CC BY
83
УДК 34 DOI 10.24411/2078-5356-2018-00009
Липинский Дмитрий Анатольевич Dmitry A. Lipinsky
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры конституционного и административного права
Тольяттинский государственный университет (445000, Самарская область, Тольятти, ул. Белорусская, 14)
doctor of sciences (law), professor, professor of the constitutional and administrative law department Togliatti state university (14 Belorusskaya st., Togliatti, Samara region, Russian Federation, 445000)
E-mail: [email protected]
Мусаткина Александра Анатольевна Aleksandra A. Musatkina
кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и административного права Тольяттинский государственный университет (445000, Самарская область, Тольятти, ул. Белорусская, 14)
œndidate of sciences (law), associate professor of the constitutional and administrative law department Togliatti state university (14 Belorusskaya st., Togliatti, Samara region, Russian Federation, 445000)
E-mail: [email protected]
Альтернативные санкции в механизме дифференциации и индивидуализации юридической ответственности: некоторые итоги исследования и перспективы проекта
Alternative sanctions in the mechanism of differentiation and individualization of legal responsibility: some results of research and the project's prospects
В статье приведен обзор основных выводов The article offers a review of the main conclusions on
по проекту, поддержанному Российским фондом фун- the project supported by the Russian Foundation for Ba-
даментальных исследований, над которым научная sic Research and identifies further ways for researching
группа работала в течение 2017 года. Содержится the alternative sanctions issue in the Russian law. The re-
обоснование будущих направлений исследования search group worked on the project in 2017. The authors'
проблемы альтернативных санкций в российском пра- approach to the research of alternative sanctions is to con-
ве. Авторский подход к исследованию альтернативных sider them in correlation with the principles of differentia-
санкций заключается в рассмотрении их во взаимо- tion and individualization of legal responsibility and based
связи с принципами дифференциации и индивидуали- on a broad understanding of legal responsibility. In addi-
зации юридической ответственности, а также исходя tion, the authors include in the general notion of sanction
из широкого понимания юридической ответственно- not only the sanctions that provide for penalties, but also
сти. Кроме того, в общее понятие санкции включаются those that make provisions for incentive measures. They
не только санкции, предусматривающие наказания, do so based on the fact that both negative and positive
но и закрепляющие поощрительные меры, исходя legal responsibilities should be individualized and differen-
из того, что индивидуализирована и дифференциро- tiated. The relation between the notions «alternative sanc-
вана должна быть как негативная, так и позитивная tion» and «alternativeness» is touched upon regarding
юридическая ответственность. Затрагивается инте- both legal responsibility and the law in general.
ресная проблема соотношения понятий «альтерна- The article was supported by the Russian Founda-
тивная санкция» и «альтернативность» как в юридиче- tion for Basic Research, project 17-03-00022 «Alternative
ской ответственности, так и в праве в целом. Sanctions in the Mechanism for Realization of Differentia-
Статья выполнена при поддержке РФФИ, проект tion and Individualization of Legal Responsibility». 17-03-00022 «Альтернативные санкции в механизме
© Липинский Д.А., Мусаткина А.А., 2018
реализации дифференциации и индивидуализации юридической ответственности».
Ключевые слова: дифференциация, индивидуализация, альтернативная санкция, безальтернативная санкция, юридическая ответственность, виды санкций, правонарушение.
Keywords: differentiation, individualization, alternative sanction, non-alternative sanction, legal responsibility, types of sanctions, offence.
В течение 2017 года научная группа в составе доктора юридических наук, профессора Д.А. Липинского и кандидатов юридических наук, доцентов А.А. Мусаткиной и Е.В. Чукловой проводила исследование по поддержанному проекту РФФИ 17-03-00022 «Альтернативные санкции в механизме дифференциации и индивидуализации юридической ответственности». В ходе любого исследования наступает определенный момент, когда можно подвести предварительные итоги, а также определить дальнейшие перспективы научного поиска, а возможно, и скорректировать его.
Перед исследователями стояла глобальная цель — формирование концепции альтернативных санкций в механизме обеспечения дифференциации и индивидуализации юридической ответственности на основе ее понимания как правового явления, включающего негативный и позитивный аспекты реализации; а также построение теоретической модели альтернативных санкций, отвечающих потребностям теории и практики правового регулирования и современным реалиям общественной жизни. Однако достичь общей цели проекта невозможно, не разрешив ряда общих задач, которые во многом и предопределили весь ход научного поиска.
Прежде всего потребовалось разработать и уточнить понятия: «дифференциация и индивидуализация юридической ответственности»; «санкция нормы права»; «критерии индивидуализации и дифференциации юридической ответственности»; «механизм дифференциации и индивидуализации юридической ответственности».
Уточнение и критическое переосмысление ряда, казалось бы, устоявшихся понятий были обусловлены авторским подходом к понятию юридической ответственности, которую исследователи определяют на основе широких философских и социальных позиций как целостное правовое явление, включающее позитивный и негативный аспекты реализации. Указанные выше понятия ранее разрабатывались исходя из узкого определения юридической ответственности. Кроме того, новый взгляд и разработка указанных понятий явилась еще одним шагом исследователей в построении целостной
теории юридической ответственности, включающей различные аспекты реализации, а также своеобразным ответом оппонентам данной концепции, которые утверждают, что разработчики теории позитивной юридической ответственности «не ушли» дальше споров о понятии юридической ответственности, а все остальные составляющие элементы теории юридической ответственности разрабатываются ими, исходя из ее узкого понимания.
Критический обзор научных разработок по проблемам дифференциации и индивидуализации юридической ответственности говорит о том, что дифференциация и индивидуализация юридической ответственности исследовалась в юридических науках применительно к ретроспективной юридической ответственности [1—5]. Принимая во внимание существование позитивной юридической ответственности, мы предлагаем выделять различные уровни дифференциации юридической ответственности. «Дифференциацию юридической ответственности можно определять как принцип и соответствующее направление правовой политики в сфере юридической ответственности, связанную с формированием (изменением, дополнением, исключением) системы юридической ответственности. Она может протекать в различных направлениях и тесным образом связана также с процессами специализации и унификации законодательства, но не тождественна им». При этом дифференциация юридической ответственности не сводится только к законодательной деятельности, в противном случае достаточно ограничиться понятием «законодательный процесс». Наш вывод вытекает и из разработанного авторским коллективом понятия правовой политики в сфере юридической ответственности. Мы полагаем, что «правовая политика в сфере юридической ответственности — это научно обоснованная, последовательная и системная деятельность государственных органов и институтов гражданского общества по установлению и реализации юридической ответственности, обеспечению ее функционирования в целях стимулирования правовой активности, предупреждения правонарушений, восстановления общественных отношений и кары правонарушителей» [6, с. 6].
Понятие дифференциации обладает свойством многофункциональности. Она выступает и принципом юридической ответственности, и частью законодательного процесса, а также является соответствующим направлением правовой политики. В этой связи особого внимания заслуживает вывод о понимании дифференциации как принципа юридической ответственности, который «на первом уровне можно определить как первоначальную градацию — «распределение» ответственности законодателем по видам, когда определяется (в некоторых случаях с учетом мнения институтов гражданского общества), что то или иное деяние необходимо запретить или, наоборот, обязать совершать субъекта те или иные действия либо предоставить ему определенные правомочия» [7, с. 97]. В процессе дифференциации законодатель делает выводы об отраслевой принадлежности запрета, обязанности, правомочия или распределяет данные правовые средства по различным отраслям права, защищая (регулируя) общественные отношения при помощи норм с различной отраслевой принадлежностью. Особое место в данном процессе занимает принятие решений о закреплении в правовых нормах поощрительных мер, являющихся объективированными формами позитивной юридической ответственности. Дифференциация позитивной юридической ответственности происходит в том числе и посредством закрепления общего, отраслевого и специального правового статуса субъектов общественных отношений. Механизм дифференциации позитивной юридической ответственности носит сложный характер, состоит из различных взаимосвязанных элементов и может включать в свой состав поднормативное правовое регулирование, которое можно определить как «упорядочивание общественных отношений, не урегулированных, либо недостаточно урегулированных нормами действующего законодательства, которое осуществляется правоприменителем в соответствии с действующим правом и вновь открывшимися жизненными обстоятельствами путем выработки юридических конструкций и правоположений» [8, с. 54—55]. Естественно, что отчетливее дифференциация позитивной ответственности проявляется при определении отраслевого и специального правового статуса.
Исследование механизма дифференциации позитивной юридической ответственности не является исключительным «теоретизированием», оно обладает и рядом практических аспектов. Так, анализ механизма дифференциации юридической ответственности позволил авторам сделать выводы о типичных ошибках
законодателя в процессе дифференциации ответственности: «отнесение деяния к уголовно наказуемому, когда его степень и характер общественной опасности соответствует административной ответственности; необоснованное «вторжение» в сферу гражданско-правового регулирования при помощи норм уголовного или административного права; отнесение деяния к административно наказуемому, когда характер и степень его общественной опасности соответствует уголовной ответственности; создание дублирующих норм как внутри одной отрасли права, так и с разной отраслевой принадлежностью; создание норм, декларирующих ответственность, которые не снабжены реальными механизмами реализации» [8, с. 100].
Разработка понятия и механизма дифференциации позитивной юридической ответственности не должна происходить в отрыве от иных правовых механизмов: механизма правового регулирования; механизма государства; механизма реализации юридической ответственности. Еще раз подчеркнем, что исследование дифференциации юридической ответственности привело к выводу о том, что она обладает многофункциональным значением. «Во-первых, это принцип юридической ответственности. Во-вторых, это принцип правовой политики в сфере юридической ответственности. В-третьих, это направление правовой политики в сфере юридической ответственности. В своей совокупности дифференциация как принцип правовой политики, принцип юридической ответственности и направление правовой политики образуют сложный взаимообусловленный механизм, в котором принципы влияют на деятельность законодателя и институтов гражданского общества по формированию и изменению системы юридической ответственности, ее градации и созданию возможностей для индивидуализации позитивной юридической ответственности. Действие механизма дифференциации носит многоуровневый характер, взаимосвязано с механизмом правового регулирования, законодательным процессом, но не сводимо к ним. Результатами действия механизма дифференциации выступает как создание условий для индивидуализации юридической ответственности, так правомерное поведение, реализующееся в общерегулятивных и относительных правоотношениях, являющееся выражением ответственности субъекта» [7, с. 106].
Прежде всего авторам проекта необходимо было определить понятие «альтернативная санкция». Исследователи подошли к этому
вопросу не совсем с традиционных позиций, а исходили из более широкой категории — «альтернатива в праве». Альтернатива всегда предусматривает возможность, заключающуюся в праве выбора. Поэтому мы пришли к выводу
0 достаточно условной классификации санкций на относительно определенные и абсолютно определенные; альтернативные и безальтернативные. Так, относительно определенная санкция может устанавливать право выбора для правоприменителя в определенном диапазоне размера или предела наказания. К примеру, санкция предусматривает от «1 года до 3 лет лишения свободы». С позиции традиционной классификации такая санкция является относительно определенной. Однако у правоприменителя есть альтернатива назначить виновному
1 год лишения свободы, 2 года и 6 месяцев лишения свободы и так далее — в диапазоне до трех лет. В определенной степени такое понимание альтернативности «ломает» устоявшиеся представления об альтернативной санкции, которая традиционно в юридической литературе рассматривается как предусматривающая два или более вида наказания (взыскания), одно из которых должно быть применено к правонарушителю. В связи с чем предлагается выделять уровни альтернативности. На первом уровне она будет заключаться в выборе одного наказания, а на втором — в выборе предела (размера) наказания. Кроме того, альтернативу можно рассматривать не только с позиции самого властного субъекта. Так, в гражданско-правовых отношениях альтернатива состоит в том, что их участники вправе сами установить в договоре санкции из числа закрепленных в гражданском законодательстве [9; 10].
Причем на этом не исчерпываются возможности альтернативы. Исследование альтернативных и безальтернативных, поощрительных и наказательных санкций с использованием методологии парных юридических категорий привело к выводу о возможности существования альтернативы между поощрением и наказанием, которое проявляется в сфере постделиктного поведения. Ряд норм Уголовного кодекса предусматривает освобождение от ответственности в случае правомерного поведения после совершения правонарушения. Таким образом, перед правонарушителем возникает выбор, какая мера воздействия к нему будет применена — поощрительная или наказательная. К примеру, в примечании к статье 126 УК РФ отмечается: «лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственно-
сти, если в его действиях не содержится иного состава преступления». Следовательно, перед правонарушителем возникает альтернатива — продолжать удерживать похищенного и понести за это наказание или добровольно освободить его в расчете на применение к нему уже поощрительной санкции [9, с. 50].
Следует отметить, что В.Н. Кудрявцев в своей работе, датируемой периодом действия УК РСФСР 1960 года, «под альтернативной санкцией понимал санкцию, допускающую выбор между мерами государственного принуждения и мерами общественного воздействия». Действующий УК РФ не предусматривает подобного выбора. Однако некоторые альтернативы между мерами юридической ответственности и мерами общественного воздействия сохранились у других видов юридической ответственности и в настоящее время. Так, статьей 2.9 КоАП РФ предусмотрено: «при малозначительности совершенного административного правонарушения судья, орган, должностное лицо, уполномоченные решить дело об административном правонарушении, могут освободить лицо, совершившее административное правонарушение, от административной ответственности и ограничиться устным замечанием». Устное замечание не является мерой юридического воздействия и не влечет правовых последствий. По своей социальной природе она относится к мерам общественного воздействия. Таким образом, в данном случае у должностного лица есть выбор, то есть альтернатива, применить к субъекту меру юридической ответственности или меру общественного воздействия в виде устного замечания. По нашему мнению, «альтернативная санкция — это элемент нормы права (его структурная часть), в которой закрепляются несколько видов мер государственно-правового воздействия, носящие наказательный или поощрительный характер, обладающие количественно-качественными характеристиками и предоставляющие правоприменителю право выбора меры государственно-правового воздействия из в ней предусмотренных» [9, с. 59].
Любое определение не в состоянии отразить всех характеристик того или иного понятия, иначе оно получится объемным и громоздким. Поэтому считаем необходимым еще раз подчеркнуть, что альтернатива может выражаться по нескольким направлениям: во-первых, между видами наказания; во-вторых, в рамках размера (предела) одного наказания; в-третьих, между наказательной и поощрительной мерой; в-четвертых, между мерами государственного и общественного воздействия.
Характеристика альтернативных санкций была бы неполной, если не затронуть проблему парности с безальтернативными санкциями. Так, сравнительно-правовой анализ альтернативных и безальтернативных санкций привел нас к ряду выводов по ним, как о парных юридических категориях. Прежде всего, данные санкции характеризуются наличием общих признаков. Так, они являются структурным элементом нормы права; в них закреплены меры правового воздействия. Мы неслучайно не употребляем термин «меры государственного принуждения», а пишем о мерах правового воздействия, так как в санкции может быть закреплена как мера наказания, так и мера поощрения, а общим для них будет выступать понятие «мера правового воздействия». Альтернативным и безальтернативным санкциям свойственны и иные общие признаки, характерные для санкций норм права. В частности, они применяются в случае наступления соответствующих юридических фактов, устанавливаются государством, а также характеризуются количественными и качественными признаками.
Однако наличия общих характеристик явно недостаточно, чтобы рассматривать понятия как парные категории. В таком аспекте мы можем рассматривать альтернативные и безальтернативные санкции только в том случае, если помимо общих характеристик у них есть отличительные признаки; свойства единства и борьбы противоположностей, а также характеристики взаимных переходов и обеспечения; наличие взаимодействия друг с другом. Одновременно у них должна быть качественно-количественная неравноценность [11, с. 200]. Отличительные характеристики альтернативных и безальтернативных санкций заключаются в наличии у первых возможности выбора из нескольких видов юридических наказаний или предела (размера) одного вида наказания, соответственно у второго вида санкций такая возможность отсутствует. Однако здесь мы сталкиваемся с другой проблемой. Так, если мы определяем как альтернативную санкцию, которая предусматривает возможность выбора из нескольких видов наказаний, но не предусматривает два вида наказания, то согласно устоявшейся классификации такая санкция считается относительно-определенной, но не безальтернативной. Поэтому в строгом смысле безальтернативными будут являться только абсолютно определенные санкции. Кроме того, отличия альтернативной и безальтернативной санкции кроются еще и в свойствах микросистемности. Альтернативные санкции
характеризуются микросистемностью, а безальтернативные — нет [12, с. 72]. У альтернативных и безальтернативных санкций как парных юридических категорий существуют свойства единства и борьбы противоположностей, «заключающиеся в следующем: наличие черт альтернативности в количественных характеристиках у безальтернативной санкции при условии ее относительной определенности с указанием на минимальный и максимальный размеры (пределы) наказания; обеспечение одного предписания с использованием альтернативной и безальтернативной санкции; наличие относительной неопределенности как у альтернативных санкций, так и у безальтернативных санкций; конструирование законодателем санкций с правом выбора альтернативности или кумуляции; закрепление в разных частях одной и той же статьи альтернативных и безальтернативных санкций» [12, с. 72].
Одновременно альтернативные и безальтернативные санкции взаимодействуют друг с другом, что проявляется в их направленности на реализацию принципов индивидуализации и дифференциации юридической ответственности. Они осуществляют одинаковые функции и служат достижению единых целей. Вместе с тем, различаются их качественно-количественные характеристики. В этом смысле данные санкции выступают как две противоположные неравноценности. Альтернативные и безальтернативные санкции связаны с категориями более высокого уровня: с позитивной и негативной ответственностью; с существующей системой наказаний и поощрений, а также с принципами дифференциации и индивидуализации юридической ответственности.
Исследование альтернативных санкций было бы неполным без анализа решений Конституционного Суда РФ, так как последний выступает самостоятельным субъектом правовой политики в сфере дифференциации и индивидуализации юридической ответственности. В частности, анализировались решения Конституционного Суда по вопросам альтернативных административно-правовых санкций. Проведенный анализ привел авторов к выводам, что, «с одной стороны, на основании решений КС РФ законодателем были введены в КоАП РФ альтернативные санкции и детально регламентировано назначение наказания в виде штрафа. С другой стороны, отсутствие четкой определенности в самих решениях КС РФ позволило законодателю не проводить законодательную ревизию всего санкционного комплекса, содержащегося в КоАП РФ, пред-
усматривая альтернативные виды административных наказаний в соответствующих статьях КоАП» [13, с. 12]. В различных решениях КС РФ отмечал необходимость соблюдать требования соразмерности и справедливости мер юридической ответственности [14, с. 98].
Санкции, которые закреплены в КоАП РФ, представляют собой самую динамичную часть административного законодательства, а с момента вступления в законную силу КоАП РФ штрафы за многие административные правонарушения увеличились в десятки раз, а некоторые штрафы для должностных лиц превышают минимальный порог штрафа уголовного, стирая таким образом грани между уголовной и административной ответственностью. Снижает возможности индивидуализации административной ответственности и безальтернативность многих административных санкций.
Из постановления КС РФ от 25 февраля 2014 года следует, что необходим более гибкий подход при закреплении административных санкций наказаний, у правоприменителя должен существовать выбор как минимум из двух наказаний [15].
Проанализировав альтернативные санкции более чем сорока статей, которые содержатся в Особенной части КоАП РФ, мы пришли к выводам, что административное наказание для юридических лиц в виде предупреждения предусмотрено законодателем только как замена административному штрафу при условии, что его размер меньше ста тысяч рублей. Относительно административных правонарушений, для которых минимальный размер штрафа предусмотрен в сумме ста тысяч рублей и более, то, за исключением случаев, предусмотренных частью 1 статьи 9.4, частью 3 статьи 14.1.2, статьей 19.7.5-2, частью 1 статьи 19.20 и частью 1 статьи 20.4 КоАП РФ, возможность назначения юридическому лицу за их совершение административного наказания в виде предупреждения не предусмотрена, «что не позволяет правоприменителю избрать ту меру административной ответственности, которая, не утрачивая своего предназначения, была бы наиболее соразмерна характеру совершенного административного правонарушения, степени вины нарушителя, наступившим последствиям, а также иным имеющим существенное значение для индивидуализации административного наказания обстоятельствам» [15].
Законодатель, выполняя решения КС РФ, пошел по пути не системных изменений санкций и их кардинальной ревизии, а предусмотрел в Общей части КоАП РФ возможность замены
штрафа предупреждением (ст. 4.1.1). Причем альтернатива штрафу в виде предупреждения не распространяет свое действие на граждан, а предусмотрена только для субъектов малого и среднего предпринимательства; лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица; юридических лиц и их работников. На наш взгляд, такая избирательность ставит в необоснованное привилегированное положение одних субъектов перед другими и нарушает принцип формального равноправия, а также принцип справедливости юридической ответственности. В некоторых случаях привилегированное (исключительное) положение при применении наказания может быть обусловлено специальным правовым статусом некоторых категорий лиц и необходимостью реализации принципа справедливости юридической ответственности, например, в отношении несовершеннолетних, инвалидов, беременных женщин. Очевидно, что в случаях с субъектами малого и среднего предпринимательства какие-либо обстоятельства, которые должны ставить в привилегированное положение перед обычными гражданами, отсутствуют.
На наш взгляд, в ряде случаев сами решения КС РФ носят противоречивый характер. Примечательно в этом плане постановление КС РФ от 14 февраля 2013 года № 4-П «По делу о проверке конституционности Федерального закона «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобой гражданина Э.В. Савенко» [16], в котором указано, что «увеличение размеров административного штрафа (для граждан — до трехсот тысяч рублей, для должностных лиц — до шестисот тысяч рублей) за совершение административных правонарушений, связанных с организацией либо проведением публичных мероприятий или иных массовых мероприятий, повлекших нарушение общественного порядка, не может рассматриваться как не имеющее необходимого конституционного обоснования» [16]. Однако уже в резолютивной части данного постановления было признано, что «в части, устанавливающей за совершение указанных административных правонарушений минимальные размеры штрафов для граждан — от десяти тысяч рублей и для должностных лиц — от пятидесяти тысяч рублей, не соответствующими Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (часть 1) и 55
(часть 3), в той мере, в какой они — в системе действующего правового регулирования, не допускающего назначение административного наказания ниже низшего предела соответствующей административной санкции, — не позволяют наиболее полно учесть характер совершенного правонарушения, имущественное положение правонарушителя, а также иные имеющие существенное значение для индивидуализации ответственности обстоятельства и тем самым обеспечить назначение справедливого и соразмерного наказания» [16]. При этом были признаны соответствующими Конституции РФ штрафы, установленные для граждан в размере до 300 тыс. рублей. Такой размер штрафа полностью стирает грани между штрафом уголовным и административным, а соответственно, и между административной ответственностью и уголовной. Формально ответственность является административно-правовой, а фактически — уголовно-правовой.
Противоречивость ряда решений КС РФ мы видим и в том, что предусмотренные КоАП РФ штрафы, измеряемые сотнями тысяч рублей, в ряде случаев он признает соответствующими Конституции РФ, а в других — нет. Тогда возникает вопрос, как же быть с принципом межотраслевой дифференциации? Полагаем, что в данном случае указанные принципы нарушены.
Авторами была проанализирована система санкций за налоговые правонарушения, предусмотренные в НК РФ. В результате чего мы пришли к выводу, что «существующую систему безальтернативных санкций в НК РФ следует признать не соответствующей принципу дифференциации финансово-правовой ответственности. В связи с чем за ряд налоговых правонарушений необходимо предусмотреть альтернативное наказание в виде предупреждения, а также следует изменить конструкции налоговых санкций, построенных как «тариф за банковскую операцию», ввиду их несоответствия целям юридической ответственности в целом и финансово-правовой в частности. В НК РФ следует предусмотреть альтернативы штрафам в виде освобождения от налоговой ответственности в случае выполнения налоговой обязанности и уплаты пени» [17, с. 19]. Некоторые санкции за налоговые правонарушения по своей структуре напоминают тариф за ту или иную банковскую операцию и сформулированы так: «в размере 40 процентов от неуплаченной суммы налога, но не менее 30 000 рублей». Похожие по своей конструкции санкции содержатся также в статье 129.5, части 2
статьи 116, части 3 статьи 120, статье 129.5 НК РФ. Для примера сравним с банковскими тарифами, которые могут быть сформулированы следующим образом: «один процент от суммы перевода, но не менее 1000 рублей». Вполне понятно, что банк преследует от своей деятельности цель извлечения прибыли. Перед юридической ответственностью цели извлечения прибыли не стоят, даже перед гражданско-правовой, а здесь мы имеем дело с публично-правовой разновидностью юридической ответственности. В государстве, которое провозгласило себя в Конституции правовым, перед юридической ответственностью не может стоять цель получения прибыли.
В одной обзорной публикации достаточно сложно изложить все выводы, которые были опубликованы в цикле статей. Однако считаем необходимым привести их в предельно сжатом виде со сносками на публикации, прочитав которые, можно ознакомиться с обоснованием данных выводов. Так, в ходе исследования:
— разработаны определение и признаки альтернативной санкции, исходя из понимания последней как закрепляющей не только меры негативного, но и позитивного воздействия; определены качественные и количественные характеристики альтернативных санкций; выявлены критерии классификации альтернативных санкций; разработано понятие «альтернативность» и выявлено его соотношение с альтернативными санкциями; выявлены признаки и характеристики альтернативных и безальтернативных санкций как парных юридических категорий;
— разработаны понятия: дифференциация юридической ответственности»; «механизм дифференциации и индивидуализации позитивной юридической ответственности», определены его элементы; выявлено функциональное значение дифференциации и индивидуализации юридической ответственности;
— определены критерии индивидуализации юридической ответственности и роль в данном процессе альтернативных санкций; показана роль и значение альтернативных санкций в механизме дифференциации юридической ответственности;
— обобщена практика Конституционного Суда РФ по вопросам альтернативных административных санкций; даны рекомендации по совершенствованию административных санкций; выявлены противоречия в самих решениях Конституционного Суда РФ и даны рекомендации, направленные на их устранение; обоснована существующая межотраслевая несогласованность альтернативных санкций, приводящая
к стиранию граней между уголовной и административной ответственностью;
— разработано определение понятия «альтернативная финансово-правовая санкция»; выявлены недостатки финансово-правового регулирования в части закрепления альтернативных санкций; даны рекомендации по их совершенствованию;
— разработано понятие «дифференциация финансово-правовой ответственности» и показана роль в данном процессе альтернативных санкций; выявлены уровни дифференциации финансово-правовой ответственности; определены системные недостатки в конструировании санкций за совершение налоговых правонарушений;
— определены направления эколого-пра-вовой политики в сфере дифференциации и индивидуализации эколого-правовой ответственности; сделаны выводы об особенностях дифференциации ответственности и альтернативных санкциях за нарушения антимонопольного законодательства;
— обобщены особенности реализации индивидуализации и дифференциации гражданско-правовой ответственности в публичном срезе гражданско-правового регулирования; сделаны выводы о возможности дифференциации и индивидуализации юридической ответственности при отсутствии в норме права альтернативных санкций [7; 9; 10; 13; 14; 17—20].
В дальнейшем авторы данного проекта планируют продолжить определение оптимальной структуры альтернативных санкций как наказа-тельного, так и поощрительного характера, что необходимо для построения целостной концепции альтернативных санкций и определения их места в механизме обеспечения дифференциации и индивидуализации юридической ответственности. В целях построения целостной концепции альтернативных санкций продолжится исследование конструкций альтернативных санкций в наименее исследованных в данном аспекте отраслях права: конституционном; семейном; уголовно-исполнительном; земельном; экологическом; в частноправовом срезе гражданско-правового регулирования. Необходимо будет разработать критерии, влияющие на альтернативность как наказательных, так и поощрительных санкций в различных отраслях права, а затем сформулировать общетеоретические обобщения. Отдельно необходимо уделить внимание возможностям соблюдения принципа дифференциации и индивидуализации юридической ответственности при отсутствии альтернативных санкций.
В конечном итоге разрешение указанных проблем направлено на достижение комплексной цели (задачи) построения теории альтернативных санкций в механизме реализации индивидуализации и дифференциации юридической ответственности с позиции понимания юридической ответственности как целостного правового явления.
В завершение статьи хотелось бы отметить, что работа по грантовым проектам всегда предполагает сжатые сроки, в течение которых должно быть не только проведено исследование, но и опубликованы его результаты. Поэтому мы выражаем благодарность и признательность всем главным редакторам журналов, которые оперативно проводили рецензирование, возвращали статьи на доработку и публиковали их после исправления замечаний, а именно: докторам юридических наук, профессорам: В.М. Баранову, Ф.Х. Галиеву, В.П. Камышанскому, С.А. Комарову, кандидату политологических наук В.И. Да-ниленко.
Примечания
1. Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. М.: Норма, 2000. 400 с.
2. Иванов А.А. Принцип индивидуализации юридической ответственности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997. 23 с.
3. Шиндяпина М.Д. Стадии юридической ответственности. М.: Книжный Мир, 1988. 188 с.
4. Липинский Д.А. Принципы и правоотношения юридической ответственности. М.: Nota Bene, 2003. 203 с.
5. Мироненко М.Б. Принципы юридической ответственности. Тольятти: ВУиТ, 2000. 200 с.
6. Проект концепции правовой политики в сфере юридической ответственности / Малько А.В., Липинский Д.А., Суменков С.Ю. [и др.]. М.: РИОР, 2015. 36 с.
7. Липинский Д.А. К вопросу о механизме дифференциации и индивидуализации позитивной юридической ответственности // Право и политика. 2017. № 8. С. 91—106.
8. Кулапов В.Л., Медная Ю.В. Поднормативное правовое регулирование. Саратов: Изд-во СГАП, 2009. 200 с.
9. Липинский Д.А., Мусаткина А.А. К вопросу о понятии и видах альтернативных санкций // Юридическая мысль. 2017. № 3. С. 48—59.
10. Липинский Д.А., Чуклова Е.В. К вопросу об альтернативных санкциях в гражданском праве // Власть Закона. 2017. № 3. С. 93—107.
11. Нырков В.В. Поощрение и наказание как парные юридические категории. Саратов, 2006. 204 с.
12. Липинский Д.А., Мусаткина А.А. Альтернативные и безальтернативные санкции как парные юридические категории // Юридические исследования. 2017. № 12. С. 71—81.
13. Липинский Д.А., Мусаткина А.А. Вопросы альтернативных административно-правовых санкций в решениях Конституционного Суда РФ // Административное и муниципальное право. 2017. № 7. С. 1—16.
14. Витрук Н.В. Конституционное правосудие в России. М.: Городец, 2001. 508 с.
15. По делу о проверке конституционности ряда положений статей 7.3, 9.1, 14.43, 15.19, 15.23.1 и 19.7.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с запросом Арбитражного суда Нижегородской области и жалобами обществ с ограниченной ответственностью «Барыш-ский мясокомбинат» и «Волмет», открытых акционерных обществ завод «Реконд», «Эксплуатационно-технический узел связи» и «Электронкомплекс», закрытых акционерных обществ «Геотехника — п» и «Ранг» и Бюджетного учреждения здравоохранения Удмуртской республики «Детская городская больница № 3 «Нейрон» Министерства здравоохранения Удмуртской республики»: постановление Конституционного Суда РФ от 25 февраля 2014 г. № 4-П // Собрание законодательства РФ. 2014. № 10, ст. 1087.
16. Собрание законодательства РФ. 2013. № 8, ст. 868.
17. Липинский Д.А., Мусаткина А.А. Альтернативные и иные санкции в механизме дифференциации и индивидуализации финансово-правовой ответственности // Налоги и налогообложение. 2017. № 7. С. 1—20.
18. Липинский Д.А., Мусаткина А.А. Критерии индивидуализации юридической ответственности // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 3 (39). С. 17—22.
19. Липинский Д.А., Чуклова Е.В. К вопросу о дифференциации ответственности и альтернативных санкциях за нарушения антимонопольного законодательства // Власть закона. 2017. № 4.
20. Липинский Д.А. О правовой политике в сфере дифференциации и индивидуализации эколого-правовой ответственности // Правовое государство: теория и практика. 2017. № 4. С. 79—86.
Notes
1. Lesnievski-Kostareva T.A. Differentiation of legal responsibility. Moscow, Norma Pabl., 2000, 400 p. (In Russ.)
2. Ivanov A.A. The principle of individualization of legal responsibility. Author's abstract... candidate of legal sciences. Moscow, 1997. 23 p. (In Russ.)
3. Shindjapina M.D. Stages of legal responsibility. Moscow, 1988. 188 p. (In Russ.)
4. Lipinsky D.A. Principles and legal relations of legal responsibility. Moscow, Nota Bene Pabl., 2003. 203 p. (In Russ.)
5. Mironenko M.B. Principles of legal responsibility. Togliatti, 2000. 200 p. (In Russ.)
6. The project of the concept of legal policy in the sphere of legal responsibility / Mal'ko A.V., Lipinsky D.A., Sumenkov S.Ju. et al. Moscow, 2015. 36 p. (In Russ.)
7. Lipinsky D.A. On the issue of the mechanism for differentiation and individualization of positive legal responsibility. Law and Politics, 2017, no. 8, pp. 91—106. (In Russ.)
8. Kulapov V.L., Mednaja Ju.V. Subnormative legal regulation. Saratov, 2009. 200 p. (In Russ.)
9. Lipinsky D.A., Musatkina A.A. On the issue of the notion and types of alternative sanctions. Legal Thought, 2017, no. 3, pp. 48—59. (In Russ.)
10. Lipinsky D.A., Chuklova E.V. On the issue of alternative sanctions in civil law. Power of Law, 2017, no. 3, pp. 93—107. (In Russ.)
11. Nyrkov V.V. Encouragement and punishment as paired legal categories. Saratov, 2006. 204 p. (In Russ.)
12. Lipinsky D.A., Musatkina A.A. Alternative and nonalternative sanctions as paired legal categories. Legal Research, 2017, no. 12, pp. 71—81. (In Russ.)
13. Lipinsky D.A., Musatkina A.A. Issues of administrative-legal sanctions in the decisions of the Constitutional Court of RF. Administrative and Municipal Law, 2017, no. 7, pp. 1—16. (In Russ.)
14. Vitruk N.V. Constitutional justice in Russia. Moscow, 2001. 508 p. (In Russ.)
15. Decree of the Constitutional court of the Russian Federation of February 25, 2014, no. 4-O «In the case of the examination of the constitutionality of certain provisions of Articles 7.3, 9.1, 14.43, 15.19, 15.23.1 and 19.7.3 of the Code of the Russian Federation on Administrative Offenses in connection with the inquiry of the Arbitration Court of the Nizhny Novgorod Region and the complaints of the limited liability companies «Baryshsky Meat-Packing Plant» and «Volmet», the open joint-stock companies «Rekond» plant, «The Operational and Technical Communication Center» and «Electroncomplex», the closed joint-stock companies «Geotechnika — p» and «Rank» and the Budgetary Healthcare Institution of the Udmurt Republic «Children's City Hospital N 3 «Neuron» of the Ministry of Health of the Udmurt Republic». Collection of legislative acts of the RF, 2014, no. 10, art. 1087. (In Russ.)
16. Collection of legislative acts of the RF, 2013, no. 8, art. 868. (In Russ.)
17. Lipinsky D.A., Musatkina A.A. Alternative and other sanctions in the mechanism of differentiation and in-dividualization of financial and legal responsibility. Taxes and Taxation, 2017, no.7, pp. 1—20. (In Russ.)
18. Lipinsky D.A., Musatkina A.A. Criteria of individualization of legal responsibility. Legal Science and Practice: Journal of Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2017, no. 3 (39), pp. 17—22. (In Russ.)
19. Lipinsky D.A., Chuklova E.V. On the issue of differentiation of responsibility and alternative sanctions for violation of the antimonopoly law. Power of Law, 2017, no. 4. (In Russ.)
