CC BY
90
Д. С. Парфирьев (Москва)
Антипольское сотрудничество Литвы и УВО-ОУН в межвоенный период
В работе прослеживается развитие взаимодействия литовских военно-политических и государственных структур с украинскими националистическими организациями УВО и ОУН в начале 1920-х - конце 1930-х гг. Анализируются цели и характер взаимного сотрудничества, а также позиция Польши в связи с оказанием поддержки украинским националистам со стороны Литвы.
Ключевые слова: Польша, Литва, украинский национализм, УВО, ОУН.
В период между двумя мировыми войнами Польша и Литва балансировали на грани военного конфликта. Камнем преткновения в отношениях двух государств был вопрос принадлежности Вильнюса (Вильно) и Вильнюсского региона, с октября 1920 г. находившихся под контролем поляков. Литва не собиралась мириться с таким положением дел: потеряв Виленщину, власти страны разорвали все отношения с Польшей. Возвращение утерянных земель стало не только целью внешнеполитического курса Литвы, но едва ли не смыслом всего ее существования.
На пути к реализации плана по возвращению Виленщины в состав страны Литва не могла обойтись без союзников. Наряду с литовским и белорусским меньшинствами Вильнюсского региона, потенциальными союзниками Литвы в предстоящей войне с поляками были потерпевшие неудачу в борьбе за сохранение собственной государственности украинцы, чьи западные земли - Галиция и Волынь -вошли в состав Польши. Одним из ведущих эмигрантских объединений украинцев, имевшим к тому же значительный военный потенциал, была Украинская войсковая организация (УВО), созданная летом 1920 г. в Праге и возглавляемая полковником Е. Коновальцем.
УВО не меньше Литвы была заинтересована в союзниках, а особенно в финансовой поддержке своей деятельности, поэтому инициатива налаживания взаимных контактов исходила именно с ее стороны. В конце 1922 г. при посредничестве дипломатического агента правительства Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР)
в изгнании* Я. Олесницкого представителям организации удалось связаться с руководством парамилитарного объединения «Союз стрелков Литвы» (ССЛ), организационно и финансово зависевшего от литовских властей1. За установление связей с литовцами взялся референт разведки Начальной команды УВО сотник О. Думин. Перед ним стояла задача убедить литовцев, что УВО располагает значительным вооруженным потенциалом и в любой момент может поднять восстание против Польши2. Приехав в марте 1923 г. в Каунас, Думин не только вызвал доверие у руководителей «шаулисов» (в переводе с литовского - «стрелков»; так называли себя члены ССЛ), но и сумел навязать литовцам идею создания на белорусских землях Польши некоего аналога УВО. Было решено, что украинцы возьмут на себя организационную работу, а ССЛ обеспечит финансовую сторону вопроса3.
В процессе переговоров с участием представителей ССЛ, УВО, а также белорусских организаций созрел план «восстания покоренных Польшей народов», подразумевавший участие литовцев, белорусов и украинцев, проживавших в Польше4. Чтобы создать впечатление, что процесс выстраивания организационной сети на белорусских землях не стоит на месте, УВО отправила в Вильно своего представителя - предполагалось, видимо, что он организует там ячейку новой подпольной организации. Четыре месяца штаб ССЛ пребывал в уверенности, что работа в заданном направлении идет, но на деле никаких шагов УВО не предпринимала - человек, направленный в Вильно, все четыре месяца бездействовал, а затем и вовсе покинул город5. Впрочем, это не мешало руководству УВО готовиться к открытию в Литве собственного представительства. Роль резидента в Каунасе была отведена И. Ревюку (псевдоним «Бартович»), референту разведки Краевой команды УВО, в прошлом - военнослужащему австро-венгерской армии и Украинской галицкой армии6.
В конце 1924 г. литовцы выяснили, что УВО не выполнила свою часть договоренностей, и прекратили регулярное финансирование организации: несколько месяцев Литва ограничивалась выделением небольших сумм за предоставление информации по тем или иным вопросам7. Новый виток сотрудничества завязался в марте 1925 г.
* В августе 1920 г., спустя год после того, как польские части заняли территорию ЗУНР, в Вене было сформировано правительство ЗУНР в изгнании во главе с бывшим президентом республики Е. Петрушевичем. Оно просуществовало до мая 1923 г.
Тогда Е. Коновалец впервые сам приехал в Литву и лично принял участие в переговорах с представителями штаба ССЛ. Стороны решили учредить совместный совещательный орган для обсуждения «литовско-украинских вопросов», а также согласовали кандидатуру Ревюка-«Бартовича». Через него УВО должна была получать ежемесячные дотации в долларах США. Формально средства из бюджета ССЛ выделялись «Бартовичу» как «редактору изданий на иностранных языках»; в целях конспирации он был обеспечен литовскими документами на имя Йонаса Бартавичюса. Украинцы, в свою очередь, обязывались доставлять литовцам материалы и сведения, которые те не могли добыть самостоятельно8. Со слов О. Думина мы знаем о существовании некоего опросника, составленного сотрудниками литовской контрразведки. Думин отмечал, что литовцы интересовались «мелочами», в отличие от представителей немецкой разведки, ставивших перед УВО «слишком общие вопросы». Многие вопросы были связаны с Германией - вероятно, в Каунасе знали, что люди Коновальца контактируют с немецкой разведкой9. В целом же литовцы не только задавали конкретные вопросы, но и ставили вполне определенные задачи. Так, в 1925 г. некие «высокопоставленные чиновники» из Литвы обратились в данцигское представительство УВО с просьбой помочь в организации транспортировки в Клайпеду двух приобретенных в Германии подводных лодок. Это должно было произойти незаметно для поляков, и от украинцев требовалось выяснить, какие польские части располагаются в Гдыне10. К этому времени субсидирование украинцев вышло на первый план по сравнению с финансовой поддержкой белорусских и литовских организаций Польши - последним выплачивались меньшие средства, чем украинцам. Какая сумма предназначалась для УВО, точно неизвестно, но есть данные, что общая квота для литовских, белорусских и украинских организаций на 1927 г. в бюджете ССЛ составляла 1 млн долл. США11.
С течением времени стало очевидным - концепция «восстания народов» против Польши потеряла актуальность, так как польское государство значительно укрепило свои дипломатические позиции и военный потенциал. В этой связи власти Литвы приняли решение перевести сотрудничество с УВО в иную плоскость. Теперь целью финансирования деятельности организации стало поддержание нестабильной обстановки на юго-восточных землях Польши. Для обеспечения надежной конспирации в Каунасе было создано «Литовско-украинское общество» (ЛУО). 20 января 1928 г. в зале торжеств ССЛ
прошло первое общее собрание членов ЛУО. На нем был утвержден устав, а также избрано правление общества в составе: Р. Скипитис, М. Биржишка, В. Креве-Мицкявичюс, Й. Бартавичюс, В. Даудзвар-дас. Состав правления до конца оставался практически неизменным - только 21 февраля 1929 г. место Креве-Мицкявичюса занял Ю. Пурицкис12. Формально общество нацелилось на «восстановление старых традиций, знакомство и сближение на культурном и просветительском поле, взаимное познание, налаживание дружеских отношений»13. Своих антипольских настроений члены ЛУО не скрывали с самого начала, тем более что один из руководителей общества, М. Биржишка, по совместительству возглавлял реваншистски настроенную организацию «Союз освобождения Вильнюса» (СОВ). 7 марта 1928 г. ЛУО взяло на вооружение план действий, предложенный Ю. Пурицкисом, который гласил: «Литовско-украинское общество было основано не только лишь для того, чтобы познакомить два мало знающих друг о друге народа... Сегодня оба народа связывает, прежде всего общий враг - поляки, которые временно захватили литовские и украинские земли.»14
За деятельностью ЛУО, безусловно, стояло руководство «шау-лисов». Среди первых лиц общества не было ни одного человека, который не имел бы непосредственного отношения к деятельности ССЛ. Профессора Каунасского университета Биржишка и Креве-Мицкявичюс с 1922 г. были членами Центрального бюро ССЛ, а Креве-Мицкявичюс несколько позднее и вовсе стал председателем Центрального бюро15. Пурицкис, бывший министр иностранных дел, в ССЛ никогда не состоял, но оказывал большое влияние на идеологию «шаулисов» и часто публиковался в печатном органе ССЛ - газете «Тримитас»16. Л. Вайленис и Р. Скипитис были членами Центрального бюро ССЛ и в разное время занимали пост ответственного редактора «Тримитаса»17. В. Даудзвардас в первой половине 1920-х гг. возглавлял Информационное бюро ССЛ - подразделение, выявлявшее по всей стране лиц, занимающихся «антиправительственной деятельностью»18.
ЛУО развернула активную пропагандистскую деятельность: члены общества выступали с лекциями, организовывали концерты и митинги. События за кулисами «литовско-украинской дружбы» развивались не менее стремительно. В апреле 1928 г. на встрече в Берлине представители УВО и Ю. Пурицкис договорились, что украинцы будут передавать литовцам сведения о военно-политических планах Польши и передвижении польских частей в приграничной зоне19. В
мае того же года Коновалец и его ближайший соратник В. Мартынец прибыли в Каунас. Здесь они не только приняли участие в праздничных мероприятиях по случаю юбилея независимости Литвы, но и провели встречи с Пурицкисом и Биржишкой, в ходе которых обсудили вопросы печати органа УВО «Сурма» (в том же году типография издания перебралась из Берлина в Каунас), деятельности ЛУО, а также дальнейшего финансирования20.
Как литовские власти старались отмежеваться от УВО, финансируя ее деятельность не напрямую, а посредством ССЛ, так и украинские националисты пытались вуалировать свои связи с литовцами. В статье «Несколько дней в Литве», которую Мартынец написал для журнала «Розбудова нации», не называлось никаких имен, а сам автор выступал под псевдонимом21. Инструктируя другого своего соратника, собиравшегося писать пропагандистскую статью о Литве, Коновалец советовал подчеркнуть, что у Литвы в настоящий момент слишком много проблем для активизации поддержки УВО, которая осложнила бы ее международное положение22. В начале 1930-х гг. в ОУН существовала установка, в соответствии с которой рядовые члены организации не должны были знать о ее финансировании из-за рубежа, а именно со стороны Германии и Литвы, - так, во всяком случае, отмечалось в одной из сводок польского МВД23.
Создание в январе 1929 г. Организации украинских националистов (ОУН), которая быстро оттеснила УВО на второй план и по сути дела пришла ей на смену, не повлияло на развитие сотрудничества с литовцами. В 1930 г. представители ССЛ и аффилированных организаций (СОВ, ЛУО) публично подвергали критике проводимую польскими властями политику «пацификации», осуждая «варварства ляхов» на Западной Украине, выступали на эту тему на радио и в печати и даже обращались с протестом против «пацификации» в Лигу Наций»24. Украинские националисты продолжали получать финансовую поддержку, а также стали активно пользоваться литовскими визами и паспортами. Паспорта граждан Литвы, помимо Ревюка-«Бартовича» и самого Коновальца, имели Р. Сушко и Е. Се-ник. В документе Сушко, ко всему прочему, было указано, что он является советником МВД Литвы25. По направленности своей сотрудничество между Литвой и ОУН продолжало оставаться антипольским - во всяком случае, в конце 1932 г. именно так утверждал один из каунасских оуновцев в частной беседе с единомышленником26.
Широкой огласке факт поддержки Литвой «украинских террористов» был предан в ноябре 1935 г. Ключевую роль в этом сыгра-
ло попадание в руки польских властей материалов так называемого «архива Сеника», обширного комплекса документов ОУН, изъятого чехословацкими пограничниками. Польше стало известно практически все о связях украинских националистов с Литвой последних лет, в том числе и то, что в конце 1932 г. в Женеве Коновалец имел личную встречу с тогдашним главой МИД Литвы Д. Заунюсом. Материалы, касающиеся оуновско-литовских связей, были присовокуплены к делу об убийстве Б. Перацкого*, застреленного боевиком ОУН 15 июня 1934 г.
В обвинительном акте по делу об убийстве Перацкого данные о поддержке ОУН со стороны Литвы были включены в отдельную главу. В конце ноября содержание акта было предано огласке. Газета «Курьер Поранный» несколько дней подряд публиковала фотографии наиболее компрометирующих документов в натуральную величину - в распоряжении поляков, помимо материалов «архива Сеника», имелся целый ряд фотоснимков паспортов и переписки, предоставленных швейцарскими и американскими властями27. О сотрудничестве ОУН с правящими кругами других государств в акте обвинения умалчивалось, хотя в распоряжении польского правительства, как отмечалось в одной из польских дипломатических депеш, имелись «материалы, компрометирующие ее не меньше, чем Литву»28. В другом донесении того времени прямо говорилось, что масштабная кампания по разоблачению литовской поддержки «украинских террористов» была одним из средств польского «нажима» на Литву с целью восстановления двусторонних отношений с Польшей29. 21 ноября 1935 г. МИД Литвы публично заявил, что литовские власти никогда не оказывали поддержку ОУН ни финансово, ни посредством выдачи паспортов или виз; что на территории Литвы нет представительства ОУН, а есть только Украинско-литовское общество. Большой резонанс вызвало заявление экс-министра Заунюса: 2 декабря в интервью газете «Сегодня» бывший министр признал, что действительно обсуждал с Коновальцем украинский вопрос, хотя и с оговоркой,
30
что делал это как частное лицо30.
Решительные шаги со стороны Польши вызвали беспокойство в Каунасе. В феврале 1936 г. новый глава МИД Литвы С. Лозорайтис
* Бронислав Перацкий - министр внутренних дел Польши в 19311934 гг. Группа членов ОУН, причастных к убийству Перацкого, предстала перед судом на так называемом «Варшавском процессе», проходившем в ноябре 1935 - январе 1936 г. Троих подсудимых, включая С. Бандеру, приговорили к смертной казни, но позднее помиловали.
через посла в Чехословакии Тураускаса поинтересовался содержанием документов, на основании которых Польша обвиняла его предшественника в поддержке «украинских террористов»31. Тураускасу дали ознакомиться с оригиналами документов, а в чехословацкое посольство в Каунасе отправили информацию о материалах «архива» для демонстрации Лозорайтису32. Литовский дипломат попросил представителей МИД Чехословакии оповестить его на случай, если появятся новые сведения о контактах Заунюса с Коновальцем или же если документы, где упоминается Литва, попадут в руки поляков - в Каунасе хотели быть готовыми к возможным эксцессам33.
Страх перед эскалацией конфликта с Польшей заставил литовские власти минимизировать свои контакты с украинскими националистами. Резидентура ОУН в Каунасе прекратила свое существование, «Бартович» уехал в Германию. Финансирование ОУН литовцы, впрочем, не прекратили - просто теперь средства передавались по другим каналам - например, на территории литовских дипмиссий в странах Европы. Так, в 1937 г. в литовском консульстве в Париже секретарь Коновальца А. Бойкив под расписку получил от курьера из Литвы 2,5 тыс. долл. США. По словам Бойкива, такие выплаты осуществлялись неоднократно34. Из 126 282 долл., составлявших бюджет ОУН на 1936-1937 гг., 30 тыс. было прислано из Литвы35.
Польша извлекла немалую выгоду из ситуации: тот факт, что Литва была замечена в поддержке «украинских террористов», давал польским властям широкие возможности в обсуждении перспектив выстраивания отношений между двумя странами. В августе 1937 г. польский посол в Риге Ф. Харват, беседуя с генеральным секретарем Лиги Наций Л. Авенолем, легко опроверг все аргументы в пользу того, что сделать первый шаг к примирению должна Польша. Он обратил внимание, что Литва, вопреки миролюбивым устремлениям польской стороны, развернула против Польши «...непрестанную диверсионную акцию, которая ведется не только ее собственными силами, но и путем оказания покровительства диверсионным тенденциям других национальностей»36.
В марте 1938 г. Польша, воспользовавшись кризисной ситуацией в Европе, в ультимативной форме потребовала от Литвы восстановления дипломатических отношений. Литовские власти были вынуждены принять требования. Вероятно, тот факт, что в недавнем прошлом Литва была уличена в связях с украинскими националистами и поляки могли использовать это как повод для эскалации конфликта, сыграл в выработке решения не последнюю роль. Принятие польско-
го ультиматума фактически ставило крест на любом взаимодействии с ОУН. Закрепила свершившийся разрыв внезапная гибель 23 мая 1938 г. Е. Коновальца, без личных связей которого сотрудничество с Литвой в любом случае было бы почти невозможным. Таким образом, антипольское сотрудничество ОУН и Литвы прекратилось за полтора года до того, как в октябре 1939 г. их общий враг - Польша -исчез с карты Европы.
Взаимодействие УВО-ОУН и Литвы в межвоенный период от начала и до конца имело очевидную антипольскую направленность -менялись лишь цели и задачи сотрудничества. Если первое время в Каунасе рассчитывали привлечь украинские формирования к участию в вооруженном выступлении против Польши, то к 1928 г., когда иллюзии по поводу совместной борьбы с Польшей рассеялись, литовцы решили поддерживать деятельность украинских националистов как фактор дестабилизации внутреннего положения польского государства, помогая им финансово, пропагандистски и дипломатически. Власти Литвы максимально дистанцировались от прямых контактов с представителями УВО-ОУН: все связующие нити были сосредоточены в руках организации «Союз стрелков Литвы», формально независимой от государства. Неизвестно, как развивалось бы литовско-оу-новское сотрудничество, не попади в распоряжение поляков компрометирующие Литву материалы. Обнародовав сведения о литовской поддержке «украинских террористов», Польша получила важный козырь в дальнейшем дипломатическом противостоянии с прибалтийским государством, а Литва, в свою очередь, была вынуждена взять курс на прекращение контактов с украинскими националистами.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кентш А. В. Укра1нська вшськова оргашзащя (УВО) в 19201928 рр. Ки1в, 1998. С. 53; Балкелис Т. Граждане становятся солдатами: военизированные движения в Прибалтике после Первой мировой войны // Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917-1923. М., 2014. С. 230, 235, 240.
2 Dumin O. Prawda o Ukrainskiej organizacji wojskowej // Zeszyty historyczne. Paryz, 1974. Z. 30. S. 108.
3 Ibid.
4 Kosel B. Litewski plan oswobodzenia Wilna z щк polskich // Studia Podlaskie. Bialystok, 2013. T. XXI. S. 336.
5 Dumin O. Prawda o Ukrainskiej organizacji wojskowej. S. 108.
6 Книш З. Власним руслом. Торонто, 1966. С. 21, 37.
7 Dumin O. Prawda o Ukrainskiej organizacji wojskowej. S. 108-109, 111.
8 Выдержки из дневника О. Думина. Цит. по: Андриянов В., Москаленко А. Полынь чужбины. М., 1987. С. 138.
9 Там же. С. 141-142.
10 Мартинець В. Украшське шдпшля. Вщ УВ.О. до О.У.Н. Вшншег, 1949. С. 274-275; Кучерук О. Останнш паспорт £вгена Коновальця (до ге-нези украшсько-литовських стосуншв мiж двома свгтовими вшнами) // Пам'ять столпь. 2000. № 5. С. 59-60.
11 Kosel B. Litewski plan... S. 339.
12 Is lietuvij-ukrainiecij draugijos gyvenimo // Lietuvij-Ukrainiecij Draugijos Zinios. 1932. № 2. P. 10, 12.
13 Сурма. 1928, ачень. С. 8.
14 Is lietuvij-ukrainiecij draugijos gyvenimo. P. 10.
15 Matusas J. Lietuvos sauliu sqjungos istorija. Vilnius, 1992. P. 173.
16 Banevicius A. 111 lietuvos valstybes 1918-1940 politikos veikejij. Vilnius, 1991. P. 104.
17 Matusas J. Lietuvos sauliu s^jungos istorija. P. 88, 170, 173-174, 176.
18 Ibid. P. 51, 93.
19 Кучерук О. Останнш паспорт. С. 61.
20 Мартинець В. Украшське шдпшля... С. 263-265.
21 А. В. [Мартинець В.] Кшька дшв у Литвi // Розбудова наци. 1928, червень. С. 258-260.
22 Лист голови Проводу ОУН £. Коновальця члену ПРУН О. Сенику-Грибовському. 3 липня 1930 р. // £. Коновалець. «Я б'ю в дзвш, щоб зрушити справу ОУН з мертво! точки.» Невiдомi документа Оргашзаци Укра!нських Нащоналкпв. Рш 1930. Ки!в, 2003. С. 223.
23 Archiwum Akt Nowych (AAN). Ministerstwo Spraw Wewn^trz-nych (MSW). Sygn. 1040. K. 66.
24 Сурма. 1931, ачень. С. 8.
25 Варшавський акт обвинувачення Степана Бандери та товаришiв / Упор. М. Поавнич. Львiв, 2005. С. 101.
26 AAN.MSW. Sygn. 1040. K. 114.
27 Подборка сообщений польских диппредставительств в европейских странах // Секреты польской политики. Сборник документов (1935-1945) / Сост. Л. Ф. Соцков. М., 2009. С. 111.
28 Там же. С. 98.
29 Там же. С. 110-111.
30 Муравський В. Документы мшстерства закордонних справ Че-хословаччини про так званий «Архiв Сеника» // Украшський визволь-ний рух. 2006. Зб. 6. С. 29.
31 Там же. С. 20.
32 Там же. С. 26.
33 Там же. С. 29.
34 Бойюв О. Моя сшвпраця з полковником // £вген Коновалець та його доба. Мюнхен, 1974. С. 648.
35 Веденеев Д. В., Биструхiн Г. С. Меч i тризуб. Розввдка i контррозвщка руху украшських нацюнатспв та УПА. 1920-1945. Кив, 2006. С. 111.
36 Информационное сообщение польского посольства в Риге в МИД // Секреты польской политики. С. 196-197.
D. S. Parfiriev
Anti-Polish Co-operation of the UVO-OUN and Lithuania during the Inter-War Period
This article conveys the development of cooperation between Lithuanian military-political and government bodies and Ukrainian nationalist organisations UMO and OUN from the early 1920s to the late 1930s. The paper analyses the aims and the character of collaboration and the position of Poland as regards to the Ukrainian nationalists being supported by the Lithuanian side. Keywords: Poland, Lithuania, Ukrainian nationalism, UMO, OUN.
