Аббревиация: взгляд из ХХI века Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 81

С. А. Журавлёв S. A. Zhuravlyev

Марийский государственный университет, Йошкар-Ола Mari State University, Yoshkar-Ola

Аббревиация: взгляд из XXI века Abbreviation: Viewing it from the 21st Century

Ретроспективно рассматриваются особенности появления и развития сложносокращённых слов на протяжении последнего столетия как в России, так и за рубежом. В настоящее время, когда в разных экстра- и интралингвистических условиях есть возможность обозреть несколько этапов становления аббревиации, определяются языковые, коммуникативные и стилистические аспекты изучения данного явления. Вводится термин «локальная аббревиатура».

The article considers peculiar features of abbreviations’ appearance and development during the last century both in Russia and abroad in retrospection. At the present time, when it is possible to review a number of stages of abbreviations’ formation under different extra- and intralinguistic conditions linguistic, communicative and stylistic aspects of the phenomenon are studied. The term “local abbreviation” has been introduced.

Ключевые слова: аббревемы, аббревиация, бэкронимы, дезаббревиация, локальные аббревиатуры, омоакронимия.

Key words: abbreviated derivatives, abbreviation, backronyms, disabbreviation, local abbreviations, homoacronyms.

Аббревиация как специфический способ словообразования давно привлекает внимание исследователей. Все обращают внимание на то, что подавляющее большинство сложносокращённых слов в русском языке возникло в советское время. Известно, что настоящий взрыв популярности подобных единиц произошёл в 1910-1920-е годы. Массовое ощущение затянувшегося кризиса, стихийное желание обновления всей жизни привело в то время к слому старого строя и, как следствие, поиску новых форм самовыражения. Новая государственная семиотика, реформа графики, смена лексических пластов, отказ от витиеватого речевого этикета явственно отражали настойчивую потребность говорящих в ином языке. И аббревиатуры, наряду с множеством других неосоветизмов, вошли в речевой обиход как показатель нового языкового вкуса эпохи.

Впрочем, ничто не меняется в одночасье. Сложносокращённые единицы стали востребованы в русской речи не только в рамках революционного политического дискурса, но и в пределах традиционного самодержавного мышления. В царской армии активно употреблялись такие единицы, как Главковерх (верховный главнокомандующий), наштаверх, генкварверх, оченквар, каваримия и др. [1, с. 12]. Тенденции к сло-восократительству весьма способствовало изобретение телеграфа.

Кадеты, эсеры и эсдеки возникли сто лет назад, задолго до элдэпээровцев и единороссов. Появившиеся при русском царизме наименования мануфактур и коммерческих компаний Продуголь, Продамет, Руска-бель, Сотим, Вочето, Катопром выступают словно

номинативные предвестники таких современных российских корпораций, как Роснефть, Газпром, Северсталь, РусАл, Алроса и др., и показывают, что пришествие аббревиатур в русский язык, вероятно, состоялось бы при любом развитии исторических событий в России.

Временем расцвета русской аббревиации стала советская эпоха. Показательно, что само наименование государства — СССР — представляло собой именно аббревиатуру. Большинство новых советских ведомств, организаций и учреждений приобрели облик сложносокращённой единицы: ВКП(б), СНК, ВЦИК, ВЧК, ОГПУ, НКВД, РККА, колхоз, наркомат, ВЛКСМ, Осоавиахим, ДОСААФ, ЦК КПСС и др. В 19201930-е годы многие мастера словесности высмеивали распространённую в то время практику вводить в употребление малоудачные сокращения (например, у В. Маяковского: «Пришёл товарищ Иван Ва-ныч?» — «На заседании А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома»). Тяга к усечению слов привела к производству тысяч новых номинатов — от искусственно созданных антропонимов (Вилен — Владимир Ильич Ленин; Крав-сил — Красная армия всех сильней; Мэлор — Маркс, Энгельс, Ленин, Октябрьская революция, Револьд — революционное дитя и др.) до наименований должностей и рода занятий (комбриг, нарком, шкраб). С тех пор названия учреждений имеют исключительно сложносокращённый вид (МИД, МГУ, НИИ, РАН, ПТУ, ТЭЦ и др.), а некоторые аббревиатуры (бомж, военкомат, вуз, загс, колхоз, ликбез, омон) в русском языке настолько лексикализовались, что воспринимаются

как полноценные словарные единицы с неочевидной внутренней формой.

Распространение сокращённых языковых единиц в ХХ веке стало общемировой тенденцией. Во многих современных языках появились многочисленные аббревиатуры. Из тех, что приобрели международный статус, следует указать NATO — North Atlantic Treaty Organization; NASA — National Aeronautics and Space Administration; UNESCO — United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization; CNN — Cable News Network; NBA — National Basketball Association и др. Стремление к словосократительству не есть явление только европейских языков. Так, небезызвестная ближневосточная политическая организация ХАМАС названа в результате сокращения арабского словосочетания «Харакат аль-мукаввама аль-исламийя» («Исламское движение сопротивления»).

Лингвистический интерес к аббревиации может быть дифференцирован на собственно языковой (в его рамках актуальны фонетический, лексический, словообразовательный, грамматический и орфографический аспекты) и коммуникативный (здесь имеет значение не только компетентностный план, но и, например, усилившийся в последние годы аспект игровой ком -муникации). При этом на каждом этапе функционирования языка должно быть своё осмысление текущей ситуации, в том числе связанной с рассматриваемым нами явлением.

За последние 20-25 лет накопился богатейший языковой материал, требующий вдумчивого исследовательского подхода. Уже появилось немало языковедческих трудов, более или менее полно освещающих современную языковую ситуацию, но наша жизнь меняется стремительно, и русский язык продолжает обновляться. Каждый новый факт языка, возможно, делает полнее общую языковую картину и проясняет характер развития современной системы языка.

Противники советской политической системы неоднократно высказывали суждения о том, что аббревиатуры — это часть тоталитарного новояза, странная, неблагозвучная, наносная, бюрократичная по своему духу. Писатель В. Войнович в романе-антиутопии «Москва 2042», говоря о будущем коммунистической системы, насыщает текст нелепыми сокращениями русского псевдоофициоза (Москореп — Московская коммунистическая республика; внубез — внутренняя безопасность; УПОПОТ — удовлетворение повышенных потребностей; кабесот — кабинет естественных отправлений и др.).

Концентрация слов-аббревиатур в СССР была, безусловно, высокой. Однако потребность языка в сложносокращённых словах нельзя объяснять исключительно идеологическими причинами. В настоящее время, когда государственный строй в России давно иной, нет впечатления, что аббревиация как способ словообразования угасает. Напротив, и в политике, и в экономике, и в искусстве, и в делопроизводстве,

и в спорте, и в быту аббревиатуры сейчас весьма популярны.

Посредством применения метода сплошной выборки на основе одного номера газеты «Аргументы и факты» (2011, № 37 (сентябрь)) удалось выявить десятки аббревиатур. Уже на первой странице там было сосредоточено 12 единиц подобной структуры (РФ, СССР, ВШЭ, ФТС, SMS, SOS и др.; среди них были также слова Росстат, госструктура, госчиновник и даже турпожар). В материалах «АиФ» (кстати, это ещё один пласт наименований: КП — «Комсомольская правда», ЛГ — «Литературная газета», МК — «Московский комсомолец»; НГ — «Независимая газета» и «Новая газета» и т. д.) можно встретить, например, такие сочетания: областное СУ СК России (Следственное управление Следственного комитета), ОМОН с СОБРом, рэпер Нойз Эм Си, ФК «Амкар» (футбольный клуб «АмКар» < аммиак и карбамид) и т. п.

Среди современных аббревиатур есть и буквенные (АЗС, ИНН, МЧС, ОДКБ, СВЧ), и звуковые (БАД, ГЛОНАСС, ЕГЭ, ОСАГО, СМИ, ФАС, ШОС). Значительное распространение в настоящее время получили слова, построенные по принципу сокращения либо одного из компонентов словосочетания (Госдума, госзакупки, нацпроект, политтехнолог, бандподполье, допсоглашение, танцпол), либо всех (двух и более) компонентов (Совфед, Центризбирком, фармпром, химпром). По последней модели стало принято сокращать названия федеральных министерств (Минфин, Минобороны, Минэкономразвития, Ми-нобр, Минсельхоз, Минкульт, Минтранс и др.), причём вне зависимости от функционально-стилевой среды.

Одним из самых заметных симптомов современной языковой ситуации является чрезвычайная активизация аббревиатур иностранного происхождения. В условиях глобализации, когда нет эстетического или идеологического заслона огромному потоку заимствований, наблюдается повсеместное их внедрение в речевую практику носителей русского языка. Как в письменной, так и в устной речи распространены, например, такие единицы: DVD, DJ, Wi-Fi, 3D, SMS и др. Аббревиатура PR теперь чаще встречается в транскрибированном виде пиар. В соответствии с английской словообразовательной моделью возникает множество сложных слов, первой частью которых является иноязычная аббревиатура: IP-адрес, SMS-голосование, WEB-страница, 3D-камера, SIM-карта, GPS-навигатор, TV-тюнер, MP3-плеер, DVD-диск, Wi-Fi-сеть, VIP-коттедж, DDoS-атака и др. Следует заметить, что все данные единицы отличают не столько книжную, сколько бытовую, повседневную коммуникацию, следовательно, их дальнейшее укоренение в русском языке не вызывает больших сомнений. Таким образом, современные словари русского языка должны будут, по всей видимости, помимо кириллического алфавита, вводить в свой состав латинскую графику.

Распространение аббревиатур в языке обычно приводит к появлению и отаббревиатурных дериватов (в терминологии А. Т. Липатова — аббревем [5, с. 166]). С одной стороны, к их числу относятся вполне предсказуемые единицы типа госструктурный, нацпро-ектный, эмчээсовский, гибэдэдэшник, энтэвэшник, чоповец, эгэшный и др. С другой стороны, некоторые аббревиатуры стали основой для целых словообразовательных гнёзд. Например: пиар (PR): пиаровский, пиарщик, пиарщица, пиарить, пиариться, попиариться, антипиар, самопиар, пиар-проект, пиар-кампания и пр.; бомж: бомжиха, бомжевать, бомжовый, бомжатник; ВИП (VIP): виповский, виповец, виповость, вип-зал, вип-кресло; СМС (SMS): смс-ка, эсэмэситься, смс-сообщение, смс-голосование; ДВД (DVD): диви-дишный, дивидишник, DVD-проигрыватель, DVD-плеер, DVD-формат и т. п. Об орфографическом аспекте написания современных заимствованных аббревиатур [см.: 6, с. 105-107].

Особый интерес представляют коммуникативные аспекты современного использования сложносокра-щённых слов. Это касается особенностей распространения, создания и восприятия тех или иных единиц. Иначе говоря, в данном случае к рассмотрению феномена аббревиации подключаются экстралингвистические факторы.

Так, одним из внешних факторов является сфера распространения сокращений. Известно, что среди них есть «аббревиатуры не только широко принятые и санкционированные, но и знаки, имеющие хождение и понятные только узкому социальному кругу» [8, с. 100]. Понятными во внутрикорпоративной среде будут, например, единицы: КДП — контрольнодиспетчерские пункты, ОКТО — отдел контроля за таможенным оформлением, СВХ — склад временного хранения (в языке таможенников); НПВП — нестероидные противовоспалительные препараты, СОЭ — скорость оседания эритроцитов, ТЭЛА — тромбэмбо-лия легочной артерии, УПА — узловатый полиартериит (в языке медиков); ДШБ — десантно-штурмовой батальон, ЗШ — защитный шлем, НШ — начальник штаба, ЦБУ — центр боевого управления (в языке военных) и т. д.

К внешним факторам следует отнести и территориальную специфику использования аббревиатур. Такие единицы (их можно назвать локальными аббревиатурами) будут хорошо понятны только в границах определённой местности, на другой территории носители того же языка их не распознают. В качестве примера приведём такие единицы, как РМЭ — Республика Марий Эл, РТ — Республика Татарстан, РК — Республика Карелия, МО — Московская область, ВО — Васильевский остров, ЮБК — Южный берег Крыма и т. п.

Примером локально-профессионального сокращения может служить аббревиатура БАН — Библиотека Академии наук. Следовательно, словосочетание ра-

ботать в БАНе не удивит, допустим, петербургских учёных.

Аббревиатуры являются специфическими языковыми единицами ещё и потому, что они, в отличие от остального лексического фонда, создаются искусственно. Следовательно, производство сложносокращённых слов всегда обнаруживает зависимость от измерений социального плана. Составитель аббревиатур должен ощущать определённую ответственность за качество номината. Во-первых, сокращение следует делать фоноэстетичным, чтобы оно было удобно и в произношении, и в написании. В 1991 году ходила шутка о том, что путч провалился, потому что никто не смог выговорить «ГКЧП». Во-вторых, аббревиатура не должна вызывать негативных ассоциаций. Петербургский языковед П. А. Клубков в период массовых реноминаций отмечал: «... когда переименовывали Герценовский институт в Российский государственный педагогический университет, никто не подумал, что получится. Получилось РГПУ. Может быть, лет через сто сочетание ГПУ уже не будет звучать так зловеще для русского уха, но пока лучше было бы обойтись без него» [3, с. 129].

В самом деле, аббревиатуры, как правило, терминологичны. «Эмоционально-оценочная нейтраль-

ность — естественное свойство термина, чья семантика равна чистому сигнификату, т. е. предельно нейтральна» [4, с. 46]. В противном случае иногда приходится сталкиваться с фактами вынужденного переименования, как это случилось с двусмысленным сокращением ЧП (частный предприниматель), впоследствии замещённым нейтральным ИП (индивидуальный предприниматель).

Иное дело, если номинаторы намеренно добиваются сходства аббревиатуры с уже существующей лексемой. А. Т. Липатов удачно назвал это явление омоакронимией [5, с. 167]. Подобный опыт может быть удачным (ФАС — Федеральная антимонопольная служба, СТОН — синдром тревожного ожидания неудачи). Однако иногда сочетание букв в составе сокращённого слова может вызвать хотя и символические, но всё же сомнительные ассоциации (МРОТ — минимальный размер оплаты труда, ЕДВ — единовременная денежная выплата). В отдельных случаях составление аббревиатур выглядит безответственно (МУДО — муниципальное учреждение дошкольного образования). В связи с формированием объединённых федеральных университетов вызывает вопросы новая аббревиатура ФУ, которая повторяется в наименованиях таких, например, учреждений, как ДФУ (Дальневосточный федеральный университет), ПФУ (Приволжский федеральный университет) и т. п.

Главными производителями аббревиатур, по-видимому, являются чиновники. Их лингвистический дилетантизм, к сожалению, нередко приводит к неудачам. Стремление сократить то или иное наименование предполагает здесь, вероятно, облегчение деловой коммуникации. Но сложносокращённая единица должна

быть не только удобной в использовании, но и корректной. Одним из самых неудачных номенклатурных «изобретений» стала аббревиатура ВОВ (Великая Отечественная война). Н. А. Еськова, называя это сокращение варварским, напоминает, что наименования исторических эпох и событий в русском языке не принято сокращать [2, с. 66]. Аббревиация будто десакрализует обозначаемое понятие, переводит его в разряд безликих, унифицированных шифров. Вспомним, как неоднократно высказывали свои претензии к употреблению слова РПЦ (Русская православная церковь) российские священнослужители. Некорректным следует признать и сокращение ХХС (Храм Христа Спасителя), встречающееся в массовой коммуникации.

Сложносокращённые слова представляют собой явление вторичной номинации референта. Непривычный для естественного языка облик таких единиц служит поводом для внимания, для появления вариантов истолкования и, разумеется, для их шутливого переосмысления. Поскольку аббревиация в первую очередь есть продукт официального государственного языка, элементы языковой игры часто касались политической сферы. Например: ВКП(б) — второе крепостное право (большевиков), ГПУ — Господи, помяни усопших, КГБ — контора глубокого бурения, ЦК — цыкает, ЧК — чикает. Это явление дезаббревиации, когда уже существующее сложносокращённое слово расшифровывают по своему усмотрению. Бэкрони-мы (англ. backronym < от англ. back «обратно» + акроним), т. е. варианты альтернативной интерпретации содержания аббревиатуры, обычно метко подчёркивают какие-то дополнительные стороны обозначаемого явления. Такая подспудная оценка может быть как отрицательной (ЖКХ — живи как хочешь), так и положительной (МВД — мир вашему дому). Бывает, напротив, на основе каламбура создаётся несуществующая аббревиатура-акроним. Так, во время мирового финансового кризиса в зоне Европейского союза особенно проблемными, тянущими всё единое экономическое пространство в пропасть оказались Греция, Ирландия, Испания и Португалия. Европейские журналисты-острословы назвали эту четвёрку английской псевдоаббревиатурой PIGS (Portugal, Ireland, Greece, Spain; дословно — «свиньи»). Потенциал лингвокреативного подхода к сокращённым номинатам очень велик. Его развитию в современных условиях способствует и общая тенденция к карнавализации речи в средствах массовой коммуникации.

В аббревиатурах язык, по-видимому, нашёл столь важное функциональное и структурно оправданное средство, что их дальнейшее развитие в обозримом будущем не вызывает сомнений. Сложносокращённые слова не только активно вводятся в употребление в институциональном плане (названия ведомств, организаций, проектов и т. п.), но и принимаются значительной частью общества на уровне бытового общения. Аллегризация разговорной речи подмечена уже давно, а подрастающее поколение особенно привержено к использованию сокращённых номинаций (ср. трал-лик вм. троллейбус, комп вм. компьютер, инет вм. Интернет, стипа вм. стипендия, репа вм. репетиция и т. д.). Об усечениях в молодёжной речи хорошо и подробно сказано в работе И. В. Никандровой [7].

Аббревиатуры, подобно полноценным лексическим единицам, обладают своей историей, семантикой, сферами применения. По напластованиям сложносокращённых слов можно изучать язык конкретной эпохи (в этом случае некоторые особенно значимые в жизни общества аббревиатуры получают статус хронофактов). Подобные единицы, будучи искусственными образованиями, с одной стороны, интересны в плане эволюции структурных моделей языка, с другой стороны, в отличие от естественных лексем, изначально социолингвистичны, т. е. сам факт их появления и дальнейшего употребления в первую очередь вызван внеязыковыми причинами. Так или иначе, аббревиация выдержала испытание временем и продолжает оставаться явлением живым, динамичным и по-прежнему перспективным.

Литература

1. Горнфельд А. Г. Новые словечки и старые слова. — Пг., 1922.

2. Еськова Н. А. Популярная и занимательная филология. — М., 2004.

3. Клубков П. А. Говорите, пожалуйста, правильно. — СПб., 2001.

4. Куликова И. С., Салмина Д. В. Введение в металингвистику. — СПб., 2002.

5. Липатов А. Т. Мы все говорим телеграф-языком: мир слово-сократительства и аббревиации вчера, сегодня, завтра. — Saarbrücken, 2012.

6. Маринова Е. В. Иноязычные слова в русской речи конца XX - начала XXI в.: проблемы освоения и функционирования. — М., 2008.

7. Никандрова И. В. Аббревиация в молодёжном сленге: усечение слов // Социальные варианты языка - 5. — Н. Новгород, 2007. — С. 52-55.

8. Шапошников В. Н. Русская речь 1990-х. Современная Россия в языковом отображении. — М., 1998.