CC BY
29
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙПН'ФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
Л ИТЕРАТУ РО В ЕДЕН И Е
4
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 1
индекс серии 1.7
рефераты 96.04.001-96.04.014
МОСКВА 1996
падением большевиков разрушится всякая надежда на новую Россию. "Смена вех произведена, позиции заняты... Ощущение того, что мы накануне. Накануне великого дня" (№ 20, с. 3). Вместо еженедельника "Смена вех" стала выходить ежедневная газета "Накануне" (Берлин).
Сборник и журнал "Смена вех" вызвали разные отклики. Эмиграция в большинстве своем отвергла "сменовеховство". В самой же России оно возбудило интерес и позитивные суждения даже в официальной прессе - в "Правде", "Известиях", хотя и не без критических замечаний по поводу тезиса о перерождении революции в эволюцию. В среде интеллигенции нашлись и такие люди, которые объявили себя "сменовеховцами".
Т.Н.Красавченко
96.04.011. ИЗ ИСТОРИИ РУССКО-СЛАВЯНСКОГО ЕДИНЕНИЯ: ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК "РОССИЯ И СЛАВЯНСТВО" (Париж, 1928-1934).
Важным звеном налаживания и развития российско-славянских взаимосвязей в общественно-политической и культурной жизни в конце 20-х - начале 30-х годов явилась русская эмигрантская газета "Россия и славянство". Основанная и издававшаяся при непосредственном участии Петра Струве, она выходила в Париже как еженедельник с декабря 1928 по июнь 1934 г. В начальный период ее редактором был К.И.Зайцев, публицист и литературный критик. Затем газета возглавлялась редколлегией.
В первом ее номере (1 дек. 1928 г.) в редакционной статье "Наше политическое лицо и наши задачи" отмечалось, что еженедельник является преемником выходившей под редакцией П.Б.Струве в Париже газеты "Россия" (1927-1928). Ставилась цель -"раздвинуть рамки" издания, решая "большую, исключительной международной важности задачу" сближения России и славянства. Подчеркивалось, что эта цель ставится наряду с задачей
"освобождения России". Редакция декларировала свое стремление освещать для всех славян, читающих по-русски, события в России и в остальном славянскм мире.
В соответствии с этим замыслом, как и ранее в газете "Россия", П.Струве печатал из номера в номер свой "Дневник политика". С "Политическими обзорами" выступал С.С.Ольденбург. Введена была рубрика "Что происходит в советской России", а также тематическая страница в каждом номере - "Экономическая неделя". Существенно расширился диапазон освещения духовной жизни в славянских странах - культуры, искусства, литературы, книгоиздания. Этому служили постоянные рубрики "Ко551са-81аУ1са", "Книжная полка", "Художественные заметки".
Многообразен был иллюстративный материал еженедельника. Выдающиеся личности современности и прошлого, деятели искусства и литературы славянских стран, служители церкви представали в портретах и снимках (А.В.Колчак, К.П.Крамарж, Ф.Достоевский, И.Репин, М.Врубель, С.Рахманинов, Анна Павлова, Дмитрий, патриарх сербский и многие другие). Давалось представление о памятниках архитектуры и зодчества: Айя София (памятник византийской эпохи), Собор св. Вита в Праге, православная церковь у подножья Шипки (возведена в память о битве на Шипке и освобождении болгар от турецкго ига), древние сербские храмы и пр. В числе произведений живописи - репродукции работ К.Коровина, Н.Гончаровой. Из театральных постановок были отмечены спектакли "Горе от ума", "Дни Турбиных", декорации А.Бенуа к балету "Петрушка" и др. Как средство эмоционального воздействия использовались снимки скульптурных изображений, памятников литературных знаменитостей, например, Вожены Немцовой - "матушки" всех ребятишек, в дополнение к литературному этюду о ее трудной жизни и безграничной любви к детям.
Художественная литература, творческая деятельность писателей, взаимные связи славянских литератур - многообразны
формы отображения этой сферы духовной жизни славян на страницах еженедельника. Печатались произведения прозы и поэзии, критические разборы, полемические статьи, интервью и записи бесед с писателями.
В начальный период каждый выпуск газеты включал специальную страницу под названием "Литературная газета", где наряду с освещением текущей литературной жизни в славянских странах, публиковались историко-литературные материалы.
Проследим (хронологически и тематически) состав публикаций; это позволит представить не только многообразие освещаемых явлений, но и принципы выбора тем.
В первом номере (1 дек. 1928 г.) и в последующих публикациях (а также в заметках о нем) предстает К.П.Крамарж как политический деятель, "борец за чешское освобождение", "испытанный друг России". Публиковалось сообщение о книге "Трагедия семейного счастья. Дневники графини С.А.Толстой (1860-1891)" (М., 1928). Здесь же помещено стихотворение И.Бунина "Потерянный рай" (об Адаме и Еве). Сообщалось об издании произведений Пушкина и Лермонтова в переводах на английский язык. В рубрике "Славянские писатели" представлен Ф.А.Осендовский отрывком из книги "В лесной и людской чаще". О нем писал К.Висковатый - поляк, проживавший в России, исколесивший ее, как и многие другие страны. Он участвовал в геологических поисках уссурийского золота и угля; свои странствия описал в книгах.
В следующем номере (8 дек.) публиковались: "Болгарские народные песни" в переводе К.Бальмонта; подготовленное Г.Струве обозрение "Польские писатели и влияние на них русской литературы" - ответы на анкеты в польской прессе (здесь, в частности, приведено признание М.Домбровской: она в начале своей творческой деятельности "была захвачена" Достоевским). В газете от 15 дек. печатался очерк К.Бальмонта "Кроткий и смелый: Ян Рокита"; автор включил в изложение творческой биографии чешского поэта
перевод его стихов и собственные стихотворения, ему посвященные. Творческая мысль Рокиты, писал Бальмонт, уводила "на светлое поле битвы за Родину и высшую Правду". В его стихах возникал образ Яна Гуса - "святыня для каждого славянина. Это - факел, горящий всем нашим векам...". Среди чешских поэтов старшего поколения самыми близкими к моему восприятию, - свидетельствовал К.Бальмонт, - и самыми чешскими, кажутся мне Врхлицкий, Рокита, Сова, Бржезина, Тэр и Томан". Как о наиболее характерных для Рокиты К.Бальмонт отзывался о двух его книгах - "Лесная сказка" и "Жижка, наш друг верный".
В содержание номера от 5 янв. 1929 г. включены: "Святочные песни славян", переводы К.Бальмонта с болгарского и сербского; рец. К.Зайцева на "Жизнь Арсеньева" И.Бунина; статья С.Кулаковского "Славянские писатели: Юлий Каден-Бандровский". Русским читателям этот писатель был совершенно не знаком, а между тем, он принадлежал, наряду с известной в русских переводах Софьей Налковской, к самым замечательным из славян - прозаиков того времени. В ряду книг Каден-Бандровского выделены "Трилогия кратких очерков", "В тени забытой ольхи" (1921), "На берегу великой реки" (1927). Писатель был удостоен государственной награды за 1928 г.
В газете от 2 фев. К.Зайцев писал о дневниках А.Блока. Зарубежная славистика была представлена статьей д-ра Р.Плетнева "Чешская книга о югославской литературе: "Сербо-хорватская литература" д-ра Драгутин Прохаска" (Прага, 1928). Общеславянская тема получила освещение в материале В.А.Францева "Аббат Иосиф Добровский, патриарх славяноведения" - о чешском Возрождении и об авторе трудов по истории чешской и славянской письменности.
Здесь приходится прервать хронологию и сделать отступление: славянский мир складывался в публикациях "России и славянства" как целостное географическое и историческое понятие, всеми одинаково воспринимаемое и незыблемое. Россия же рассматривалась авторами еженедельника (за некоторым
17-658
исключением) как явление неоднозначное, расчлененное, состоящее из России, русского зарубежья и России советской (порабощенной). Этим определялась тональность публикаций, порой приглушенный подтекст, а чаще - открытая враждебность. В статье "От Хомякова до ...Безыменского" в номере от 29 дек. 1928 г. Н.Цуриков писал о поэме Безыменского "Парки", напечатанной в "Новом мире" (1928, N3 8) как о "пасквиле партийного поэта". Это была поэма о Праге, обычаях и нравах чехов, которые поэт наблюдал и описывал с иронией в духе своего времени. В восприятии автора статьи, Безыменский-коммунист, "представитель советчины", создал поэму, враждебную "идее славянства".
Немногим отличался подход К.Зайцева к объекту своей трактовки в статье "Тихий Дон" Шолохова (6 апр. 1929 г.). Он с удовлетворением отмечал, что в романе выписаны "без враждебной тенденции" генералы - Корнилов и др. "Автор - человек несомненно одаренный, в его книге чувствуется рука настоящего писателя". Отмечалось объективное описание казачества "в его иногда звериной простоте и вместе с тем общечеловеческой сложности". Но когда в этот быт врывается война и революция, "выветривается дарование автора". К.Зайцеву становится скучно, неинтересно читать: "писательское мастерство никнет в процессе подчинения дарования внешним, навязанным ему целям", большевистская идеология, овладевая пером Шолохова, принуждает его лгать - "все внутри лживо и художественно беспомощно". К.Зайцев напрямую выполнял провозглашенную редакцией "актуальную задачу" борьбы с большевизмом.
С тем же подтекстом печатались и другие материалы о советской литературе: о романе "Цемент" Ф.Гладкова, "возведенного в пролетарские классики" (19 янв. 1929 г.); о рассказах И.Соколова-Микитова, "окончательно ставшего на писательский путь в большевистские годы" (статья "Писатели подъяремной России"; 5 янв. 1929 г.). Все подобные публикации были направлены против взаимности и единения.
Вернемся, однако, к нашей теме.
В общем потоке печатавшихся в еженедельнике материалов выделялись целевые тематические номера, страницы, подборки, приуроченные к большим культурным датам или посвященные крупным явлениям и выдающимся деятелям славянской культуры.
Тематические подборки материалов посвящались А.С.Грибоедову в связи со столетием гибели поэта (9 и 16 фев. 1929 г.). В них вошли: "Петербургское наводнение 1824 г. по записям А.С.Грибоедова"; статья Н.Кульмана "А.С.Грибоедов"; рец. Г.Струве -"Роман о Грибоедове "Смерть Вазира Мухтара" Ю.Тынянова (Берлин, 1929).
"Памяти А.П.Чехова" отведен номер газеты от 13 июля 1929 г. с редакционной статьей "Огромное явление русской литературы", с воспоминаниями художника К.Коровина "Мои встречи с Чеховым", статьями П.Бицилли "Творчество Чехова" и К.Мочульского "Театр Чехова", с воспоминаниями и стихами К.Д.Бальмонта.
Постоянный интерес еженедельника вызывала польская литература, ее история. 400-летие со дня рождения "родоначальника польской поэзии" Яна Кохановского (1530-1584) отмечалось публикацией литературно-критического очерка С.Кулаковского с портретом юбиляра (31 мая 1931 г.). Подчеркивалось общеславянское значение поэта. "Ян Кохановский, - писал критик, -первый из славянских поэтов стал участником в развитии общеевропейского поэтического творчества и, к тому же, в блестящую эпоху возрождения традиций античного мира. Современник Камоэнса и Ронсара, С.Кохановский открывал собой плеяду польских поэтов Возрождения".
В номере от 27 апр. 1929 г. публиковалась подборка материалов об Адаме Мицкевиче: его стихи из цикла "Крымские сонеты", статья проф. Краковского ун-та В.Ледницкого "Мицкевич в России", вид памятника поэту в Париже работы скульптора Э.А.Бурделя.
Из современных польских поэтов внимание привлек Ярослав Ивашкевич. В тематической подборке (6 апр. 1929 г.)
характеризовалась его личность и творчество. Он был представлен читателям как "один из самых талантливых польских поэтов, знаток русской поэзии, тонкий стилист".
Тема связей и отношений Польши и России нашла отражение в публикации "Пушкин и Польша" (18 янв. 1930) - об исследовании В.А.Францева, содержащем комментарии к стихотворениям-русского поэта.
Мотивы славянской взаимности проходили во многих публикациях еженедельника. В кругу выдающихся имен славянского литературного мира представлен Алоиз Ирасек, как "крупнейший чешский писатель". В статье С.Варшавского "Памяти Алоиза Ирасека" (22 марта 1930 г.) он признан одним из тех национальных вождей, которых народ называл "будителями". Значение его огромно, говорилось в статье, - "это живой мост, соединяющий славное историческое прошлое народа с настоящим".
Главной темой "Литературной газеты" в еженедельнике от 29 мая 1929 г. стало изложение доклада А.В.Флоровского "Достоевский и славянский вопрос" в Русском научном ин-те в Белграде. В нем было дано обозрение всей истории вопроса.
Своеобразное отношение тема взаимности получила в материалах о Р.-М.Рильке. Публикация его стихотворений в переводе Глеба Струве - "В старом доме", "На Альшанском кладбище" (в Праге) - сопровождалась кратким введением переводчика. Г.Струве писал о внешней и внутренней связи немецкого поэта со славянством, но главным образом с Россией (18 янв. 1930 г.). С.Франк выступил с очерком "Рильке и славянство" (5 окт. 1930 г.). Немецкий поэт-мистик, писал он, был величайшим художественным гением современной Германии (подобно Гёте в его "Восточно-Западном диване"), но вместе с теми западно-восточным человеком; он пытался писать по-русски, "ощущал свое внутреннее сродство со славянским и особенно русским миром".
Существенны, подчеркивал С.Франк, "поэтические свидетельства влияния на него в ранний период чешских поэтов -
Ярослава Врхлицкого, Каэтана Тыла, чешской народной песни". Для Рильке Чехия, ее история, ее природа и культура неразделимы -органически родное поле. Поэт длительное время проживал в Петербурге, путешествовал по Волге. Он испытывал привязанность к России, в письмах свидетельствовал о своей близости к православной духовности.
В развитии российско-славянских связей, в утверждении чувства общности активная роль принадлежала К.Бальмонту, И.Голенищеву-Кутузову, Г.Струве. Каждый из них по-своему участвовал в укреплении литературных связей, славянской взаимности. Формы участия в газете Бальмонта были многообразны. Почти в каждом номере он печатал свои стихотворения, поэмы о России, переводы стихотворений поэтов других славянских стран. Находясь в эмиграции и проживая на атлантическом побережье Франции в поселке рыбаков Капбретон, он неотвязно думал о России, воспевал ее величие и красоту. Мозаика мыслей и чувств предстала в его поэме "Русь": "Русь, Россия, все морские, все лесные чары в ней" (8 июня 1929). В поэме "Грядущая Россия" Бальмонт выражал свои думы и надежды: "Я чую в близких далях // грядущую Россию. // Исчерпав наважденье, // предельный гнет беды... // Она блеснет в сиянии // пастушеской звезды". "Бальмонт - певец России", - писал Г.Струве, оценивая главный мотив его поэзии (29 марта 1930). Пребывая в эмиграции, К.Бальмонт посетил страны южных и западных славян, подолгу проживал в Белграде, Праге, Софии, устанавливал живые связи со многими поэтами. Результатом знакомства с поэзией и ее творцами были его переводы стихотворений, произведений фольклора, поэм. Многие из них печатались в обозреваемом нами еженедельнике, затем они вошли в его сборники. В статье Л.Львова "Бальмонт и славяне" (25 апр. 1931 г.) оценивались книги поэта: "Соучастие душ": Очерки (София, 1930), "Золотой сноп болгарской поэзии" (София, 1930). Критик писал: "Бальмонт виртуоз стиха, упивается великолепием Слова... Он стал ясновидящим всей Славии, он передает по-русски фольклор и
наиболее трепетные поэмы из литератур братских народов (25 апр. 1931 г.). О необыкновенной активности Бальмонта и важности его творческоой деятельности Л.Львов писал: "Сколько номеров "России и славянства", столько песен Бальмонта. И в этих песнях пламенеет мысль поэта о своей родине и его беззаветной верности ей. Россия для него - "купель славянская". Критик отмечал: в сокровищнице поэзии К.Бальмонта - "богатство чехословацких поэтов, которое он претворяет в наше русское богатство. Имена Бржезины и Врхлицкого многие услышали от Бальмонта. Песни - стихи Неруды и Кеднера, Совы, Рокиты, Тэра, Томана, Волькера, Пелишека, Кубки, Маха, Безручка, Ружены Шварцевой "звучали и звучат нам из уст Бальмонта".
В своих стихах и размышлениях в прозе Бальмонт затрагивал различные аспекты славянского единения. "Что дают славяне миру?", - ставил он вопрос. И отвечал: "славяне дают миру душу, способность самоотдачи. Заглядывая в историю и гвооря об испытаниях, выпавших на долю славян, о бедах, которые приносили им: монголы русским, турки болгарам, немцы чехам, - Бальмонт подчеркивал, что этот горький и страшный путь был дорогой раскрытия наших душевных богатств, огненной кузницей, в которой мы выковали нашу волю, железо, мечи, создали серебро сказок, золотые гроздья народных песен".
В статьях и переводах Бальмонт раскрывал отношение к России, восприятие ее облика в других славянских странах. В этом ряду - перевод стихов крупнейшего поэта Болгарии Ивана Вазова: "Россия! Как нас это имя // пленяет, милое, родное! // Оно лучами огневыми // светило в горе наше злое" (19 окт. 1929 г.).
Нередко К.Бальмонт делал "связки" стихотворений переводимых поэтов, сопровождая их своими комментариями, характеристикой всего творчества автора, своими стихами. В таком "симбиозе" предстают О.Бржезина, Я.Врхлицкий, Я.Каспрович. "Поэт кристаллический" - назвал К.Бальмонт Бржезину в статье, обращенной к чешскому поэту. "Я славянин, русский, - писал он, -
чувствую, что узнаю самого себя в славянине, поляке Яне Каспровиче, и в славянине, чехе Бржезине..." "Родством душ" назвал это чувство К.Бальмонт. Своими суждениями предварил он перевод поэмы Бржезины "Вино сильных" (27 июля 1929 г.): "Бржезина несомненно является самым сильным чешским поэтом XIX в. В его книгах "Строители храма", "Руки" - высокое торжество символической поэзии". К.Бальмонт ставил чешского поэта на уровень с Э.По, Ш.Бодлером, У.Уитменом.
"Связка" прозы и стихов печаталась в еженедельнике от 17 авг. 1929 г. К.Бальмонт комментировал свое восприятие творчества переводимого автора: "Из всех чешских поэтов XIX в. и XX, больше всего... для создания широких основ поэтического творчества сделал неутомимый Ярослав Врхлицкий". А в разделе "Книжная полка" это признание поэта подтверждалось - приводились данные о вышедшей книге: Врхлицкий Я. Избранные стихи (пер. К.Д.Бальмонта).
Как поэт, переводчик стихов югославских поэтов, как исследователь славянских литератур проявил себя И.Голенишев-Кутузов. В еженедельнике он дебютировал лирическими стихами по мотивам югославских впечатлений: "После грозы в Дубровке", "У водоема", "Боснийские 'мотивы" и др. Переводил он сербских и хорватских поэтов: Владимира Назара, Алексея Шантича, Иво Войновича и др. Наиболее значительной работой в этом жанре был перевод "Оды на смерть Льва Толстого" Иво Войновича. Голенищев-Кутузов писал: на закате своих дней поэт "охватил духовным взором бесконечные дали России". Критик отозвался также о трагедии "Смерть матери Юговичей" И.Войновича. В этой трагедии о республике Дубровницкой "слышится голос Демона" (16 нояб. 1931). Под рубрикой "Югославские писатели" печатался литературно-критический этюд о Л.Назаревиче, где отмечались достоинства его произведений: яркость образов, богатство и чистота языка, раскрытие живого человеческого чувства, что рано стяжало ему известность в Сербии и Хорватии (8 марта 1930 г.). И.Голенищев-Кутузов познакомил читателей и с получившим известность
прозаиком Иво Андричем, который "по справедливости считается в ряду лучших югославских прозаиков". Его книги возникли не из беспочвенных интеллигентских раздумий, а из страданий, "из кипения жизни и порыва чувств". Писатель "хотел служить истине".
Известный деятель эмиграции Глеб Струве печатал в еженедельнике стихотворения, активно выступал как литературный критик, писал преимущественно о получившем признание в русском зарубежье молодом поколении прозаиков и поэтов (В.Сирин, Н.Туроверов и др.). Периодически выступал с "Заметками о стихах", отличавшимися доброжелательным тоном и в то же время критической остротой оценок.
Е.Ф.Трущенко
96.04.012. ЛИТЕРАТУРА "ВТОРОЙ ВОЛНЫ" РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ
Вторая мировая война породила поток русских эмигрантов.По далеко не полным данным, к 1952 г. только в Европе было 452 тыс. перемещенных граждан СССР. В период с 1941 по 1950 г. 548 тыс. русских эмигрантов прибыло в Америку (The Encyclopedia Americana: International Edition. - N.Y., 1993. - Vol. 37. - P. 525.).
Во "второй волне" русской эмиграции было немало людей, посвятивших себя литературному творчеству. Среди них поэты Иван Елагин, Ольга Анстей, Дмитрий Кленовский, Борис Нарциссов, Игорь Чиннов, Валентина Синкевич, поэты и прозаики отец и сын Марченко (взявшие себе псевдонимы Николай Нароков и Николай Моршен), Сергей Максимов, Владимир Марков, Борис Филиппов, прозаики Леонид Ржевский, Владимир Юрасов, Борис Ширяев и многие другие. С "первой волной" новых изгнанников объединяло политическое наприятие советской реальности, горечь изгнания и связь с древлюцинной культурой. Если беженцы первых послеоктябрьских лет испытали ужасы революции и гражданской войны, то на долю эмигрантов "второй волны" выпали или
