CC BY
13
2008.04.018-020. КАКОВ ИСТИННЫЙ ХАРАКТЕР «ЦВЕТНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ»?
2008.04.018. TUDOROIU Th. Rose, orange and tulip: The failed postSoviet revolutions // Communist a. post-communist studies. - Los Angeles, 2007. - Vol. 40, N 3. - P. 315-342.
2008.04.019. ДОЛИДЗЕ В. Власть и «революция» в постсоветской Грузии // Центр. Азия и Кавказ. - Lulea, 2007. - № 2. - C. 34-49.
2008.04.020. ЭЛЕБАЕВА А., ПУХОВА М. Транзит в контексте политического развития современного Кыргызстана (1991-2006) // Там же. - С. 79-91.
Т. Тудорою (Монреальский университет - Макгиллский университет, Монреаль, Канада) (018) напоминает, что в 2003-2005 гг. в СНГ произошли демократические революции - в Грузии, на Украине и в Киргизии были сброшены их умеренно авторитарные лидеры. От пришедших к власти демократических прозападных политиков ожидали создания подлинно демократических политических систем, реформирования государственных структур, борьбы с коррупцией, улучшения социально-экономических условий и присоединения трех стран к западному демократическому сообществу.
Однако в этих трех «революционных» странах вскоре возникли трудности с созданием основ демократии: «Всплыли недемократические шаблоны прежних режимов. Господство закона, госреформа, борьба с коррупцией остались мертвой буквой. Становилось все яснее, что революции были совершены прежними протеже низложенных диктаторов, которые лишь на словах клялись в любви к демократии. Энтузиазм народа сменился разочарованием... Причина провала во всех трех случаях общая - слабость гражданского общества. Три революции фактически выражали борьбу за власть в правящей элите, которая не могла допустить демократизации, направляемой гражданским обществом» (018, с. 316). Но в каждой стране была своя специфика.
«Революцию роз» в Грузии подтолкнуло народное возмущение массовыми подтасовками результатов парламентских выборов 2 ноября 2003 г. Оно привело многотысячные демонстрации протеста к зданию парламента. Президент Э. Шеварднадзе был вынужден уйти в отставку. Передача власти оппозиции была закреплена
на выборах президента в январе 2004 г. (М. Саакашвили получил 96,2% голосов) и на парламентских выборах в марте 2004 г., также выигранных оппозиций (018, с. 322).
Падение Шеварднадзе было неожиданным. Дело в том, что несмотря на свои обычные махинации с выборами он допускал развитие элементов гражданского общества: возникло множество НПО, которые пользовались западной финансовой помощью, позволяющей платить своим работникам приличную заработную плату, привлекающую самые яркие личности. «Это помогало созданию культуры активности. Публичная критика правительства за беззаконие и коррупцию, протесты против фальсификации результатов выборов становились нормой» (там же). Важную роль сыграли и грузинские СМИ, прежде всего оппозиционная телевизионная станция «Рустави-2», мобилизовывавшая народ в решающие дни.
Гражданская активность помогла сбросить режим Шеварднадзе, но нельзя забывать, во-первых, о слабости грузинского государства, во-вторых, что «революцию роз» возглавили бывшие протеже свергнутого президента - «борьба за власть поставила их в авангард революционного процесса, но это не означало, что они стремились к революции» (018, с. 323)1.
Соответственно, «траектория развития Грузии после 2003 г. вряд ли была революционным преобразованием государства» (018, с. 324). Считается, что оно стало более эффективным и менее коррумпированным, сменилась часть политиков, начались рыночные реформы. Важный шаг в восстановлении контроля над территорией -мирное воссоединение с Аджарией в результате вынужденного бегства в Москву местного диктатора А. Абашидзе. Одновременно ухудшение отношений с Россией обеспечило ее поддержку сепаратизма Абхазии и Южной Осетии.
Демократическое развитие Грузии ослабляется заметным усилением президентской власти, уменьшением влияния парламента, большей контролируемостью судебной системы, что закреплено многочисленными поправками к конституции. Некоторые авторы даже называют нынешнюю политическую систему «бонапартист -
1 Jones S. The Rose revolution: A revolution without revolutionaries? // Cambridge rev. of intern. а1Гап^. - 2006. - Vol. 19, N 1. - P. 33-48. - Описание здесь и далее по реф. источнику.
ской» (там же). Следовательно, «фактически "революция роз" вряд ли может считаться истинной революцией» (18, с. 324).
«Революцию тюльпанов» в Киргизии также подтолкнули протесты против нарушений на парламентских выборах в феврале 2005 г. В начале марта оппозиции удалось объединиться, скоординировав свои действия в рамках Народного движения Киргизии (НДК); однако «фактически НДК, сформированная из девяти небольших партий, не имела ни лидера, ни реальной общей платформы» (018, с. 332). Все же удалось слить изолированные взрывы протеста на севере и юге страны в общую протестную волну. Первые выступления в Джалалабаде и Оше с занятием административных и полицейских зданий объединили лидеров НДК, бизнесменов, активистов НПО, руководивших в столице штурмом 24 марта здания правительства и вынудивших президента А. Акаева бежать в Россию. После двух дней грабежей и погромов порядок был восстановлен освобождением из тюрьмы генерала Ф. Кулова, возглавившего силы безопасности. 25 марта с назначением К. Бакиева президентом и премьер-министром, объявлением выборов нового президента в июле 2005 г. «технически революция тюльпанов была завершена» (018, с. 333). Ее особенность - незначительная роль молодежи (в отличие от украинской оранжевой революции), а также НПО.
Продолжение событий оказалось разочаровывающим: раздел власти между К. Бакиевым (избран президентом) и Ф. Куловым (премьер-министр), расцвет коррупции и непотизма. «Бакиев считается одним из ста богатейших людей Киргизии» (018, с. 334)1. Отсутствие реформ приводит к новым выступлениям оппозиции, создавшей в ноябре 2006 г. Движение за реформы. Нестабильность не удастся быстро преодолеть.
«Таким образом, авторитарный режим Акаева был заменен более слабым, нарастающе недемократическим правлением Бакие-ва. Новая (или скорее старая) политическая система атакуется частью прежних действующих лиц революции тюльпанов... Если даже им удастся сбросить Бакиева и покончить с нестабильностью, у Киргизии мало шансов стать демократической. Во всяком случае
1 Radnitz S. What really happens in Kyrgyzstan? // J. of democracy. - 2006. -Vol. 17, N 2. - P. 141.
невозможно утверждать, что «революция тюльпанов» имеет характерные черты подлинной революции» (018, с. 335).
Тудорою, сопоставляя революции в Грузии, на Украине и в Киргизии, находит общие структурные черты: «1) существовал умеренно авторитарный режим, который допускал некоторые гражданские свободы и политическое соперничество; 2) развивалось гражданское общество (кроме Киргизии); 3) раскол в правящей элите (обычно лидеры оппозиции - бывшие протеже диктатора); 4) недовольство народа бедностью, социальным неравенством, огромной коррупцией, плохим управлением; 5) делегитимизация режима и прежде всего его лидера» (018, с. 336).
Наиболее важна первая черта - успешное подавление выступлений в мае 2005 г. в Андижане (Узбекистан) показывает, что сильный авторитарный режим имеет возможность подавить протесты в самом начале. Если же не прибегать к методам массового насилия, протесты перерастают в революционное движение. Далее, в трех странах, изученных автором, гражданское общество было весьма слабым (в Киргизии «почти невидимым»): «"революция роз", "оранжевая" и "тюльпанов" были проявлением борьбы за власть в правящей элите» (018, с. 338). Новые режимы продолжили прежний недемократический курс благодаря слабости гражданской активности. Демонстративные меры по борьбе с коррупцией, предпринятые в первые дни прихода к власти, вскоре заглохли. Отсутствие реформ не позволяло улучшить экономическое положение. Это вело к недовольству населения, что, в свою очередь, искушало новых правителей прибегнуть к репрессиям.
Наконец, делегитимизация прежних авторитарных режимов, наряду с их умеренностью, не позволяла им прибегнуть к репрессивным мерам и привела к их падению. «Те, кто заменил их, сегодня находятся в той же ситуации, по крайней мере на Украине и в Киргизии... В Грузии аккумуляция власти в руках Саакашвили вряд ли гарантирует будущую легитимизацию» (018, с. 339).
Таким образом, автор, не считая возможным «полностью отрицать революционный характер "революции роз", "оранжевой" и "тюльпанов"», приходит к выводу, что они «не более чем неудавшиеся революции» (020, с. 340. - Курсив автора). К сожалению, по его словам, «весьма мало вероятно содействие ЕС демократизации в СНГ по крайней мере в ближайшем будущем» (018, с. 341).
В. Долидзе (Тбилисский государственный университет имени Иване Джавахишвили) (019) отмечает, что в постсоветской Грузии трижды происходила смена высшего руководства революционным путем: 1) приход к власти З. Гамсахурдия, 2) падение его правительства и переход к правлению Э. Шеварднадзе, 3) приход к власти М. Саакашвили. Однако название «революция» прочно закрепилось лишь за приходом к власти последнего. Правильно ли это название? «Была ли это "революция роз" или государственный переворот глобализаторов?» (019, с. 39).
Как известно, поводом к смене верховного руководства послужило недовольство фальсификацией ноябрьских выборов 2003 г., причиной - усиление социального неравенства, а также расхождения между бизнесом и бюрократией. М. Саакашвили обещал, что отнимет у чиновников незаконно приобретенную ими собственность и вернет в Грузию деньги, перечисленные коррупционерами в швейцарские банки. Однако после его победы выполнение этих обещаний свелось к нескольким случаям для тех криминальных авторитетов, которые не имели связей в верхних эшелонах власти, а новые руководители сами занялись незаконным приобретением имущества.
«Новая политическая элита взяла курс на институирование капитализма: это подразумевало подчинение бизнеса установленным государством нормам, усиление учета и контроля предпринимательской деятельности» (019, с. 41). На практике этот курс обратился только против интересов мелкого и малого бизнеса, что вызвало общественное недовольство, привело к столкновениям рыночных торговцев с полицией.
Усиленно менялся кадровый состав государственного аппарата, формировались новые структуры, особенно в правоохранительной сфере. На местных выборах 2006 г. административный ресурс обеспечил победу правящей партии «Единое национальное движение».
«"Революция роз" вела к "дегрузинизации" социальной жизни - формированию "поколения глобализаторов"». Особое значение в этом процессе имели изменения в системе образования и организации науки, которые «попали под контроль глобализаторов из фонда Сороса и Института свободы» (019, с. 47).
Таким образом, «на вопрос, была ли "революция роз" действительно революцией, - заключает автор, - следует ответить отрицательно... После революции отмечались в основном количественные, а не качественные изменения: представительная ветвь власти еще сильнее срослась с правительством.., бизнес и экономика полностью подчинены политическим целям властных кругов. Некоторые преобразования были начаты еще при Э. Шеварднадзе, а после "революции роз" увеличились масштабы и ускорились темпы их проведения» (019 с. 48).
Айнура Элебаева (Академия управления при Президенте Киргизской Республики, Бишкек) и Маргарита Пухова (Киргизский национальный университет, Бишкек) (020) напоминают, что реформирование политической системы Киргизии началось с осени 1991 г. и прошло два этапа. Первый (1991-1995) был наиболее трудным, ибо характеризовался социально-экономическим кризисом, политической нестабильностью, жесткой конфронтацией коммунистов и демократов, борьбой за власть, завершившейся победой президента, которого поддержали демократы. В 1993 г. была принята новая конституция, основу которой составили демократические принципы (президентско-парламентская модель). На втором этапе реформ (1996-2000) в стране окончательно сформировался политический строй - авторитарный с элементами демократии. Изменения 1996 г. в Конституции наделили президента широкими полномочиями.
В феврале 2005 г. состоялись очередные выборы в парламент -Жогорку Кенеш, где большинство получила президентская партия. Оппозиция объявила их нелигитимными из-за многочисленных нарушений. Выборы стали поводом для объединения оппозиции, которое произошло «не на идейной платформе, а на основе неприятия существовавшей власти в лице президента А. Акаева... В стране сложилась кризисная ситуация. После штурма Дома правительства премьер-министр подал в отставку, а президент покинул КР» (020, с. 84).
Временное правительство возглавил лидер оппозиции, бывший премьер-министр К. Бакиев, он же исполнял обязанности президента. «Мартовский переворот привел к смене высшего руководства и элит, но к власти пришла не новая элита, прежде не участвовавшая в управлении государством, а бывшие соратники
А. Акаева, отстраненные им от должностей... Подоплека переворота - клановая борьба за бразды правления и перераспределение собственности» (там же).
В результате мартовского переворота активизировались региональные, этнические, религиозные и клановые группировки. В Бишкеке произошли массовые беспорядки. 10 июля 2005 г. прошли досрочные президентские выборы, на которых победу одержал К. Бакиев, набравший 88,5% голосов (020, с. 85).
Однако противостояние исполнительной власти и парламента продолжалось и усиливалось, оппозиционеры искали пути к объединению: в январе 2006 г. сформирована Народная коалиция демократических сил (18 партий и движений, НПО), которая потребовала пересмотра конституции. В стране обострилась криминогенная обстановка, нарастали нестабильность, раскол в обществе. В таких условиях работало Конституционное совещание, обсуждавшее изменения в тексте основного закона (какой быть республике - президентской или парламентской). Из-за острых разногласий согласованного варианта достичь не удалось ни Совещанию, ни созданным редакционным комиссиям.
Осенью 2006 г. политический кризис в стране стал угрожающим, многотысячные митинги сторонников К. Бакиева и оппозиционеров проходили в ряде областных центров. 8 ноября 2006 г. парламентом была принята новая редакция конституции компромиссного характера (020, с. 89).
Таким образом, «на третьем этапе первой стадии переходного периода демократизации» (2000-2006) усилился раскол общества: «В силу нерешенности социально-экономических проблем назревают политический кризис и социальный взрыв», за событиями марта 2006 г. стоит борьба за власть и собственность, причем «объединение оппозиции делает, - убежден автор, - процесс передачи государственной власти сложным, смену режима - опасной, предопределяя длительный характер переходного периода» (020, с. 90).
Опыт перехода к демократии Киргизии свидетельствует о его сложности ввиду невысокого уровня экономического развития страны, где не созданы элементы рынка и гражданского общества. «Переход к следующей стадии демократического транзита (освобождение от авторитарного режима) затруднен из-за отсутствия
согласия между политическими элитами, северокиргизской и южнокиргизской этническими общностями» (020, с. 91)1.
С.И. Кузнецова
1 В статье нет ни одного упоминания термина «революция тюльпанов» -говорится только о «мартовском перевороте». - Прим. реф.
