкая речь // Не минувшее цель наших встреч». Та же идея, в сущности, сопровождает и последние два стихотворения П. Антокольского («Утро в Баку» и «Баку», 1950). В них он не столько описывает цель своих приездов в столицу Азербайджана, потому что об этом он подробно рассказал читателям в предыдущем сочинении, сколько обращается к потомкам по поводу обоснования своего нового пристанища. Город отныне связывает автора многочисленными нитями, раскрепощает его в творческом отношении.
Обращает на себя внимание использование намеренно внелитературно-го синтаксического строя следующих слов-сигнализаторов: в России «недолюбил», «недодумал», «недоглядел», «не-довысказал». И сколько там, на родине осталось «неконченых дел» («Утро в Баку»). С точки зрения поэтического синтаксиса, эти слова, на наш взгляд, корректнее рассматривать как «крючок», на который П. Антокольский словно насаживает интерес русскоязычного читателя, явно заинтригованного тем, сможет ли он в Баку доделать или переделать то, чего не смог на родине. Да, отрицательная частица «не» уже с самых первых строк стихотворения активно входит в ткань всего повествования в целом, становясь чуть ли не самым частотным его словесным элементом и, насквозь пронизывая пару строф (абзацев), воспринимается нами даже как речевая избыточность. Но это тот случай, когда синтаксическая алогичность оборачивается конкретной логикой в общем контексте. Вывод, как нам представляется, таков: конечно, автор успеет сделать в Баку то, что начал, ибо масса «неконченых дел» остаётся, как он подчёркивает, «страстными, замаранными в дыме и саже» и требует своего окончательного разрешения.
Это особенно заметно на примере стихотворения «Утро в Баку». В нём с позиций не столько собственно лингвистических, сколько проблемно-тематических и идейно-художественных П. Антокольский отчасти рассказал о своих творческих планах:
Здравствуй, моя недотрога! Ты та же, Сколько на свете неконченных дел, Страстных, замаранных в дыме и саже Сколько я зрелищ не доглядел Не долюбил, не додумал и недо -Высказал! Здравствуй, морская заря! Встала ты Самофракийской Победой, Светлые складки туники струя
(7, с. 166).
Что же это за нелитературная (недотрога, «неконченых», «не долюбил», «не додумал», «недовысказал» и т.д.), но вместе с тем и новаторская для русской городской поэзии форма, в которой П. Антокольский отразил свои главные впечатления о Баку. Необходимо отметить, что в своих новых творениях он именно и доскажет то, что ранее «не-довысказал», напишет о том, чего в Ленинграде в те годы недодумал, и т.д. Это совершенно очевидно, и недаром в последнем по хронологии стихотворении «Баку» (1950) он с воодушевлением воскликнул:
Мне затем подарен этот город, Чтобы я любил свою работу, Чтобы шире распахнул свой ворот И дышал до смерти горячо
(1, с. 124).
Анализ трёх стихотворений Павла Антокольского, посвященных столице Азербайджана, подводит к мысли о богатстве идейно-художественных и стилистических оттенков в речи русского поэта. Например:
Как назвать тебя, Город Огней, Чтоб звучало точней и верней? Как достойно и нежно назвать Чтоб любому хотелось узнать, А бакинец в далёком краю Сразу молодость вспомнил свою...
(2, с. 392).
Это - изначальные строки стихотворения «Баку» 1937 года. Уже в них содержится такой важный компонент поэтического синтаксиса, как риторический вопрос. Причём, как представляется, это ещё и вопрос-подсказка, когда легко напрашивается ответ. Куда же ещё «точней и
верней», если среди огромной массы российских ценителей поэзии мало кто знал, что столицу Азербайджана так испокон веков и называли? Подсказка же состоит в том, что «Город Огней», в отличие от исконного и ставшего уже трафаретным «города ветров» или сугубо географического «седого Каспия», ассоциировался с добычей нефти. Так горели огни на вышках, и каждый бакинец, по меткому замечанию автора, находясь «в далёком краю», мог действительно вспомнить свою молодость. Кроме того, отмеченное также согласуется с основными положениями последователей древнего учения Агурамазды. Видимо, П. Антокольский в своё время знал и эти подробности страноведческого характера, так как в «Баку» (1937 года) он написал:
Так сегодня рождается стих
В старом городе, в сердце Огня
(2, с. 393).
И спустя тринадцать лет П. Антокольский завершит свою мысль:
Здесь поклонники Агурамазды
Жгли огонь на выщербленном камне
(1, с. 123).
Русский поэт в такой степени «сердцем и душой привязан» к нашему городу, что готов переплыть океан, лишь бы протянуть руку братскому народу. Надо полагать, что он не лукавит, произнося: «Океан - не Велик и не Тих // Расстоянья - ничто для меня». Привлекает внимание тот факт, что на материале небольших по объёму стихотворных сочинений, словно спрессованная в веках, вкратце нашла своё художественное отображение история Баку и Азербайджана в целом. Перед мысленным взором русского читателя, никогда не посещавшего столицу республики, встают крепостные стены-валы, «башни хазар и мечети османов» периода «мрачного Средневековья». Использован также каскад слов или выражений, живописующий пейзаж Баку и пригородов (солончаки, промысла, буровые вышки и т.д.) - «Утро в Баку»). А из «Баку» 1950 года узнаёшь
^ Искусствознание
исторические факты такого содержания:
Здесь Тимур-хромец, на всё гораздый, Ордами стоял у Волчьих Врат. Здесь, на древней отмели Хвалыни, Чёрное сокровище хранится
(1, с. 123).
Как свидетельствует история, Баку знает немало примеров варварских нашествий и многочисленных случаев отпора врагу. Но история города - это не только войны, но и отражение менталитета нации, кстати, одного из центральных разделов культурологического анализа, занимающегося вопросами его отражения в западноевропейских и восточных государствах в составе теории поэтического синтаксиса. И выясняется, что, вне зависимости от национальности, политических убеждений и религиозной принадлежности, каждый зарубежный гражданин, посещающий этот город -прежде всего гость, которому непременно окажут радушный приём. В стихотворении «Утро в Баку» он пишет:
Новые люди, чья почва и климат Дышат полуденным мощным трудом, Снова тебя, как товарища, примут И пригласят в человеческий дом
(7, с. 167).
К тому же здесь, как отмечено в «Баку» (1937), «тоску-печаль» всегда готовы развеять народные певцы - ашуги. Кстати сказать, они не только являются частыми посетителями домов; как подчеркивал П. Антокольский, у азербайджанской нации очень сильна традиция петь. Песни в Баку слышатся отовсюду, и автор, покидая наш «приветливый город», вспоминает, как «где-то за синью туманов // Ржанье коней и хрии-пенье зурны». Под этот своеобразный аккомпанемент автор размышляет:
Как старается умный оркестр Сердце ночи разбить пополам, Как таристы зовут зурначей, Как Меджнун заклинает Лейли, Как из песни, неведомо чьей, Потянулись на юг журавли
(2, с. 393).
Как свидетельствуют очевидцы и мемуаристы, гости Азербайджана, прослушав песни ашугов, аккомпанемент таристов и зурначей, за повтор их действительно готовы отдать самое ценное, что у них имеется. Кроме того, слушатель понимает, что попадает на арену состязаний, что не входит в исконно русские традиции гармонистов или балалаечников. В «Баку» (1950 года) читаем об этом:
Я видал, как состязались знатно Дерзкие, весёлые ашуги: Щёлкнет в горле старика занятно, Топнет, гикнет, - яшасын, йолдаш! Выгнется - и кругом, кругом, кругом Режет сцену, бьёт по гулкой деке Пятернёй - и вдруг ломает угол, Кончил песню - всё ему отдашь!
(1, с. 123)
Такие встречи никогда не проходят для иноязычных гостей бесследно. И недаром, в соответствии с ментальностью бакинцев, они нередко завершаются праздничным застольем:
Праздничное голошенье сборищ
Проходило токами сквозь нас
(1, с. 124).
Или о том же самом читаем в стихотворении «Утро в Баку»:
Сядем же с нами за стол, и окинем
Глазом хозяев залив голубой!
Сядем и чаши тяжёлые сдвинем
Выпьем за раннюю встречу с тобой
(7, с. 167).
В трёх стихотворениях «бакинского цикла» П. Антокольскому удалось убедительно нарисовать картину «малого музея истории музыкальных инструментов», попутно рассказав о талантливых народных азербайджанских сказителях и исполнителях. В памяти образованных читателей восстанавливаются эпизоды из знаменитой поэмы древнегреческого поэта Гомера «Одиссеи», когда гостю издалека, по менталитету эллинов, полагалось «усладить слух песнями знаменитого в Греции слепого певца Демодока».
Примечания
1. Антокольский, П. Г. Десять лет / П.Г. Антокольский. - М., 1953. - 323 с.
2. Антокольский, П. Г. Избранное : в 2 т. / П.Г. Антокольский. - М., 1966. - Т. 1.
3. Антокольский, П. Г. Предисловие / П.Г. Антокольский // Поэты Азербайджана. - М.; Л.: Советский писатель, 1962. - С. 5-8.
4. Антология азербайджанской поэзии / под ред. В.А. Луговского и Самед Вургуна. - М.: ГИХЛ, 1939. - 426 с.
5. Антология азербайджанской поэзии / под ред. В.А. Луговского и Самед Вургуна. - Баку, Азернешр: 1938. - 587 с.
6. Антология азербайджанской поэзии : в 3 т. - Баку: Нурлан, 2009. - Т. 1. - 441 с.
7. Новый мир. - 1938. - № 9.
