Научная статья на тему 'Б. Пастернак и В. Маяковский в системе интертекстуальных связей лирики Б. Ахмадулиной'

Б. Пастернак и В. Маяковский в системе интертекстуальных связей лирики Б. Ахмадулиной Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
1249
136
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
АХМАДУЛИНА / ПАСТЕРНАК / МАЯКОВСКИЙ / ИНТЕРТЕКСТ / РЕМИНИСЦЕНЦИЯ / АЛЛЮЗИЯ / ПРИЕМЫ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ / BELLA AKHMADULINA / BORIS PASTERNAK / VLADIMIR MAYAKOVSKY / INTERTEXT / REMINISCENCE / ALLUSION / EXPRESSIVENESS TECHNIQUES

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Кучина Татьяна Геннадьевна

Интертекстуальная техника Б. Ахмадулиной рассматривается сквозь призму отсылок в творчеству Б. Пастернака и В. Маяковского и мотивных, сюжетных, цитатных перекличек с конкретными стихотворениями этих поэтов. На материале таких произведений Б. Ахмадулиной, как «Снегопад», «Февраль без снега», «Милость пространства. 10 марта», показаны способы актуализации поэтического претекста: апелляция к маркированным словамобразам из лирики Б. Пастернака («снег», «зима», «февраль»), переход от пейзажного к метапоэтическому плану в развертывании лирического сюжета, сохранение инвариантной структурно-семантической схемы текстапредшественника (примером служит стихотворение Б. Пастернака «Февраль. Достать чернил и плакать!..» с нагнетаемой интенсивностью движения в природе, преобразующегося в творческое волнение, вдохновение поэта), экспликация ключевых пастернаковских инвариантных тем и подтем единства разного и сопричастности частного, индивидуального вечному и бесконечному. Иначе строится поэтическая коммуникация с текстами В. Маяковского: их сюжетно-тематический план в реминисцентном микроконтексте, как правило, редуцирован, но при этом в стихотворениях Б. Ахмадулиной выделены те узнаваемые словесные компоненты, которые указывают на текстисточник. В частности, рассматривается один из таких компонентов «долг» поэта перед Вселенной (мотив заимствован из стихотворения «Разговор с фининспектором о поэзии»). Интертекстуальная связь с лирикой В. Маяковского это, скорее, поэтика точечных понятийных пересечений.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Boris Pasternak and Vladimir Mayakovsky in Bella Akhmadulina’s lyrical system of intertextual connections

The intertextual techniques of Bella Akhmadulina is viewed in the article through the lens of the references to the poems written by Boris Pasternak and Vladimir Mayakovsky. The author examines some of Bella Akhmadulina’s creative works (namely “Snegopad”, “The February without Snow”, “The Favour of Space. March 10”) and points out the basic ways of actualisation of the poetic pretext such as usage of Boris Pasternak’s lyrical vocabulary (“snow’, “winter”, “February”), transition from landscape plane to metapoetic one in lyrical plot, preserving the invariant structure and semantics of the precedent text (e.g. dynamics of nature is transformed into poetic inspiration in the well known Boris Pasternak’s piece “February. Get ink, shed tears...” with the forced intensity of movement in the nature transformed to creative nervousness, poet’s inspiration), explication of the most important and constant themes of Boris Pasternak’s poetry the unity of different things and the association of private, local existence with eternal and infinite space. The “communication” of Bella Akhmadulina’s texts with Vladimir Mayakovsky’s ones is constructed in the other ways. Plots of the precedent poems in reminiscent context are reduced but Bella Akhmadulina underlines the “sygnal” (specifically “Mayakovskyian”) words which indicate the concrete pretext. As an example of such imagery the word-combination “the Duty to the Universe” is analysed (it is borrowed by Bella Akhmadulina from Vladimir Mayakovsky’s “Conversation with a Tax Collector about Poetry”). Therefore intertextual correlation of her creations with Vladimir Mayakovsky’s poetry should be viewed as poetics of semantically “pinpoint” crossings.

Текст научной работы на тему «Б. Пастернак и В. Маяковский в системе интертекстуальных связей лирики Б. Ахмадулиной»

УДК 821.161.1.09"20"

Кучина Татьяна Геннадьевна

доктор филологических наук, профессор Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского

tgkuchina@mail.ru

Б. ПАСТЕРНАК И В. МАЯКОВСКИЙ В СИСТЕМЕ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫХ СВЯЗЕЙ ЛИРИКИ Б. АХМАДУЛИНОЙ

Интертекстуальная техника Б. Ахмадулиной рассматривается сквозь призму отсылок в творчеству Б. Пастернака и В. Маяковского и мотивных, сюжетных, цитатных перекличек с конкретными стихотворениями этих поэтов. На материале таких произведений Б. Ахмадулиной, как «Снегопад», «Февраль без снега», «Милость пространства. 10 марта», показаны способы актуализации поэтического претекста: апелляция к маркированным словам-образам из лирики Б. Пастернака («снег», «зима», «февраль»), переход от пейзажного к метапоэтическому плану в развертывании лирического сюжета, сохранение инвариантной структурно-семантической схемы текста-предшественника (примером служит стихотворение Б. Пастернака «Февраль. Достать чернил и плакать!..» - с нагнетаемой интенсивностью движения в природе, преобразующегося в творческое волнение, вдохновение поэта), экспликация ключевых пастернаковских инвариантных тем и подтем - единства разного и сопричастности частного, индивидуального вечному и бесконечному. Иначе строится поэтическая коммуникация с текстами В. Маяковского: их сюжетно-тематический план в реминисцентном микроконтексте, как правило, редуцирован, но при этом в стихотворениях Б. Ахмадулиной выделены те узнаваемые словесные компоненты, которые указывают на текст-источник. В частности, рассматривается один из таких компонентов - «долг» поэта перед Вселенной (мотив заимствован из стихотворения «Разговор с фининспектором о поэзии»). Интертекстуальная связь с лирикой В. Маяковского - это, скорее, поэтика точечных понятийных пересечений.

Ключевые слова: Ахмадулина, Пастернак, Маяковский, интертекст, реминисценция, аллюзия, приемы выразительности.

Интертекстуальный фон лирики Беллы Ахмадулиной широк и разнообразен, и сегодня можно уже составить внушительный список исследовательских работ, в которых он стал основным предметом рассмотрения. Поэтическую генеалогию Б. Ахмадулиной принято возводить к А.С. Пушкину (см. работы Л.Л. Бель-ской [5], В. Зубаревой [8] и М.С. Михайловой [12]), а в литературе ХХ века линии родства обычно проводят к М. Цветаевой, А. Ахматовой, О. Мандельштаму и Б. Пастернаку (см. статьи И.Б. Ни-чипорова [13], Д.А. Маслеевой [9; 10], Л.Л. Бель-ской [6] и монографию Т.В. Алешки [2], целиком посвященную поэтическим контекстам лирики Б. Ахмадулиной - от А.С. Пушкина до О.Э. Мандельштама; см. также статью Т. Алешки [1]). Среди рассматриваемых аспектов интертекста - образы поэтов, предшественников и современников, в стихотворениях Б. Ахмадулиной (при этом равно важны сюжеты как «встречи», так и «невстречи» с поэтом); приемы соотнесения биографических фактов и «идеальной» истории поэта, выстраиваемой в поэтическом мире Ахмадулиной; текстовые/ цитатные переклички. Однако считать интертекстуальную технику Б. Ахмадулиной всесторонне изученной пока явно рано: и индивидуальные приемы выразительности, и принципы освоения поэтического опыта предшественников, и сам круг находящихся в орбите ее внимания авторов - это как раз те грани художественного мира поэтессы, которые могут и должны стать предметом детального литературоведческого исследования.

Наибольший интерес в рамках данной работы для нас будут представлять те стихотворения Б. Ахмадулиной, в которых реминисцентный слой

включает в себя отсылки к Б. Пастернаку и В. Маяковскому. Во-первых, это не самый изученный сегмент поэтических подтекстов в ее лирике, во-вторых, в отдельных произведениях пастерна-ковские интертекстемы соседствуют с неявными цитатами из Маяковского, и тем самым в структурно-семантической организации нового текста между двумя поэтами устанавливается «виртуальная коммуникация».

Постоянное «присутствие» Б. Пастернака в лирике Б. Ахмадулиной объясняется как биографическими причинами (о встрече с поэтом в Переделкино подробно рассказывается в стихотворении «Памяти Бориса Пастернака»), так и общностью мировосприятия: центральная тема поэзии Пастернака - «чувство причастности человека в его сиюминутном существовании... к чуду единого, вечного и бесконечно огромного бытия, или, сокращенно, ощущение единства и великолепия мира», по определению А. Жолковского [7, с. 521], - входит и в тематический строй лирики Б. Ахмадулиной. Маяковский же появляется «точечно», в цитатных «окликаниях» и маркированных микроконтекстах - и тем важнее осмыслить художественную необходимость и функциональное назначение каждой подобной отсылки. В характеристике семантического потенциала «чужого» слова (Пастернака и Маяковского) и приемов его введения в лирику Б. Ахмадулиной и будет состоять основная цель нашей работы.

Уже в ранних стихотворениях Б. Ахмадулиной апелляции к поэтическим текстам Б. Пастернака довольно многочисленны - и обычно тематически маркированы: среди пейзажных аллюзий выделяются понятия-мотивы «зима», «снег», «февраль»,

© Кучина Т.Г., 2017

Вестник КГУ ^ № 3. 2017

131

а среди отсылок к миру культуры - музыкальные образы.

Так, в стихотворении «Февраль без снега» -а в сознании русскоязычного читателя поэзии после пастернаковского «Февраль. Достать чернил и плакать!..» название месяца непременно оказывается заключено в невидимые кавычки - последовательно развертывается реминисцентный ряд. Заглавие-реминисценция подсвечивает следующую пастернаковскую формулу из второй строфы: «Мы оба тоскуем смертельно, / не выжить нам, брат мой февраль» [3, с. 157; курсив здесь и далее наш. - Т. А".] - и нет сомнений, что лексико-синтаксическим прообразом этой строчки была «сестра моя - жизнь». Дальнейший переход от сугубо пейзажных подробностей к метапоэтическим также происходит у Б. Ахмадулиной в полном согласии с поэтической логикой пастернаковского: в «Феврале без снега» «мука бесснежной зимы» вот-вот сменится «счастливым избытком» снегопада - и это ровно тот момент, когда наступает пора писать стихи (у Б. Ахмадулиной, впрочем, необязательно навзрыд): «и в этом блаженстве белейшем / сойдутся тетрадь и рука»; «Снег падал и долго был жив. / А я - влюблена и любима, / и вот моя книга лежит» [3, с. 159]. Инвариантная структурно-семантическая схема стихотворения Б. Пастернака сохранена целиком: нагнетаемая интенсивность движения в природе соотнесена с творческим волнением, вдохновением - и, как следствие, разрешается явлением на свет стихов. Воспользуемся терминологией А. Жолковского, характеризующего подобные поэтические инварианты у Б. Пастернака так: «единство разного: мир един даже в своих самых разных и противоположных частях и проявлениях» [7, с. 522]. То же единство природы и поэзии, снегопада и вдохновения, пейзажной «избыточности», граничащей с расточительством, и творческой свободы мы находим и в стихотворении Б. Ахмадулиной.

В системе пастернаковских инвариантных тем и подтем написано и стихотворение Б. Ахмадулиной «Милость пространства. 10 марта». Предметный план его узнаваемо ахмадулинский: маркированные топонимы (Таруса, Ока, Пачёво, «Паршино-село») отсылают ко множеству других текстов поэтессы, в которых достраивается и «обживается» тот же хронотоп (и в географическом, и в метапоэтиче-ском плане; Таруса у Б. Ахмадулиной - выделенное, персонализованное пространство). Однако сочетание «пред-весны», «ямщика», равной «чернилам белизны» и, наконец, «капели-крикуньи», которая «навзрыд вещает» [3, с. 213], вновь эксплицирует подтексты Пастернака и, в частности, уже упоминавшееся стихотворение «Февраль. Достать чернил и плакать!.. » - с «пролеткой», «кликом колес», «чернилами», «черною весной» и чернеющими проталинами, стихами «навзрыд».

Как и у Б. Пастернака, акустический фон лирического сюжета в разных стихотворениях Б. Ах-мадулиной часто представлен звуками природы: «вот звук дождя, как будто звук домбры» [3, с. 15], «вещая, капель бубнила, предсказаньем муча» [3, с. 217], «священный шум несуетной возни: / томленье свадеб, добыванье пищи» (о птицах в весеннем лесу [3, с. 223]), «о вечности радел петух в селе» [3, с. 109]. Показательно, что звучащий природный мир представлен либо через сравнение с музыкой, либо через метафору, связывающую его с человеческой речью, а в предельном проявлении - с «вещей», «священной», «вечной» речью (сходный набор мотивных связок - природа-музыка-речь - мы встретим и у Б. Пастернака, например, в «Определении поэзии»). Способом ввести звуки окружающего мира в текст стихотворения часто являются насыщенные звуковые повторы: дождь сопоставлен с домброй, капель названа крикуньей, «священный шум» сразу же «записан» аллитерацией на шипящие.

Своеобразным текстом-«фокусом», аккумулирующим пастернаковские интертексте-мы (а с ними - и отсылки к лирике В. Маяковского), в лирике Б. Ахмадулиной является стихотворение «Снегопад» (1968). Приведем его полностью:

Булату Окуджаве Снегопад свое действие начал и еще до свершения тьмы Переделкино переиначил в безымянную прелесть зимы.

Дома творчества дикую кличку он отринул и вытер с доски и возвысил в полях электричку до всемирного звука тоски.

Обманувши сады, огороды, их ничтожный размер одолев, возымела значенье природы невеликая сумма дерев.

На горе, в тишине совершенной, голос древнего пенья возник, и уже не села, а вселенной ты участник и бедный должник.

Вдалеке, меж звездой и дорогой, сам дивясь, что он здесь и таков, пролетел лучезарно здоровый и ликующий лыжник снегов.

Вездесущая сила движенья, этот лыжник, земля и луна -лишь причина для стихосложенья, для мгновенной удачи ума.

Но, пока в снегопаданье строгом ясен разум и воля свежа, в промежутке меж звуком и словом опрометчиво медлит душа.

(«Снегопад» [3, с. 107-108])

132

Вестник КГУ ^ № 3. 2017

«Снегопад свое действие начал» - это, по сути, пастернаковское «снег идет, снег идет», но изложенное в высоком стилевом регистре. Снегопад у Б. Ахмадулиной - явление не столько природное, сколько культурное, он театрально является зрителю в сеансе демиургической магии: начинает действие (так и хочется сказать «действо»), неспешное, но и неостановимое, - и совершает преображение Переделкина (дополнительно усиливая семантику «преобразования» в названии поселка).

Узнаваемо пастернаковская зима - в отличие от «оригинала» - в «Снегопаде» Б. Ахмадулиной дана читателю не как вид из окна (у Б. Пастернака взгляд сразу упирался в герань и оконный переплет), а как постоянно расширяющийся ландшафт: вывеска Дома творчества - поля - сады, огороды - «невеликая сумма дерев» - гора - вселенная. И если Б. Пастернак написал в конечном итоге о движении времени («Может быть, за годом год / Следуют, как снег идет» [14, с. 350]), то Б. Ахма-дулина - о его остановке, зависании в воздухе; но именно из этого мысленного стоп-кадра берет начало стихотворение - из «промежутка меж звуком и словом». При этом Б. Ахмадулина сохраняет и усиливает заданный предшественником метапо-этический акцент: у Б. Пастернака «снег идет... как слова в поэме» [14, с. 350] - у Б. Ахмадулиной снегопад становится прямой и непосредственной причиной творческого акта. Не случайно в «Снегопаде» беззвучный мир - в первом катрене нет ни одного «внешнего», природного звука - постепенно наполняется голосами: сначала слышится гул электрички (немедленно «возвышающийся» до всемирного звука тоски), а затем появляется таинственный «голос древнего пенья» на горе. «Пауза» - исполненное смысла беззвучие, разрешающееся словом, - вот то состояние, в котором застаёт себя поэт и фиксации которого посвящено все стихотворение.

В «пении» этом звучат не всё свои слова - есть и чужие. Б. Ахмадулина виртуозно пользуется поэтическими аллюзиями, выстраивая их в целостные смысловые цепочки. Рождающаяся из «села» благодаря паронимической аттракции «вселенная» могла бы показаться вполне нейтральным словом, не окажись с ней рядом «должника», а сочетание должника и вселенной - это уже прямая реминисценция из стихотворения В. Маяковского:

Поэт всегда

должник вселенной,

платящий

на горе

проценты

и пени.

Я

в долгу

перед бродвейской лампионией,

перед вами,

багдадские небеса, перед Красной Армией,

перед вишнями Японии -перед всем,

про что

не успел написать. («Разговор с фининспектором о поэзии» [11, т.1, с. 363])

Та же тема долга поэта перед Вселенной прозвучит у Б. Ахмадулиной и в стихотворении «Немота»: «Я кричу, но, как пар изо рта, / округлилась у губ немота. / Задыхаюсь, и дохну, и лгу, / что еще не останусь в долгу / пред красою деревьев в снегу, / о которой сказать не могу» [3, с. 84]. Разработка темы долга поэта пройдет через всю лирику Б. Ахмадулиной - но авторские смысловые акценты в ней будут расставлены иначе, чем у В. Маяковского: долг «речи» требует мучительного, исполненного физического страдания выго-варивания, а процесс «звукоизвлечения» неизменно труден, иногда кровав, почти всегда болезнен. Однако это единственный путь преодолеть насущный шум, занявший место слова, и избавить вещи от безымянности. Живой голос обеспечивает речи подлинность и правдивость; только сказав - можно прикоснуться к истине.

Однако вернемся к анализу техники многослойных реминисценций в «Снегопаде». Расширяющаяся вселенная задает и новые ориентиры - «меж звездой и дорогой», и мы понимаем, что масштабирование здесь теперь лермонтовское: «Выхожу один я на дорогу.» - «И звезда с звездою говорит». Но важнее словесных совпадений - общая логика выстраивания художественного пространства - ведь в стихотворении М.Ю. Лермонтова оно тоже от первого ко второму катрену обретает космическое измерение. Сначала наше визуальное восприятие пространства направлено по горизонтали («предо мной кремнистый путь»), затем взгляд поднимается к небу (туда, где Бог и звезды) - и, наконец, выходит за пределы здешней вселенной -и мы смотрим на Землю словно бы с орбиты спутника («Спит земля в сиянье голубом.»). Отметим при этом объективные историко-литературные связи между всеми упоминавшимися авторами: Лермонтов был любимым поэтом Б. Пастернака и приходился прямым «романтическим» предшественником В. Маяковскому (и его «Вселенная спит, положив на лапу / с клещами звезд огромное ухо» [11, т. 2, с. 24] из «Облака в штанах» тоже звучит отголоском лермонтовского стихотворения).

Впрочем, отсылками к В. Маяковскому и М. Лермонтову аллюзийные узоры не исчерпываются. В финале стихотворения Б. Ахмадулиной тихонько звучит ахматовская нота:

Но в этой бездне шепотов и звонов Встает один, все победивший звук.

Вестник КГУ ^ № 3. 2017

133

Но вот уже послышались слова И легких рифм сигнальные звоночки, -Тогда я начинаю понимать... («Творчество» [4, с. 233])

При всем лексическом сходстве контекстов налицо и принципиальная разница: у А. Ахматовой безличный рассказ о процессе сотворения стиха («Бывает так») сменяется появлением лирического «я» - того, кто слышит и затем пишет. У Б. Ахмадулиной же в стихотворении нет «я» - ни разу не использовано не только само местоимение, но и глагольные формы первого лица, которые могли бы стать знаком присутствия лирического героя / лирического «я». Иными словами, голос есть, а субъект поэтического высказывания не выявлен. Подчеркнем, что это именно тот вариант субъектной организации, который мы наблюдали и в стихотворении Б. Пастернака «Февраль. Достать чернил и плакать!..» - голос, лирический тон, эмоция не имеют формально выраженного «носителя», но являются при этом «водяными знаками» его присутствия. Вся мистерия снегопада у Б. Ахмадулиной разворачивается как будто сама по себе - но ведь из нее и рождаются стихи. Финальная «мгновенная удача ума» (чьего ума?) - это моментальное соединение природы и вдохновения. А может быть, сам снегопад - это «стихи» природы, которые она делает видимыми для человека? В мире Б. Пастернака, во всяком случае, это было бы вполне возможно; у Б. Ахмадулиной, думается, тоже.

Таким образом, интертекстуальные связи лирики Б. Ахмадулиной и Б. Пастернака реализуются в разработке инвариантных тем и подтем старшего поэта в произведениях младшего (среди важнейших подтем - единство разного и соприкосновение частного и индивидуального с вечным и бесконечно огромным бытием), в сходных сенсорных реакциях - с выраженным сближением акустических образов природного мира и поэтической речи, в воспроизведении пастернаковской схемы лирического сюжета - с вариационным усложнением финала или созданием его альтернативной версии, в актуализации реминисцентного «шлейфа» отдельных лексем. Отсылки же к лирике В. Маяковского в большей степени осуществляются на уровне локальных цитатных перекличек, парафра-

стической экспликации отдельных тем - в частности, долга поэта перед Вселенной.

Библиографический список

1. Алешка Т.В. Творческий опыт О. Мандельштама и поэзия Б. Ахмадулиной // Весн. Беларус. дзярж. ун-та. Сер. 4, Фшалопя. Журналютыка. Педагопка. - Мшск, 2001. - № 1. - С. 33-38.

2. Алешка Т.В. Творчество Б. Ахмадулиной в контексте традиций русской поэзии. - Минск: РИВШ БГУ, 2001. - 124 с.

3. Ахмадулина Б. Малое собрание сочинений. -СПб.: Азбука: Азбука-Аттикус, 2014. - 768 с.

4. Ахматова А.А. Избранное. - СПб.: Диамант, 2001. - 448 с.

5. Бельская Л.Л. «Беседы» Беллы Ахмадулиной с поэтами-классиками // Русская речь. - 2014. -№ 1. - С. 32-36.

6. Бельская Л.Л. «Беседы» Беллы Ахмадули-ной с поэтами-классиками (окончание) // Русская речь. - 2014. - № 2. - С. 25-31.

7. Жолковский А.К. Поэтика Пастернака: Инварианты, структуры, интертексты. - М.: Новое литературное обозрение, 2011. - 608 с.

8. Зубарева В. Промельк Пушкина // Prosodia. -2015. - № 2. - С. 57-80.

9. Маслеева Д.А. Диалог поэтических миров: Белла Ахмадулина - Марина Цветаева // Вестник Удмуртского университета. - 2014. - Вып. 2: История и филология. - С. 173-178.

10. Маслеева Д.А. Поэтическое восприятие Анны Ахматовой в лирике Б. Ахмадулиной // Вестник Удмуртского университета. - 2014. - Вып. 4: История и филология. - С. 72-75.

11. Маяковский В.В. Сочинения: в 2 т. - М.: Правда, 1987.

12. МихайловаМ.С. Пушкин в поэзии Б. Ахмадулиной: Демиург, поэт и человек // Вестн. Барнаул. гос. пед. ун-та. Сер.: Гуманит. науки. - 2005. -№ 5. - C. 35-41.

13. Ничипоров И.Б. Художественная картина мира в «цветаевских» стихах Б. Ахмадулиной // Художественный текст: варианты интерпретации. - Бийск, 2007. - Ч. 2. - С. 126-136.

14. Пастернак Б.Л. Полное собрание поэзии и прозы. - М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2015. - 1279 с.

Вестник КГУ .J № 3. 2017

134

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.