Анализ результатов опросов Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

АНАЛИЗ РЕЗУЛЬТАТОВ ОПРОСОВ

Методические данные об опросах

1) Семь репрезентативных опросов населения России в возрасте 16 лет и старше на выборках в 3990, 3992, 3920, 3918, 3974, 3924, 3981 человек (92 точки опроса в 28 областях, краях, республиках в составе России), проведенных, соответственно, с 19 марта по 1 апреля, с 12 апреля по 12 мая, с 17 мая по 16 июня, с 10 июня по 1 июля, с 10 июля по 9 августа, с 10 по 31 августа, с 9 сентября по 4 октября 1993 г. Данные взвешены по полу, возрасту, уровню образования, типу населенного пункта и региону проживания опрошенных в соответствии со статистическими данными Госкомстата России.

Допустимая погрешность — не более 2%.

2) Два репрезентативных опроса занятого (работающего) населения России на выборке в 1999и 1981 человек (77 точек опроса в 24 областях, краях, республиках в составе России), проведенные с 6 по 30 апреля, и с 1 августа по 5 сентября 1993 г. Данные взвешены по полу, возрасту, уровню образования, типу населенного пункта и региону проживания опрошенных в соответствии со статистическими данными Госкомстата России.

Допустимая погрешность — не более 3%.

3) Опрос населения России в возрасте 16 лет и старше по проблемам экологии на выборке в 1931 человек, проведенный с 1 по 29 августа 1993 г.

Список вопросов "Анкеты населения"

(в скобках указаны номера страниц ., где представлены мнения и характеристики разных групп респондентов)

1.Что бы Вы могли сказать о своем настроении в последние дни? (36, 40, 44, 48, 52)

2. Как бы Вы оценили в настоящее время материальное положение Вашей семьи? (36, 40, 44, 48, 52)

3. Как бы Вы оценили экономическое положение в Вашем городе (сельском районе)? (36, 40, 44, 48, 52)

4. Как бы Вы оценили экономическое положение России? (36, 40, 44, 48, 52)

5. Какие из проблем нашего общества тревожат Вас больше всего? (36, 41, 44, 48, 52)

6. Как Вы считаете, какое из приведенных ниже высказываний более соответствует сложившейся ситуации? (Все не так плохо и можно жить и т.д.) (37, 41, 45, 49, 53)

7. Как Вы думаете, способствует ли выходу из нынешнего кризиса деятельность Бориса Ельцина? (37, 41, 45, 49, 53)

10. Как Вы думаете, способствует ли выходу из нынешнего кризиса деятельность правительства России? (37, 41, 45, 49, 53)

11. Как Вы думаете, способствует ли выходу из нынешнего кризиса деятельность местных властей в вашем городе (сельском районе)? (38, 41, 45, 49, 53)

12. Как бы Вы оценили в целом политическую обстановку в России? (38, 42, 45, 50, 54)

18. Как Вы думаете, насколько возможны сейчас в вашем городе (сельском районе) массовые выступления против роста цен и падения уровня жизни? (38, 42, 45, 50, 54)

19. Если такого рода митинги, демонстрации протеста состоятся, Вы лично примете в них участие? (38,

42, 46, 50, 54)

23:95. Размер дохода (в расчете на одного члена семьи) необходимый, чтобы жить, по представлениям респондента, нормально? (39, 43, 47, 51, 55)

25. Доход, обеспечивающий бы, по мнению респондента, "прожиточный минимум" в настоящее время (39, 43, 47, 51, 55)

28. Как изменилось за последнее время питание Вашей семьи? (38, 42, 46, 50, 54)

36. Вы уже решили, как поступить со своим приватизационным чеком (ваучером)? (38, 42, 46, 50, 54)

37. Как Вы, скорее всего, поступите (или уже поступили) со своим приватизационным чеком? (38, 42,

46, 50, 54)

60. Фактический заработок, доход респондента от основного занятия за прошлый месяц (получено на, руки после вычета налогов)? (39, 43, 47, 51, 55)

62. Увеличилась ли ваша заработная плата, доход от основного занятия за последние два месяца? (39,

43, 46, 51, 55)

\

71. Есть ли у Вас, помимо основного занятия, какая-нибудь другая работа или занятие, приносящее регулярный доход? (39, 43, 47, 51, 55))

94:95. Фактический доход семьи респондента в расчете на одного человека (39, 43, 47, 71, 55)

Список вопросов "Анкеты работника"

4. Как бы Вы оценили отношения между людьми у Вас на работе? (58)

5. Бывали ли в последние месяцы на вашем предприятии конфликты между руководством и трудовым коллективом? (58)

6. Бывали ли в последние месяцы на вашем предприятии конфликты между отдельными работниками или группами работников? (58)

7. По какому поводу чаще всего возникали конфликты на вашем предприятии? (58)

8. Как на вашем предприятии относятся к тем, кто стал сейчас зарабатывать намного больше других?

(59)

9. Встречаетесь ли Вы с товарищами по работе в домашней обстановке после работы? (59)

10. Отмечают ли у Вас на работе праздники, дни рождения и т.п.? (59).

11. Выпивают ли у Вас на работе? (5 9)

12. Удается ли Вам в течение рабочего дня выкроить время, чтобы сделать покупки или какие-то домашние, личные дела, или дополнительно подработать? (59)

13. Используют ли сотрудники вашего предприятия (организации) рабочее время, производственное оборудование или материалы для "левой работы" или для своих нужд? (5 9)

14. В какой степени Вы можете рассчитывать на помощь своего предприятия в решении своих личных проблем? (60)

15. В решении каких проблем Вы можете рассчитывать на поддержку, помощь своего предприятия?

(60)

16. Какую помощь от своего предприятия Вы конкретно получили в течение последних шести месяцев? (60)

17. Случалось ли Вам за последний год попадать в ситуации, когда ущемлялись Ваши права, интересы как члена трудового коллектива? (60)

18. Обращались ли Вы по этому поводу в профсоюзную или же в какую-либо другую организацию? (61)

19. Если обращались, то добились ли решения своей проблемы? (61)

20. Как Вы считаете, женщины, работающие на вашем предприятии, находятся в том же положении и пользуются теми же правами, что и мужчины? (61)

21. Есть ли на вашем предприятии совет трудового коллектива и какую роль он играет? (61)

22. Есть ли на вашем предприятии профсоюзная организация и какую роль она играет? (61)

23. Есть ли на вашем предприятии стачечный комитет и какую роль он играет? (61)

38. Приватизировано ли ваше предприятие? Будет ли оно приватизироваться в течение ближайших шести месяцев ? (62)

39. Как Вы считаете, необходима ли приватизация вашего предприятия? (62)

40. Как Вы думаете, в случае приватизации вашего предприятия его экономическое положение улучшится, ухудшится или не изменится? (62)

41. Как изменятся в случае приватизации отношения в вашем коллективе? (62)

42. Как Вы думаете, лично Вы выиграете или проиграете от приватизации вашего предприятия? (62)

43. Если Вы выиграете от приватизации своего предприятия, то в чем именно? (63)

44. Если Вы проиграете от приватизации своего предприятия, то в чем именно? (63)

45. Кто, по-Вашему, будет реально владеть вашим предприятием после его приватизации? (63)

46. Кого бы Вы хотели видеть владельцем вашего предприятия после его приватизации? (63)

47. Как Вы думаете, есть ли у руководства вашего предприятия продуманная программа в нынешней ситуации? (63)

48. Хотели бы Вы купить акции своего предприятия (организации)? (64)

49. Хотели бы Вы купить акции какого-либо другого предприятия или инвестиционного фонда и пр.? (64)

53. Как, по-Вашему, в последнее время люди стали больше или меньше опасаться потерять работу? (56)

55. Как повлияли угроза сокращения, опасения потерять работу на поведение работников вашего коллектива? (64)

56. Предпринимает ли администрация вашего предприятия какие-нибудь действия, чтобы предотвратить массовое увольнение сотрудников? (64)

57. Как Вы думаете, можете ли Вы лично в ближайшее время потерять работу в связи с сокращением штатов, ликвидацией вашего рабочего места или предприятия? (65)

58. Если Вы потеряете работу, сможете ли найти другое место работы по вашей профессии, специальности? (65)

59. Собираетесь ли Вы в ближайшее время сменить место работы? (65)

60. Если Вы собираетесь сменить работу, то с чем это прежде всего связано? (66)

61. Нашли ли Вы уже новое место работы? (66)

62. Что в первую очередь повлияло на Ваш выбор места работы? (66)

63. На каком предприятии Вы предпочли бы работать? (67)

64. Собираетесь ли Вы сменить профессию? (67)

66. По какой причине Вы собираетесь сменить профессию? (67)

67. В нашем обществе есть люди, занимающие высокое общественное положение, и люди, занимающие низкое общественное положение. Куда бы Вы поместили себя на этой шкале? (56)

68. Рассчитываете ли Вы в ближайшие год-два повысить свое общественное положение? (56)

69. Если да, то за счет чего в первую очередь? (56)

70. Как Вы думаете, что значит "добиться успеха в жизни"? Что здесь самое главное? (57)

71. Как по-Вашему, каким людям в России сегодня легче всего добиться успеха в жизни? (57)

Список вопросов анкеты по экологии (август 1993 г.)

18. В какой мере Вы согласны с тем, что почти все, что мы сейчас делаем, наносит вред окружающей среде? (68)

23. В какой мере Вы согласны с тем, что для того, чтобы сохранить природную среду, нашей стране необходим экономический рост? (68)

26. В какой мере Вы согласны с тем, что экономический рост всегда причиняет вред природной среде? (68)

28. Готовы ли Вы платить значительно более высокие цены за товары и услуги для того, чтобы иметь деньги на сохранение природной среды? (68)

30. Готовы ли Вы ради сохранения природной среды отказаться от некоторых удобств в вашей жизни? (68)

31. В какой мере Вы согласны с тем, что таким людям, как Вы, трудно сделать что-нибудь для сохранения природной среды? (68)

45. Как Вы считаете, насколько загрязнение воздуха автомобилями опасно для природной среды? (69)

48. Как Вы считаете, насколько атомные электростанции опасны для природной среды? (69)

50. Как Вы считаете, насколько загрязнение воздуха промышленными выбросами опасно для природной среды? (69)

52. Как Вы считаете, насколько пестициды и химикаты в сельском хозяйстве опасны для природной среды? (69)

70. В какой мере Вас беспокоит состояние окружающей среды в вашем городе (поселке, селе) и его ближайших окрестностях? (69)

71. В какой мере Вас беспокоит состояние окружающей среды в вашей области, крае? (69)

72. В какой мере Вас беспокоит состояние окружающей среды в стране в целом? (70)

73. В какой мере Вас беспокоит состояние окружающей среды на всей планете, во всем мире? (70)

74. В какой мере Вы согласны с тем, что ради преодоления экономических трудностей нужно примириться с загрязнением окружающей среды? (70)

75. В какой мере Вы согласны с тем, что наращивание темпов экономического развития не должно отрицательно влиять на окружающую среду? (70)

76. В какой мере Вы согласны с тем, что необходимо как можно скорее перестроить производство на базе экологически безопасных технологий, даже если это временно приведет к снижению жизненного уровня людей? (70)

86. В какой степени, на Ваш взгляд, в экологических проблемах вашего города повинны промышленные предприятия? (70)

87. В какой степени, на Ваш взгляд, в экологических проблемах вашего города повинны местные власти? (70)

88. В какой степени, на Ваш взгляд, в экологических проблемах вашего города повинны центральные власти? (71)

91. В какой степени, на Ваш взгляд, в экологических проблемах вашего города повинны сами жители? (71)

110. В какой мере Вы согласны на увеличение налогов, если будете уверены, что эти деньги пойдут на защиту окружающей среды? (7 1)

111.В какой мере Вы согласны с тем, что средства на защиту окружающей среды должно найти правительство? (71)

1. Ретроспективный анализ политической ситуации

Эти строки пишутся в момент, когда в стране вслед за кровавыми столкновениями в Москве 3-4 октября 1993 г., по-видимому, происходят решительные перемены в общественном сознании, подготовленные, однако, всем предшествующим развитием событий. Поэтому представляется полезным бросить ретроспективный взгляд на прошедший год, с тем чтобы оценить результаты исследований с точки зрения их пригодности для прогнозирования течения политических процессов и анализа их внутреннего содержания.

Ожидания населения. Следует заметить, что период послеавгустовского (1991 г.) развития, за исклю-

чением кратковременной вспышки победной эйфории в сентябре того же года, характеризовался преобладанием тревожных ожиданий относительно перспектив политического оздоровления. Все это время ожидание ухудшения ситуации колебалось в диапазоне от 45 до 64%, доля ожидающих улучшения — в диапазоне от 11 до 28%. Можно констатировать, что состояние ожиданий в значительной мере определялось теми обострениями и спадами в конфронтации властей, которые наблюдали россияне на протяжении этого периода. Надо сказать, что пик наибольшей напряженности пришелся на октябрь 1992 г., когда разность пессимистических и оптимистических ответов достигла 53 процентных пунктов. Это был как раз период агрессивных нападок на правительственный курс реформ, время консолидации коммунистической и патриотической оппозиции во Фронт национального спасения, момент, когда В.Выжутович пророчески написал в журнале "Столица", что следует опасаться появления "в решающий момент российских болдиных, крючковых и Лукьяновых", с той разницей, что "российские потенциальные путчисты — никакие не заговорщики, они действуют совершенно открыто, что и продемонстрировал конгресс ФНС, созданного 24 октября".

Два других пика напряженности приходились на июнь 1992-го (47 процентных пунктов; время 1-й останкинской осады) и март 1993 г. (45 пунктов; IX съезд и попытка устранения президента). Наоборот, самые глубокие спады напряженности наблюдались в моменты, когда президенту удавалось отбить атаки потенциальных путчистов и временно вернуть ситуацию под свой контроль. Так было в январе 1993 г. (19 пунктов; период эфемерного компромисса, достигнутого на VIII съезде) и в мае 1993-го (19 пунктов; победа на референдуме).

Нерешительное использование президентом результатов референдума и игнорирование их Верховным Советом имело результатом повышение тревожности до средневысокого уровня (38 пунктов), каковой и послужил фоном для внезапного катастрофического взрыва в начале октября. Надо подчеркнуть именно внезап-мность этого события по отношению к ожиданиям всей массы населения, поскольку после марта 1993 г. отмечалось снижение именно доли считающих обстановку в стране "критической" и "взрывоопасной”*.

Если взять шесть месяцев до марта 1993 г. и шесть месяцев после, то население страны оценило последние как безусловно более спокойные. Результаты опроса работающего населения в марте обнаружили группу (41%) полагающих, что за последние полгода ситуация в России значительно ухудшилась. В сентябре 1993 г. таковых оказалось существенно меньше — 34%. Более детальный анализ показывает, что в группе продолжающих считать положение ухудшающимся довольно много тех, кто интерпретирует как ухудшение именно укрепление исполнительной ветви власти. Например, в слое граждан старше 55 лет, где противников президента больше среднего, вышеуказанная группа составила

‘Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1993. № 5. С. 20-21.

50%. С другой стороны, затруднились интерпретировать положение как улучшающееся наиболее информированные слои. Так, осталась на уровне марта и выше доля усматривающих существенное ухудшение среди лиц с высоким образованием (41%), среди управленцев разного уровня (от 43 до 48%), в армии и МВД (44%).

Вместе с тем августовский опрос работающего населения обнаружил, что люди даже в условиях ощущавшегося ими спада напряженности в предшествующие месяцы вовсе не склонны были проецировать эту тенденцию на ближайшее будущее. Если в марте ухудшение политической ситуации в ближайшие 12 месяцев прогнозировал каждый четвертый из опрошенных, то в августе — каждый третий. Особо можно отметить тех, кто оказались "буревестниками" надвигающихся катаклизмов. Это люди, занимающиеся индивидуальной трудовой деятельностью (44%), работники частных (41%) и полугосударственных (42%) предприятий, военные (41%) и управленцы (40%), а также жители Европейского Юга России (44%) и, что любопытно, проживающие в России украинцы и белорусы (58%).

По всей видимости, эти слои оказались наиболее чуткими к процессам усиливающегося возбуждения в других, в каком-то смысле, противостоящих им слоях, теснее связанных с госсектором города и села. В том же августовском опросе был зарегистрирован рост на 7 процентных пунктов, или в полтора раза (с 12 до 19%), числа тех, кто высказали готовность прибегнуть для защиты своих прав к забастовкам и демонстрациям. Особенно заметным увеличение этой доли было среди квалифицированных рабочих госпредприятий, жителей села и малых городов, в возрастных группах до 24 и 40-54 лет, а также на юге России.

Отношение к Верховному Совету и президенту. Если перейти от общей оценки населением политической обстановки к оценке конкретных субъектов политического действия, можно отметить, что описываемый период характеризовался постепенной (с отдельными всплесками) утратой доверия населения ко всем ветвям власти. В особенности это относится к ВС, который уже в сентябре 1992 г. пережил состояние "клинической смерти" (положение, когда число негативных оценок его деятельности превышает суммарную величину полного и частичного доверия). Частичный возврат доверия и "воскресение" ВС в январе-феврале 1993 г. были связаны с достижением на съезде "исторического компромисса" двух ветвей власти, но после IX съезда репутация "парламента" была подорвана окончательно (полное доверие — 5%, частичное — 24%, полное недоверие — 44%). В майском номере ИБМ мы охарактеризовали положение ВС в плане общественной поддержки как "состояние политического коллапса" или "пребывания в политическом вакууме". Может быть, если бы депутаты прислушивались к объективным данным социологов, а не объявляли их выдумкой ангажированных спецов, руководствуясь вместо них мифами собственного сочинения, стране не пришлось бы пережить октябрьскую трагедию. Однако все действия ВС после референдума все более напоминали судорожную пляску смерти, естественным финалом которой мог быть и явился лишь его бесславный, окрашенный кровью конец.

Вероятно, предсмертные муки псевдопарламента были невольно продлены пассивностью президента, не воспользовавшегося в полной мере результатами референдума, обеспечившими ему высокий кредит доверия

и возможность уже тогда перейти в решительное наступление. С этим промедлением было связано фиксируемое опросами ВЦИОМ постепенное падение авторитета Ельцина, рост негативной оценки его деятельности, его способности найти выход из кризиса. Так, если в марте 1993 г. разность отрицательных и положительных оценок этой способности была равна 1, то в августе она достигла 20 пунктов. Число не одобряющих то, как президент справляется со своими обязанностями, приблизилось к почти рекордной отметке 72% (выше только в марте 1993 г. — 75%). Разумеется, среди дающих такую оценку было много и тех, кто являются сторонниками Ельцина, но вменяют ему именно недостаточную твердость в осуществлении реформ и подавлении сопротивления реакции.

Что же касается твердых противников Ельцина, то и их число к сентябрю 1993 г. достигло рекордного уровня в 30%. К июню 1993 г. сложилась ситуация, когда в "зоне доверия" (определяемой превышением числа полностью доверяющих над числом совершенно не доверяющих) оставались лишь армия, СМК, церковь

и, на грани доверия и недоверия, президент. Нарастание агрессии фактически утратившего легитимность парламента, сохраняющего однако формальную легальность ("конституционность"), на единственно легитимные институты власти — президента и СМК ("четвертую власть") — делало практически неизбежным принятие президентом властных решений по пресечению деструктивной деятельности ВС. Решающее слово оставалось за армией — институтом, пользующимся наибольшим доверием населения. Причем доверие это связано не с желанием передать армии контроль за ведением государственных дел (за это выступают всего 7% людей, скорее, из числа противников президента), а с уверенностью в том, что армия либо находится на стороне президента, либо сохраняет нейтралитет. Так, из опроса городских жителей, проведенного после издания президентом указа № 1400, явствовало, что 37% жителей страны были уверены в том, что военные поддержат Ельцина, треть населения

— что армия останется в стороне, и лишь 8% —- что она выступит на стороне Руцкого и Хасбулатова. Армия повела себя в точном соответствии с этими ожиданиями, определив тем самым исход событий в пользу президента и его сторонников.

Политическое самоубийство A.B.Руцкого. Господь Бог, как известно, лишает разума тех, кого вознамерился наказать. Дело в том, что, несмотря на дрейф Руцкого в сторону наиболее реакционных фракций скончавшегося в глазах общества ВС с его столь же несимпатичным населению спикером, политическая звезда Руцкого продолжала описывать свою собственную парадоксальную траекторию, и к событиям сен-тября-октября он подошел с вполне впечатляющими результатами. В списке 30 наиболее известных политических деятелей по рейтингу доверия он с 17% занял 1-е место и опередил Ельцина (13%; при том, правда, что падение авторитета коснулось обоих — летом у Ельцина было 26%, у Руцкого — 22%). Выигрывал он у Ельцина и по десятибалльной шкале оценок, опять-таки заняв 1-е место с оценкой 3,94 (по сравнению с 3,88 у Черномырдина и 3,73 у Ельцина). Только в прямом противопоставлении Ельцин — Руцкой как кандидатов в президенты (при устранении распыления голосов на множество конкурентов, как в вопросе о доверии) Ельцин еще сохранял небольшое преимущество со счетом 25:22, (в июле это соотношение было 33:21).

При этом Ельцин отставал от Руцкого в возрастной группе старше 55 лет (22:28), в группе лиц со средним и средним специальным образованием (23:24), в группе руководителей среднего звена (30:33), среди квалифицированных рабочих и техников (18:23), сельскохозяйственных рабочих (21:27), пенсионеров (19:23), безработных (9:23). Проигрывал Ельцин и чуть ли не в половине регионов, в некоторых — довольно внушительно: в центральных областях России (22:46), в Восточной Сибири (12:36), на Северном Кавказе (19:26), в Волго-Вятском регионе (16:20), в регионе к северу от Москвы (Владимирское региональное отделение — 23:27), и наконец, на Дальнем Востоке (26:27).

В таких условиях, если вообразить, что ВС не вступил на путь тупого сопротивления указу президента, а затем и вооруженного мятежа, а самораспустился и занялся бы выборами под крики об "антидемократичности" и "антиконституционности" действий президента, у Руцкого были какие-то шансы победить на президентских выборах, особенно при ухудшающейся экономической ситуации. К счастью для страны, этого не произошло, поскольку и сам Руцкой, и его советники не умели просчитывать положение хотя бы на полтора хода вперед. Да и сама военно-большевистская закваска вице-президента настраивала его на предпочтение "товарища маузера" перед избирательной урной.

В выигрышном положении стоящие за Руцким и Хасбулатовым силы на парламентских выборах могли бы оказаться лишь ценой смены персонального состава депутатского корпуса (за нынешних политиков в сентябре готово было голосовать 1 6%, за новых — 44% опрошенных). Видимо, это обстоятельство и вытолкнуло лидеров ВС на тропу войны. Личные интересы возобладали над интересами идейными и даже партийными. Анализ же данных опросов накануне сентябрьских событий показывал, что из 30% обнаруживавших готовность и подготовленность (осведомленность) к голосованию за представителей партий, только 10% отдали бы предпочтение демократам; 6% отдали бы свои голоса коммунистам, 4% —

"патриотическим" силам, 6% — "промышленникам". Таким образом, чисто теоретически блок коммунистов и патриотов мог завоевать такое же количество мандатов, что и демократы. Участие "партии президента", в каком бы обличии она ни предстала, наверное, изменило бы это соотношение в пользу реформаторских сил, однако не настолько, чтобы дать им более половины мест в части депутатского корпуса, избираемой в общефедеральном округе. Что же касается депутатов, выбираемых мажоритарным способом в -территориальных округах, то с большой степенью вероятности можно было утверждать, что большинство из них, как и в бывшем ВС, представляло бы местную хозяйственную и административную элиту, которая господствовала бы и в Совете Федерации.

Очевидно, что результатом изнурительной борьбы президента за досрочные выборы оказалось бы воссоздание примерно такого же по образу мысли и действия, как и предыдущий, парламента. Парламента консервативного, но уже обладающего прочной легитимной базой, избранного "в этой стране" и "этим народом" и потому вдвойне опасного. Именно эта перспектива и просчитывалась "центристскими" силами, склонявшимися к проведению досрочных выборов.

Возможность мирной электоральной победы консерваторов была сорвана незаинтересованными в проведении выборов спикером и большинством депутатов,

понимавшими бесперспективность такого пути для них лично. То, что тропа войны, на которую они встали, еще более для них бесперспективна, ускользнуло от их сознания. Между тем уже в дни "холодного" противостояния после издания указа № 1400 было ясно, что рейтинг Ельцина вновь поднялся до летнего уровня (33%) за счет тех, чье доверие к нему зависит от его решительности; рейтинг же Руцкого пошел вниз (с 22 до 12%). Резко упала и репутация депутатов. Если до сентябрьских событий предпочтение на предстоящих выборах старым или новым политикам выражалось соотношением 16:44, то в момент противостояния — соотношением 11:53. В Москве эта перемена выглядела еще более ярко: от 25:32 к 10:50.

Безнадежность для ВС попыток силового решения конфликта в свою пользу вытекала и из того, что ареной противоборства стала Москва — место, где позиции Ельцина наиболее прочны. О своей готовности активно выступить в поддержку президента на митингах, в забастовках и т.п. здесь заявила пятая часть жителей, в поддержку ВС — 3% (семь против одного; среднее соотношение по стране 9 против 4). Заметим, правда, что резервом мятежников могло стать (а, может быть, и стало) Подмосковье — единственный регион страны, где указанное соотношение складывалось в пользу ВС — 5:9.

Наконец, беспочвенными были и упования мятежников на поддержку армии. Наблюдения над небольшой в нашей выборке, но достаточно устойчиво ведущей себя из опроса в опрос группой военных уже давно и многократно установили, что доля офицеров и работников правоохранительных структур, в той или иной степени симпатизирующих оппозиционным курсу президента силам, не превышает 30%, половина же офицерского состава достаточно твердо стоит на стороне президента (при 20 нейтральных). При естественной в сложившихся условиях заинтересованности в победе президента большинства высшего командного состава, учитывающего и настроения среднего звена, наиболее вероятным был именно тот поворот событий, который мы наблюдали.

Что впереди? Опросы городского населения России по горячим следам событий высветили ряд важных аспектов, касающихся состояния общественной атмосферы в стране в переломный момент ее истории. Прежде всего следует обратить внимание на то, что результат событий россияне расценили как долгожданный прорыв к установлению порядка и прекращению сползания страны в хаос и анархию. На протяжении почти двух лет в народе росло ощущение нарастания анархического беспредела (в декабре 1992 г. так оценивали ситуацию 46% опрошенных, в июне 1993 г.

— 56%). После 3-4 октября 1993 г. число отвечающих таким образом сократилось до 25%. При этом значительное число людей (26%), не смущаясь разгоном представительных органов власти, считает, что сдвиг произошел в сторону развития демократии. Такое же число полагающих, что идет развитие демократии, наблюдалось в эйфорические месяцы после августа 1991 г.; в 1992-1993 гг. их было не более 9%. Вместе с тем рекордная за все это время доля респондентов (12%), и в этом отличие от послеавгустовского периода, считает, что сделан шаг в направлении диктатуры (раньше число думающих таким образом не выходило за пределы 5%).

Второе важное обстоятельство состоит в том, что в подавляющем большинстве (65%) граждане России осудили мятежников и заявили, что те должны понести

наказание за содеянное. Так или иначе сочувствующих мятежникам втрое меньше (22%), и только 9% из них можно назвать твердыми сторонниками зачинщиков мятежа, целиком разделяющими их коммунистические или национал-патриотические убеждения. Характерно, что в последовавшие за разгромом мятежа дни мгновенно растаяла поддержка Руцкому. Если накануне 21 сентября, за него как за кандидата в президенты готово было голосовать 22% россиян, а в дни "холодного" противостояния 13% признало Руцкого настоящим президентом, то на второй день после его ареста эта доля снизилась до 8%, а 10 октября — до 2,8%. Это стремительное "бегство от Руцкого" показывает, что его успех в предшествовавшие мятежу месяцы был, скорее, успехом рака на безрыбьи, чем политического деятеля, имеющего устойчивый авторитет. В отличие от реформаторов, непримиримая оппозиция так и не смогла взрастить в своих рядах фигуру национального лидера, сопоставимого по своим масштабам и своему влиянию с Ельциным.

Впрочем, и поддержка, которой пользуется лично Ельцин, далеко не безусловна. Правда, осуществленный им роспуск ВС был одобрен 55% опрошенных, запрещение коммунистических и нациналистических организаций — 50%, закрытие "непримиримых" газет

— 45%, смещение неподчинившихся глав местных администраций — 42%. Однако лишь 15% населения считают, что Ельцин справляется со своими обязанностями "хорошо" и "очень хорошо", и только 28% готовы отдать ему свои голоса на президентских выборах. Расчеты показывают, что еще 17% из лагеря реформаторов и демократов тяготеют к другим лидерам (от Гайдара до Явлинского) и около 10% пока не видят, кому бы им хотелось доверить государственный руль. Твердая оппозиция Ельцину насчитывает около 37% респондентов, из которых примерно 20% поддержат любые партии и любых лидеров, от Травкина и правее, если вообще примут участие в выборах.

При правильной организации выборов, отражающей существующую расстановку сил, наиболее вероятно, что правительственный блок "Выбор России" будет иметь от 45% до несколько более половины мандатов, центристские и внеправительственные демократические партии — от 25% до 35% и правые — до 25%.

Дальнейшее развитие политической ситуации будет решающим образом зависеть от того, получит ли "Вы-

бор России" абсолютное большинство в Думе. Если этого не произойдет, возникнет почва для разных коалиций, в результате чего достаточно твердые позиции займут центристкие силы и их наиболее популярный и влиятельный лидер Явлинский. Не исключено, однако, что все эти политические комбинации и не реализуются на фоне нарастания авторитарных тенденций, если и без того усилившаяся в ходе сентябрьских событий роль силовых структур встречающая одобрение населения (58% положительно оценивают действия армии), станет еще более определяющей, особенно в случае вполне вероятного обострения ситуации на Кавказе, в Таджикистане, в отношениях с Украиной.

2. Динамика оценок и ожиданий в экономической сфере

За рассматриваемый период (апрель-сентябрь) оценки различных аспектов текущей экономической ситуации изменились в целом не очень значительно (см. табл. 1). Наблюдаемые изменения, однако, достаточно симптоматичны.

Прежде всего, текущая ситуация для работающего населения во многом прояснилась: примерно на одну четверть сократилась доля затруднившихся с ответом на все предложенные вопросы. Снижение неопределенности в оценках наблюдается во всех регионах, отраслях народного хозяйства, на всех типах предприятий. Наиболее заметно снизилась доля затруднившихся с ответом среди менее образованной части работающего населения, прежде сравнительно часто не имевшей определенного мнения по рассматриваемому кругу вопросов. В результате сократился разрыв в определенности оценок между рабочими и специалистами, руководителями и служащими.

Во-вторых, существовавший и в марте всеобщий негативизм* — безусловное преобладание негативных оценок по всем аспектам текущей ситуации — к сентябрю возрос примерно втрое. При этом доля позитивных оценок уменьшилась очень незначительно

— на 1-2%. Число негативно оценивающих ситуацию увеличилось в основном за счет тех, кто прежде не имел собственной позиции.

Наибольший рост негативизма наблюдается в оценках экономического положения своего предприятия (на 6%), и способностей нынешнего руководства его

Таблица 1

Оценки отдельных аспектов текущей экономической ситуации в апреле и в сентябре (в % к числу опрошенных)

Задаваемые вопросы мнение респондентов

Позитивно Нейтрально Негативно Неопре- деленно

ап- рель сентябрь апрель сентябрь апрель сентябрь апрель сентябрь

Как бы Вы оценили экономическое положение предприятия (организации), где Вы работаете? 11 10 42 42 32 38 15 10

Как Вы считаете, способно ли нынешнее руководство предприятия (организации) существенно улучшить его экономическое положение? 33 31 36 45 31 24

Как, по Вашему мнению, изменилось состояние экономики России в течение последних шести месяцев? 6 6 11 13 67 69 16 12

Как, на Ваш взгляд, будет меняться состояние экономики в течение ближайших 12 месяцев? 5 4 12 17 33 38 39 32

Испытываете ли Вы уверенность в завтрашнем дне? 16 14 - - 70 72 14 14

‘Анализ оценок экономической ситуации в марте//Эко-номические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1993. № 2. С. 22-24.

улучшить (9%). Причем речь идет и обо всех отраслях народного хозяйства, включая сравнительно благополучную сферу торговли и общественного питания (с 21 до 27%), и почти обо всех регионах страны. Только в Сибири и на Дальнем Востоке рост позитивных ответов по данному вопросу (с 6 до 13%) оказался явно большим, чем рост негативных (с 32 до 33%). Заметным исключением из общей картины явились также предприятия частного сектора экономики, где доля позитивных оценок их положения возросла с 20 до 29%, а негативных — снизилась с 19 до 8%.

Оценки изменения состояния экономики страны за прошедшие шесть месяцев остались практически теми же — они резко негативны и в апреле, и в сентябре. Правда, заметно возрос негативизм у работников частного сектора (с 57 до 67%), на Европейском Юге (с 64 до 76%), в Москве и Санкт-Петербурге (с 62 до 72%); несколько снизился на Европейском Севере и в Центре (с 74 до 67%), а также в Предуралье и на Урале (с 67 до 63%).

К сентябрю явственно усилился пессимизм в отношении дальнейших изменений состояния российской экономики. По сравнению с апрелем, доля давших негативные прогнозы стала превосходить число затруднившихся с ответом (см. табл. 1). Подобное явление наблюдается в обеих столицах (с 30 до 47%), на Европейском Юге (с 31 до 48%), в частном секторе (с 29 до 47%) и сельскохозяйственной отрасли (с 29 до 39%).

Субъективным итогом оценок экономической ситуации на всех уровнях можно считать наличие или отсутствие у человека уверенности в завтрашнем дне. Соответствующие данные за рассматриваемый период в целом несколько ухудшились, хотя и незначительно

(см. табл. 1). Число неуверенных в наибольшей мере увеличилось среди лиц с образованием ниже среднего (с 69 до 77%), служащих (с 74 до 80%), у занятых в сравнительно благополучной сфере торговли (с 59 до 68%), а уменьшилось у работников частного сектора (с 50 до 44%).

В ситуации негативизма и неопределенности исключительное значение приобретают перспективные оценки, выражающие личные позиции и ожидания россиян в отношении экономической реформы и ее конечных результатов. Так же, как и в марте, относительное большинство россиян в сентябре (41%) продолжало верить в экономическую реформу, т.е. полагало, что через какое-то время она даст положительные результаты для большинства людей. Как и в марте, таковые ожидаются не раньше, чем через 10 лет (15%) или через 3-5 лет (14%). Как и в марте, почти никто (2%) не ждет положительных результатов в ближайшие год-два. Структура и уровень позитивных ожиданий в связи с реформами за рассматриваемый период практически не изменились (см. табл. 2).

Тем не менее, за то же время довольно резко усилились негативные ожидания (с 18 до 26%). В целом это произошло за счет сокращения доли не сумевших ранее определиться с ответом — с 40 до 33%. Прояснение ситуации происходило, таким образом, не в пользу реформ: если в апреле оптимистов было примерно в два раза больше, чем пессимистов (42:18), то в сентябре — уже только в полтора (41:26). Наиболее заметно число оптимистов снизилось к сентябрю среди лиц с высшим образованием (с 60 до 51%) и неквалифицированных рабочих (с 35 до 27%).

Таблица 2

Когда экономическая реформа даст положительные результаты для большинства людей? (в % к числу опрошенных)

Группы населения Позитивные ответы Негативные ответы Неопределенное решение

Оптимистические Осторожные Всего

А Б А+Б В г

апрель сентябрь апрель сентябрь апрель сентябрь апрель сентябрь апрель сентябрь

Мужчины 19 19 29 27 48 46 16 26 36 28

Женщины 13 14 22 23 35 37 20 26 45 37

До 24 лет 15 21 20 23 35 44 14 19 50 37

25-39 лет 17 17 26 24 43 41 18 24 39 35

40-54 года 16 13 27 26 43 39 18 29 39 32

55 лет и старше 17 13 29 33 46 46 23 35 31 19

Высшее образование 21 19 39 32 60 51 15 24 25 25

Среднее образование 17 15 25 26 42 41 17 26 41 33

9 классов и меньше 12 16 19 20 31 36 22 28 47 35

Руководители 22 23 32 28 54 51 16 25 30 24

Специалисты 19 15 32 32 51 47 14 24 35 28

Служащие 15 15 24 22 39 37 25 25 36 38

Квалифицированные рабочие 15 13 23 26 38 39 19 29 43 32

Неквалифицированные рабочие 12 15 23 12 35 27 14 28 51 45

Москва и Санкт-Петербург 21 25 33 25 54 50 19 24 27 26

Крупные города 18 17 25 27 43 44 19 26 39 29

Средние и малые города 16 16 27 24 43 40 18 28 39 32

Села 15 14 23 25 38 39 17 24 45 37

Итого: 16 16 26 25 42 41 18 26 40 33

A. Через год; через два года; через 3-5 лет.

Б. Не раньше, чем через 10 лет; 15 лет; 25 лет.

B. Реформа ничего не изменит; реформа только ухудшит положение людей; реформа так и не начнется. Г. Затрудняюсь ответить; нет ответа.

В противоположную сторону менялись ожидания молодежи. В возрастной группе до 24 лет неопределенность ожиданий заметно уменьшилась (с 50 до 37%). При этом число оптимистов увеличилось с 35 до 44%, а пессимистов — только с 14 до 19%. Таким образом, молодежь сменила интеллигенцию в роли самой оптимистически настроенной социальной группы.

По регионам страны картина в данном вопросе неоднозначна. Очень резко усилились пессимистические настроения на Европейском Юге. Их доля в этом регионе выросла с 13 до 36% — почти втрое, в то время как процент оптимистов упал с 45 до 32%. Однако на Европейском Севере и в Центре, в Сибири и на Дальнем Востоке соотношение тех и других практически не изменилось.

В числе главных препятствий на пути проведения реформ респонденты называют слабость государственной власти, отсутствие надежных механизмов управления (рост с 35 до 37%). Почти такое же значение стало придаваться в сентябре отсутствию продуманной программы проведения реформ (рост с 28 до 35%). На третье место отступило в глазах работающего населения сопротивление чиновников, бюрократии (снижение с 30 до 26%). Следует отметить, что при общем росте негативных оценок экономической ситуации практически не увеличилось число полагающих, что реформы не соответствуют интересам широких масс (рост с 21 до 22%).

Признание или отрицание необходимости перехода к рыночной экономике не столь тесно связано с оценкой текущей ситуации, как оптимистические или пессимистические ожидания в отношении экономической реформы. Но оно зато в наибольшей мере характеризует личную позицию, убеждения человека в отношении будущего, волю и степень единодушия всего населения. За рассматриваемый период уровень неопределенности позиций уменьшился с 31 до 27%. За счет этого увеличилось, причем фактически одинаково

— на 2% — число и сторонников, и противников рыночной экономики. Но в результате их соотношение изменилось — хотя и в незначительной степени — в пользу ее противников. В апреле оно составляло 5,6, а в сентябре — 4,6. Достаточно заметно увеличение числа сомневающихся в необходимости перехода к рыночной экономике среди специалистов и неквалифицированных рабочих, в государственном секторе и центральных городах (см. табл. 3). Но в то же время значительно возросла приверженность рыночной экономике у занятых в частном секторе (с 7,2 до 12,7, у сельских жителей (с 2,6 до 3,9), наконец, в среде молодежи (с 6,5 до 8,3). Если в апреле каждый второй молодой человек сознавал себя сторонником рыночной экономики (52%), то в сентябре — уже двое из трех (66%).

Предпочтение быстрых или медленных темпов перехода к рыночной экономике — сложная

Таблица 3

Оценки необходимости и темпов перехода к рыночной экономике работающим населением России в апреле и в сентябре 1993 г. (в % к числу опрошенных)

Группы населения Позитивные оценки Негативные оценки Неопределенное отношение

За быстрые темпы За постепенность Всего

А Б А+Б В Г

апрель сентябрь апрель сентябрь апрель сентябрь апрель сентябрь апрель сентябрь

Мужчины 20 14 46 51 66 65 10 11 24 24

Женщины 12 10 38 44 50 54 11 15 39 31

До 24 лет 10 16 42 50 52 66 8 8 40 25

25-39 лет 18 12 40 49 58 61 9 и 33 28

40-54 года 15 10 47 46 62 56 10 15 28 29

55 лет и старше 15 11 36 45 51 56 22 22 27 23

Высшее образование 23 22 50 52 73 74 7 7 19 19

Среднее образование 18 12 41 47 59 59 9 13 32 28

9 классов и меньше 9 7 39 46 48 53 15 17 37 30

Руководители 23 23 50 42 73 65 8 9 19 26

Специалисты 22 17 46 53 68 70 7 10 25 20

Служащие 14 6 39 52 53 58 13 14 34 28

Квалифицированные рабочие 14 9 41 47 55 56 13 15 32 29

Неквалифицированные рабочие 7 13 35 31 42 44 10 19 48 37

Государственный сектор 13 9 43 48 56 57 12 16 32 27

Частный сектор 22 35 36 41 58 76 8 6 34 18

Крупные города 18 15 48 48 66 63 7 11 27 26

Средние и малые города 17 13 43 47 60 60 9 14 31 26

Села 10 7 36 48 46 55 18 14 36 31

Итого: 16 12 42 48 58 60 11 13 31 27

A. К рыночной экономике нужно переходить быстрыми темпами.

Б. Переход к рыночной экономике необходим, но делать это следует постепенно.

B. К рыночной экономике вовсе не следует переходить.

Г. Затрудняюсь ответить; нет ответа.

100% т 90%:-80%:-70%

60%:-

0%А------------------------1---------------------1--------:-----------1

1990 1993 1993 1993

(октябрь) (январь) (апрепь) (сентябрь)

•— К рыночной экономике нужно переходить

быстрыми темпами

_ф Переход к рыночной экономике необходим,

но делать его следует постепенно

ішянинініфямтавг К рыночной экономике вовсе не следует

переходить

» Затрудняюсь ответить

Рис. 2. Оценки необходимости и темпов перехода к рыночной экономике работающим населением России в 1990 и в 1993 гг. (в % к общему числу опрошенных)

результирующая принципиального отношения к ней, усматриваемых на ее пути препятствий, оценки общей экономической ситуации и своих собственных возможностей. На протяжении всего года процент сторонников быстрого перехода к рыночной экономике в целом снижался (январь — 20%, апрель — 16%, сентябрь — 12%). Решительное предпочтение все больше отдается постепенному переходу. Если в апреле соотношение сторонников медленного и быстрого перехода составляло 2,6, то в сентябре оно выросло до 4,0. (см. рис. 2.).

Резко выделяются по данному вопросу мнения занятых в частном секторе. Доля сторонников быстрого перехода увеличилась здесь с 22 до 35% и почти сравнялась с числом сторонников медленного перехода (рост с 36 до 41%).

3. Оценка ситуации на рынке труда

Общая ситуация. Деятельность работников по-прежнему осуществляется в условиях, когда многие предприятия переживают большие трудности с договорами и заказами, со снабжением, оборудованием, сырьем, комплектующими, топливом и энергией. Отмеченные в ИБМ № 5 особенности производственной обстановки остаются актуальными и в сентябре. Отметим, правда, слабую, однако уже ощутимую тенденцию к ухудшению в снабжении топливом и электроэнергией (в марте 1993 г. "большой" и "очень большой" эту проблему считали 16% респондентов, а в сентябре — 20%).

Несколько усилились и претензии работников к качеству руководства производством администрацией предприятий. В марте эту проблему сочли "большой" и "очень большой" 20%, а в августе и сентябре — 24-

25% респондентов. То же можно сказать и об оценке неритмичности работы предприятий. Неполная и неритмичная загрузка производственного аппарата народного хозяйства порождает серьезные проблемы в сфере занятости. За март-сентябрь 1993 г. число респондентов, на предприятиях которых были проведены массовые увольнения работников (сокращения штатов), не опускалась ниже 18%.

Подобное явление свойственно и для частных, и для полугосударственных предприятий, однако наиболее часто о сокращении упоминали работники государственных предприятий (в 4,1 раза чаще, чем работники частных и в 1,6 раза чаще, чем работники полугосударственных). На предприятиях больших городов массовые увольнения наблюдались в два раза чаще, чем в селах.

Более благополучными в этом отношении выглядят Москва, Санкт-Петербург (здесь о массовых увольнениях говорили 16% опрошенных), а также Юг Европейской части (15%). В остальных регионах число респондентов, отметивших прошедшие у них на предприятиях увольнения, близко к среднему — 1 8%.

Хотя число безработных, зарегистрированных службами трудоустройства и занятости, пока невелико и не подвержено большим изменениям, все-таки даже в случайную выборку населения, по которой работает мониторинг, неизменно попадают около 5% не имеющих работы. К тому же в течение марта-сентября доля отметивших, что среди их близких или друзей и знакомых был хотя бы один безработный (человек, потерявший в последнее время работу либо не нашедший ее после окончания учебы), устойчиво составляла 42-43% опрошенных.

Выше средней она была в малых городах Юга Европейской части России.

Существует и скрытая безработица. Так, 14 процентам респондентов, опрошенных в сентябре, в течение последних трех месяцев приходилось уходить в неоплачиваемые отпуска в связи с отсутствием работы на предприятиях (в организациях), где они работают. Этот показатель был несколько ниже ранней весной (12%), вырос летом (в августе до 16%) и вновь несколько снизился в сентябре. Такая практика встречается на предприятиях всех форм собственности, но шире всего распространена на государственных предприятиях (в 1,6 раза больше, чем на частных). В наибольшей степени скрытая безработица затрагивает квалифицированных рабочих, жителей малых городов и северных районов Европейской части России.

Все это объясняет, почему 32% опрошенных в сентябре жителей России считают проблему безработицы важнейшей. В иерархии тревожащих общество проблем безработица за последние 2-3 месяца переместилась с 5-го на 4-е место.

Еще три года назад на вопрос "Что Вы думаете по поводу того, что люди в последнее время стали больше бояться потерять работу?", 18% опрошенных затруднились с ответом, а усиление опасений в обществе отметили менее половины респондентов — 42%, роста числа опасающихся потерять работу не заметили 1 2%. В июле 1991 г. 61 % опрошенных признали, что в обществе нарастает тревожность по поводу безработицы; число не имеющих определенного мнения на этот счет составило тогда 16%, а 1 9% утверждали, что опасений не стало больше.

Совсем другая картина вырисовалась в августе 1993 г. Опрос работающего населения показал резкое снижение числа не имеющих четкого представления о

ситуации с безработицей (до 5%), зато о росте опасений потерять работу говорили уже 80%.

Число не замечающих роста таких опасений упало до 7%. Таким образом, налицо явное осознание населением изменений в обстановке в сфере занятости.

Многие работники допускают, что на предприятиях, где они работают, в ближайшее время могут пройти массовые увольнения, связанные с сокращением числа рабочих мест. Угрозу массовых увольнений на своих предприятиях в ближайшее время видят 42% опрошенных.

Перспективы личной занятости. С беспокойством наблюдая за ростом безработицы в стране, многие работники более оптимистично смотрят на свои собственные перспективы. Так, в сохранении своего рабочего места уверены 48% опрошенных. Кто же чувствует себя защищенным от безработицы более других? Прежде всего — мужчины. Уверенных в сохранении своей работы среди них в 1,2 раза больше, чем среди женщин. Степень этой уверенности находится в прямой зависимости от уровня образования и квалификации, измеряемой в данном случае должностным статусом. Подавляющему большинству (63%) руководителей предприятий и их главных специалистов, а также более чем половине (52%) специалистов потеря работы кажется маловероятной.

Работники частного сектора экономики и индивидуалы почти в полтора раза чаще полагают, чем работники государственного сектора, что безработица им не грозит.

Наименее защищенными чувствуют себя женщины, особенно старших возрастов и с невысоким образованием. Выше среднего число пессимистических оценок у руководителей структурных подразделений предприятий (52% из них считают потерю работы вероятной, тогда как в среднем число пессимистов — 41%).

Интересно отметить, что при увеличении числа считающих, что опасения потерять работу нарастают, доля испытывающих страх самим оказаться в числе безработных за последние три года не увеличивается. В июле 1989 г. последних было 44%, а в августе 1993-го

— 41%. Правда, тех, кто думает, что потеря ими работы маловероятна, стало меньше (54 и 48% соответственно). Возросла доля работников, испытывающих затруднения при ответе на вопрос о перспективах их личной занятости (2 и 11% соответственно). Вероятно, процесс осознания степени личной причастности к безработице продолжается, его нынешний этап характеризуется переходом части еще недавно уверенных в своей занятости в категорию сомневающихся в ее прочности, хотя до перехода этой части работников в группу допускающих вероятность потери своей работы еще не дошло.

Чувство незащищенности в условиях нарастания безработицы усугубляется неуверенностью в возможности легко устроиться на другую работу по своей профессии, специальности.

Такую неуверенность, более того — убеждение, что устроиться будет трудно, высказали 27% опрошенных (в апреле 1993 г. их было 24%). Женщины среди них встречаются в 1,7 раза чаще, чем мужчины, работники в возрасте старше 55 лет — в два раза чаще, чем молодежь до 30 лет, имеющие образование ниже среднего — в 1,4 раза чаще, чем люди с высшим образованием, служащие — в 1,4 раза чаще, чем в среднем все категории работников.

Среди неуверенных в возможности найти работу по специальности — больше работающих на государст-

венных предприятиях (наименьшее число таких — на частных предприятиях и среди индивидуалов).

Наиболее уверены, что в случае потери работы их ждут трудные поиски другой работы по специальности, работники силовых структур, а также кредитно-финансовой сферы и социальных отраслей (образования, здравоохранения, науки, культуры). Более всего их в малых городах и селах, особенно в районах Европейского Севера.

Поведение работников в условиях напряженности на рынке труда. Наиболее распространенной реакцией на угрозу потери работы среди допускающих возможность сокращения работников на своем предприятии являются увольнения и устройство на другую работу. Подобное явление отметили 19% работников этой группы. Около 17% замечают возникновение отчужденности между людьми, их обособление, а 14% обратили внимание на учащение конфликтов, связанных с борьбой за рабочие места. Заметим, кстати, что на вопрос о том, по какому поводу на том или ином предприятии возникают конфликты, 12% респондентов назвали сокращение штатов. Каждый десятый опрошенный считает, что многие работники стали сейчас стараться приблизиться к начальству, заручиться его поддержкой. Правда, около 5% отметили, что в новых условиях люди стали терпимее друг к другу, возросла сплоченность коллективов.

Всего 6% респондентов отметили, что перед лицом угрозы сокращения и потери работы работники их коллектива стали работать лучше.

По мнению трети работников, ожидающих сокращения штатов на своих предприятиях, администрация пока ничего не предпринимает, чтобы предотвратить массовые увольнения. 30% работников этой группы считают, что их руководство заняло пассивную позицию — переводит работников на неполный рабочий день (13%), отправляет их в отпуска без сохранения содержания (17%). Лишь у 17% ответивших на этот вопрос администрация ищет способы избежать бедственных последствий, причем у 12% руководство направило свои усилия на поиск новых поставщиков и рынков сбыта, у 3% работников, чтобы не снижать объем производства на предприятиях создаются различные коммерческие структуры, куда переводят часть высвобождающихся работников, у 2% администрация помогает их трудоустраивать.

Констатируют бездеятельность администрации примерно одинаково часто работники предприятий разного типа, однако в частном секторе все-таки относительно реже. Более сильным, чем тип предприятия, дифференцирующим признаком является отрасль народного хозяйства, к которой это предприятие относится. Так, о бездействии администрации работники сельского хозяйства и социальных отраслей говорят в 1,4 раза чаще, чем в среднем по всем отраслям. Несколько выше число таких оценок и у работников органов управления, общественных организаций, кредитно-финансовой сферы и силовых структур. Зато в торговле, снабжении и общественном питании таких оценок в 1,3 раза меньше, чем в среднем. Ниже среднего доля таких оценок и в промышленности, строительстве (в 1,1 раза).

Бросается в глаза низкая информированность работников о мерах, которые администрация предпринимает для предотвращения массовых увольнений.

Так, число затруднившихся ответить на вопрос о мерах, предпринимаемых администрацией, составляет 26%, а по некоторым отраслям народного хозяйства оно намного выше. И лишь в промышленности и строительстве доля таких ответов относительно невысока — 1 7% от числа ожидающих увольнений на своих предприятиях. Этот феномен ограниченной информированности следует учитывать при оценке самих мер. Не исключено, что в действительности, при большей информированности респондентов, в конкретные значения приводимых ниже показателей пришлось бы вносить существенные коррективы. Однако у нас нет сейчас оснований для каких-то определенных суждений о степени переоценки или недооценки респондентами тех или иных мер.

Судя по ответам, сами меры по предотвращению массовых увольнений, предпринимаемые администрацией, заметно различаются на предприятиях разных типов и в разных отраслях народного хозяйства. Если исключить из общего числа ответов на вопрос о мерах ответ "ничего не предпринимает", то оставшиеся распределятся следующим образом (см. табл. 4).

Наибольшую активность в поисках конструктивных способов предотвращения резкого сокращения производства и вследствие этого — массовых увольнений работников, — проявляет администрация полу-государственных и акционированных предприятий. Ниже среднего уровня — обычных государственных и частных предприятий. Говоря о последних, можно предположить, что они сейчас наименее подвержены опасности сокращения объемов производства, т.к. возникли недавно и с учетом новых реалий рынка. Схемы их снабжения всем необходимым не носят

отпечатка старых хозяйственных связей, пришедших из социалистического хозяйства, поэтому такая мера, как поиск новых заказов, поставщиков, рынков, для частных предприятий менее актуальна, чем для старых государственных. Последние, хотя испытывают сейчас большие трудности со снабжением и реализацией своей продукции, еще не преодолели шок, вызванный почти тотальной потерей своих хозяйственных связей, медленно создают новые, испытывают большие трудности, а немногие успехи здесь мало заметны для рядовых работников. Очевидно, это и обусловило относительно невысокую значимость этой меры среди других: на нее обратили внимание только 15%.

Вторичная занятость. По данным опроса, проведенного в августе 1 993 г., 14% работников имеют, помимо работы, приработки, причем 4% имеют регулярную дополнительную работу, а 10% — нерегулярные приработки.

По данным сентябрьского опроса населения 1993 г., дополнительную работу или занятие, приносящее регулярный доход, имели 10% опрошенных. Разница в этих показателях едва ли имеет содержательные корни. Скорее всего, на показателях отразилось то, что августовский и сентябрьский опросы проводились по разным выборкам. Как нам кажется, ближе к реальной действительности данные августовского опроса, так как в нем была соблюдена чистота отбора респондентов — опрашивалось только работающее население. В сентябре на вопрос о дополнительной занятости ответили, кроме работающих, учащиеся, пенсионеры и некоторые другие группы, не имеющие основной работы. Поэтому применительно к ним следует осторожно применять термин "дополнительная работа" или "вторичная занятость".

Таблица 4

Меры по предотвращению массовых увольнений, предпринимаемые администрацией разных отраслей народного хозяйства (в % к числу работников, ответивших на вопрос, ожидают ли они увольнений на своих предприятиях)

Меры, предпринимаемые администрацией

Перевод работников на неполный рабочий день Отпуска без сохранения содержания Создание коммерческих структур Помощь в трудоустройстве Поиск заказов, поставщиков, рынков Другие меры Затруднились ответить

Отрасли народного хозяйства:

Промышленность, строительство 21 30 4 3 23 2 17

Транспорт, связь 10 25 3 - 17 3 42

Сельское, лесное хозяйство 12 12 2 4 23 2 45

Торговля, снабжение, общественное питание 23 15 7 6 12 1 36

Образование, здравоохранение, культура, наука 20 19 7 7 6 5 36

Органы управления, общественные организации _ _ _ 25 75

Кредитно-финансовая сфера - - - 25 - - 75

Армия, милиция, МВД, МБ - - - 12 - - 88

Типы предприятий:

Государственное обычное 19 23 5 4 15 2 31

Государственное хозрасчетное 19 24 4 3 19 2 29

Государственная госбюджетная организация 21 21 6 5 4 4 39

Полугосударственное 20 16 3 .4 30 3 24

Акционерное общество 19 32 5 4 24 1 15

Частное 8 23 - 8 15 15 31

Другие типы 28 - - - - - 72

В среднем по отраслям и типам предприятий 19 25 5 4 19 2 26

Сравниваемые данные по вторичной занятости работающего населения за апрель и август 1993 г. свидетельствуют о снижении числа имеющих приработки. В апреле их было 20% от числа опрошенных, т.е. в 1,4 раза больше, чем в августе.

Намерения найти дополнительную работу высказывают еще около 20% опрошенных, причем этот показатель примерно одинаков во всех опросах работников и населения, с марта по сентябрь 1993 г.

Чаще других дополнительные приработки имеют молодые мужчины, с высшим и незаконченным высшим образованием. Вторичная занятость более характерна для руководителей и специалистов, чем для служащих и рабочих, более высокие показатели, в сравнении со средними данными, наблюдаются в сфере обслуживания населения (17%), в социальных отраслях (16%), среди занятых в армии, милиции, МВД, МБ (15%). По-прежнему повышенная частота двойной занятости обнаруживается в частном секторе экономики: в августе она встречается в 1,5 раза чаще у занятых в частном секторе, чем в государственном, и в 3,3 раза чаще, чем в полугосударственном. Владельцы собственного дела имеют дополнительные приработки в 1,3 раза чаще, чем наемные работники.

Динамика предпочтений в отношении видов занятости представлена на рис. 3*.

Работа по договорам**

Услуги

населению

Уличная

торговля

апрель август апрель август апрель август апрель август

Рис. 3. Динамика разных видов дополнительной занятости работников

Социально-демографические характеристики

работников, выбравших пока еще нетрадиционные виды занятости в качестве дополнительной, таковы: производством потребительских товаров на продажу заняты скорее женщины (17%), чем мужчины (12%), в возрасте 40-54 года (21%), не имеющие высшего образования. Этому виду занятости отдают предпочтение неквалифицированные рабочие госпредприятий (21%) и лица, занятые ИТД (22%).

Владельцами магазинов, кафе, киосков, назвавшими этот вид занятости дополнительным, чаще являются мужчины; работники с образованием ниже среднего; неквалифицированные рабочие, работающие по основному месту работы на государственном бюджетном предприятии.

Частные услуги населению оказывают обычно женщины 40-54 лет; на основной работе они — неквалифицированные рабочие государственной бюд-

* При анализе за 100% было принято общее количество ответов. При построении графика приведены только содержательные ответы.

** Сюда отнесены: профессиональная деятельность, производство товаров на продажу, брокерство, посредническая деятельность, работа в своем магазине, кафе, киоске.

жетной сферы. Среди этой группы велика доля лиц, основным занятием которых также является оказание услуг, индивидуальная трудовая деятельность.

Не более 10 часов в неделю дополнительно работают 36% респондентов, еще у 29% эта работа отнимает от 10 до 20 часов в неделю и 1 5% отдают ей от 20 до 30 часов.

Наибольшую нагрузку в форме дополнительной занятости несут женщины: 11 % работниц отдают ей в неделю более 40 часов. Столько же времени отдают второй работе люди в возрасте старше 55 лет, неквалифицированные рабочие, имеющие основную работу на государственных и полугосударственных предприятиях.

Сравнительно немного времени (до 10 часов в неделю) занимает дополнительная работа у молодежи (до 24 лет), с высшим и незаконченным высшим образованием, у руководителей различного уровня.

У 70% работников, имеющих приработки, доход от них не превышает заработка на основной работе. Соответственно, примерно для трети респондентов доходы от дополнительной занятости стали основными. Сложилась даже группа работников (4% от общего числа), отметивших, что приработки составляют у них "почти весь личный доход".

Основным мотивом вторичной занятости остается желание увеличить доходы (см. табл. 5). Его доля одинаково высока во всех профессионально-должностных и демографических группах и лишь чуть ниже у молодежи (до 24 лет), у работников частных предприятий и фермеров.

Уже полгода назад было замечено, что оплата дополнительной работы обычно намного выше, чем основной. Эта тенденция сохраняется и в сентябре 1993 г. (см. табл. 6).

Таблица 5

Мотивы вторичной занятости (в % к числу опрошенных)*

Цель дополнительной работы апрель август

Увеличение доходов, заработков 92 90

Обзаведение новыми знакомствами, связями 8 6

Получение стабильного рабочего места 6 5

Возможность иметь более интересную работу, более полно реализовывать свои способности 13 10

Желание занять свободное время 6 6

Таблица 6

Среднечасовая оплата на основной и дополнительной работах (1993)

Дата опроса населения Плата за 1 час работы (руб.)

Основная работа Дополнительная работа Во сколько раз оплата больше на дополнительной работе

Март 119 328 2,8

Сентябрь 368 662 1,8

Во сколько раз больше в сентябре 3,1 2,0

Легко увидеть, что темпы роста часовой оплаты на основной опережали соответствующие темпы на дополнительной работе, поэтому при сохранении более высокой оплаты дополнительной работы разрыв в

‘Респонденты могли выбрать несколько мотивов, поэтому сумма по столбцу превышает 100%.

"!"!'! !"! !

величине почасовой оплаты на основной и дополнительной работах сократился.

Такой мотив, как желание через вторую работу обзавестись необходимыми знакомствами и связями, почти в три раза чаще, чем в среднем, называли собственники предприятий, а желание получить стабильное рабочее место у них в 3,6 раза выше, чем в среднем.

Работники, не собирающиеся в ближайшее время искать дополнительную работу, в 50% случаев указали, что они не в состоянии работать дополнительно. Еще 26% объясняют отсутствие таких намерений трудностями поиска подходящей работы, и 18% в ней не нуждаются.

Такой характер мотивации, когда стремление к повышению заработка занимает преобладающее место, отводя другим мотивам второстепенную роль, позволяет утверждать, что в ближайшее время трудно ожидать каких-либо революционных изменений в показаниях и тенденциях вторичной занятости.

4. Трудовая и профессиональная мобильность

Известно, что на рынке труда всегда присутствует небольшая группа работников, неудовлетворенных своим нынешним местом работы и по тем или иным причинам желающих его сменить. По данным опросов 1993 г., проведенных ВЦИОМ в ходе мониторинга, величина этой группы колеблется в пределах 3-7% от числа респондентов. Еще 12-16% не имеют твердых намерений, но допускают возможность смены рабочего места в ближайшее время. Число потенциально мобильных работников варьирует в разных социальных группах. Подтверждением этому могут служить данные рис.4.

В современных условиях особый интерес вызывает динамика предпочтений работников предприятий различных типов при выборе ими сектора экономики как возможного нового места приложения труда (см. рис.5). Эти предпочтения — своеобразный индикатор престижа разных форм собственности, сложившегося к данному моменту в обществе.

Как следует из намерений потенциально мобильных работников, престиж государственных предприятий практически не снижается: они занимают среди предпочтений при трудоустройстве верхние позиции. Как

1993 г.) при выборе ими предприятий различных

секторов экономики как нового места приложения труда.

нам представляется, одной из главных причин такого положения может являться то, что среди респонден-тов-работников подавляющая часть трудится в промышленности и строительстве и имеет соответствующие профессии. Предприятия негосударственных форм собственности пока предъявляют спрос на рабочую силу совершенно другого спектра профессий. При формировании предпочтений работники неминуемо, причем часто неосознанно, учитывают, что, уйдя с одного государственного предприятия, легче без изменения профессии устоится на другое, чем пускаться в плавание в неизведанном море частного бизнеса.

Привлекательность разных типов предприятий при переходе на другую работу тесно связана с местом нынешней работы. Это хорошо видно на рис.6.

11И111111|Ц|||Ц|[|11И ВСЕГО

■

^ г: г

1 . " ¡ЩИ : Ш* —

100% 80% 60% 40% 20% 0% 20% 40% 60% 80% менять работу не собираюсь обязательно сменю, возможно сменю Г-Н 100%

Рис.4. Распределение ответов на вопрос: "Собираетесь ли Вы в ближайшее время сменить место работы?" (сентябрь 1993 г.)

50% Т

государ- полугосу- акционерных частных

ственных дарственных обществ предприятий

предприятий предприятий

ш перейду на перейду на щ перейду на

государственное частное СП, в инофирму

предприятие предприятие

щ открою свое д тип предприятия

дело не имеет значения

Рис.6. Предпочтения работников предприятий различных типов в отношении выбора сектора экономики в случае смены места работы (август 1993 г.)

Государственные предприятия оказались более привлекательны для мужчин, чем для женщин, для работников старших возрастов, занятых и сейчас в государственном секторе экономики. На частных предприятиях выражают желание работать чаще женщины, чем мужчины, молодые в возрасте до 24 лет, с высоким уровнем образования, в основном занятые сейчас на государственных предприятиях. Среди тех, кто намерен, сменив место работы, перейти на совместное предприятие или инофирму — молодые работники (25-39 лет), с высшим или средним специальным образованием, специалисты, неквалифицированные рабочие, работающие на полуго-сударственных и частных предприятиях, жители крупных городов.

Предпочтения потенциально мобильных респондентов относительно типов предприятий обусловлены набором и структурой мотивов ухода. Их иерархия сохраняется в течение последнего года неизменной. Наиболее часто менять работу заставляет необходимость повысить доходы семьи. Этот мотив является наиболее значимым на протяжении нескольких лет, и роль его возрастает. На втором месте среди причин ухода стоят ссылки на неблагоприятные условия труда, его плохую организацию, и на третьем — указания на отсутствие интересной работы, возможностей профессионального и должностного продвижения, недоиспользование трудового потенциала.

У работников, заработок которых обеспечивает им более или менее приемлемый уровень жизни (50-100 тыс. руб.), среди мотивов трудовой мобильности первое место занимают не желание повысить заработок, а профессионально-квалификационные мотивы и стремление найти работу с хорошими условиями и организацией труда (см. табл. 7).

Что касается респондентов с заработком свыше 100 тыс. руб., то они резко отличаются по мотивации тру-

Таблица 7

Зависимость мотивов трудовой мобильности от размеров заработка респондентов (август 1993 г., в % к числу ответивших)*

Группы работников по размеру заработка за июль (тыс. руб.) Мотивы трудовой мобильности

зара- боток условия и организация труда профессионально- квалификационные мотивы социально- бытовые проблемы Другие

Всего 58 33 16 12 44,5

до 25 64 27 16 12 54

25-50 72 35 16 16 28

50-75 28 50 28 22 50

75-100 25 50 75 — —

более 100 20 40 — 7 87,6

довой мобильности от других групп. На долю таких наиболее распространенных в других группах мотивов потенциальной мобильности, как желание повысить заработок, улучшить условия труда, решить некоторые бытовые проблемы, в группе самых высокооплачиваемых респондентов приходится 67% (в среднем — 1 1 9%). Зато большую роль здесь играют предполагаемые уходы из-за возможного закрятия предприятия и окончания срока найма (26%), в связи с желанием открыть собственное дело (13%), уходы по личным семейным обстоятельствам (7%), в связи с переездом в другой населенный пункт (7%). Последние три мотива встречаются и у работников, имеющих заработок менее 100 тыс. руб. в месяц, однако у них значимость названных мотивов гораздо меньшая, чем у самых высокооплачиваемых.

Каждый шестой опрошенный работник обеспокоен грядущим увольнением по сокращению штатов и возможным закрытием предприятия и этим объясняет стремление сменить место работы. Увольнения по сокращению штатов больше всего тревожат женщин, работников в возрасте старше 55 лет, респондентов с невысоким уровнем образования, занятых в социальной сфере, на транспорте и в связи, служащих чаще всего на акционерных и частных предприятиях, с численностью занятых 200-500 человек. Многие квалифицированные рабочие акционерных

предприятий, расположенных в крупных городах, опасаются потерять работу в связи с закрытием предприятия и планируют поэтому добровольно сменить место работы.

Примерно 10% от числа потенциально мобильных работников уже выбрали новое место работы, и еще 36% имеют несколько вариантов, но не знают точно, куда перейдут. На основании этого данной группе работников был предложен вопрос: "Что в первую очередь повлияло на Ваш выбор места работы?". Сопоставление мотивов ухода и факторов нового выбора дает следующие результаты (см. рис. 7).

Данные опроса работников, проведенного в августе 1993 г., определенно подтверждают тесную связь факторов выбора нового и мотивов ухода с предыдущего места работы, которая была установлена в предыдущем, апрельском, опросе. Судя по данным, приведенным на рис. 7, фактор повышения заработка и при выборе новой работы играет определяющую роль, оттесняя на второй план другие составляющие. Однако

‘Респонденты имели возможность выбрать до трех вариантов ответов, поэтому сумма по строке превышает 100%.

размер заработка

условия и организация труда

социальные качества труда

социально-бытовые

проблемы

отношения в коллективе

другое

'ІІІІІІІІ'ІІІІІІІІІІІ'ІІІІІІІІІІ'НІІІІІІІІІІІІЦІІІІІІІ

мотивы ухода факторы выбора

НІІІІІІІІІШІІІІІІІІІІІІІІІ

0%

10%

20%

30%

40%

50%

Рис.7. Сопоставление мотивов ухода с прежнего места работы и факторов выбора нового места работы (август 1993 г.)*.

почти каждый пятый работник мотивирует выбор нового места работы возможностями улучшения условий и организации труда, что подтверждает отмеченную выше значимость этого фактора.

Стремление добиться повышения своих доходов, заработка на основной работе иногда заставляет работника подумать и об изменении профессии. Особенно часто это происходит в настоящее время, когда имеющаяся профессия не позволяет достаточно заработать. По данным августовского опроса работников, 7% опрошенных собираются сменить свою профессию. Потенциальная профессиональная мобильность в наибольшей степени характерна для молодых работников, особенно молодых работниц, с образованием ниже среднего и низкой квалификацией. Таких работников особенно много среди неквалифицированных промышленных и строительных рабочих в Москве, Санкт-Петербурге и крупных промышленных городах Предуралья и Урала.

Для всех без исключения социально-демографических групп опрошенных работников проблема заработка является главной при принятии решения о смене или сохранении профессии. Удельный вес этого мотива по всей совокупности опрошенных составляет 46% и у работников разных групп близок к средним значениям. Другое дело — изменение профессии в надежде получить более интересную работу. Этот мотив, названный 30% опрошенных, у работников старше 55 лет не встречается вообще, а у молодежи до 24 лет — в 2,2 раза чаще, чем у работников 40-54 лет.

Стремление найти профессию с более легкими условиями встречается тем чаще, чем старше работник. Самые старшие (свыше 55 лет) называют этот мотив в пять раз чаще, чем самые молодые — до 24 лет (в среднем — 12%). На каждый из остальных мотивов приходится не более 3-4%.

5. Субъективные оценки уровня жизни

Денежные доходы и материальное положение семей. В течение марта-сентября 1993 г. под влиянием интенсивных инфляционных процессов имел место устойчивый, хотя и весьма неравномерный рост денежных доходов: в целом за указанный период он составил примерно 360%. Соответственно, менялись и представления о размерах прожиточного минимума и "нормального", т.е. обеспечивающего желаемый уровень потребления, дохода. Изменения в соответствующих характеристиках содержатся в табл. 8.

Как видим, расхождения в оценках за отмеченный период довольно устойчивы, что свидетельствует о вполне определенных диспропорциях между запросами людей и их фактическими доходами. Вместе с тем в сентябре эти расхождения несколько сократились как в среднем, так и во всех доходных группах, и особенно, в низкодоходных семьях, что на наш взгляд, на фоне резкого социального расслоения общества можно расценить как появление условий стабилизации сложной ситуации в социальной сфере.

Аналогичная картина имела место и в оценках респондентов материального положения их семей в сен-

Таблица 8

Характеристики доходов (в расчете на члена семьи, тыс. руб. в месяц) Время проведения опроса

Март Май Июль Август Сентябрь

В среднем Семьи с доходом

низким средним высоким

Фактический денежный доход (после уплаты налогов)

- тыс. руб. 10,4 18,1 27,1 29,6 37,4 10,7 29,1 88,9

- в % 100 100 100 100 100 100 100 100

Прожиточный минимум**

- тыс. руб. 23,0 42,4 56,6 66,5 76 72,2 73,6 88,8

- в % к фактическому доходу 221 234 209 225 203 675 253 100

"Нормальный" денежный доход

- тыс. руб. 38,8 77,7 112,3 123,4 146 106,3 132,1 212,7

- в % к фактическому доходу 373 429 414 417 390 993 454 239

‘Респонденты могли дать от одного до трех ответов. При анализе за 100% было принято общее число ответов.

**При анализе данных о прожиточном минимуме не принимались во внимание 10% явно завышенных ответов респондентов.

тябре с.г. Приведем динамику соответствующих коэффициентов* (см. табл. 9).

Таблица 9

Динамика коэффициентов материального положения семей за март-сентябрь 1993 г.

Время проведения опросов Коэффициенты материального положения:

В среднем Группы с доходом:

низким средним высоким

Март 63 43 61 93

Май 68 48 65 99

Июнь 67 47 62 97

Июль 65 42 63 90

Август 62 39 59 92

Сентябрь 65 45 62 90

Как видим, в сентябре, по сравнению с августом, несколько улучшилось материальное положение низко- и среднедоходных семей. Очевидно, это связано с попыткой подтянуть текущие денежные поступления в результате индексации доходов работников бюджетных отраслей, пенсионеров, студентов.

Однако оценки респондентов с разным уровнем денежных доходов свидетельствуют о низкой степени удовлетворенности своим материальным положением. Это видно из данных табл. 10.

Таблица 10

Самооценки материального положения в зависимости от уровня среднедушевого денежного дохода в семье (в % к числу опрошенных по строке)

Семьи с доходом: Самооценки материального положения:

Плохое, очень плохое Среднее Хорошее, очень хорошее

август сентябрь август сентябрь август сентябрь

низким 63 56 32 38 3 2

средним 45 42 49 52 4 4

высоким 24 24 57 59 16 15

В среднем 45 41 47 51 6 6

Из приведенных результатов следует, что материальное положение семей с разным уровнем денежных доходов чаще оценивается респондентами как среднее или ниже среднего ("плохое", "очень плохое"). Только примерно каждый шестой или седьмой респондент из высокодоходных семей считает, что его семья материально обеспечена "хорошо" или "очень хорошо". Тем не менее, согласно этим данным, оценки своего положения людьми низко- и среднедоходных семей в сентябре, по сравнению с августом, стали несколько выше.

Положение на продовольственном рынке и питание населения. Субъективные оценки изменений на продовольственном рынке и в питании семей довольно точно фиксируют ощущения людей в сфере потребления, которые проецируются как на другие составляющие их повседневной жизни, так и на отношение населения к происходящим в стране экономическим преобразованиям.

Если в начале года мы могли говорить о некоторых положительных тенденциях и связывали их с первыми результатами экономических преобразований, то в те-

*Напомним, что используемый коэффициент отражает разницу положительных и отрицательных ответов плюс 100. Приведенный ряд цифр говорит о преобладании в среднем отрицательных оценок материального положения особенно в низко- и среднедоходных группах (К<100).

чение 1993 г. (март-сентябрь) ситуация менялась мало. Только по некоторым растительным продуктам отмечено улучшение положения, но и это, скорее, сезонное явление.

Однако наличие в продаже тех или иных продуктов характеризует лишь одну сторону условий потребления. После того, как была преодолена острая дефицитность продуктового рынка, акцент проблемы переносится непосредственно на изменение потребительских возможностей семей. В этом отношении особенно показательным является соотношение оценок респондентов относительно наличия в продаже основных продуктов питания и их использования в питании семей. На рис.8 приведены соответствующие показатели по состоянию на сентябрь с.г.

есть в продаже

есть дома

мясо и мясопродукта

колбаса!

рыба

моло*мые продукті

сливочное мает

растительное масло

яйца

сахар

крупы, макароны, мукаГ:,. .

хлеб

картофель

овощи

фрукты

-Т-ГТ'1 1 I Г-1

щшр

ЕШЕЇІІІ

І І І I ' I 1 I ! І І II

100% 80% 60% 40% 20% 0% 20% 40% 60% 80% 100%

Рис. 8. Оценка возможности потребления основных продуктов питания (доля положительных ответов относительно наличия в продаже и наличия дома)

Как видим, соотношение по наиболее ценным подук-там животного происхождения и фруктам складывается не в пользу потребителей. При этом в течение полу-года по отдельным потребительским позициям, например, мясу и сливочному маслу, оно даже ухудшилось.

Обобщающими показателями, характеризующими условия питания семей, являются коэффициенты насыщенности продовольственного рынка и наличия продуктов в семьях респондентов. Их динамика за 1993 г. достаточно наглядно представляет изменения в этой сфере жизнедеятельности семей (см. табл.11).

Продуктовый рынок, по мнению респондентов, пока наполнен недостаточно (соответствующий показатель составил в сентябре 76%). Еще ниже оценки обеспеченности семей основными продуктами питания (70%). Ситуация в этом плане хотя и улучшается, но довольно медленно. При этом любые, как положительные, так и отрицательные, Изменения на рынке сразу же аналогичным образом отражаются на питании семей. Особенно остро стоит проблема потребления мяса, колбас, других продуктов животного происхождения: только 58% опрошенных имели соответствующий набор в своих семьях, хотя в магазинах эти продукты все же

Таблица II

Динамика насыщенности продовольственного рынка и наличия в семьях основных продуктов питания*

месяцы в целом по продуктам животного происхождения по продуктам растительного происхождения

есть дома есть в продаже есть дома есть в продаже есть дома есть в продаже

март 66 70 55 75 74 67

апрель 67 73 59 76 74 71

май 65 72 58 75 72 69

июнь 65 70 58 74 71 67

июль 66 73 57 76 75 70

август 68 74 57 76 78 73

сентябрь 70 76 58 78 80 75

были (78%). В обеспечении семей растительными продуктами люди чаще могут рассчитывать на собственные возможности и силы. Вероятно, именно поэтому соответствующие оценки семейного потребления выше, чем показатели насыщенности рынка.

Динамика коэффициента изменения питания семей, рассчитанного на основании ответов респондентов на вопрос о том, как изменилось за последнее время питание их семей, также подтверждает отмеченные выше тенденции (см. табл. 12).

Таблица 12

Динамика коэффициентов изменения питания семей в целом по совокупноости, по доходным группам, по типам населенных пунктов

март апрель май июнь июль август сентябрь

В целом 46 47 49 50 51 48 50

По доходным группам:

Низкие доходы 31 40 30 33 41 29 32

Средние доходы 43 44 44 47 48 43 45

Высокие доходы 69 61 80 78 65 76 80

По типам населенных пунктов

Москва и Санкт-Петер- бург 40 43 47 36 49 49 47

Большие города 42 43 52 50 46 51 48

Малые города 45 45 51 50 45 45 51

Село 53 52 44 54 65 48 51

Можно отметить небольшую положительную динамику приведенных показателей как в целом по совокупности, так и по некоторым выделенным группам. Например, в высокодоходной группе рост составил 11 п.п. В низко- и среднеобеспеченных семьях положительные изменения были очень малы. Более высоко оценивают изменения в питании своих семей респонденты из обеих столиц, а также из других городов. Обращает на себя внимание снижение в последнее время оценок жителей села питания своих семей, хотя до этого ситуация здесь в целом не ухудшалась.

Некоторое, как правило незначительное, улучшение качественных характеристик питания происходит на

* Эти данные показывают, какая доля (%) респондентов может свободно приобрести (коэффициент наличия в продаже) и какая доля (%) респондентов имеет в своих семьях (коэффициент наличия в семьях) все из предложенного списка продукты питания (в т.ч. продукты животного и растительного происхождения).

фоне сохранения низкого уровня жизни в целом. Это выражается в перераспределении средств семьи в сторону расходов на продукты питания и говорит о том, какой ценой достигается нынешний весьма невысокий уровень их потребления. А если переносить эти оценки на общество в целом, то они свидетельствуют о консервации среди большей части населения России ощущения бедности. Ведь более трех четвертей респондентов считают, что в их семьях на питание уходит более двух третей семейного дохода. И это, на наш взгляд, вполне правдоподобно. Только 4% опрошенных указывают на то, что расходы на питание составляют менее половины бюджета семьи, и еще 15% — около половины.

В течение этого года структура использования семейного бюджета несколько ухудшилась, причем в низко- и среднеобеспеченных семьях — заметнее, чем в более обеспеченных. Дифференциация соответствующих оценок по доходным группам по состоянию на сентябрь показана на рис.9.

70% т

60% --

низкие походы средние доходы высокие доходы

I менее ПОЛОВИНЫ почти все

примерно половина затрудаяюсь ответить

примерно 2/3

Рис. 9. Использование бюджета семей на продукты питания (в % к числу опрошенных по соответствующей группе)

Инфляционные ожидания и динамика реальных денежных доходов. Наблюдавшаяся во втором квартале текущего года незначительная тенденция к снижению уровня инфляционных ожиданий населения в летние месяцы не сохранилась, напротив, на протяжении июня-августа происходил их рост, хотя и не слишком значительный. В сентябре ожидания повышения цен на продукты питания особенно увеличились, тогда как по непродовольственным товарам отмечается снижение их уровня. Очевидно, что существенное опережение прогнозных оценок динамики роста цен на продукты питания, по сравнению с остальными товарами, связано с планами правительства России прекратить централизованное регулирование цен на хлеб.

Этими же причинами объясняется и заметное повышение склонности к приобретению продовольственных товаров в сентябре, хотя по всему комплексу потребительских товаров в конце лета — начале осени этого года значительных изменений не наблюдается.

Для оценки динамики инфляционных ожиданий населения использовались распределения ответов респондентов на вопросы о потребительских ценах на

продукты питания, одежду и обувь, товары длительного пользования. На основе этих распределений рассчитывались коэффициенты, отражающие разность между ответами "цены будут расти еще быстрее, чем сейчас" и ответами "цены будут расти медленнее, чем сейчас" плюс 100 (см. табл. 13).

Таблица 13

Динамика коэффициентов инфляционных ожиданий населения

июнь июль август сентябрь

- Продукты питания

в среднем 133 132 134 136

в том числе по уровню среднедушевого дохода

низкий 134 138 145 145

средний 132 132 132 137

высокий 134 126 129 126

- Одежда, обувь

в среднем 125 126 129 127

в том числе по уровню среднедушевого дохода

низкий 128 131 138 136

средний 124 126 128 126

высокий 122 119 122 118

- Товары длительного пользования

в среднем 117 120 124 121

в том числе по уровню

среднедушевого дохода

низкий 122 126 131 127

средний 117 121 123 121

высокий 1 14 114 118 ИЗ

Как видно из таблицы 1 3, структура инфляционных ожиданий населения в основном сохраняет устойчивость. По-прежнему, по мнению опрошенных, наиболее быстрым ожидается рост цен на продукты питания, в меньшей степени — на одежду и обувь, и еще несколько меньшей — на товары длительного пользования. Все также для низкодоходных слоев населения характерна повышенная тревожность относительно ожидаемого роста цен.

Что же касается динамики дифференциации инфляционных ожиданий населения в разрезе других социально-демографических групп (места проживания, социально-профессионального статуса, работы в государственном или частном секторе экономики), то также следует отметить ее весьма незначительный характер.

Повышение уровня инфляционных ожиданий населения соответствовало динамике темпов инфляции на

Таблица 14

Коэффициенты изменения "реальных" денежных доходов населения

Июль Август Сентябрь

фактическая динамика в том числе по уровню среднедушевого дохода 20 20 19

низкий 1 1 12 10

средний 16 16 15 -

высокий 38 40 41

ожидаемая динамика в том числе по уровню среднедушевого дохода 29 29 29

низкий 24 24 21

средний 25 26 24

высокий 46 42 50

потребительском рынке в летние месяцы этого года. Увеличение темпов роста цен не компенсировалось ростом денежных доходов жителей России. Это видно из динамики коэффициентов изменения реального содержания денежных доходов, рассчитываемого как разность между ответами "денежные доходы опережали рост цен" и "денежные доходы отставали от роста цен" плюс 100 на вопрос: "Как, по Вашему мнению, изменились денежные доходы Вашей семьи, по сравнению с ценами за истекший месяц?" (см. табл. 14).

Как видим, в последние три месяца реальное содержание денежных доходов жителей России постоянно снижалось одними и теми же, причем высокими темпами. Их рост полностью "съедался" ростом потребительских цен. При анализе доходных групп наблюдается нарастание разрыва между низко- и высокодоходными группами населения в оценках динамики реальных доходов.

По-прежнему для работников частного сектора экономики характерен существенно более высокий уровень динамики реального содержания денежных доходов, по сравнению с работниками государственного сектора (соответствующий коэффициент). Также сохраняются значительные региональные различия. Выше, чем в среднем, коэффициенты изменения "реальных" денежных доходов жителей Москвы и Санкт-Петербурга, а также Сибири и Дальнего Востока. Наименее благоприятная ситуация складывается в северных и южных регионах России.

6. Работники о социальной деятельности предприятий

В условиях глубокого экономического кризиса, когда заметно снизилась роль государства в реализации функции социальной защиты граждан, усилия конкретных экономических субъектов (предприятий, организаций) в значительной мере направлены на организацию социальной деятельности в интересах своих работников.

Изменения в субъективных оценках конкретных видов реально полученной социальной помощи на предприятиях с разным экономическим положением представлены в таблице 15.

Таблица 15

Изменение оценок помощи, полученной от предприятий с разным экономическим положением (в % к числу опрошенных)*

Виды социальной помощи Получили помощь, в зависимости от экономического положения предприятия (организации)

В среднем Хорошее Среднее Плохое

апр. авг. апр. авг. апр. авг. апр. авг.

- приобретение товаров и продуктов по льготным ценам 19 12 26 14 23 14 15 10

- материальная помощь в трудных экономических ситуациях 13 11 13 15 15 14 11 7

- бесплатное(льготное) питание 13 8 20 12 15 9 8 6

- оплата медицинского обслуживания 9 7 19 14 10 8 7 6

- повышение квалификации, переобучение 6 3 7 5 6 5 5 2

- оплата и организация отдыха для взрослых и детей 4 6 2 7 6 8 3 5

- обеспечениежильем 4 2 4 3 4 3 4 1

‘Здесь и далее сумма ответов превышает 100%, т.к. часть респондентов назвала более одного вида помощи.

Как видим, в целом по всем видам социальной помощи (кроме оплаты и организации отдыха для взрослых и детей, что связано с летним периодом времени) в августе, по оценкам работников, снизился уровень реальных поступлений социального назначения. Причем это касается всех предприятий, независимо от их экономического положения. Половина опрошенных работников вообще не получила никакой помощи от своих предприятий.

Как показывают результаты опросов работников за апрель и август 1993 г., изменились и ожидания работников относительно поддержки со стороны предприятий в решении личных проблем (см. табл. 16).

Таблица 16

Изменение ожиданий помощи от предприятия в решении личных проблем, в зависимости от экономического положения предприятия (в % к числу опрошенных)

В какой степени Вы можете рассчитывать на помощь своего предприятия в решении своих личных проблем? В среднем по совокупности Оценка экономического положения предприятия

Хорошее Среднее Плохое

апр. авг. апр. авг. апр. авг. апр. авг.

- в очень большой степени 3 2 15 7 2 2 1 1

- в значительной степени 9 9 12 23 12 10 5 5

- в небольшой степени 39 36 38 24 45 42 39 36

- вообще не рассчитывают на помощь предприятия 27 34 11 20 21 29 39 44

- затруднились ответить, нет ответа 22 19 24 26 20 17 16 14

Оценивая в целом имевшие место изменения, можно говорить о понижении ожиданий работников в отношении социальной помощи, особенно на предприятиях с хорошим и средним уровнем экономического положения. В августе в среднем уже треть опрошенных (по сравнению с четвертью в апреле) вообще не рассчитывали на помощь своих предприятий. Как представляется, в первую очередь это связано с ухудшением положения дел на предприятиях в условиях общей экономической нестабильности.

Обратим внимание, что пока не наблюдается существенных различий в ожиданиях работников и реальном получении социальных льгот на предприятиях разных форм собственности.

По-прежнему более распространены виды поддержки, связанные с компенсацией роста стоимости жизни ("распродажи" товаров по относительно низким ценам, бесплатное или льготное питание, материальная помощь). Очевидно, в условиях развала государственной системы здравоохранения проблема поддержания здоровья становится все более настоятельной, а экономические возможности предприятий все в меньшей степени позволяют ее решать.

В условиях происходящего социального расслоения представляет интерес направленность оказания конкретных видов социальной помощи. Информация о том, как изменилось распределение социальных льгот между разными категориями работников в период апрель—август 1993 г., представлена в таблице 17.

Как видим, за рассматриваемый период произошло заметное понижения уровня социальных поступлений всем категориям персонала. По-прежнему в меньшей степени пользуются социальной поддержкой неквалифицированные рабочие (особенно в части социального обслуживания и возможностей повышения квалификации). Вместе с тем более равномерным стало распределение материальной помощи.

Распределение социальных благ среди работников, в зависимости от уровня их основной заработной платы, показано на рис. 10. Как видим, высокооплачиваемые работники получают социальную поддержку со стороны своих предприятий заметно чаще, чем низкооплачиваемые. Напротив, низкооплачиваемые работники чаще заявляют о том, что никакая помощь им не предоставлялась.

Несмотря на усилия по организации социальной защиты, сравнение результатов опросов работающего

Высокооплачиваемые работники (20% опрошенных)

И Социальное обслуживание (медицинские услуги, жилье, отдых)

§ Материальная поддержка (питание, материальная помощь, 'распродажи' по льготным иенам)

■ Повышение квалификации, переобучение

■ Никакой помощи не предоставлялось □ Затрудняюсь ответить, нет ответа

Рис. 10. Распределение социальных льгот среди работников с разным уровнем заработной платы в августе 1993 г.

Социальная помощь предприятий разным категориям работников (% получивших соответствующие виды помощи в течение последнего полугодия)

Таблица 17

Виды помощи (укрупненные позиции) Категории работников

Руководители Специалисты Служащие Квалифицированные рабочие Неквалифицированные рабочие В среднем

апр. авг. апр. авг. апр. авг. апр. авг. апр. авг. апр. авг.

- Социальное обслуживание (жилье, мед. услуги, отдых) 24 17 19 19 24 13 18 17 13 9 17 16

- Материальная поддержка (питание, “распродажи* товаров, материальная помощь) 58 28 46 30 54 28 52 33 35 28 45 30

- Повышение квалификации, переобучение 4 4 12 6 6 2 4 3 2 0 6 3

населения в апреле и августе с.г. свидетельствует об уменьшении их возможностей реально оказывать эту защиту. Это наблюдается как в оценках реально полученных социальных льгот по всем типам предприятий и категориям работающих, так и в ожиданиях работников.

7. Психологический климат в трудовых коллективах

Сравнение двух замеров уровня конфликтности и напряжений в трудовых коллективах ("Анкета работника" — апрель и август 1993 г.) показывает, что значительных изменений за этот период не произошло. По-прежнему большинство опрошенных (48%) оценивают отношения на работе как "нормальные и деловые", и лишь незначительная часть (12%) — как "напряженные, конфликтные". Вместе с тем на уровне этих общих оценок наметилась некоторая подвижка. Так, несколько снизилась доля респондентов, характеризующих эти отношения как дружеские (с 30% в апреле до 26% в августе), чуть выросло число оценивающих их и как нормальные, деловые (с 45 до 48%), и как конфликтные, напряженные (с 10 до 12%). Меняется ли в действительности что-то в характере взаимоотношений на работе, подтвердят или опровергнут последующие замеры. Пока же это предположение отчасти подтверждается изменением оценок отношений как конфликтных, напряженных на групповом уровне.

В апрельском опросе подобная оценка была более характерна для респондентов со средним уровнем образования, служащих и неквалифицированных рабочих. По августовским же данным она сильнее выражена в группе респондентов с высшим образованием (в апреле — 10, в августе — 15%) и особенно — среди респондентов с высоким должностным статусом — в группе руководителей структурных подразделений (20%). Но при этом выросла доля оценивающих отношения на производстве как конфликтные и в группе неквалифицированных рабочих (с 15 до 19%).

Анализ данных предыдущего опроса показал, что оценки взаимоотношений в трудовых коллективах, степень и характер конфликтности ощутимо зависят от размера предприятий, на котором работают респонденты. По последним данным, выше среднего конфликты и напряжения отмечают работники предприятий и организаций среднего размера — от 200 до 500 человек (16%), подобная же ситуация наблюдается в акционированных предприятиях и организациях (16%). Другими словами, наиболее конфликтная или напряженная ситуация характерна сегодня для предприятий, которые можно отнести к переходному типу.

Вместе с тем, около трети опрошенных респондентов по-прежнему указывают на периодически возникающие конфликты как между руководством и трудовым коллективом (в апреле 35, в августе — 36%), так и между отдельными группами работников (соответственно, по 32%). По отношению к первому типу конфликтов более "восприимчивы" респонденты, работающие по найму на довольно крупных предприятиях — от 500 до 1000 человек (на них указывает 57% респондентов этой группы, при среднем значении 45%)*. На оценку конфликтов этого типа сильнее всего влияет уровень квалификации и должностной статус. Чем они выше, тем сильнее выражена оценка отношений руководства и коллектива как конфликтных. Так, в группе

* Цифра получена при сложении данных ответов "часто" и "время от времени".

квалифицированных рабочих и специалистов на эти напряжения в августе указывают, соответственно, по 47%, а в группе неквалифицированных рабочих — только 30%, что примерно соответствует данным апрельского опроса. Ту же картину дает и распределение ответов по признаку образования: на периодически возникающие конфликты в отношениях администрации и коллектива указывают 46-47% в группе со средним и высшим уровнем образования и 39% в группе с образованием ниже среднего.

Среди групп, различающихся по должностному статусу, на периодические или рутинные конфликты между руководством и коллективом, по последним данным, значительно чаще среднего указывают руководители структурных подразделений (66%).

Сходная картина обнаруживается и в оценках конфликтов между отдельными группами работников, с той лишь разницей, что в этом случае повышенное внимание к этому "горизонтальному", а не "вертикальному" типу конфликтов более характерно для респондентов с высшим образованием (46%), (с образованием ниже среднего — 33%), для руководителей и

специалистов различного профиля — соответственно 57 и 46% (в группе служащих без высшего образования — 36%).

В блоке вопросов о психологическом климате на работе определенное перераспределение произошло в оценках причин конфликтов в трудовых коллективах. Приведем сравнительные данные (варианты ответов даются в обоих случаях в ранговой последовательности, в %).

Ранг Апрель 1993 Август 1993

I распределение заработков, премий 36 не возникало конфликтов 33

II не возникало конфликтов 27 распределение заработков, премий 32

III недовольство деятельностью администрации 18 изменение условий труда 26

IV сокращение штатов 14 личные причины 15

V распределение социальных благ 13 недовольство деятельностью администрации 14

VI изменение условий труда 13 сокращение штатов 13

VII личные причины 11 распределение (социальных благ 9

Как и в первом опросе, крайне незначительная доля респондентов упомянула в качестве причин возникающих конфликтов такой новый фактор, как "приватизация"; более того, их доля даже несколько сократилась (с 5% в марте до 3%) в августе. Чаще среднего эта причина упоминается в группе респондентов, работающих в сфере торговли.

Хотя колебания самих значений этих показателей в целом незначительны, обращает на себя внимание изменение рангов проблем. Наиболее значимый здесь сдвиг — отношение к условиям труда (режим, смена, обстановка на рабочем месте и пр.). Повышенную "чувствительность" к этой проблеме демонстрируют респонденты молодых и зрелых возрастов (29% в группе 25—39 лет), со средним и средним специальным образованием (27%), квалифицированные рабочие (30%), работники предприятий полугосударственного типа (30%), респонденты, работающие по найму на крупных предприятиях, где занято более 1000 человек (30%). Сохранившая первое по значимости место проблема распределения заработков и премий также по-

прежнему наиболее значима для респондентов, обладающих высокой квалификацией, соответственно, и высокими ожиданиями в отношении оплаты собственного труда. Вместе с тем, эта проблема значительно чаще среднего отмечается в группе руководителей структурных подразделений (47%) и среди респондентов, работающих по найму на крупных предприятиях.

8. Малые города России: характеристика населения*

Малые города — наиболее многочисленная категория городов России (889 из 1056 на 01.01.93 г.), в них проживают свыше 28 млн. человек, а вместе с поселками городского типа — 40 млн. человек.

Правда, до сих пор нет достаточно обоснованных критериев определения самого понятия "малый город". Нередко к этой категории относят города с численностью до 50 тыс. жителей. На наш же взгляд, статус "малого" может иметь город или поселок городского типа с численностью и до 100 тыс. жителей при наличии у него по меньшей мере трех из следующих признаков: ограниченности функций; относительно узкой отраслевой специализации; преобладания усадебного типа застройки; отсутствия районного деления; ведения населением подсобного хозяйства; ограниченности связей с другими (кроме областного и районного) городами; таких отношений между людьми, когда большинство из них знает друг друга; существования местных традиций. При этом численность населения все же является определяющим критерием, поскольку на нее ориентированы все известные социально-экономические, бюджетные и градостроительные нормативы.

Возможности развития малых городов России в послереволюционный период были подорваны разрушением их естественной экономической базы — частного хозяйства, мелкого и среднего предпринимательства. В результате современные условия жизнеобеспечения их основной массы характеризуются архаичностью и отсталостью, а права их населения оказались ущемленными в политическом и социально-экономическом отношениях. Происходящие в стране в последний период экономические и социальные перемены также пока не создали достаточных предпосылок для возрождения собственной производственной и социальной базы развития малых городов, устранения имеющегося социального неравенства в условиях труда и жизни жителей малых и более крупных городов. Основная их масса недостаточно вовлечена в процесс экономических реформ.

В настоящее время многие малые города находятся в кризисном положении, сложившемся в результате неправомерной эксплуатации их ресурсов, систематической недооценки их значения, игнорирования особенностей каждого, абстрагирования от их интересов при принятии народно-хозяйственных решений.

Для того, чтобы включить малые города в процесс обновления экономики и общества, использовать имеющийся в них потенциал, необходима специальная программа их развития, учитывающая как общие, так и специфические интересы каждого города.

* Статья отражает первые результаты вторичного анализа информации мониторинга сотрудниками других институтов и направлений, в данном случае — учеными Института экономики РАН, разрабатывающими проект "Малый город в экономической реформе".

Однако исследование современных социально-экономических проблем малых городов России затрудняется отсутствием устойчивой информационной базы. Основными, относительно регулярными источниками информации о них являются переписи населения, которые проводятся нечасто, а также малодоступная ведомственная отчетность по отдельным (градостроительным, жилищным и другим) показателям. Что касается разрозненной социологической информации, имеющихся монографических исследований по отдельным малым городам и других источников, то они являются несопоставимыми. Все это мешает получить целостное представление о современном состоянии малых городов России, условиях жизни и труда населения, его характеристиках, перспективах и формах столь необходимого малым городам возрождения, возможностях решения их острейших экономических и социальных, экологических и инфраструктурных проблем.

Получение и анализ информации о малых городах становится особенно актуальным в ходе экономических реформ. Какие процессы для них характерны, чем эти процессы отличаются от того, что происходит в крупных городах, где стартовые условия реформ были намного лучше, или от сельских поселений, где близость к земле и природе, самообеспечение продовольствием создают для населения лучшие условия выживания?

Ответы на эти вопросы могли бы помочь смягчению негативных процессов, имеющих место в малых городах, поиску источников дополнительных ресурсов для их развития, выявлению резервов и т.п.

Уникальную возможность получить многостороннюю информацию о современном состоянии малых городов дает мониторинг социально-экономической реформы в России, проводимый ВЦИОМ и Интерцентром с марта 1993 г. на основе репрезентативной выборки населения, размещенной в 92 поселениях страны, в том числе в 18 малых городах. На долю последних приходится 15-16% выборки, или более 600 человек. Банк данных мониторинга позволяет вести анализ по разным направлениям, причем ежемесячное повторение опросов на основе тех же анкет позволяет не только постепенно накапливать все более масштабную информацию о различных сторонах жизни населения малых городов, но и отслеживать происходящие здесь изменения. Ниже мы используем данные мониторинга, чтобы охарактеризовать с определенной степенью достоверности социальную (половозрастную, социально-профессиональную, национальную) структуру жителей малых городов России; а также сравнить ее со структурой населения крупных городов и сельских поселений.

По данным мониторинга, среди жителей малых городов России преобладают женщины (55,4%). Люди пенсионного возраста составляют 25,6%, а молодежь до 30 лет — 26,5%. Последнее свидетельствует о том, что половозрастная структура жителей малых городов, не столь неблагоприятна, как принято полагать. Кстати, анализ, проведенный в 1 991-1 992 гг. в поселке городского типа Шексна Вологодской области сотрудниками Института экономики РАН (руководитель работы Л.В.Никифоров) показал, что демографическая ситуация в поселке на протяжении предыдущих пяти лет оставалась без изменений: механическому оттоку населения соответствовал его приток, причем пополнение шло за счет групп населения более молодых возрастов.

Приток беженцев из ближнего зарубежья и служащих российской армии, выводимых из-за рубежа и

размещаемых преимущественно в малых городах, также способствует совершенствованию половозрастной структуры их населения. Изменяется, но не ухудшается демографическая ситуация в малых городах средней полосы России (Тульской обл., в частности) за счет прибытия в них "молодых" пенсионеров с Севера. Правда, на самом Севере ситуация в этом смысле резко обостряется, в том числе и в малых городах. Для восстановления нарушаемого здесь демографического баланса следовало бы разработать компенсационные меры и стимулы, особенно важные в условиях изменения геополитического положения страны, "смещения" ее на север.

А как выглядят социально-демографические характеристики малых городов на фоне крупных городов и сельских поселений? И в тех и в других соотношение мужчин и женщин несколько благоприятнее, чем в малых городах. Представляется, что повышенная доля женщин объясняется тесной связью малых городов с сельской местностью, где пока еще мало сфер приложения труда для женщин молодых возрастов, и они первоначально мигрируют из села в малый город, впоследствии или закрепляясь в нем, или перемещаясь в более крупный. Эта связь подтверждается и более высокой долей мужчин на селе.

Доля пенсионеров в сельской местности существенно выше средней и равна 44,1%, взрослого (старше 16 лет) населения. В крупных и малых городах она существенно ниже и почти одинакова (около 25%) . Это обстоятельство хорошо известно и не требует дополнительных комментариев.

. Особенности же других демографических характеристик населения, в частности, — семейного положения — требуют некоторых пояснений. В малых городах 61,4% опрошенных живут семьями (в сельских поселениях — 69,8%, в крупных городах, кроме Москвы и Санкт-Петербурга — 60%). Если учесть, что 13,8% респондентов вдовствуют, а примерно четверть — могли еще не успеть создать семью, то удельный вес опрашиваемых лиц, живущих семьями, достаточно высок. Кроме отражения чисто демографических показателей — перспектив воспроизводства населения малых городов, например, — это дает представление и о некоторых социальных процессах. Так, доля разведенных в малых городах несколько ниже, чем в более крупных (7,1 и 8,1% соответственно), что косвенно свидетельствует о меньшей маргинализации населения. В нынешних условиях жизнь в семье, особенно состоящей из нескольких поколений (а по нашим наблюдениям, в малых городах усадебная застройка и жилищные трудности часто формируют именно многопоколенные семьи) облегчает проблему выживания (46,5% жителей малых, 36,3% — крупных городов и 41,3% селян оценивают материальное положение своей семьи как "плохое” и "очень плохое").

Жизнь семьей поддерживает пенсионеров с низким уровнем пенсий, безработных, облегчает обработку садово-огородных участков и содержание скота, экономит затраты на питание и т.п.

По национальному составу населения малых городов мониторинг дает следующие данные: русских — 91,7%, славян — 94,9, представителей мусульманских народов

— 2,5, остальных — 2,6%. Национальный состав, как представляется, отражен в мониторинге достаточно точно. Три обследованных города представляют южный регион, в том числе один — с преобладанием неславянского коренного населения. Следует также иметь в виду, что на Северном Кавказе,, где в основном

сосредоточены трудонасыщенные районы неславянских народов, функции малых городов чаще выполняются большими селами. В крупных городах нерусского населения — 13%, а в селах — 19,1%.

Таким образом, малые города России являются прежде всего русской провинцией с относительно благоприятной для социального возрождения или, во всяком случае, поправимой при определенных условиях, демографической структурой.

О профессионально-отраслевой структуре жителей малых городов свидетельствуют следующие данные: 55,9% опрошенных работают по найму на постоянной работе. Зная уровень и характер предпринимательской среды во многих малых городах, можно почти безошибочно сказать, что это работники государственных или, по терминологии информационного бюллетеня, "полугосударственных", например, акционированных предприятий, но с основным пакетом акций, принадлежащим государственным структурам. Действительно, 82,9% работающих респондентов заняты именно на таких предприятиях, 11,4% — на негосударственных, 2,9% — на предприятиях, находящихся на аренде. Всего 2,7% опрошенных занимаются предпринимательством, и 3,3% работают периодически по трудовым соглашениям (контрактам). Основная часть работников занята в сфере материального производства — 58,9%; в торгово-бытовой инфраструктуре — 15,5%, в социально-культурной сфере — 15,4%. В органах управления, правопорядка, общественных организациях работают 7,9% опрошенных (против 6,8 в крупных городах и 4,4% на селе). Этот показатель требует некоторых пояснений.

Статистический анализ занятости в сельской местности и малых городах ряда районов Пензенской и Калининской областей, проводившийся нами в 1975-1989 гг., также показал относительно высокую долю работников, занятых в сфере управления, правопорядка и в общественных организациях. Тогда мы объясняли это несколькими причинами. Во-первых, значительная армия партийных и профсоюзных работников, закрепленных за сельской местностью, проживала в малых городах (прежде всего, в райцентрах). Во-вторых, действовал нормативный подход к обеспечению территории определенными категориями работников. Их установленная численность сохранялась, несмотря на сокращение общей численности населения (в то время — преимущественно из села). В-третьих, постоянное "укрепление" системы государственного управления сельским хозяйством создавало огромную сеть контор, также располагавшихся преимущественно в малых городах (райцентрах).

Данные мониторинга за май 1993 г. также показывают относительно высокую, даже по сравнению с крупными городами, долю работников, занятых в органах управления, правопорядка, общественных организациях малых городов. И это при том, что в условиях перехода к новой общественной системе оказалась во многом утерянной управляемость сельским хозяйством, ухудшилась криминогенная обстановка и исчезла КПСС с ее многочисленным и все пронизывавшим аппаратом.

Представляется, что совпадение относительно высоких цифр тогда и сейчас свидетельствует, во-первых, о достоверности показателей, полученных социологическим путем, а во-вторых, о том, что управленческие структуры разных ветвей власти продолжают существовать и насаждаться, что, судя по социальному и экономическому состоянию городов, отнюдь не

приводит к улучшению организации управления территорией.

Но вернемся к структуре занятости взрослого населения малых городов. По данным мониторинга, в его составе имеются по 5% учащихся и ведущих домашнее хозяйство, 5,3% — безработных, 25,3% — пенсионеров. Почти 3/5 опрошенных (59,4%) работают*. Если учесть, что неквалифицированные работники в малых городах составляют всего 10,8%, а как высокий и средний оценивают уровень своей квалификации 72,1% работников (из которых 53,4% имеют среднее и среднее специальное образование, а 9,8% — высшее), то можно предположить, что большую часть безработных, доля которых сама по себе достаточно высока, составляют образованные и квалифицированные работники.

Вероятно, это утверждение может относиться к безработным не всех малых городов, поскольку имеют место региональные различия в квалификационной и образовательной структуре работников. По мере нарастания безработицы соотношения между квалифицированными и неквалифицированными, образованными и необразованными безработными может меняться. Однако сейчас (до наступления массовых банкротств предприятий, а вместе с ними — обвальной безработицы) в ряде малых городов, например, Подмосковья (Наро-Фоминске, Лосино-Пет-ровске, Рошале и др.) безработными оказались конструкторы, электронщики, технологи и т.п., занятые ранее на оборонных предприятиях, подлежащих конверсии и перепрофилированию.

Согласно данным мониторинга, проблема безработицы занимает четвертое место (после роста цен, угрожающей криминогенной обстановки и общего кризиса экономики) среди пятнадцати проблем, больше всего тревожащих жителей малых городов и сельских поселений (в крупных городах этот фактор занимает шестое место).

Почти 22% опрошенных жителей малых городов ответили, что на их предприятиях уже прошли массовые сокращения, а 11,2% — имеют среди своих знакомых, друзей и родственников трех и более человек, оставшихся без работы. В крупных городах доля таких лиц составляет 10,4, а в селах и деревнях — 10,7%.

Анализ данных исследования "Безработица глазами безработных"** подтверждает то, что среди сегодняшних безработных оказались квалифицированные и образованные люди: только 12,8% в малых и 3,7% в крупных городах являются разнорабочими и подсобными рабочими, остальные — специалисты технического профиля, работники социальной и бытовой инфраструктуры, науки и т.п. Причем стаж работы свыше пяти лет на последнем месте работы имели 45,9% безработных в малых городах и 54,8% безработных — в крупных.

В малых городах массовая безработица может оказаться проблемой, гораздо более трудно разрешимой, чем в крупных городах и даже сельской местности, где лица трудоспособного возраста могут заняться крестьянским (на базе личного подсобного) или фермерским хозяйством. В малом же городе находится не более 1 -2 относительно крупных предприятий, причем часто под-

* Абсолютное число работающих жителей малых городов в анализируемом массиве составило 380 человек.

** Н.П.Попов, В.В.Сазонов, О.В.Резникова. Российские безработные о себе и своих проблемах //Экономические и социальные перемены. 1993. № 4. С. 30-35.

лежащих конверсии, основанных на отсталых технологиях и выпускающих, как правило, "неконкурентоспособную" продукцию. Поэтому безработному малого города найти работу на имеющихся предприятиях трудно. Затруднена там и организация переобучения работников из-за отсутствия учебной базы, достаточных средств и соответствующего количества переобучаемых (по данным мониторинга, всего 0,8% в настоящее время проходят профессиональную переподготовку или повышают свою квалификацию).

Лучше всего на вопрос о возможностях переобучения или получения новой квалификации могут ответить сами безработные.

В малых городах согласились бы пройти переобучение 50% безработных, в крупных — 56,9%. На вопрос "Чего Вы ожидали от службы занятости, когда впервые собрались туда обратиться?”, 10,5% безработных из малых городов (из 598 опрошенных) ответили, что ожидали предложения пройти переобучение или переквалификацию. Однако оно было сделано лишь 7,7%. В крупных городах из 418 опрошенных 19,1% ожидали предложения пройти переобучение и переквалификацию, получили его — 8,4%. Таким образом, система переквалификации и переобучения не отлажена к настоящему времени ни в малых, ни в крупных городах.

Слабо развитая инфраструктура малого города не стимулирует частные инвестиции в более или менее крупное производство, что также сдерживает преодоление безработицы. Более низкий, чем в крупных городах, уровень жизни может привести и к маргинализации работников в случае их массового высвобождения. Все это означает, что проблема безработицы в малом городе требует особых подходов и мер.

В настоящее время, по данным мониторинга, в малом городе предпринимателей всего 7,3%*. И это неудивительно, поскольку государство, провозгласив переход к рынку, почему-то предпочитает брать на себя заботу о тех, кто потерял или может потерять работу, а не создавать для них благоприятную предпринимательскую среду, в частности, поощрять малый бизнес. Всего 18,6% из 376 опрошенных заняты на предприятиях и в учреждениях с менее 20 работающими, и всего 3,1% являются владельцами (совладельцами) частных фирм. В то же время готовы при смене места работы перейти на частное предприятие или открыть свое дело 24,9% (из 142 опрошенных), а работать на обычном государственном предприятии хотели бы только 1 9,7%. В крупных городах (на март 1993 г.)

— вне государственного сектора хотела бы работать несколько меньшая доля работников — 1 9,2%.

Таким образом, с социально-психологической точки зрения, работники малых городов отнюдь не консервативны. Напротив, находясь ближе, чем жители более крупных городов, к производственным ресурсам (сырью, природным ресурсам, сельскохозяйственной про-

*Вероятно, следует сопоставить друг с другом два вопроса мониторинга: 1) "Каково Ваше основное занятие?" и 2) "Кто Вы по основному роду деятельности?", или более точно определить понятие предпринимательства, поскольку, судя по ответам на первый вопрос, предпринимательством, включая и ИТД, занимаются всего 15 человек, (2,3%). Согласно второму же вопросу, только владельцев (совладельцев) частных предприятий ("дел", организаций), которые в современных условиях не могут не заниматься предпринимательством, насчитывается 12, а, кроме того, 16 человек занимаются ИТД, т.е., посуществу, предпринимательством заняты 28 человек.

дукции и т.п.), они готовы существенно расширить рамки негосударственного сектора.

Вероятно, в мониторинг следует включить вопрос о производственном или непроизводственном (торговопосредническом) характере того "дела", которым респонденты хотели бы заняться. Известно, что жители малых городов пока (правда, менее активно, чем жители крупных городов) включены главным образом в торгово-посредническую, в том числе и международную сферу. Однако данных о масштабах этой деятельности пока нет, так же, как и материалов о том, где эти люди предпочитают вести дело — в своих городах или за их 'педелами.

Сложившаяся специализация малых городов создавалась во многом искусственно, не сообразуясь с реальными производственными и людскими возможностями. Остаточный принцип распределения средств на социальное развитие зачастую оставлял малые города без вложений и, следовательно, без социально-бытовой инфраструктуры, благоустройства, экологической защищенности. Единственным выходом, как казалось, было получение средств и ресурсов под строительство новых предприятий, часто не соответствовавших имевшимся в малых городах возможностям. Отсюда, с одной стороны, совершенно неожиданные для многих таких городов химические, машиностроительные и т.п. предприятия, сырье и работники для которых должны были собираться из разных, в том числе и достаточно отдаленных мест, а с другой, малочисленность и отсталость перерабатывающих сельскохозяйственную продукцию предприятий, столь естественных для малых городов. Проблемы инфраструктуры решались только для новых предприятий, а старая, исторически сложившаяся часть городов хирела, приходила в запустение. Накапливались новые противоречия, которые сейчас предстоит разрешить.

Таким образом, малым городам предстоят серьезные перемены производственно-отраслевой и социальнохозяйственной структуры в сторону большего соответствия желаниям жителей, а также имеющемуся ресурсному и трудовому потенциалу.

Для того, чтобы выяснить, что может способствовать, а что — препятствовать благотворным переменам в малых городах России, дополним данные мониторинга материалами экспресс-опроса руководителей местной администрации и советов 30 малых городов, проведенного сотрудниками Института экономики РАН с помощью Союза малых городов России.

Мнение местных руководителей разделило малые города, которыми они руководят, на три группы: 1-я включила 11 многофункциональных, 2-я — 11 промышленных и 3-я — 8 городов с аграрной (агропромышленной) специализацией. В то же время анализ анкет выявил целый ряд несоответствий между мнениями руководителей о своих городах, реальной ситуацией и имеющимся в них потенциалом. Например, из 11 городов, названных местным руковод ством многофункциональными, в действительности та-

ковыми оказались только 7 (поскольку размеры города по численности населения не всегда связаны с выполнением им многообразных или специализированных функций). Выявилась тенденция преувеличивать значение города, при том, что его потенциал оценивается неверно, особенно в свете происходящих в стране геополитических перемен. Для руководителей малых городов характерно гипертрофированное представление о туристических возможностях своих городов: из 30-ти руководителей 14 предполагают, что их города могут претендовать на развитие в них историкотуристических баз. Однако во всех 14 случаях подготовку туристической специализации надо практически начинать с начала — с восстановления памятников истории и архитектуры, улучшения экологии, создания социально-бытовой инфраструктуры.

Подавляющее большинство глав администрации и представителей Советов (27 из 30) не ориентируются на ту собственность, которой располагают малые города. Только 5 из них связывают будущую специализацию вверенных им городов с созданием муниципальной собственности и возможностями ее использования. Остальные собираются влиять на происходящие процессы на основе "общего руководства".

Вероятно, поэтому жители малых городов (впрочем, как и остальных поселений) невысоко оценивают своих руководителей. Мониторинг также дает информацию об этом. "Плохим" и "очень плохим" считают экономическое положение своего города 46,2% опрошенных жителей малых и средних городов, 38,1 — крупных и 42,9% жителей сели деревень. Вероятность стать жертвами произвола властей, как "достаточно высокую" оценивают 30% респондентов малых городов, 29,7% — сельских поселений, 33,4% — крупных, 37,7% — Москвы и Санкт-Петербурга. На широкое распространение взяточничества, коррупции, вымогательства в местных органах власти указывают 62,4% опрошенных жителей малых и средних городов, 65,9%

— крупных и 59,2% респондентов, проживающих в сельской местности. Только 10,2% опрошенных жителей малых городов считают, что деятельность местной власти способствует выходу из кризиса, (так же думают 14% жителей крупных городов и 10,3% — сельских поселений).

Учитывая, что около четверти работников малых городов готовы изменить свою жизнь, присоединившись к уже действующим предпринимателям, большинству глав администраций и председателям советов малых городов необходимо либо менять свои взгляды, и, в частности, по-иному оценивать ресурсный потенциал своих городов, либо уступить место тем, кто в большей мере может отследить происходящие перемены, участвовать в них, предвидеть, направлять и стимулировать позитивные социально-экономические процессы. Лучшим вариантом организации низового территориального управления должно стать реальное самоуправление, для которого уровень малого города и его масштабы являются идеальной базой.