CC BY
13
самые разные пласты содержания: эпохальные, национальные, социально-бытовые, нравственные, философские, религиозные. Они настойчиво соотносили произведения с текущей современностью и прошлыми эпохами, с творчеством писателей других стран, с надэ-похальными феноменами человеческого бытия. Именно этими учеными в первую очередь учитывался «специфически гуманитарный аспект» литературоведческого исследования: «персоналистская ориентация мысли» в противовес господствовавшей в рамках литературоведческих школ «деперсонализации» творчества (с. 153).
Признавая достоинства вненаправленческих методов, авторы книги усматривают и такие их недостатки, как склонность к эссеи-стике: «В подобных случаях мы имеем дело скорее с опытами индивидуального прочтения художественного произведения, нежели с актами строго научного рассмотрения» (с. 154).
В числе зарубежных методик, повлиявших на исследования «вненаправленцев», авторы называют немецкую герменевтику и французский персонализм (Э. Муньё, П. Рикёр). Однако мировоззренческой основой является «нравственно ориентированная философия жизни», разработанная ранним Бахтиным и некоторыми другими мыслителями (с. 155).
Подводя итоги деятельности литературоведов «вне школ», авторы пособия пишут: «...их методология являла собой неуклонную верность элементарным вещам: неустанному поиску истины и -простому здравому смыслу» (с. 156).
Книга снабжена указателями - предметным и именным.
Ю.Е. Барбакадзе
2016.03.002. ВИЛЛЕР С. ПРОБЛЕМА ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ОСМЫСЛЕНИЯ СРАВНЕНИЙ (В НАУКЕ И ЛИТЕРАТУРЕ). WILLER S. The problem of theorizing comparisons (in science and literature) // Neohelicon. - Budapest, 2014. - Vol. 41. - P. 371-380.
Ключевые слова: сравнение; аналогия; литература и естествознание; компаративный метод.
Стефан Виллер (Гумбольдтовский университет, Берлин) начинает с констатации очевидного факта: в ряду форм интеллектуальной активности сравнение - одна из наиболее распространенных и интенсивно практикуемых; «мы сравниваем постоянно»,
«познание и восприятие как таковые были бы невозможны без способности сознания к сравнению» (с. 371).
Несмотря на обыденность процедуры сравнения, С. Виллер усматривает в этом ментальном приеме важную теоретическую проблему. Он предпринимает попытку набросать основы теории сравнений, необходимость которой вызвана хотя бы уже тем, что сравнение существует в многочисленных разновидностях и на разных уровнях научного познания: оно может быть и единично используемым приемом, и последовательно проводимым методом (в разного рода компаративных дисциплинах - анатомии, мифологии, лингвистике и т.п.).
Оставляя в стороне компаративистику как отрасль литературоведения, С. Виллер первым делом обращается к самой простой разновидности сравнения, типичной для любой литературоведческой работы, - «к сравнению, понятому как филологическая практика» (с. 372). Самая распространенная форма филологического сравнения - сноска, которая вводится словом «сравни» (в английской традиции «confer», в немецкой - «vergleiche»).
Данная форма сравнения, при всей ее маргинальности (ведь если бы данное «сравни» принадлежало к основной линии аргументации, исследователь не отправлял бы ее в сноску), кажется, не содержит в себе ничего проблематичного, не вызывает никаких сомнений и возражений. Однако Петер Сонди в работе «О филологическом познании» показал, что даже подобное простейшее сравнение представляет существенную эпистемологическую проблему. П. Сонди выдвигает возражения против метода выявления «параллельных мест», отрицая саму предпосылку сравниваемости якобы сходных пассажей в пределах текстов одного автора или даже в пределах одного текста. По его мнению, истинное герменевтическое прочтение текста выявляет его «радикальную единственность, которая не имеет ни параллелей, ни сравнений» (с. 172): «Ведь тексты проявляют себя как индивидуумы, а не как экземпляры (als Individuen, nicht als Exemplare)»1.
С. Виллер обращает внимание на общераспространенное некритическое смешение двух слов, выражающих идею сравнения:
1 Szondi P. Hölderlin-Studien. Mit einem Traktat über philologische Erkenntnis. -Frankfurt a. M., 1967. - S. 21.
«parallel» (весьма типичное для французской традиции, начиная по крайней мере с «Параллелей между древними и новыми» Шарля Перро) и «comparison». Их, однако, следует разделить семантически, поскольку за этими словами стоят два разных метода сравнения (даже «две различные эпистемологии», с. 373), разница между которыми практически не осознается.
Чтобы эксплицировать различие между методом «параллели» и методом «компарации», нужно, как полагает С. Виллер, обратиться к этимологии этих слов.
«Параллель» - греческое по своему происхождению сложное слово, включающее приставку «para» («возле», «рядом») и прилагательное «alos» («другой»). Если принимать во внимание эту этимологию, то смысл «проведения параллели» состоит просто в том, чтобы «поставить одну вещь рядом с другой».
«Compare» - также сложное слово, имеющее, однако, латинское происхождение: оно составлено из предлога «com» (со значением «с») и глагола «parare» («приравнивать»), который этимологически связан с прилагательным «par» («равный»). Смысл «compare», таким образом, состоит в «уравнивании», «приравнивании».
«To parallelize» и «to compare» - разные действия; однако их можно представить и как стадии одного процесса: «нужно поставить две вещи рядом, чтобы увидеть, что они одинаковы; нужно провести параллель, чтобы сравнить» (с. 373). В процессе сравнения происходит переход с уровня «para» (простого соположения, установления вещей «рядом друг с другом») на уровень «par» (выявления внутреннего тождества или родства).
Это тонкое различие, по мнению С. Виллера, нужно иметь в виду при обращении к истории сравнительного метода в науке XIX столетия, ставшего веком становления компаративистики в ее самых разнообразных формах.
Ко второй половине этого века сравнительный метод не только становится общераспространенным, но и осознается многими учеными как «инновационная сила современного интеллектуального прогресса» (с. 373): Адольф Гарнак называет его «господствующим началом (Herrscherin) в науках, без которого не может обойтись ни одна дисциплина»; Вильгельм Дильтей - «единственным методом (Verfahren), позволяющим подняться к истинам более обобщенного порядка» (цит. по: с. 373).
Как, однако, должна осуществляться процедура сравнения и что, собственно, должно сравниваться? Этимологи с давних времен сравнивали языки, просто сопоставляя сходные по звучанию слова: фонетическая или буквенная похожесть слов служила критерием сравнения (tertium comparationis), который казался неоспоримым в силу своей внешней очевидности.
Переворот в методологии сравнения производит Фридрих Шлегель, который в работе «О языке и мудрости индийцев» (1808) предложил сравнивать не отдельные слова, основываясь на их очевидном фонетическом сходстве, но сами внутренние структуры языка, сходство которых далеко не очевидно. Однако именно такое сравнение, производимое «сравнительной грамматикой», по мнению Шлегеля, способно пролить свет на генеалогию языка точно так же, как «сравнительная анатомия проливает свет на естественную историю» (цит. по: с. 174).
В сформулированной Ф. Шлегелем идее сравниваемости структур Мишель Фуко видит основу нового, современного знания: речь идет о сравнении, которое не нуждается во внешнем критерии (каким для компаративных этимологов служило внешнее фонетическое сходство слов) и направлено на выявление не внешнего подобия, но «исторических, и даже скорее генеалогических связей между сравниваемыми объектами» (с. 374).
Методологическое различие между «генеалогическими аналогиями» и аналогиями, обыгрывающими внешнее сходство, во второй половине XIX в. отчетливо осознается многими учеными. Свидетельство тому - работа филолога-индолога и религиоведа Макса Мюллера «О ложных аналогиях в сравнительной теологии» (1873), в которой он отвергает аналогии, основанные на фонетическом сближении имен даже в том случае, если внешнее сходство слов кажется очевидным.
М. Мюллер приводит пример из работы Уильяма Эллиса «Полинезийские исследования» (1829), где полинезийское имя первой женщины, созданной Верховным Богом из кости мужчины, звучит как «Ivi» (на одном из полинезийских языков оно означает также «кость»), что наводит Эллиса на аналогию с именем Евы -«Eve». Мюллер напоминает, что «Eve» - всего лишь английская версия еврейского имени «Chavah», которое звучит совсем не так, как «Eve», а далее формулирует общее положение, которое может
показаться парадоксальным: «Сравнительная филология учит нас вновь и вновь, что когда мы находим слово, которое выглядит совершенно одинаково в греческом и санскрите, мы можем быть уверены, что это не одно и то же слово; то же самое касается сравнительной мифологии»1.
Аналогия с филологической компаративистикой служит Мюллеру аргументом в его критике сравнений на основе слишком очевидного сходства. Критика определенной компаративной стратегии основана, таким образом, на «метасравнении» двух наук -сравнительной филологии и сравнительной мифологии; «очевидно, что резкая критика, направленная против сравнения объектов изучения, не препятствует энтузиазму в отношении сравнения самих научных дисциплин» (с. 375).
Сходное негативное суждение о сравнениях, основанных на внешней очевидности, С. Виллер находит в «Происхождении видов» Чарлза Дарвина (1859), а именно в 14-й главе, названной «Взаимные сходства живых существ». Любопытно, что при обсуждении сходств в анатомическом устройстве организмов Дарвин в качестве аналогии привлекает ситуации сходства в устройстве языков. Он, таким образом, использует ту же аналогию между науками, что и Ф. Шлегель, но в обращенном виде: если Шлегель, обсуждая компаративную филологию, апеллировал к примеру сравнительной анатомии, то Дарвин поступает ровно наоборот.
По Дарвину, истинное сходство видов основано на генеалогическом принципе, т.е. на их общем происхождении. Однако внешние признаки, в которых выражается это сходство, могут быть малозаметными, внешне незначительными, - такими, как величина челюстного угла или способ, каким насекомое складывает крылья (с. 375-376).
И напротив, очевидные, заметные сходства могут быть обманчивыми. Дарвин формулирует в связи с этим парадокс, который весьма напоминает вышеприведенное парадоксальное суждение М. Мюллера: «Нет ничего более ложного, чем сопоставление форм, в наибольшей степени напоминающих друг друга» (цит. по: с. 376).
1 Müller M. On false analogies in comparative theology // Müller M. Introduction to the science of religion. - L., 1873. - P. 301.
Внешнее очевидное сходство весьма часто объясняется не генеалогическим родством, но общей средой обитания: так, сходство китов с рыбами (форма тела, плавникообразные конечности) объясняется их обитанием в водной среде.
Сравнение - прием, который принадлежит не только научному мышлению, но и риторике и литературе. Изучение сравнительных техник, таким образом, встраивается в круг исследований, объединенных темами «наука и художественная литература» и / или «риторика (риторичность) науки»1.
На этом основании С. Виллер избирает третьим своим героем поэта, казалось бы, бесконечно далекого от какого бы то ни было научного мышления, - Лотреамона, который представляется исследователю весьма важной фигурой «в контексте сравнительных техник» (с. 377) середины XIX в. («Песни Мальдорора» были опубликованы в 1869 г.). Андре Бретон, увидевший в этом поэте предтечу сюрреализма, провозгласил его создателем «прекрасных "как"» («beaux commes»), выделив тем самым сравнение как главный поэтический прием Лотреамона.
Бретон, без сомнения, имел в виду то знаменитое место из «Песен Мальдорора», где красивый юноша посредством повторяющейся формулы «он прекрасен как...» сравнивается с целым набором весьма странных вещей и ситуаций - например, «со случайной встречей на анатомическом столе швейной машинки и зонтика» (цит. по: с. 378).
Сравнение у Лотреамона выявляет не внешнее сходство сравниваемых сущностей (сходство, которого и в помине нет), а, напротив, обыгрывает их разнородность и удаленность друг от друга. Сравнение как бы утверждает, что, несмотря на несходство предметов, между ними может существовать скрытая связь: это сравнение-гипотеза, а не сравнение-констатация. Такой подход к технике сравнения объединяет Лотреамона с учеными - религиоведом и филологом М. Мюллером и биологом Ч. Дарвином: все они избегают сравнений, основанных на внешней очевидности, и предпочитают сопоставлять мало похожие вещи, надеясь, что сравнение выведет их на глубинную генеалогическую связь этих вещей.
1 Gross A.G. The rhetoric of science. - Cambridge, 1990.
Принято считать, что во второй половине XIX в. между наукой и художественной литературой пролегла непреодолимая пропасть. Однако С. Вилллер полагает, что «концептуализация сравнений», пример которой он дал в реферируемой статье, помогает перекинуть мост через эту пропасть, поскольку показывает, что в основе научного и поэтического мышления могут лежать сходные принципы и посылки.
А.Е. Махов
НАПРАВЛЕНИЯ И ТЕНДЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ
2016.03.003. ПОЭТИЧЕСКОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ: ДИСКУССИЯ В ЖУРНАЛЕ «НАРРАТИВ», 2009-2014. (Сводный реферат).
1. МАКХЕЙЛ Б. Вводные размышления о нарративе в поэзии. MCHALE B. Beginning to think about narrative in poetry // Narrative. -Columbus: Ohio state univ. press, 2009. - Vol. 17, N 1. - P. 11-27.
2. ХЕЙДЕН Б. Нарратив в поэзии: Проблема нарративной теории. Heiden B. Narrative in poetry: A problem of narrative theory // Narrative. - Columbus: Ohio state univ. press, 2014. - Vol. 22, N 2. - P. 269283.
3. МАКХЕЙЛ Б. Дальнейшие размышления о нарративе в поэзии: Краткий ответ Брюсу Хейдену.
MCHALE B. Thinking some more about narrative in poetry: A brief reply to Bruce Heiden // Narrative. - Columbus: Ohio state univ. press, 2014. - Vol. 22, N 2. - P. 284-287.
Ключевые слова: поэзия; нарратология; повествование; стихотворные нарративы; тематическая организация; сегментация; контрапункт.
Нарратология практически не уделяет внимания поэтическим повествованиям в их художественном своеобразии, между тем стихотворные нарративы - существенная по объему и значению часть повествовательного корпуса, включающая в себя такие важные для нарративной теории произведения, как гомеровские поэмы или «Евгений Онегин» Пушкина. Б. МакХейл (университет шт. Огайо) считает, что это объясняется отсутствием в современной теории
