Научная статья на тему 'Антропологический смысл русской алгоритмической сказки'

Антропологический смысл русской алгоритмической сказки Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
851
158
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
СКАЗКА / РЕБЕНОК / ЧЕЛОВЕК / РАЗВИТИЕ / ПОНИМАНИЕ / ЗНАНИЕ / СМЫСЛ / TALE / CHILD / DEVELOPMENT / UNDERSTANDING / KNOWLEDGE / MEANING

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Казеннов Александр Сергеевич

The author analyses the role of a tale in the process of understanding, tales treated as an instrument of understanding and man’s intellect development; discussing the problem of tales’ anthropological role and analyzing Russian tales’ meanings.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Anthropological Meaning of Russian Algorythmic Tale

The author analyses the role of a tale in the process of understanding, tales treated as an instrument of understanding and man’s intellect development; discussing the problem of tales’ anthropological role and analyzing Russian tales’ meanings.

Текст научной работы на тему «Антропологический смысл русской алгоритмической сказки»

УДК 111.12

А. С. Казенное

Антропологический смысл русской алгоритмической сказки

В статье анализируется роль сказки в процессе понимания. Сказки рассматриваются как инструмент понимания и развития умственных способностей человека. Обсуждается проблема антропологических целей сказок и рассматриваются смыслы русских сказок.

The author analyses the role of a tale in the process of understanding, tales treated as an instrument of understanding and man's intellect development; discussing the problem of tales' anthropological role and analyzing Russian tales' meanings.

Ключевые слова: сказка, ребенок, человек, развитие, понимание, знание, смысл.

Key words: tale, child, development, understanding, knowledge, meaning.

Сказка ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок!

А. С. Пушкин

Сказки - это универсальный ресурс существования человека. Сказка - источник разнообразнейших эмоций, эстетического наслаждения, моральных наставлений, познавательных принципов и ориентиров; это универсальное средство развития человека, причем не только ребенка, но и взрослых людей. Но отношение разных людей к сказкам очень разное: от утилитарно потребительского до духовно творческого, от средства занять чем-нибудь ребенка до рассмотрения высших смыслов бытия. Сказки как творение народа живут в нем своей отдельной самостоятельной жизнью, они не изолированы от народа, а изменяются вместе с ним, развиваются, уточняются, поэтому рассказываются различными людьми по-разному. Одним из важных видов сказок являются алгоритмические, их большой ресурс способствует развитию человека, начиная с детского возраста.

© Казеннов А. С., 2014

Антропологическая цель познания алгоритмических сказок

Алгоритмическая сказка - это такое произведение устного народного творчества, в котором некоторая часть содержания повторяется несколько раз в строго определенном порядке. Например, песенка Колобка, которую он поет каждому встреченному им герою:

«Я по коробу скребен, По сусеку метен, На сметане мешон, Да в масле пряжон, На окошке стужон; Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, От тебя, зайца, не хитро уйти!

И покатился себе дальше; только заяц его и видел» [1, с. 41].

Уже этот порядок ограничивает произвол сказывающего и настраивает его на независимое, а следовательно, объективное по отношению к нему содержание, которое рассказчик должен воспроизвести. Но в таком случае он находится в ситуации подлинной свободы: следует не своему произволу, а необходимому содержанию, которое он должен воспроизвести с достаточной степенью точности. В то же время сказка рассказывается не как стихотворение, не наизусть, не по законам механической памяти, а по способности свободно следовать содержанию: правильно воспроизводить его и в то же время быть достаточно свободным по отношению к нему. Можно сказать что-то иначе, что-то добавить, украсить повествование, сохраняя основное содержание и канву произведения. При повторении сказки этот навык свободы мышления тренируется и закрепляется, становится привычкой рассказчика независимо от того, сколько ему лет: три или пять, или десять, или сорок. А затем привычка легко переносится на оперирование другими формами содержания сознания, в том числе научными. В школу такой ребенок приходит с развитой способностью самосознания: он хорошо знает это объективное содержание своего сознания и способен легко усваивать другое содержание по образу и подобию этой способности.

Поэтому первая цель познания сказок состоит не просто в знакомстве ребенка с содержанием сказки и её героями, а в способности относительно точно её воспроизводить, сказывать. Не рассказать о сказке, о её содержании, а развернуть её собственное содержание. Воспроизводить, т. е. рассказывать в соответствии с характером образов (героев) сказки, в соответствии с логикой их отношений и с ходом общего развития действия. Надо не просто про-

читать ребенку сказку с картинками, а заинтересовать его самого тем, чтобы сказывать объективное по отношению к нему самодвижение содержания. А когда он вполне овладеет этой формой сказы-вания, тогда он будет способен переносить этот способ свободного обращения с предметом (содержанием) на другие предметы (содержание). Но это будет уже самостоятельным рассмотрением знакомых или незнакомых предметов и фиксация этого рассмотрения и выводов в лексических формах.

Следующая цель состоит в развитии способности анализировать объективное содержание на примере сказки. Надо научить ребенка обсуждать вопросы: какие имеются герои, что они делают, с чем и с кем взаимодействуют, какие получают результаты, каковы их цели и средства, каков их моральный облик и т. д. Научившись разбирать состав и действия героев сказок, их связи, ребенок усваивает этот способ рассмотрения и сможет в дальнейшем переносить его на любое другое содержание. Так развивается его аналитическая способность размышления и выражения итогов своего размышления.

Третья цель состоит в формулировке выводов из сказки. Таких выводов может быть много. И их нужно делать - чем больше, тем лучше. В выводах снимается различие героев и их действий в едином, общем для них результате. А это и есть синтез. Следовательно, ребенок развивает свою способность синтетического познания и, соответственно, выражения этого содержания в словах.

Но среди результатов синтеза одни будут важнее других. Каждый из них можно считать (и кто-то считает) теми «намеками», о которых сказал поэт. Но все-таки есть один - главный - намек, который и является уроком молодцу. Так какой - главный? И почему он - главный? И вот уже развивается способность доказательства, аргументации, отделения существенного от несущественного, выбора существенного и сущности. И это - четвертая цель познания сказок.

Наконец, когда сказка усвоена до степени вполне свободного обращения с её отдельными элементами, можно развивать творческое отношение к содержанию сказки, чтобы включилась творческая фантазия ребенка, его способность дополнять (украшать) или даже преобразовывать сказку. Высший уровень - самому сочинить сказку.

Таким образом, сказка дает материал для развития логических и творческих способностей человека с самого раннего возраста. Причем в приятной эстетической форме, легко и с удовольствием усваиваемой ребенком при минимальных затратах ресурсов и времени родителей и воспитателей.

Антропологические смыслы сказок

В каждой сказке, даже самой простой, как, например, «Курочка ряба» или «Репка», можно найти много разных смыслов. И в разных ситуациях люди находят их и спорят по их поводу. Но главный интерес сосредоточен на главном, или истинном смысле, который и составляет тот «намек», ради которого она рассказывается. Понятно, что рефлексия, а вслед за ней и дискуссия, проникают и сюда, и спор продолжается и о главном намеке. Но здесь и важен сам этот спор, эта дискуссия, которая помогает оттачивать аргументы, а вслед за тем и саму логическую способность. Причем, поскольку речь идет об интерпретациях, постольку уровень может быть задан самый высокий.

Например, можно утверждать, что в сказке «Лиса, заяц и петух» (варианты «Заюшкина избушка», «Лиса и заяц») показано, как осуществляется борьба (в том числе и политическая) и достигается победа. Беспомощный бездомный зайка, изгнанный лисой из своей избушки, идет по дороге и плачет, а навстречу ему собаки: «Тяф, тяф, тяф! Про что, зайчик, плачешь?». Зайчик объяснил, собаки обещали помочь, но лиса им с печи крикнула: «"Как выскочу, как выпрыгну, полетят клочки по заулочкам!". Собаки испугались и ушли» [1, с. 21]. Потом та же картина повторяется с медведем и с быком. А заяц опять идет да плачет, а ему навстречу петух с косой: «Кукареку! О чем, зайчик, плачешь?». Зайчик рассказывает, а петух обещает помочь. Зайчик, наученный горьким опытом, ему не верит: «Нет, не выгонишь! Собаки гнали - не выгнали, медведь гнал - не выгнал, бык гнал - не выгнал, и ты не выгонишь». И действительно, такие сильные субъекты брались за дело, но не смогли его совершить. А тут выступает значительно более слабый. Но петушок уверенно говорит: «Нет, выгоню!». Правда, он не просто петух, а «петух с косой». Подошли к избенке.

«"Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!". А она услыхала, испугалась, говорит: "Одеваюсь...". Петух опять: "Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!". А она говорит: "Шубу надеваю". Петух в третий раз: "Кукареку! Несу косу на плечи, хочу лису посечи! Поди, лиса, вон!". Лисица выбежала; он её зарубил косой-то1 и стал с зайчиком жить да поживать да добра наживать» [1, с. 22].

1 Смерть лисы здесь совершенно излишня: задача уже решена тем, что лиса освободила избу; а перед сном рассказывать про убийство лисы ребенку не стоит - сегодня это место должно быть скорректировано.

Казалось бы, уже собаки могли бы справиться с лисой и выгнать её, вернуть зайке его избушку. Даже одна собака, даже такой некрупной породы, как фокстерьер, может справиться с лисой. Но лиса умнее-хитрее собак, она их подавляет психически, собственно пугает, и они убегают, не вступив в реальную борьбу. Тем более медведь и бык легко справились бы с лисой, если бы столкнулись с ней реально. Но лиса подавляет их духовно точно так же, как собак, и они пугаются и уходят. Напротив, петушок, эта вечная жертва лисы и в жизни, и в сказках, смело выступает и добивается победы. В чем дело? Почему побеждает петушок? Это обычная сказочная фантазия? Выражение мечты о спасителе?

Конечно, сказка по природе фантастична. Но в ней есть то реальное антропологическое содержание, которое, может быть, неосознанно ценится людьми и потому сохраняется столетиями народом, который использует это содержание в эстетических и познавательных целях. В частности, рассматриваемая сказка в этом отношении очень содержательна. Она выражает и объясняет простую, но правильную мысль: чтобы победить реально, материально (практически), надо сначала победить духовно, теоретически. Ведь и петушок задачу - изгнание лисы - решил духовно: она выбежала из дома и убежала бы, а они могли бы остаться в нем жить, не применяя косу реально. Коса уже сыграла свою роль средства, но не средства материального, а средства духовного, как инструмента вдохновения владельца и идейного воздействия на противника. Петух не ждал, когда лиса будет его подавлять, а сам сразу начинает её программировать на поражение своей боевой песней, пугать её. И лиса пугается, внутренне сдается, а потом и убегает.

Но так происходит и в любой другой борьбе и даже на войне: при прочих равных условиях побеждает тот, кто превосходит духовно, кто изобретательнее, кто творчески подходит к делу. А иногда духовно более развитый субъект побеждает и заведомо более сильного противника, как это показано в данной сказке. Примерами из жизни могут быть даже самые крупные события.

Как подметил английский историк Э. Карр, «в битве под Сталинградом сошлись в смертельной схватке две школы гегелевской философии, надо полагать, не из-за разночтений в трактовке параграфов его "Логики"» [2, с. 7]. Конечно, не из-за разночтений параграфов. Но прежде, чем победить материально-практически, нужно превзойти противника духовно-теоретически. И кто же был более подготовлен духовно: силы, изучавшие изданное за 12 лет до войны собрание сочинений Гегеля и его учеников и на деле отбросившие устаревшее религиозное мировоззрение в частную сферу, или полу-

забывшие Гегеля мистические ницшеанцы и расхристанные модернисты? Странный миф был запущен Н. Хрущевым о неготовности СССР к войне. Разве побеждают неподготовленные армии? Неподготовленные армии и страны проигрывают и терпят поражения. А Сталин, готовя страну к войне, позаботился и о духовной стороне дела: общественное сознание в стране было достаточно готово к справедливой оборонительной войне. Другое дело, что не все планы были осуществлены, но они не догмы, а руководства к действию. Шло сознательное состязание по подготовке к войне. Гитлеровское правительство оказалось менее готовым к войне и заблуждалось по поводу своей дееспособности. Духовную сторону этой борьбы хорошо подметил О.Ю. Сумин, объяснивший победу советской школы философии:

«.даже и с чисто субъективной стороны очевидно, что коммунистическое государство совсем сознательно делает стержнем своей идеологии "диалектику Гегеля" и пропагандирует пафос разума как философской, логически в себе определенной мысли. В то время как фашистское государство в качестве принципа своей идеологии имеет иррационалистиче-ский пафос мистического религиозного чувства» [3, с. 276].

В этом же ключе надо рассматривать и отступление советской армии не как бессильную уступку превосходящему врагу, а как постепенное перемалывание его силы в ходе борьбы. Поэтому к Сталинграду гитлеровцы подошли обессиленными: до Волги, перекрытие которой и было целью этого их наступления, оставалось всего 200 м., но пройти их они уже не могли. Они были разбиты физически и подавлены духовно, и в руководящих фашистских кругах понимали это уже в 1943 г.

Подобным образом обстоят дела и в современной политической борьбе. Так, на Украине на президентских выборах в 2004 г. победу, правда, с минимальным преимуществом, одержал В. Янукович. Но В. Ющенко устроил в Киеве Майдан, погрозил В. Януковичу, и тот фактически ушел тогда от борьбы. В 2014 г. В. Янукович, уже будучи президентом, снова испугался погрозившего ему Майдана и сбежал, не стал защищать конституционные права и общественный порядок, подвергнув страну еще более суровым испытаниям. До реальной силовой борьбы дело ни в том, ни в другом случае не доходило. Развернувшаяся весной и летом гражданская война на Украине велась уже другими субъектами. Так же и в России: Б. Ельцин 20 августа 1991 г. с танка (танк выполнял функцию косы) первый раз пригрозил руководству СССР. Второй раз пригрозил в форме указа о приостановке деятельности руководящих органов КПСС. А когда подписал в Беловежской Пуще практически антисоюзный

договор с украинским и белорусским президентами, М. Горбачев («лиса») испугался и, не оказав противодействия и нарушив присягу по защите конституционного строя, сбежал со своего поста Президента СССР. До реальной силовой борьбы дело опять не дошло. Силовая борьба произошла в октябре 1993 г., но это были уже другие субъекты и другая история.

Предпринятый анализ показывает глубокий интеллектуальный, творческий потенциал сказок, возможности их использования в воспитательной работе и в образовательном процессе, в осмыслении сложных процессов на простых естественных моделях. В сказках, следовательно, заложен и методологический потенциал.

Антропологическая корректировка сказок

Русский народ не устает благодарить деятелей культуры XIX в., собравших по крупицам и записавших русский фольклор. И среди них одно из виднейших мест занимает А.Н. Афанасьев. Но при всем уважении и к фольклору, и к А.Н. Афанасьеву потомки должны самостоятельно, с учетом развития культуры, относиться к богатому наследству. Нельзя не учитывать, что материалы собирались по деревням, что крестьяне в университетах не обучались, что в образах фольклорных героев и в их взаимоотношениях отразились те черты и нравы, которые существовали тогда и порой неприемлемы сегодня. Кроме того, не всегда выверена логика сказания, поскольку, видимо, она и не учитывалась специально, а использовалась лишь стихийно. Думается, что современные наследники должны кое-что поправлять с учетом развития культуры вообще и логической культуры в частности. Эту потребность чувствовали российские писатели, сценаристы и другие творческие работники, а потому мы имеем много переработок народных сказок и авторских пересказов, в том числе, таких серьезных авторов, как Л.Н. Толстой, А.Н. Толстой и др. Но систематически на научном уровне эта работа не ведется, хотя необходимость ее в век информационных технологий очевидна.

Что касается рассматриваемой сказки, то нужно сказать следующее. Во-первых, расправу с лисой, по крайней мере, из детских изданий, нужно изъять - не стоит пугать детей страшной сценой, тем более на ночь. Во-вторых, смысл сказки проявится ярче, если изменить состав и порядок появления героев. Героев лучше разместить по убывающей степени: сначала выступает бык как самый большой, сильный, но и недалекий. Физически он гораздо сильнее лисы и способен не только её, но и избушку уничтожить. Но он туповат, поэтому лиса спокойно справляется с ним.

Вторым номером надо поставить собаку. Не собак (во множественном числе, как в сказке), а одну собаку. Собака - примерно равный противник лисы, и исход битвы может быть как в пользу лисы, так и в пользу собаки. Но лиса умнее, хитрее, духовно крепче, поэтому она психически подавляет собаку и та убегает. Медведя вообще стоит убрать из этой сказки, потому что он - единственный из диких животных хорошо знакомый и изначально страшный для лисы. Она не будет при всей фантастически сказочной ситуации пугать медведя, а сразу убежит от него куда подальше. А все остальные животные суть домашние, хорошо ей знакомые, с которыми она неоднократно сталкивалась и в жизни, и в сказках.

Третьим и последним её противником противоречиво-логично выступит петушок - вечная жертва лисы, которая постоянно во всех других сказках его обманывает и тащит за синие моря и высокие горы. Но в этой ситуации петух - с косой, со средством, которое может ему помочь и которое укрепило его дух и готовность к борьбе. Коса, стало быть, не только материальное средство борьбы. Она преобразована в дух, в духовное средство, т. е. в метод ведения духовной борьбы и подавления противника. Поэтому петух не ждет, когда его будут программировать на поражение, а сам программирует лису, наступает на неё, пугает её, сразу начинает свою боевую присказку. Надо отметить, что в этом варианте страшилка сказывается несколько неловко: рифма и ударение противоречат друг другу. Поэтому в современных вариантах сказки имеются другие по содержанию и форме присказки, напоминающие песенку как более соответствующую природе петуха. В одном из вариантов он поет: «Несу-несу косу! Лисе голову снесу! По самые плечи! Убирайся лиса с печи!». Здесь и рифмы правильные, и ударения, и соответствующая ситуации напористость и экспрессия. В то же время форма песенки несколько смягчает брутальность содержания.

Таким образом, сказка - это такое богатство, которым пользуются все по своему произволу и разумению. Но это богатство требует ухода и культивирования, заботы и попечения, чтобы оно не коснело в традиционности и не уродовалось в модернизации. Но для этого она нуждается в изучении и познании, в том числе философском.

Список литературы

1. Афанасьев Н.А. Народные русские сказки. - М.: Изд-во АЛЬФА-КНИГА, 2010.

2. Перов Ю.В., Сергеев К.С. «Философия истории» Гегеля: от субстанции к историчности / Предисловие к работе Гегеля «Философия истории». - СПб.: Наука, 2000.

3. Сумин О.Ю. Гегель как судьба России. - Краснодар: Глагол, 2005.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.