CC BY
139
УДК 947:343.26
Л. В. ЗЕМЛЯКОВ
Омский государственный технический университет
АДМИНИСТРАТИВНАЯ ССЫЛКА
В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX вв._
Настоящее исследование определяет своей задачей составление целостного представления о развитии чрезвычайно-указного законодательства, ставшего основой внесудебной расправы царизма над участниками революционно-освободительного движения в 80-х гг. XIX — начала XX в.
«Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принять самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада. Это было, это есть, это будетвсегда и неизменно. Этот принцип в природе человека, он в природе самого государства. Когда дом горит, господа, вы вламываетесь в чужие квартиры, ломаете двери, ломаете окна. Когда человек болен, его организм лечат, отравляя его ядами; когда на вас нападает убийца, вы его убиваете. Этот порядок признается всеми государствами. Нет законодательства, которое не давало бы права правительству приостанавливать течение закона, когда государственный организм потрясен до корней, которое не давало бы ему полномочия приос -танавливатьвсе нормы права. Это, господа, состояние необходимой обороны»[1]. Таков первый аргумент, какой приводит Столыпин в защиту полицейской политики. В самом деле, в этих словах П. А. Столыпина выразилось исчерпывающее обоснование и оправдание той политики государства, которая проводилась в то время, ими была обозначена позиция высших государственных чиновников. Государство в состоянии необходимой обороны принимало меры для своей защиты, которые, как показывает вышеизложенное, не вполне соответствуют общепринятым нормам, в т.ч. и правовым, что лица, осуществляющие политику государства, ясно это осознавали. Ктаким мерам защиты относилась и ссылка в административном порядке.
Согласно Отделению 5 «Об особых правах и обязанностях административных органов гражданского ведомства по охранению государственного порядка и общественного спокойствия в местностях, состоящих на военном положении», «Правилам о местностях, объявляемых состоящими на военном положении», приложениям к Своду губернских учреждений генерал-губернаторы имели право ссылать «неблагонадежных» на время действия военного положения в подведомственных территориях,
Статья 19 Правил говорит, что генерал-губернаторы или облеченные их властью лица имеют право, согласно пункту 16 данной статьи, воспрещать отдельным лицам пребывание в местностях, объявленных на военном положении; пункту 17 - высылать отдельных лиц во внутренние губернии Империи, с извещением о том министра внутренних дел, для учреждения за ними полицейского надзора на время не свыше продолжения военного положения [2],
14 августа 1881 г. Комитетом министров было утверждено «Положение о мерах к охранению государ-
ственного порядкам общественного спокойствия», в соответствии с которым полицейско-административ-ные власти местностей, объявленных на положении усиленной или чрезвычайной охраны, получали право применять высылку нежелательных им лиц и передавать судебные дела на рассмотрение не гражданского, а военного суда.
Согласно Положению, генерал-губернаторам во всех местностях России, а там где они отсутствовали, губернаторам и градоначальникам, предоставлялось право «высылки отдельных личностей в определенную местность без права выезда оттуда, но не иначе как по предварительному сношению с министром внутренних дел» [3]. В местностях, объявленных в состоянии усиленной или чрезвычайной охраны, жандармерия получила право на арест всех лиц, внушавших «основательное подозрение» в «прикосновенности» к государственному преступлению и принадлежности к противозаконному обществу.
Положение ставило все население России в зависимость от личного усмотрения чинов жандармерии, так как вместо объективных признаков виновности достаточной причиной для государственного преследования признавалось субъективное подозрение.
Принятие Положения потребовало нарушения законодательства, действовавшего в Российской империи. «... положение это было издано через комитет министров, хотя, согласно действовавшим и в 1881 г., основным законам, оно должно было быть издано через Государственный совет.... необходимо было нарушение законов для того, чтобы без излишних трений ввести его в действие» [4]. Продлевали действие Положения также с нарушением законодательства. «Каждый раз по истечении того срока, на который Положение было издано, оно вновь возобновляло свое существование, на самый короткий срок и в порядке, противоречащем законам Российской империи, предоставлявшем достаточно широкий простор для того, чтобы в самом законном порядке оказывать крайние меры воздействия на все проявления свободной жизни» [5].
С точки зрения теории права, продление действия закона, потерявшего силу за истечением срока, на который он был издан, равносильно изданию нового закона, но с содержанием старого закона, что понятно безразлично с позиций того акта, который вновь придает ему силу закона, какую он уже потерял [6].
Если ссылка на поселение была официально принятым в законодательном (статья 1 Устава о ссыльных) 'т® административная ссылка
нигде не определялась в законодательстве как мера наказания. Административная ссылка являлась мерой превентивного характера. Она была мерой предупреждения и пресечения для тех предполагаемых преступлений, которые не были совершены определенными лицами, но которые могут быть совершены в недалеком будущем [ 8].
«Положение об охране» оговаривало процедуру привлечения к ответственности и высылки неблагонадежных, с государственнойточки зрения, лиц, принятое как временная мера на три года, оно неоднократно продлевалось и превратилось постепенно в нормальный режим управления государством [9].
Решение об административной ссылке принимало Особое совещание, состоящее из пяти человек — представителей министерства внутренних дел и министерства юстиции. Решение Совещания утверждал министр внутренних дел. Срок ссылки был от одного года до пяти лет (статья 36 Положения об охране) [10]. Но примечание к ст. 33 указывало, что лица предназначенные к административной ссылке, могли находиться под арестом «впредь до разрешения вопроса о высылке их». Это позволяло содержать указанных лиц в заключении довольно продолжительное время.
При обсуждении представлений к административной ссылке Особое совещание имело право затребовать необходимые дополнения и разъяснения и даже приглашать для личных бесед определенных к ссылке лиц, но у членов совещания не хватало времени вникать в точные детали каждого конкретного дела, так как в распоряжение совещания таких дел поступало большое количество. Только за первый год работы совещания ему предстояло разобрать более 1,5 тысячи политических дел, поэтому ознакомление с ними в основном носило формальный характер; материалы, поступавшие с мест, в совещании, как правило, не проверялись.
К Положению об охране непосредственно примыкало принятое 12марта 1882г. «Положение о полицейском надзоре, учреждаемом по распоряжению административных властей». Документ этот состоял из 40 статей- Статья 1 Положения отмечала, что полицейский надзор, есть мера предупреждения преступлений против существующего государственного порядка. «...Положение о полицейском надзоре распространялось на всех лиц, которые по тем или иным причинам находились в поле зрения полиции...» [11].
Характеризуя закон 12 марта 1882 г., Д. Кеннан писал: «Что сразу поражает читателя этого «Положения», это тот факт, что согласно ему ссылка и полицейский надзор представляют собою не наказание за совершение преступления, а меры предупреждения возможных, замышляющихся политических преступлений... Утверждение, что ссылка административным порядком — не наказание, а мера предупреждения — возмутительная игра слов. Если ссылка человека в Якутскую губернию не «наказание», то слово «наказание» должно в русской юриспруденции иметь своеобразно узкое значение» [12].
Для административно ссыльных «Положение о полицейском надзоре, учреждаемом по распоряжению административных властей» (прим.II к ст. II Уст. о предупр. ипресеч. преступл.,т. XIV, изд. 1890г.), было «хартией вольностей» — в специфически — русском значении этого слова. Дух этого «положения» совершенно определенно проявляется в первой же статье, гласящей, как уже отмечалось, что «полицейский надзор, как мера предупреждения преступлений против существующего государственного порядка, учреждается над лицами, вредными для общественного спокойствия»,
Указанные слова, а также слова статьи 2, что «полицейский надзор над лицами, водворенными на жительство в определенную местность... учреждается в силу самого водворения и на срок, для него определенный» и выражают всю суть этого положения. С позиции полиции необходимо последовательно подвергнуть лиц «вредных для общественного спокойствия» самому пристальному наблюдению даже в личной их жизни, а общественную деятельность или вовсе запретить, или ограничить ее до минимальных пределов, обставив при этом всевозможными условиями. Надзор ставил своей целью не допустить поднадзорному самовольно уйти из назначенного ему места жительства или хотя бы временно отлучиться из него.
Действительно, не менее двух третей из 40 статей «Положения» касаются, так или иначе, двух указанных выше задач. Отобрание вида на жительство, запрещение отлучек и точное определение условий, при соблюдении которых такие отлучки могут быть разрешены, указание на право полиции в любое время дня и ночи лично убедиться в образе жизни поднадзорного, предоставление права производить обыски и выемки по своему усмотрению, перечень ограничений, которым подвергается поднадзорный в своем праве заниматься той или иной работой, определение случаев, в которых местная полиция имеет право на проверку всей корреспонденции поднадзорного, наконец, особый административно уголовный кодекс, на основании которого подвергается взысканию поднадзорный, нарушивший одну из статей «положения» — таково основное содержание этого полицейско-бюрократического произведения, существовавшего не один десяток лет, как «временная мера» [13].
«Положение о полицейском надзоре» 1882 года распространялось и на ссыльнопоселенцев, которые в соответствии с действовавшим законодательством находились под гласным надзором полиции.
В течение 80-90-х гг, 19 в. законодательство об административной ссылке дополнялось рядом новых правовых актов, изменялись некоторые статьи Положения от 14 августа 1881 г. «21 июня 1883 г. в Комитете министров рассматривалось представление министра внутренних дел Д. А. Толстого по поводу неправильной, с его точки зрения, трактовки Сенатом статьи 32 Положения 14 августа 1881 г. По мнению Сената, эта статья предоставляла право административной высылки только лиц политически неблагонадежных, а не просто «вредных», по отношению к которым необходимо было руководствоваться общим законодательством. По мнению Толстого, к категории «лиц, вредных для государственного порядка и общественного спокойствия, в равной мере как лица, принадлежащие к противозаконным сообществам, должны быть причисляемы также и зачинщики студенческих сходок, беспорядков и стачек фабричных рабочих. Толстой в своем представлении прямо указывал, что расправа с подобного рода категориями «нарушителей общественного спокойствия» в судебном порядке крайне затруднительна. Комитет министров согласился с представлением министра внутренних дел» [14].
В отличие отссыльнопоселенцев административно-ссыльные не теряли своих прав, но находились под постоянным контролем органов полиции [15]. «Положение о полицейском надзоре», как одно из приложений к «Своду уставов о предупреждении и пресечении преступлений», определяло объем прав и обязанностей административно-ссыльных. Государство не гарантировало таким лицам никаких прав. Обязательными для них законами были предписания местных и центральных властей [16],
Статья 21 Положения разрешала производство обысков «во всякое время» и «во всех без исключения помещениях», причем каких-либо оснований для обысков в документе указано не было. Объявление местности в состоянии усиленной или чрезвычайной охраны приостанавливало действие прокурорского надзора.
Административно-ссыльные в местах своего постоянного проживания или временного пребывания в соответствии с «Положением о полицейском надзоре» должны были появляться в участке по первому требованию полиции (статьи 2, 7). Вся корреспонденция подвергалась проверке. Полицейские в любое время могли посещать квартиры лиц, находящихся под надзором (статья 18). Общественно-политическая деятельность административно-ссыльных находилась под полным запретом [17].
Передвижение административно-ссыльного по уезду разрешалось на уровне полицейского управления, по губернии — губернатором и только по уважительным прйчйнам [18].
Административно-ссыльных пытались как можно более сильнее исключить из интеллектуальной жизни общества. Чтобы попасть в учебное заведение, требовалось согласие начальникатакого заведения и особое разрешение министра внутренних дел.
Размер денежного пособия, положенного от казны сосланным в административном порядке, варьировался от 2 руб, 40 коп. до 10 руб. 16. коп. в месяц. Сюда входили кормовые, суточные, деньги на приобретение одежды и обуви. Но всех потребностей эти суммы не покрывали [19].
За каждыми пятью административно-ссыльными закреплялся специальный полицейский надзиратель. Он отслеживал образ жизни и передвижение ссыльного и должен был при необходимости предотвращать побеги [20]. Приезжая в другой губернский район, ссыльный проходил регистрацию в местной полиции.
21 февраля 1913 г. «Высочайшим Манифестом по случаю трехсотлетия царствования дома Романовых» ссыльнопоселенцам и ад министративно-ссыльным были дарованы некоторые льготы. Тем, кто находился в ссылке не менее 9 лет, разрешали избирать место жительства, но за исключением столиц и столичных губерний, с отдачей на 5 лет под надзор полиции. Все права, кроме особенных и имущественных, у данных лиц восстанавливались. Ссыльные по статье 34 «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» и сосланные жить в определенную местность на срок не более года, освобождались от этого наказания. Если срок административной высылки был больше, то он сокращался до года [21 ].
Активное применение административных мер потребовало вмешательства вы сших органов государства для предотвращения возникавших при этом издержек. «Привычка руководствоваться в своих действиях не столько законом, сколько волей и видами начальства, или даже своими личными усмотрениями, до такой степени укоренилась среди нашей администрации, что она стала применять полномочия, предоставленные положением об охране там, где это положение не действовало. В некоторых же случаях наша администрация пыталась присвоить себе такие полномочия, которые никакой охраной предоставлены ей не были» [22].
В 1883 г. Сенат, с целью положить предел чересчур «либеральному» толкованию администрацией своих полномочий, издал указ Министерству внутренних дел о том, что административная высылка могла применяться исключительно к лицам, подозреваемым в совершении государственных преступлений или в
причастности к ним, или же в принадлежности к революционным организациям. Указ не оказал на административную практику никакого влияния. Административная высылка продолжала применяться ко всем не угодным для администрации лицам [23].
«Нельзя признать удачной ссылку г. Столыпина на то, что государство в состоянии самообороны всегда прибегает к чрезвычайным мерам. Необходимо отметить одну крупную разницу в применении чрезвычайных мер у нас и в культурных государствах. И за границей некоторые государственные деятели отдавали дань увлечению полицейскими мерами; но это увлечение не превращалось в особого рода манию. За границей хорошо понимают, что борьба с разного рода социальными и политическими движениями путем одной только полицейской политики не только не ослабляет, но даже усиливает их, придавая им в то же время более острый и революционный характер» [24].
Все законодательство Российской империи было проникнуто стремлением охранить незыблемость существующего полицейского строя. Между тем убеждение в его полной несостоятельности проникло во все слои населения. Все помыслы и стремления русского народа были направлены к тому, чтобы водворить в России такой политический строй, при котором были бы прочно обеспечены как политическая и гражданская свобода, так и культурные интересы народа. Вот почему всякая попытка искоренить эти стремления или удовлетворить их одними только обещаниями не ослабляла освободительного движения, а придавала ему более революционный характер [25].
«Предоставление генерал-губернаторам и губернаторам законодательных и судебных функций, произвольное и безнаказанное применение последних — все это привело к тому, что названные органы администрации превратились в глазах бесправного населения во всевластных сатрапов. Сказанное можно применить с небольшими оговорками по отношению ко всем органам администрации и полиции, что хорошо выяснено в разоблачениях князя Урусова и Лопухина. Этот последний в своем известном письме утверждает, что благодаря продолжительному применению Положения об охране «вся власть» фактически перенесена сверху вниз... Самая опасная сторона означенного исключительного закона состоит в том, что благодаря ему каждый чиновник полиции, каждый жандармский офицер со своими секретными агентами обращается в вершителя судьбы каждого обывателя, а в сумме всей России» [26].
«Великая хартия»не только не искоренила «крамолы», но, наоборот, усилила ее. Заменив в значительной степени законы и судебные приговоры личным усмотрением административных и полицейских органов, обосновав всю систему управления на грубом произволе, великая хартия тем самым усилила отрицательные стороны господствующего полицейского строя в необычайной степени и сделала его ненавистным не только одним сторонникам крайних партий, но всему населению. Вот почему эта хартия «ничего, кроме вреда, государству не принесла» [27].
Подводя итог, можно сказать, что применение административной ссылки свидетельствовало о произволе царских властей. Ссылку должны были назначать органы правосудия, однако самодержавие отдало ее на откуп административной власти. С помощью безотказного механизма этой власти посредством административной ссылки было намного проще и удобнее расправляться с неблагонадежными лицами, предотвращать крамолу, не считаясь с такими основаниями юридической ответственности, как вина лица
и ее доказывание. Задаваясь целью охранить существующий полицейский строй от «крамолы», «великая хартия» полицейских вольностей этой цели не достигла. Взгляды правительственных сфер в этом отношении совершенно сходятся с мнениями, высказывавшимися в научной и публицистической литературе того времени.
Литература
1. Столыпин П. А. Нам нужна великая Россия: Полное собрание речей в Государственной Думе и Государственном Совете 1906-1911. — М:Мол.гв., — С. 74.
2 . «Правила о местностях, объявляемых состоящими на военном положении». Приложение к Своду губернских учреждений // Полный свод законов Российской империи. Под ред. А. А. Добровольского. — СПб. Издание юридического книжного магазина И. И. Зубкова, 1911. - Т.2. - С. 705.
3. Марголис А. Д. Законодательство об административной политической ссылке в России конца XIX века //Государственно-правовые институты самодержавия в Сибири. — Иркутск, 1982. — С. 54.
4. НабоковВ. Современное положение нашего уголовного законодательства//Право 1907. — №34,. — Стб. 2238.
5. Там же, Стб. 2239.
6. Там же, Стб. 2241.
7. Устав о ссыльных. Изд. 1909 г. // Полный свод законов Российской империи. Под ред. А. А. Добровольского. - СПб. Издание юридического книжного магазина И. И. Зубкова, 1911. - Т. 14 - С. 3507. (Далее: ПСЗРИ... Т. С.)
8. Подосенов О. П. Административная политическая ссылка в России в 70-80-х гг. XIX в. Обзор законодательства о ссылке // Вопросы теории права, социалистической государственности и социального управления. — Томск, 1984. — С. 13.
9. Марголис А. Д. Законодательство об административной политической ссылке ... — С. 54.
10. Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия // ПСЗРИ. - Т. 14 - С. 3405.
11. Подосенов О. П. Административная политическая ссылка... — С. 18.
12. Марголис А. Д. Законодательство об административной политической ссылке... — С. 55.
13. Б. М. Правовое положение административной ссылки//Право 1911., №16, Стб.970.
14. Марголис А. Д. Законодательство об административной политической ссылке... — С. 55.
15. Хазиахметов Э. Ш. Положение политических ссыльных Сибири между революциями 1905 и февраля 1917 гг. // Ссыльные революционеры в Сибири XIX в. - февраль 1917 г.) - Иркутск, 1974. - Вып. 2. - С. 177.
16. Подосенов О. П. Административная политическая ссылка... — С. 14.
17. Положение о полицейском надзоре, учреждаемом по распоряжению административных властей. Изд. 1882г.//ПСЗРИ.Т. 14 - С. 3409, 3410.
18. Подосенов О. П. Административная политическая ссылка... — С. 19.
19. Щербаков Н. Н. Режим ссылки... - С. 53.
20. Хазиахметов Э. Ш. Положение политических ссыльных Сибири ... — С. 177.
21. Манифест от 21 февраля 1913 года // Омский телеграф. — 1913. — №43. Приложение.
22. Горбунов А. Политика исключительных мероприятий //Право 1907. - Стб.2754.
23. Там же, Стб. 2751.
24. Там же, Стб. 2943.
25. Там же, Стб. 2948.
26. Там же, Стб.2756.
27. Там же, Стб. 2757.
ЗЕМЛЯКОВ Александр Владимирович, аспирант кафедры отечественной истории.
УДК 947 086/088 А. В. РЫНКОВ
Омский государственный технический университет
ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЛЫСЕНКОВЩИНЫ: ИСТОРИКО-НАУЧНЫЕ АСПЕКТЫ
Для выхода из современного кризисного положения, в котором оказалась страна, необходимо определить то основное звено, при помощи которого станет возможно переломить неблагоприятную ситуацию. По нашему мнению, таким звеном является наука.
Без обеспечения научной доминанты Россия не сможет занять достойного места в современном мире. «Мы можем уступать нашим соседям временно в общем уровне нашего благосостояния, нашего обихода жизни; единственно, в чем мы не можем им уступить — это в вооружении нашего интеллекта», — даннаямысль
академика Н. И. Вавилова, относящаяся к середине 20-х годов прошлого столетия, сегодня звучит не менее современно |1).
Успешная научная политика государства возможна лишь при условии изучения, осмысления и учета предшествующего опыта научного строительства,
