CC BY
26
ного мира. Фатическое поле художественного текста охватывает разные слова оценочного плана. К ним относятся названия флоры и фауны, колоративные обозначения, названия национально-культурных реалий, антропонимы, микротопонимика. Кроме того, все эти наименования могут быть символами, несущими определенную смысловую и эмоциональную нагрузку. Индивидуально-авторским считается сравнение, употребляемое автором для описания дочери Маги, невинной, чистой, «словно речной камешек» [6, с. 301], которое содержит национально-культурный компонент Широко известны свойства символики антропонимов в художественном тексте. Их национально-культурный характер можно считать микрофрагментом языковой картины мира, этнолингвистическими элементами.
В художественной прозе М.-С. Плиева часты случаи использования женских и мужских имен, являющихся способом отражения национальной специфики видения конкретных предметов и выражения эмоций, отношения, оценки говорящего: «Всю долю счастья, отмеренного мне аллахом, я получил здесь. С тобой. Долгих тебе лет, Жовжан!» [6, с. 304].
Показывая народную жизнь, автор обращается к традициям употребления народной лексики, широко включая ее в речь героев. И в этом плане ингушский язык нашел в лице М.-С.Плиева лучшего своего выразителя. М.-С. Плиев отлично знал и ценил значение родного ингушского языка. Приведем примеры:
- фразеологизмы и сравнения: с горящими, как у хищника, глазами; как овечки в отаре; как кость своре собак; ноги словно свинцом налились; черная бурка тучи; печенка пылает; в поисках счастья; как ягненок послушный чабану; гордого волка, сына свободы; сильный ветер, как хорошая метла; пухлый, как сарделька; языками чесать; словно саранча;
- проклятия: сгореть тебе синим огнем; проклятье твоему отцу; чтоб тебя похоронили со свиньей; будь проклята, ведьма; чтоб тебе худо было;
- благопожелания: чтобы ты долго жил, дорогой; пусть будет счастье с тобой; дай аллах, чтоб размножился род твоего отца; чтобы вы долго жили на радость своим матерям;
- прозвища: сын свиньи, бес в человеческом облике, ведьма, ублюдок, голь перекатная;
- пословицы и поговорки: если приготовлено на шестерых, хватит и семерым; деньги к деньгам; судьбу ни каком коне не объедешь; кто не имеет добра - собака, а кто имеет, но не пользуется - тоже собака; шутки - рожки ссоры; быстрая речка до моря не добегает; красивые слова и горы расплавить смогут; не уважаешь человека - не принимай его сторону в споре; за содеянное добро отплати вдвойне.
Писатель активно вводит в художественный текст не только разговорную лексику, но и слова, характерные только для ингушей: напах («милостыня»), ча-пилгаш («лепешка»), замеш («свадебная процессия»), дада («дедушка»), сискал («кукурузный хлеб»), кодар («растопленное сливочное масло с сыром»), нани («мама»), напах («подаяние, милостыня»).
Этим писатель создает живую народную речь с характерной ей естественностью, образностью, эмоциональностью и экспрессией. Он включает свойственные ингушской речи элементы лексики. Это помогает созданию колоритности образа, а также полному раскрытию художественного замысла произведения. В текстах произведений М.-С. Плиева речь персонажей удивительна, оригинальна, своеобразна, образна и ярка. На наш взгляд, этому чаще всего способствует употребление различных изречений, выражений, проклятий. Подобные выраже-
Библиографический список
ния делают речь персонажей эмоциональной и экспрессивной: сгореть тебе синим огнем; проклятье твоему отцу.
Пословицы и поговорки являются сами по себе меткими и образными выражениями ингушского народа. Умелое и активное использование пословиц и поговорок является доказательством изобретательности и сообразительности автора. Данные изречения включают в себя главные и наиболее значимые черты живой разговорной речи ингушей. Их использование в художественном тексте является одним из наиболее убедительных художественно-изобразительных средств, которыми пользуются авторы произведений при создании образов своих персонажей. Активно привлекает М.-С. Плиев их в своих произведениях. Часто он прибегает к ним как к испытанным традиционным приемам. Чаще всего он свое отношение к героям выражает именно через них: «Идут мальчики медленно и оттого, что устали, и оттого, что Магомет помнит дедушкину пословицу: быстрая речка до моря не доходит» [5, с. 15].
С помощью всех вышеназванных ярких изречений писатель воспроизводит живую образную речь ингушей. Они занимают значительное место в его прозе.
Антропонимы в художественных текстах автора представляют большой интерес. М-С. Плиев создает реальность в ярких самобытных образах. Художественно-изобразительные средства способствуют этому. Отмечено, что «антропонимы в художественном произведении могут «нести ярко выраженную смысловую нагрузку» и «обладать скрытым ассоциативным фоном» [2, с. 4]. Писатель употребляет простые ингушские имена, обычные для ингушского слуха. В его произведениях все подчинено единой цели - удачному выражению художественного содержания произведения. «Выбор собственных имён персонажей, как и формирование в целом антропонимического пространства, - это сложный и трудоемкий процесс, сочетающий знание традиций, обычаев, творческую фантазию автора, ориентированность на реальных прототипов и «житейский» прагматизм» [7, с. 164].
Собственные имена, входящие в структуру текста, неотъемлемо связаны с содержанием произведения. Они являются одним из значимых элементов художественного выражения. Имена героев и персонажей М.-С. Плиева основательно отбираются и присваиваются героям и персонажам сообразно с их ролью. По своей структуре они различны. В произведениях этого автора применяются ингушские имена: Турпал-Али, Арсамак, Хастамар, Шота, Эльмурза, Дошлуко, Юси, Бечо, Орцхан и др.; заимствованные из русского языка: Клавдия, Миша, Дмитрий и т.д. Они выполняют эстетическую, образную и экспрессивную функции.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что материалы и теоретические положения, приводимые в работе, представляют несомненный интерес в изучении изобразительных средств в произведениях данного писателя.
Практическая ценность состоит в том, что её материалы могут быть использовании при составлении учебных пособий по ингушской литературе, спецкурсов по ингушской прозе и творчеству писателя.
Таким образом, проведенный анализ изобразительных средств и стиля произведений данного писателя позволил прийти к следующему выводу: язык мастера ингушского художественного слова М.-С. Плиева обладает множеством языковых особенностей, в которых все значимо и заслуживает особого внимания. В его произведениях часто употребляются меткие народные изречения, высказывания, фразеологизмы, различные сравнения, пословицы и поговорки, проклятия и благопожелания. Все эти яркие и меткие выражения ингушской народной речи делают художественные произведения М.-С. Плиева запоминающимися.
1. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений, Москва, 1953; Т. I: 89.
2. Горбаневский М.В. Ономастика в художественной литературе: Филологические этюды. Москва, 1988.
3. Маниева Н.С. Прилагательные-эпитеты в поэтическом дискурсе второй половины XX века: лингвистический анализ. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2007.
4. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. Москва, 2008.
5. Плиев М.-С.А. Трудный перевал. Бой на рассвете. Грозный, 1984; Книга 2.
6. Плиев М.-С.А. Трудный перевал. Побратимы. Грозный, 1982; Книга 1.
7. Фролов Н.К. Функции антропонимов в художественном тексте. Духовная культура Сибири. Тюмень, 2005. References
1. Belinskij V.G. Polnoesobranie sochinenij, Moskva, 1953; T. I: 89.
2. Gorbanevskij M.V. Onomastika v hudozhestvennoj literature: Filologicheskie 'etyudy. Moskva, 1988.
3. Manieva N.S. Prilagatel'nye-'epitety vpo'eticheskom diskurse vtorojpoloviny XXveka: lingvisticheskij analiz. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2007.
4. Maslova V.A. Vvedenie v kognitivnuyu lingvistiku. Moskva, 2008.
5. Pliev M.-S.A. Trudnyj pereval. Boj na rassvete. Groznyj, 1984; Kniga 2.
6. Pliev M.-S.A. Trudnyj pereval. Pobratimy. Groznyj, 1982; Kniga 1.
7. Frolov N.K. Funkcii antroponimov v hudozhestvennom tekste. Duhovnaya kultura Sibiri. Tyumen', 2005.
Статья поступила в редакцию 03.04.22
УДК 809.461.28/29-73
Misieva L.A., Cand. Of Sciences (Phylology), senior lecturer, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: luizaah_83@mail.ru
AVAR PAREMIOLOGICAL UNITS CORRELATED WITH THE TEMPORAL CODE OF CULTURE. The article deals with Avar masculine and feminine paremio-logical units, correlative with the temporal code of culture; antithetical oppositions of an evaluative nature are analyzed; multi-level language means are identified and described that actualize the temporal semantics and the corresponding connotations (numerals, words with quantitative semantics, designations of various periods of
time, names of the seasons, etc.). The structures considered in the article, which are microfragments of anthropocentric paremiology, are of interest for the study of the Avar language picture of the world. A comprehensive study of such units will make it possible to formulate broader generalizations of a historical and etymological nature. The article concludes that most of the Avar paremias with temporal meaning are built on a metaphorical basis and are characterized by vivid imagery, emotionality, expressiveness. The analysis shows that in the Avar paremiological units temporal semantics are actualized by multi-level linguistic means that form positive or negative paremiological images of a feminine or masculine nature.
Key words: Avar paremiological units, temporality, culture codes, linguistic symbols, antonymic oppositions.
Л.А. Мисиева, канд. филол. наук, доц., Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: luizaah_83@mail.ru
АВАРСКИЕ ПАРЕМИОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ, СООТНОСИТЕЛЬНЫЕ С ТЕМПОРАЛЬНЫМ КОДОМ КУЛЬТУРЫ
В статье рассматриваются аварские маскулинные и фемининные паремиологические единицы, соотносительные с темпоральным кодом культуры; анализируются антитезные противопоставления оценочного характера; выявляются и описываются разноуровневые языковые средства, актуализирующие темпоральную семантику и соответствующие коннотации (числительные, слова с количественной семантикой, обозначения различных отрезков времени, названия времен года и т.д.). Рассмотренные в статье структуры, являющиеся микрофрагментами антропоцентричной паремиологии, представляют интерес для исследования аварской языковой картины мира. Комплексное исследование таких единиц позволит сформулировать более широкие обобщения историко-этимологического характера. В статье делаются выводы о том, что большинство аварских паремий с темпоральным значением построены на метафорической основе и характеризуются яркой образностью, эмоциональностью, экспрессивностью. Проведенный анализ свидетельствует о том, что в аварских паремиологических единицах темпоральная семантики актуализируется разноуровневыми языковыми средствами, формирующими положительные или отрицательные паремиологические образы фемининного или маскулинного характера.
Ключевые слова: аварские паремиологические единицы, темпоральность, коды культуры, языковая символика, антонимические противопоставления.
Паремиологический слой языка интересен ученым с давних пор. Термин «паремия» был определен как семантический аналог понятию «пословица». Его истоки находятся в греческом языке, и вначале он соответствовал таким русским понятиям, как притча, поговорка, пословица, в их древнерусском контексте [1-12].
Паремиологические единицы являются фрагментами языковой картины мира, составляющие определенный ментальный (мыслительный) стереотип, который коррелирует с «наивной картиной мира» [9].
Как известно, пословицы и поговорки, понимаемые в данном случае нами как паремиологические единицы, представляют интерес не только в лингвистическом, но и в лингвокультурологическом аспекте. Поскольку структурная организация паремий нередко определяется и их формально-грамматической структурой, то в нашем материале рассматриваются и структурные, и семантические признаки аварских пословиц и поговорок, ориентированных на человека.
Выявление семантической структуры пословиц и поговорок открывает также возможности их оценки в коннотативном аспекте. В целом характеризуемые единицы являются интересным в гендерном аспекте фрагментом аварской национальной языковой картины мира.
Известно, что лексический состав паремиологических единиц может определить их национально-культурную специфику, которая создается использованием названий национально-специфических реалий и символических слов. Наличие паремиологических единиц в разных языках, характеризующих отдельно лиц мужского и женского пола, можно считать универсальным явлением. В этом смысле как генетически неродственные, так и родственные языки могут отличаться лишь объемом паремий такого характера и их конкретной национально-культурной спецификой, связанной с особенностями образно-ассоциативного и интеллектуального осмысления окружающей действительности носителями языка, а также с национальными традициями и менталитетом.
Анализ паремиологических единиц аварского языка, характеризующих внутренний и внешний облик человека, его поступки, свойства, качества и т.д., показал, что формированию паремиологических образов, соотносительных с разными кодами культуры, и выражению коннотативных значений способствуют слова определенных лексико-семантических групп.
В последние годы появилось много работ по исследованиям паремиологии дагестанских языков, в которых поднимаются вопросы исследования фразеологических и паремиологических единиц в собственно лингвистическом и лингво-культурологическом аспектах [4; 5; 12 и др.].
Темпоральная семантика в аварских паремиях была затронута в статьях Л.П Алихановой [3] и М.И. Магомедова [8].
Аварские паремиологические единицы, соотносительные с темпоральным кодом культуры, представляют интерес как источник этнокультурной и лингвистической информации [10].
Этимология понятия «темпоральность» восходит к слову «время». Темпоральность служит для временной локализации событий по отношению к факту сообщения - речевому действию.
Проблеме исследования концепта «время» уделяли внимание такие ученые, как А.Я. Пуревич, А.А. Потебня, Н.Д. Арутюнова, А. Шмелев и др.
А.Я. Пуревич высоко оценивает значение категории времени: «Мало найдется таких показателей культуры, которые в такой степени характеризовали ее сущность, как понимание времени. В нем воплощается, с ним связано мироощущение эпохи, поведение людей, их осознание, ритм жизни, отношение к вещам» [6, с. 15].
Одним из наиболее ярких средств передачи концепта «время» являются паремиологические единицы. Лексические средства выражения темпорально-сти представлены наречиями (указывают на протекание действия во времени); именами существительными (называют общее понятие времени, его отрезки, периоды); именами прилагательными (обозначают признаки предметов и явлений, связанные со временем); предлогами (выражают соответствие какому-либо моменту, периоду времени).
Целью нашего исследования являются паремии с темпоральной структурой аварского языка. В основе паремии лежат определенные грамматические признаки, один из которых - темпоральный, который и является предметом нашего исследования на уровне паремии в аварском языке как типа текста.
Поставленная цель предусматривает решение следующих задач:
1) описать характер и основные функции паремиологических единиц, соотносимых с темпоральным кодом культуры;
2) определить признаки антропоцентричности рассматриваемых образов национально-культурной специфики, актуализирующихся употреблением слов с темпоральным кодом культуры.
Аварские паремиологические единицы, представляющие собой фрагменты национальной языковой картины мира, исследованы в недостаточной степени как в собственно лингвистическом, так и в лингвокультурологическом аспектах, что свидетельствует об актуальности поднимаемой в настоящей статье проблемы.
Научная новизна исследования заключается в том, что паремиологические единицы с лексическими и грамматическими компонентами со значением времени, оценочно характеризующие людей, не являлись предметом специального исследования, в связи с чем в настоящей статье предпринимается попытка описания соответствующих аварских пословиц и поговорок.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут использоваться в теоретических курсах и на практических занятиях, спецкурсах, спецсеминарах по дагестанской и аварской фразеологии и паремиологии.
Материал для исследования был собран из сборника аварских пословиц и поговорок З. Алиханова [1]. Для сохранения специфики внутренних образов и национально-культурных компонентов рассматриваемые паремиологические единицы переводятся на русский язык в форме, близкой к оригиналу. Анализ соответствующего материала показал следующее.
I. Темпоральный код культуры формируется при участии числительных или слов с количественным значением, связанных с актуализацией временной семантики:
Анкьица виччарав цо къоялъ вакъвалев - «Кто неделю (в течение недели) становился мокрым, тот в один день высыхает» (форма эргативного падежа от числительных анкь «семь» и цо «один» использованы в наречном значении). Анкьица кьижулев, моц1ица вегулев - «Неделю спит, месяц лежит» (о бездельнике).
Слово анкь «семь», используемое в значении «семь дней недели», символически используется в паремиях, актуализирующих противопоставление ситуаций, обозначенных разными пропозитивными частями пословиц и поговорок.
Антитезный характер носят и паремиологические образы, построенные на основе антонимического противопоставления наречий типа жакъа («сегодня») -метер («завтра»), радал («утром») - къаси «вечером», риидал («летом») - хаса-ло («зимой») и т.д.
Жакъа щвараб жакъа кунев, метер щвараб метер кунев - «Что сегодня достает - сегодня же ест, что завтра достает - завтра ест» (о человеке, который совершенно не думает о завтрашнем дне).
Радал бицараб къоркъое арай, къаси бицараб борхьие уней - «Что утром советовали, то для лягушки оставила, что вечером советовали - для змеи оставила» (о женщине, которая игнорирует советы окружающих).
Боц1олъго вегарав рогьалилъ вахъунев - «Кто вечером рано ложится, тот рано утром встает».
Бах1араб мехалъ х1алт1изе к1ух1аллъарав херлъидал к1иц1улх1алт1изе кко-ла - «Кто в молодости (букв.: «в молодое время) не работал, тому в старости дважды приходится работать».
В аварской паремиологической картине мира упортебляются также названия времен года. В пословицах с компонентами времен года часто реализуются сравнительно-сопоставительные смысловые отношения. Противопоставления, как правило, способствуют усилению положительной и отрицательной коннотаций, поддерживаемых антонимическими парами.
Риидал Хасбика, хасало къват1улбика - «Летом - госпожа-Хас, зимой - госпожа улицы» (о ленивой женщине-белоручке);
Риидал Халунчакар, хасало гвангвачакар [этимология стерта] - «Летом -Халунчакар [женское имя собственное, которое символизирует праздность, самодовольство, бездеятельность], зимой - гвангвачакар [символ бездеятельности]».
Д.С. Самедов и Л.П Алиханова, анализируя особенности использования названий времен года в составе аварских паремиологических единиц, выражающих концепт «время», отмечают, что «паремиологические единицы обращают на себя внимание тем, что в них отражается потребность носителей языка в символизации, некоторая ритуальность национально-культурных смыслов» [2, с. 53].
Риидал бакънал рачуней йик1арай, хасало кьурдулей йик1а - «Та, что летом песни пела, зимой пусть танцует» (ироническая окраска паремии связана с характеристикой женщины, которая не предприняла попытки потрудиться, что-либо сделать). Иронически назидательный характер паремиологической единицы актуализируется употреблением императивных формы глагола, что приводит к усилению семантики назидания, указа, поучения.
В ряде паремиологичеких единиц используется темпоральное противопоставление радал къалъизег1ан («с утра до обеда») и къалъудасанахъе («после обеда»):
Радал къалъизег1ан къулгьу ц1алулев, къалъудаса нахъе чагъиргьекъо-лев - «С утра до обеда молитвы читает, после обеда вино пьет» (противопоставляется дозволенное и недозволенное с точки зрения мусульманских религиозных представлений).
Библиографический список
Къалъизег1ан г1адамалгун къацандулев, къалъудаса нахъе Аллагьгун къацандулев - «До обеда с людьми спорит, после обеда с Аллахом спорит» (о неуживчивом человеке, недовольном всеми, кто его окружает).
Для выражения темпоральной семантики могут быть использованы послелоги со значением времени. Обозначения временных отрезков в таких па-ремиологических единицах употребляются в разных группах аварских паремий [2, с. 51-53], они используются для негативной оценочной характеристики лица: Гьекъон хадуб как балев, кванан хадуб к1ал кколев- «После выпивки [букв.: «выпив после»] богу молится (букв. «намаз совершает»), после еды (букв.: «поев после») пост соблюдает. (Паремиологический образ построен на принципе алогизма).
Часть аварских паремиологических единиц построена по формуле поли-пропозитивных полипредикативных единиц: такие паремии строятся по структурной схеме сложноподчиненных предложений, временное значение в которых выражается различными грамматическими формами причастий, деепричастий или собственно глагольных финитных форм, осложненных формантами с темпоральным значением:
Г1адамал ах1уд унелъул [прич], чехь унтарав, игитал кьалде унелъул [прич.] мугъ унтарав - «Когда люди в военный поход собрались, [прикинулся], что живот болит, когда джигиты на войну собрались, [прикинулся], что спина болит».
Хур гьабулаго[деепр.], рукъ хварай, рукъ гьабулаго[деепр.], хур хварай -«Поле возделывая (букв.: «делая»), о доме забыла, за домом присматривая (букв.: «делая»), о поле забыла» (гендерная отнесенность паремиологического образа к нерадивой женщине отражается показателем женского лексико-грамма-тического класса -й (хварай «у которой испортилось»).
Г1акълу бикьулелъул нахъе к1анц1арай - «Когда ум раздавали, назад отскочила» (= оказалась позади других).
Классный показатель мужского класса -е детерминирует маскулинные па-ремиологические образы, соотносительные с темпоральным кодом культуры: Ч1ах1ил бусен тедал, г1акъил лъугьарае [прич.] - «Когда оставил [покинув] травяную постель, мудрецом стал».
Резюмируя вышеизложенное, можно сделать следующие выводы: Большинство аварских паремий с темпоральным значением построено на метафорической основе и характеризуется яркой образностью, эмоциональностью, экспрессивностью.
Проведенный анализ свидетельствует о том, что в аварских паремиологи-ческих единицах темпоральная семантика актуализируется разноуровневыми языковыми средствами, формирующими положительные или отрицательные па-ремиологические образы фемининного или маскулинного характера.
1. Aлиханов З. Аварские пословицы и поговорки. Махачкала, 19У2.
2. Aлиханова Л.Г., Самедов Д.С. Наименования времен года в аварских паремиологических единицах, выражающих концепт «время». Вестник Дагестанского государственного университета. Филологические науки. Махачкала, 2012: Выпуск 3: 51 - 53.
3. Aлиханова Л.Г. Морфолого-синтаксические особенности аварских паремиологических единиц, выражающих концепты «время» и «пространство». Вопросы русского и кавказского языкознания. Махачкала, 201У; Выпуск VII: б8 - У3.
4. Гасанова МА Паремиологическая картина мира табасаранского языка. Словарь табасаранских пословиц и поговорок. Махачкала, 2014.
5. Гасанова МА Числовой код культуры в дагестанской языковой картине мира: история вопроса и перспективы исследования. Проблема жанра в филологии Дагестана: материалы XI Всероссийской конференции. Махачкала, 201б; Выпуск XIII: 2УУ - 283.
6. Гуревич A.A. Категории средневековой культуры. Москва, 1984.
У. Казиханова ХМ. К вопросу об особенностях формирования национально-специфических фразеологических образов в языках различных систем. Изучение фольклора, литературы и языков народов Дагестана: материалы Межвузовской научной конференции «Проблема жанра в филологии Дагестана». Махачкала, 2008; Выпуск IV.
8. Магомедов М.И. Выражение темпоральных отношений в паремиях аварского языка. ВестникИЯЛИ им. Г.Цадасы. Махачкала, 201б; № 9: У - 13.
9. Маслова ВА Лингвокультурология. Москва, 2004.
10. Панина Л.С. Пословица как источник этнокультурной и лингвистической информации (на материале пословиц народов, живущих в Оренбургской области). История языкознания, литературоведения и журналистики как основа современного филологического знания: материалы Международной научной конференции. Ростов-на-Дону - Aдлeр, 2003; Выпуск 2.
11. Самедов Д.С. Числовая семантика в русских сказках. Проблема жанра в филологии Дагестана; материалы XI Всероссийской конференции. Махачкала, 20^; Выпуск XIII: 3бб - 3У1.
12. Смирнова Г.В. Понятие концепта в лингвокультурологии. Вестник МГЛУ 2010; Выпуск 24 (б03).
References
1. Alihanov Z. Avarskie poslovicy ipogovorki. Mahachkala, 19У2.
2. Alihanova L.G., Samedov D.S. Naimenovaniya vremen goda v avarskih paremiologicheskih edinicah, vyrazhayuschih koncept «vremya». VestnikDagestanskogogosudarstvennogo universiteta. Filologicheskie nauki. Mahachkala, 2012: Vypusk 3: 51 - 53.
3. Alihanova L.G. Morfologo-sintaksicheskie osobennosti avarskih paremiologicheskih edinic, vyrazhayuschih koncepty «vremya» i «prostranstvo». Voprosyrusskogo i kavkazskogo yazykoznaniya. Mahachkala, 201У; Vypusk VII: б8 - У3.
4. Gasanova M.A. Paremiologicheskaya kartina mira tabasaranskogo yazyka. Slovar' tabasaranskih poslovic i pogovorok. Mahachkala, 2014.
5. Gasanova M.A. Chislovoj kod kul'tury v dagestanskoj yazykovoj kartine mira: istoriya voprosa i perspektivy issledovaniya. Problema zhanra v filologii Dagestana: materialy XI Vserossijskoj konferencii. Mahachkala, 201б; Vypusk HIII: 2УУ - 283.
6. Gurevich A.Ya. Kategorii srednevekovoj kul'tury. Moskva, 1984.
У. Kazihanova H.M. K voprosu ob osobennostyah formirovaniya nacional'no-specificheskih frazeologicheskih obrazov v yazykah razlichnyh sistem. Izuchenie fol'klora, literatury i yazykov narodov Dagestana: materialy Mezhvuzovskoj nauchnoj konferencii «Problema zhanra v filologii Dagestana». Mahachkala, 2008; Vypusk IV.
8. Magomedov M.I. Vyrazhenie temporal'nyh otnoshenij v paremiyah avarskogo yazyka. VestniklYaLI im. G.Cadasy. Mahachkala, 201б; № 9: У - 13.
9. Maslova V.A. Lingvokul'turologiya. Moskva, 2004.
10. Panina L.S. Poslovica kak istochnik 'etnokul'turnoj i lingvisticheskoj informacii (na materiale poslovic narodov, zhivuschih v Orenburgskoj oblasti). Istoriya yazykoznaniya, literaturovedeniya izhurnalistiki kak osnova sovremennogo filologicheskogo znaniya: materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Rostov-na-Donu - Adler, 2003; Vypusk 2.
11. Samedov D.S. Chislovaya semantika v russkih skazkah. Problema zhanra v filologii Dagestana; materialy XI Vserossijskoj konferencii. Mahachkala, 20^; Vypusk XIII: 3бб - 3У1.
12. Smirnova G.V. Ponyatie koncepta v lingvokul'turologii. VestnikMGLU. 2010; Vypusk 24 (б03).
Статья поступила в редакцию 03.04.22
34б
