CC BY
12
2014.01.018. НЕДЕВА М. МЕЖДУ ГЛОБАЛЬНЫМ И НАЦИОНАЛЬНЫМ: ОРГАНИЗАЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ НАУКИ. NEDEVA M. Between the global and the national: Organising European science // Research policy. - 2013. - Vol. 42, N 1. - P. 220-230. -Mode of access: http://dx.doi.org/10.1016/j.respol.2012.07.006
Ключевые слова: научная динамика; изменения науки; организации науки; Европейский исследовательский совет; научное сообщество; пространство исследований.
Автор статьи, эксперт Института исследования инноваций Университета Манчестера (Великобритания), представляет свое видение причин изменений научной политики и организации науки в Европе.
Исследовательские организации служат связующим механизмом между «пространствами» и «областями» исследований. С одной стороны, исследовательская организация - это узаконенная единица ресурса в науке, и, с другой стороны, она позволяет исследователям и ученым быть эффективными производителями знаний и участниками трансорганизационных и межнациональных сообществ знаний.
«Исследовательские пространства» определяются как «неотъемлемые» связи между исследовательскими организациями и понятиями полезности знания. Исследовательские организации вовлечены в отношения с другими организациями через обмен деньгами и людьми для получения знания. Они не могут функционировать без ресурсов. Ресурсы обмениваются на знание, которое воплощается в научных артефактах (академических публикациях, книгах, отчетах о научно-исследовательской работе, базах данных, оборудовании и технических средствах, методах, новых молекулах и т. д.), и / или знание, воплощенное в компетентностях людей.
Объединение научных организаций на европейском уровне, включая учреждение Европейского исследовательского совета (European Research Council - ERC), обсуждается в контексте понятия «наука» как отношения между «областями» и «пространствами» исследований. «Области исследования» включают три связанных элемента: относительно пересекающиеся сообщества знаний, последовательные совокупности знаний и исследовательские организации. В этом контексте сообщества знаний определены как
группы исследователей, которые разделяют схожие эпистемиче-ские предположения, методологии и развивают системы репутаци-онного контроля. Члены сообществ специальных знаний, разделяя фундаментальные допущения, методологии, методы, правила и критерии, вовлечены в интенсивные взаимодействия, основанные на обмене информацией, потоках знаний и репутационной иерархии. Следовательно, сообщества знаний можно различать как относительно постоянные социальные сети.
Уже в 1950-х годах научные элиты некоторых сообществ знаний прилагали большие усилия, чтобы расширить национальные исследовательские пространства. Они способствовали учреждению панъевропейской финансирующей организации с целью поддержки фундаментальных исследований и формирования принципов, подобных тем, на которых основан Национальный научный фонд в США. Это было в значительной степени попыткой импортировать формат научных организационных структур из США, невзирая на местный контекст. В то время процесс организации науки на европейском уровне был ограничен из-за слаборазвитости европейских институтов, стремления к национальной автономии, включая ускоренное формирование и стабилизацию национальных исследовательских пространств (НИП), низкого уровня соизмеримости НИП, а также более широких факторов - низкого уровня развития рынка и слабой интеграции. «Пока Европа намеревалась создавать "не имеющий гражданства рынок", обсуждать создание "не имеющей гражданства науки" было слишком много для того времени» (с. 224).
Однако в течение следующих двух десятилетий появились научные организации европейского уровня в двух специальных областях - ядерных исследованиях и молекулярной биологии. В 1952 г. была создана как межправительственная Европейская организация по ядерным исследованиям (ЦЕРН), а в 1957 г. - Европейское сообщество по атомной энергии (ЕВРАТОМ). Это ознаменовало важную веху в строительстве Европейского экономического сообщества (ЕЭС). ЦЕРН была поддержана элитой европейских физиков, которые обеспечивали лоббирование в своих национальных правительствах. Не было простым совпадением то, что первая европейская научная организация появилась в области исследования, которая явно глобальна и требует крупномасштабного сотруд-
ничества, дорогого оборудования и учреждения международных стандартов использования и безопасности. Кроме того, ядерная физика в это время была достаточно интернационализированной областью и характеризовалась напряженным соревнованием с США.
Более чем десятилетие спустя, в 1964 г., была основана Европейская организация молекулярной биологии (EMBO), а затем, в 1974 г., была учреждена Европейская молекулярно-биологическая лаборатория (EMBL).
В общем этот начальный период формирования общеевропейских научных организаций характеризуется большим влиянием могущественных, хорошо организованных элит в немногих изолированных областях исследования, которые ярко проявили свое влияние на национальном уровне. Они действовали как «лидеры изменений» (с. 224). В это время развитие европейских научных организаций находилось в зачаточном состоянии, а поддержка на национальном уровне была фрагментированной и непостоянной.
В 1970-е годы стали появляться так называемые «разбросанные» организации (D.J.v.H. Gronbaek, 2003): Европейская организация сотрудничества в научно-технических исследованиях (European Co-operation in Scientific and Technical Research - COST) (1971) и Европейский научный фонд (ESF) (1974). Эти организации отличались от созданных ранее тем, что они покрывали целый спектр исследований, включая общественные науки. В то же время они были спроектированы таким образом, чтобы обеспечить платформы для кросснационального сотрудничества, а не поддерживать науку на европейском уровне. Как следствие, они или занимаются организацией международных встреч, или, как в случае ESF, не имея средств как таковых, координируют национальные исследовательские программы и обеспечивают международную экспертную оценку.
Параллельно продолжали существовать и появляться различные исследовательские программы ЕЭС. Однако правительства все еще ревниво охраняли свой суверенитет и были настроены против дальнейшего расширения роли сообщества в научно-технической сфере. Поэтому все программы должны были быть одобрены отдельно и единодушно Советом Европейского парламента. Единственным способом обойти это было учреждение в 1983 г. Рамочной
программы, которая объединила все исследовательские программы в технологических областях.
Стимулом для этих событий были развитие промышленности и созревание европейской политической элиты. Национальная поддержка, однако, оставалась относительно низкой, что выражалось в организациях координационного типа, с одной стороны, и в принятии принципов субсидиарности - с другой.
Автор с помощью интервью восстанавливает историю учреждения ERC, выделяя события, дебаты и структурные условия в период 2002-2004 гг. В конце 2004 г. было принято решение включить программу IDEAS в предложения по Седьмой рамочной программе ЕС, а ERC назначить официальным исполнителем. Это предложение, принятое в апреле 2005 г., обозначило изменение миссии, функций и управления ERC.
Респонденты определили начало политической работы по учреждению ERC примерно в середине 1990-х годов, но проследить все события оказалось трудно. Обсуждения проходили в неофициальной обстановке и приняли форму общего недовольства научно-исследовательской работой на европейском уровне. Однако интервьюируемые отметили причастность к этим событиям тогдашнего генерального директора EMBL, профессора Фотиса Ка-фатоса (Fotis Kafatos) и физика, ставшего политическим деятелем, Хосе Мариано Гаго (Jose Mariano Gago). Кроме того, десять человек (биологи, физики и некоторые политики) были приглашены на заседания, проводившиеся в Шведской королевской академии в 2000-2001 гг. Основная тема дискуссий - должна ли Европа тратить больше усилий на научные исследования. Было достигнуто согласие не только в том, что Европа уделяет недостаточное внимание науке, но и в том, что она движется в неправильном направлении: при неплохом положении дел в теории Европа отстает в практических приложениях. С такой политической «мантрой» обратились ученые (с. 224-225). Однако в ходе дискуссий было признано, что Европа отстает как в теории, так и в практическом приложении знаний.
В октябре 2003 г. открытое письмо в поддержку учреждения ERC, подписанное 45 европейскими нобелевскими лауреатами, было представлено тогдашнему европейскому специальному уполномоченному по научным исследованиям Филиппу Баскину (Philippe
Busquin). Показательно также, что 52 европейские научные организации от всех научных областей подписали письмо, которое было опубликовано в журнале «Science» 6 августа 2004 г. В нем говорилось: «Расширенный Европейский союз, избранный новый Европейский парламент и новая Комиссия должны воспользоваться исторической возможностью, чтобы без промедления основать Европейский исследовательский совет...» (цит. по: с. 225). Это воззвание также подчеркнуло большое значение участия европейского научного сообщества в этом процессе.
Традиционно европейская политика формировалась на «принципах субсидиарности» (подтвержденных Маастрихтским договором 1992 г.). Это означает, что ЕС может действовать только в тех случаях, когда действий отдельных стран недостаточно. Это привело к формированию понятия европейской добавленной стоимости в исследованиях следующим образом: «До сих пор европейская добавленная стоимость была определена как сотрудничество исследовательских групп в разных странах. Теперь пора привести новое определение добавленной стоимости, которое включает принцип, по которому разрешается исследователям в любом европейском государстве конкурировать со всеми другими исследователями на основе превосходства. Конкуренция в достижении реального превосходства в исследованиях должна стать основной частью нового, передового определения европейской добавленной стоимости» (цит. по: с. 225).
В статье также описываются проблемы, связанные с принятием условий сотрудничества с ERC, и особенности дискуссий по этой теме в Великобритании, Италии, Испании, Франции и Голландии. Так, в Великобритании ученые активно сопротивлялись созданию ERC, поскольку боялись, что их зрелая, устоявшаяся научная система будет размыта созданием научного совета на европейском уровне. «Положение британского политического истеблишмента будет лучше понято в контексте более общего скептицизма ко всему европейскому и, более определенно, неверия в способности Комиссии избавить себя от бюрократии» (с. 227-228).
В целом процессы организации науки на европейском уровне автор интерпретирует как ряд последовательных попыток облегчить врожденную напряженность между локальными, т.е. национальными, «областями исследований» и «глобальными простран-
2014.01.019-020
103
ствами исследований». Движущей силой этих процессов были научные элиты европейских стран. Они чувствовали себя ограниченными рамками национальных пространств исследований и были способны влиять на восприятие этого положения политиками.
Есть одно известное исключение - рамочные программы (Framework Programmes), которые продвигаются промышленностью и назревающими европейскими политическими элитами. Все другие организационные структуры продвигались научными элитами.
Также отмечается, что на всем протяжении истории расширения НИП на европейском уровне существенную роль играют биологи. Их роль, однако, несколько отличается с точки зрения учреждения EMBO/EMBL и ERC. В первом случае биологи действовали как «независимая» научная элита; в последнем - они использовали свой опыт и влияние, чтобы организовать европейскую научную элиту. Это не стало неожиданностью: биологи были группой, которая чувствовала себя особенно ограниченной, имея некоторый опыт европеизации и влияние, чтобы увлечь других и формировать политическое желание. Эта область является неотъемлемо международной, полагается на современное оборудование и лаборатории, которые, как правило, сконцентрированы в особых местах. Доступ к этим лабораториям крайне важен для успеха как отдельного ученого, так и коллектива.
Учреждение такой организации, как ERC, стало возможным за счет мобилизации европейских научных элит, совместной работы политических организаций европейского уровня и достижения соизмеримости национальных исследовательских пространств.
С.М. Пястолов
2014.01.019-020. МЕТОДЫ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В ОБЛАСТИ ЭНЕРГЕТИКИ. (Сводный реферат).
2014.01.019. The evolution of China's national energy RD&D programs: The role of scientists in science and technology decision making / Zhi Qiang, Su Jun, Ru Peng, Anadon L.D. // Energy policy OnlineFirst. -2013. - P. 1-18. - Mode of access: http://dx.doi. org/10.1016/j.enpol. 2013.06.044i
2014.01.020. LIN CHEN-CHUN, YANG CHIA-HAN, SHYUA J.Z. A comparison of innovation policy in the smart GRID industry across the Pacific: China and the USA // Energy policy. - 2013. - N 57. -
