CC BY
11
игнорируются специфические для каждого региона внутренние ресурсы его развития, и от этого страдает национальное развитие в целом (с. 61).
Вместе с тем необходимость стратегического территориального планирования, которое способно осуществлять лишь центральное правительство (в России - федеральный центр), очевидна. Региональное управление должно думать о мобилизации внутренних ресурсов развития своего региона, а не о задачах общенационального развития. Поэтому, пишет автор в заключение, в условиях глобализации, активизировавшей регионы внутри стран в качестве самостоятельных субъектов социально-экономического развития, и понадобилась новая (партнерская) парадигма взаимоотношений центрального правительства и регионов, чтобы в национальной экономике регионов не были утрачены общенациональные ориентиры и чтобы возврат к принципу «центр - периферия» стал невозможен.
А.А. Али-заде
2012.04.009. КАМАЕВ Р.А. ФОРМИРОВАНИЕ ИНФРАСТРУКТУРЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ РЕГИОНОВ КАК КРИТЕРИЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ УПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ: РОССИЙСКАЯ КАРТИНА // Камаев Р.А. Стратегия развития региона на основе управления государственным имуществом (На примере города Москвы). - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2012. - 159 с. - С. 63-97.
Ключевые слова: экономика регионов; устойчивое развитие регионов; региональные диспропорции; государственная собственность; управление государственной собственностью; инфраструктурное развитие; эффективность работы государственной собственности.
Российский автор обосновывает необходимость оценки эффективности управления государственной собственностью, критерием которой может служить ее способность работать на формирование инфраструктуры экономики регионов - системы устойчивого развития регионов. Эффективность управления государственной собственностью в современной России он оценивает по ряду ос-
новных показателей - состояния инфраструктуры информационного общества, социальной инфраструктуры и т.д.
Сегодня глобальная экономика как новый тип социально-экономической системы, пишет автор, имеет разные характеристики: постиндустриальная хозяйственная система, инновационная экономика (знаний), экономика высокотехнологичных услуг и человеческого капитала, информационная экономика. Но это также и экономика регионов.
Появление феномена экономики регионов (инновационной экономики) потребовало нового государственного управления в национальной социально-экономической системе - государственной политики экономического регионализма, представляющей политику устойчивого развития (и тем самым социально-экономического выравнивания) регионов страны через поиск каждым регионом собственных ресурсов роста. В такой политике устойчивое развитие регионов есть необходимое условие устойчивого национального социально-экономического развития.
Экономика регионов не только требует от государства новой модели управления национальной социально-экономической системой в целом, она чрезвычайно актуализировала именно управление государственной собственностью, которое должно подчиниться уже не абстрактной задаче макроэкономического блага, а задаче достижения конкретного - территориального - блага. От государственного управления в экономике потребовалось непосредственное включение не просто в институциональное обеспечение территориального развития, но в само территориальное развитие -инфраструктуры, деловой среды, человеческого капитала. А непосредственное включение государства в «повседневную» (территориальную) экономику может воспроизводиться только в рабочем режиме управления государственной собственностью: государство должно осуществлять на рынке менеджерские функции, не имея никаких привилегий по отношению к менеджменту предприятий других форм собственности, и вместе со всеми подчиняться рыночным механизмам.
Современная Россия, как и любая другая страна, не может сегодня оставаться в стороне от мировых тенденций глобализации, которые требуют от государства структурной перестройки, направленной на формирование инфраструктуры информационного об-
щества и экономики регионов (знаний). Поэтому важно ответить на ключевой вопрос - осуществляет ли в современной России управление государственной собственностью политику экономического регионализма (формирования инфраструктуры экономики регионов)? Или же государственная собственность в России работает по-старому - на централизованную национальную экономику, заботящуюся не столько о благе территорий и проживающих на них людей, сколько о благе макроэкономических показателей? При этом следует четко понимать, что выполнение государством, казалось бы, частной задачи управления государственной собственностью оказывает прямое влияние не только на экономику собственности, но и на национальную экономику в целом именно потому, что речь идет о государственном управлении, обязанном даже в частной роли управления собственностью думать обо всей экономике.
Одним из интегральных показателей, демонстрирующих, что государственная собственность в стране работает на формирование экономики регионов, является тенденция сокращения региональных диспропорций. В России же многие годы сохраняется прямо противоположная тенденция - нарастание региональных диспропорций. Действительно, едва лишь десять российских регионов обеспечивают более 50% валового регионального продукта (ВРП) страны, в том числе Москва, дающая свыше 20% национального ВРП, в то время как на все остальные российские регионы (а их больше 70) приходится менее 50% национального ВРП. Получается, что в России государственная собственность не скрепляет регионы в единое национальное социально-экономическое пространство, как должно быть, а, напротив, разобщает их, де-факто воспроизводя в стране вместо отношений экономического федерализма (регионализма) отношения экономического конфедерализма (с. 72).
Экономика регионов - это не только единое национальное экономическое пространство, возникающее на базе партнерского договора регионов с центральным правительством, но и инновационная (знаний, высокотехнологичных услуг) экономика. То есть не может существовать инновационная экономика, не будучи экономикой регионов. В России есть экономически продвинутые регионы, но нет экономики регионов, поэтому попытки внедрения в нынешнюю российскую экономику каких-либо отдельных «инновацион-
ных образцов» будут бесплодными до тех пор, пока национальная социально-экономическая система останется в ее сегодняшнем виде (с. 73).
Между тем в сфере управления государственной собственностью отдельные «инновационные образцы» вводятся. Речь идет о такой государственной недвижимости, как ведущие вузы страны, список которых возглавляют Московский и Санкт-Петербургский университеты. Вступил в силу закон о «национальных исследовательских университетах», и эта категория присвоена уже 14 ведущим российским вузам, среди которых оказались, например, Южный и Сибирский федеральные университеты. Принято также решение о создании пяти подобных образовательных центров в Архангельске, Екатеринбурге, Казани, Якутске и Владивостоке.
Действительно, исследовательские университеты, призванные объединить высшую школу и фундаментальные исследования, -ключевая институция экономики знаний, актуальная сегодня по императиву структурной перестройки национальных экономик на принципы экономики знаний. Экономика знаний есть триединство экономики, фундаментальных исследований и высшей школы, для этого и понадобилась институция исследовательских университетов, призванная непосредственно обслуживать чрезвычайные потребности экономики в знаниях. Этот тесный альянс экономики, фундаментальных исследований и высшей школы предопределил появление на рубеже ХХ-ХХ1 вв. институционального феномена инновационной экономики, или, как ее иначе называют, национальной инновационной системы (НИС).
Существуют многочисленные исследования, показывающие, что трансформация национальной социально-экономической системы в НИС представляет реализацию крупнейшего инфраструктурного проекта - переход к инфраструктуре информационного общества и экономике регионов. Он предусматривает введение всех традиционных видов инфраструктуры - транспортной, социальной, управленческой - в новую системность под эгидой компьютерных информационно-коммуникационных технологий. В связи с этим возникает вопрос, выполняет ли в России управление государственной собственностью задачу формирования инфраструктуры, обеспечивающей устойчивое национальное социально-экономическое развитие на основе триединства экономики,
фундаментальных исследований и высшей школы. Ответ, скорее всего, - отрицательный. Конечно, правительство РФ принимает решения по введению структурных элементов экономики регионов и экономики знаний - об учреждении исследовательских университетов, создании центров регионального развития, уже функционирующих в ряде субъектов РФ. Они имеют различные названия: зоны опережающего развития, технопарки, кластеры, особые экономические зоны, агломерации, индустриальные центры, туристско-рекреационные зоны, наукограды. Одним из значимых результатов подобных решений стало динамичное развитие Дальнего Востока, долгое время находившегося в экономической и инфраструктурной изоляции от развитых российских территорий (с. 85).
Однако все эти структурные элементы экономики регионов имеют в России низкий КПД из-за отсутствия объединяющего их национального инфраструктурного проекта - государственного проекта формирования инфраструктуры национальной экономики регионов (экономики знаний). Хорошо то, что российский Дальний Восток опережает по развитию иные российские регионы, но плохо то, что эти «иные» регионы отстают, что Россия представляет собой разорванное социально-экономическое пространство. Между тем национальная экономика регионов не может быть разорванным пространством, поскольку по определению представляет собой пространство регионов, устойчивое развитие которых обеспечивается связывающей их в целостную национальную территорию единой передовой (сформированной на базе компьютерных информационно-коммуникационных технологий) инфраструктурой. В этом состоит главная проблема современного социально-экономического развития России. Программы развития российских регионов (и федеральные, и региональные) не увязаны с программой формирования инфраструктуры национальной экономики регионов как со своим фундаментом. А без такого фундамента российская экономика обречена на распад по границам своих регионов.
Едва ли не главный в современных условиях показатель состояния национального социально-экономического развития - ежегодные объемы поступления в страну трансграничного капитала (иностранных инвестиций). Чем больше эти объемы и чем равномернее они размещены по регионам страны, тем больше страна продвинута на пути формирования единой инфраструктуры эконо-
мики регионов. Продвижение страны на этом пути дает эффект устойчивого национального социально-экономического развития, и трансграничный капитал устремляется в такие экономики. Россия первого десятилетия XXI в. - это страна оттока капитала, и этим все сказано. Но даже и те иностранные инвестиции, которые все же приходят в Россию, концентрируются в московской и санкт-петербургской агломерациях, а также в сырьевых регионах. Это подтверждает тот факт, что у российской экономики две плохие характеристики - территориальное неравенство и сырьевая направленность.
Инвестиционный климат - надежный барометр здоровья / нездоровья национальной экономики. По объемам и структуре иностранных инвестиций российская экономика не отвечает требованиям экономики регионов (знаний).
Разумеется, в России есть прецеденты работы государственной собственности на региональное развитие в параметрах экономики регионов. И таких прецедентов немало. Но эти прецеденты не связаны в общую систему соответствующей государственной стратегией. Поэтому, хотя они и вводят структурные элементы экономики регионов, но не выстраивают ее единую и неделимую инфраструктуру и, следовательно, становятся чуждыми элементами в экономике территориального неравенства и сырья, на которую оказывают малое влияние.
Экономика регионов (знаний) освобождает рыночные механизмы, о чем свидетельствует современная мировая тенденция формирования такой институции, как государственно-частное партнерство. В новой экономике государство вынуждено играть по рыночным правилам - быть непосредственным участником рынка и вступать с рыночными агентами в деловые отношения. Так управление государственной собственностью непосредственно формирует рыночную, деловую среду. Государство впервые оказывается агентом, «бескорыстно» заинтересованным в развитии предпринимательской культуры, прежде всего в секторе малого и среднего бизнеса, где собственно и воспитывается предпринимательская культура. Оно заинтересовано не только по фискальным (налоговым) соображениям, но и по основанию собственной деловой роли в государственно-частном партнерстве. Таким образом, работа государственной собственности в экономике регионов (знаний) на-
дежно проверяется по легко измеряемому показателю - насколько в национальной экономике развит и влиятелен малый и средний бизнес (МСБ). Не случайно все без исключения развитые и динамично развивающиеся экономики - от США до Китая и Индии - по праву могут быть названы экономиками МСБ, в которых на долю этого сектора приходится от 40% ВВП и до 99% всех предприятий. В современной же России доля МСБ в ВВП едва ли превышает 11-12% при высочайших для этого сектора административных барьерах и коррупционных интересах местных органов власти (с. 88).
Российская картина МСБ прямо свидетельствует, что огромная в стране государственная собственность не работает на институциональное укрепление государственно-частного партнерства -на развитие деловой, предпринимательской среды и, следовательно, на экономику регионов (знаний). Масштабная российская государственная собственность работает сегодня не на устойчивое национальное социально-экономическое развитие, а служит старой, отжившей социально-экономической парадигме, т.е. работает вхолостую.
Этот общий вывод подтверждается, например, необоснованно дорогим для российского регионального предпринимательства подключением к электросетям, газу, водоснабжению и стокам, теплосетям. Доходит до того, что малому предприятию выгоднее построить собственную электростанцию, чем покупать сетевые энергоресурсы. При этом анализ показывает, что в России рост цены на электроэнергию только на 40% зависит от федерального правительства, а на 60% - от решений региональных энергетических комиссий. То есть в России отсутствует экономика регионов как экономика развития, поскольку сами региональные власти в большей мере, чем власти федеральные, блокируют региональное развитие. Корень этой дороговизны - в неразвитости в России современной, основанной на компьютерных информационно-коммуникационных технологиях инфраструктуры государственных услуг, значительно удешевляющей их, в том числе за счет снижения их коррупционной составляющей. Даже в Москве, где, например, действуют свыше 620 служб «одного окна», эта современная инфраструктура государственных услуг плохо работает, отнимая у граждан время, силы и формируя отрицательное к себе общественное мнение (с. 91).
О неэффективном управлении государственной собственностью в стране свидетельствует и состояние инфраструктуры информационного общества, характеризующееся сильными региональными диспропорциями - внушительной диспропорцией между Москвой и Санкт-Петербургом, с одной стороны, и остальной Россией - с другой. Москва охвачена Интернетом на 55%, а остальная страна в среднем на 20%, причем в столице скорость попадания в Интернет примерно в 9 раз превышает эту скорость в среднем для остальных регионов. Ненамного меньше разрыв между информационным обществом Санкт-Петербурга и информационным обществом остальной России - в 1,9 раза (по индексу e-Intensity) в пользу Санкт-Петербурга (для Москвы - в 2,4 раза). Между тем, например, Лондон по инфраструктуре информационного общества лишь на 20% выигрывает в среднем у остальных регионов Великобритании. Примечательно, что активность российских пользователей практически не отличается от региона к региону, и, значит, проблема российского информационного общества заключается в неразвитости соответствующей инфраструктуры, а это чисто государственное дело (с. 95).
В современной экономической науке в отношении управления государственной собственностью установлен никем не оспариваемый принцип «наилучшего использования». Это такое использование всей совокупности объектов государственной недвижимости, которое способствует росту ВВП, устойчивости доходной части бюджета, формированию комфортной социальной среды и повышению ценности недвижимого имущества, а также обеспечивает максимизацию настоящей стоимости объекта недвижимости с учетом социальных, градостроительных, административных и экологических ограничений, накладываемых на его использование.
Перечисленные ясные критерии «наилучшего использования» государственной собственности, пишет автор в заключение, позволяют в применении к российской картине функционирования государственной собственности утверждать, что работа государственной собственности в РФ слабо преследует принцип «наилучшего использования» и, значит, не может быть признана эффективной.
А.А. Али-заде
