CC BY
24
ЭКОНОМИКА
2007.01.040. ХЬЮЗ Н. ТОРГОВАЯ ВОЙНА С КИТАЕМ? HUGHES N. A trade war with China // Foreign affairs. - N.Y., 2005. -Vol. 84, N 4. - Р. 94-106.
Американцев, пишет автор (в прошлом - сотрудник Мирового банка, работавший в Китае), всебольше беспокоит растущее экономическое влияние Китая, где ВВП увеличивается на 9% в год. КНР приняла стратегию превращения в глобального игрока, китайские компании непосредственно инвестируют в производственные мощности за рубежом. Недавно Пекин подписал договоры такого рода по нефти с Алжиром, Канадой, Габоном и Суданом; по природному газу - с Ираном и Саудовской Аравией; по другим полезным ископаемым - с Австралией, Бразилией, Ямайкой, Папуа - Новой Гвинеей, Перу и Замбией. По некоторым сведениям Китай пытается купить за 5,5 млрд. долл. крупнейшую канадскую горно-добывающую компанию «Норанда» (с. 105).
Недавно крупнейший китайский производитель компьютеров «Леново груп» купил IBM (что, помимо прочего, решает для китайских фирм важнейшую проблему приобретения того, чего у них нет, -брэндов международного уровня). Эта покупка для многих американцев стала психологическим ударом - в течение десятилетий IBM была иконой американского бизнеса. И хотя покупка не предполагает передачи новой технологии и деловой активности и компания уже не приносит прибыли, многие политики в США полагают, что Китай опасно близко подбирается к стратегическому контролю над американскими имуществом и технологией, причем делает это на широком фронте. Сделка IBM - «Леново груп» (1,76 млрд. долл.) - всего лишь одна из многих. В 2003 г. китайские компании потратили почти 3 млрд. долл. на покупку иностранных компаний, в 2004 г. -7 млрд., запланировав 14 млрд. долл. на 2005 г. Все это беспокоит США, которые обвиняют китайцев в том, что те крадут рабочие места в США, поддерживают искусственно заниженный курс юаня к доллару, экспортируют дефляцию, продавая товары за рубежом по несправедливой цене, нарушают права своих рабочих, чтобы снизить издержки на рабочую силу, не отвечают требованиям ВТО. Большая часть этих обвинений основывается на непонимании. Од-
нако именно непонимание привело к торговой войне между США и Китаем, которая наносит ущерб обеим странам.
На самом деле КНР не крадет рабочие места у американцев и не подрывает экономическую мощь США: почти 60% китайского экспорта в США производится фирмами, которыми владеют иностранные компании, многие из них принадлежат американцам. Американские импортеры, которые занимают доминирующие позиции в Китае (например, «Уолл-Март», «Холмарк»), способны заставить китайских поставщиков максимально снизить цены. Один лишь «Уолл-Март» в 2004 г. закупил китайских товаров на 18 млрд. долл., став в результате восьмым по счету торговым партнером КНР и опередив в этом списке Австралию, Канаду и Россию (с. 94). В действительности, нельзя «обвинять» китайцев в том, что они «экспортируют дефляцию» и завалили мир своими товарами. На самом деле именно американские импортеры и американские потребители покупают дешевые китайские товары, а американские акционеры требуют доходов.
Автор не согласен с теми, кто обвиняет Пекин в поддержании низкого курса юаня по отношению к доллару, чтобы иметь торговое преимущество (дефицит торговли США с Китаем действительно вырос со 124 млрд. долл. в 2003 г. до 162 млрд. в 2004 г.) (с. 96). Стоимость юаня не является причиной торговых дефицитов США. Они существуют с 1975 г. и отражают долгосрочные тренды развития глобальной торговли и структуру американской экономики. Недавний отчет Министерства финансов США снял с КНР обвинения в том, что она манипулирует своей валютой для достижения торговых выгод. Курс юаня вовсе не занижен на мировых рынках. Легко доказать, что Китай не экспортирует дефляцию, а импортирует инфляцию. Цены на импортируемое сырье, а также на сталь, алюминий и т.д. растут. К началу 2004 г. китайское правительство настолько опасалось перегрева экономики, что использовало административные методы для сокращения импорта тех товаров, которые создавали проблемы.
Главные торговые партнеры КНР в Азии - Япония и Южная Корея - присоединились к критике Китая, после того как снизилась конкурентоспособность йены и вона по отношению к привязанному к доллару юаню, курс которого снижался. Финансисты этих стран, однако, должны помнить, что после того, как во время азиатского фи-
нансового кризиса 1990-х годов были вынуждены девальвировать свои валюты, они хвалили Китай именно за то, что он сохранил привязку к доллару и таким образом позволил Азии избежать финансового краха. В результате в краткосрочной перспективе Китай потерял в экспорте, но сохранил долгосрочную стабильность своей валюты.
Некоторые критики указывают на значительные запасы иностранной валюты в Китае (главным образом, результат прямых иностранных инвестиций и торговой прибыли) как свидетельство заниженного курса юаня. Они утверждают, что иностранцы инвестируют в производственные мощности Китая только из-за наличия дешевой рабочей силы и дешевой валюты. Однако, подчеркивает Хьюз, на самом деле интерес иностранцев к Китаю обусловлен не этим. Он носит долгосрочный характер: Китай - крупнейший в мире рынок, и любая МНК, стремящаяся к глобальному лидерству, хочет попасть на него.
Проблема Китая не в том, что он манипулирует системой валютного курса, а в том, что излишне опирается на контроль над ценами и капиталом. В полноценной рыночной экономике обменный курс, привязанный к доллару, и значительное накопление иностранной валюты приведут к быстрой экспансии денежной массы и росту инфляции. В Китае это не происходит, поскольку и выпуск продукции, и цены в ключевых секторах регулируются. Когда денежная экспансия подпитывает спрос, что способствует все большему и большему выпуску продукции, экономика перегревается, но благодаря контролю не происходит рост инфляции. Ограничения движения капитала также предохраняют китайские рынки капитала от избыточной ликвидности, созданной растущими резервами иностранной валюты (с. 97).
Некоторые критики считают, что Китай должен допустить свободное колебание курса своей валюты. Однако председатель федеральной резервной системы США А. Гринспен и другие предупреждают, что результатом станут отток депозитов из китайских банков и, как следствие, дестабилизация китайской банковской системы. Во время больших изменений и быстрых инноваций на молодых рынках капитала в Китае, когда финансовые институты сражаются за то, чтобы выполнить обязательства КНР перед ВТО и открыть в 2007 г. свои рынки для иностранной конкуренции, колеблющаяся валюта принесет больше риска и нестабильности, чем готово допустить руководство КНР.
Сегодня реальную проблему создают иностранные спекулянты, которые надеются сорвать куш на ревальвации юаня. Хотя Китай не допускает свободного движения капитала через свои границы, опасаясь, что паника разрушит его хрупкие рынки капитала, китайский контроль над капиталами недостаточно эффективен. Значительный объем спекулятивных «горячих денег» от иностранных инвесторов, которые считают ревальвацию юаня неизбежной, все же проникает в страну. Центральный банк КНР зафиксировал десятки тысяч случаев нелегальной торговли иностранной валютой. За первые девять месяцев 2004 г. в Китай пришли 120 млрд. долл. из неустановленных иностранных источников (с. 97). Эти деньги в основном идут в недвижимость (часто в Шанхае), в гонконгскую фондовую биржу или реализуются в качестве краткосрочных ссуд «друзьям» или частному бизнесу, который не может получить финансирование от банковской системы. В то же время китайский Центробанк вынужден покупать иностранную валюту для обеспечения привязки юаня к доллару, а затем нейтрализовывать влияние этой новой ликвидности на банковскую систему путем продажи государственных ценных бумаг банкам. Китайские запасы иностранной валюты в 2004 г. увеличились на 206 млрд. долл. (с.98), причем почти половина этой суммы пришлась на последние три месяца года, и китайский Центробанк готов продолжать покупку долларов.
Спекулянты все меньше уверены, что Китай ревальвирует юань в ближайшем будущем. В начале 2005 г. на офшорных валют-но-форвардных рынках, где инвесторы спекулируют на будущей цене юаня, предсказывался 5-6%-ный рост на 2005 г. В реальности оказалось 3-4%. Однако в течение двух последних лет форвардные рынки ошиблись в оценке изменений обменного курса, и нет никаких оснований полагать, что на этот раз они окажутся правы. После того как в 2004 г. индекс Хан Сэн гонконгской фондовой биржи вырос на 13% (с. 98), в 2005 г. он снизился, а рост количества сделок с недвижимостью в Шанхае резко замедлился - это значит, что «горячие деньги» покидают свои любимые рынки.
Китайские правительственные чиновники утверждают, что их конечная цель - полная конвертируемость юаня посредством постепенного и осторожного введения гибкого режима обменного курса. Однако на данный момент, подчеркивает правительство, оно не уступит внешнему давлению, цель которого - девальвация юаня. Под-
держание стабильного юаня крайне важно для эффективного управления экономикой Китая, и Пекин решил позволить большую свободу движения капитала, в то же время сдерживая увеличение валютной гибкости. Экономисты из МВФ подвергают такой подход критике, считая, что либерализация капитала менее приоритетна по сравнению с гибкостью валютного курса, который должен быть предварительным условием для устранения преград на пути притока капиталов. Тем не менее китайские лидеры предпочитают действовать осторожно.
В свое время Китай был готов пойти почти на все, чтобы его приняли в ВТО. За 10 лет до его принятия в ВТО в 2001 г. Китай настолько снизил тарифные барьеры, что «стал» развивающейся страной с наименее защищенной экономикой в мире. К середине 2002 г. Китай отменил или видоизменил 2600 юридических норм и законодательных актов, которые не соответствовали требованиям ВТО, включая все то, что связано с вопросами интеллектуальной собственности. Китай согласился на такие требования МВФ, которые известный специалист по китайской экономике Н. Ларди назвал «настолько суровыми, что они нарушают фундаментальные принципы ВТО» (с. 99). Наиболее значительной уступкой КНР было согласие на то, чтобы другие члены ВТО квалифицировали ее как страну «нерыночной экономики». Этот ярлык означает следующее: страны, обвиняющие Китай в демпинге, могут не пользоваться существующими в Китае рыночными ценами для подтверждения обвинения. Вместо этого они могут использовать цены-суррогаты, взятые из тех экономик, которые признаны ВТО рыночными, например индийской. По оценке Американо-китайского совета по бизнесу, эти процедуры в лучшем случае - произвол, в худшем - очевидная несправедливость по отношению к Китаю. Недавно Китай в индивидуальном порядке обратился к членам ВТО с просьбой снять с него определение «нерыночная экономика»; только десяток стран откликнулся на просьбу, среди отказавших - США и страны - члены Евросоюза.
За последнее десятилетие на Китай пришлась седьмая часть -больше, чем в отношении какого-либо иного государства, - расследований по поводу демпинга. Атаки со стороны США начал в 2004 г. АФТ - КПП, призвавший к введению жестких тарифов против китайского импорта. Основание - Китай подавляет права своих рабочих (имелся в виду прежде всего крайне низкий уровень зарпла-
ты), что обеспечивает ему несправедливое конкурентное преимущество и нарушает Закон 1974 г. о торговле. К удивлению многих, администрация Буша отвергла петицию АФТ - КПП, охарактеризовав ее как общие слова, не подтвержденные доказательствами, и подчеркнув возможность ответных китайских мер. Тем не менее демпинговые разбирательства с китайскими предприятиями (прежде всего, мебель, телевизоры, текстиль) продолжаются с переменным успехом. Вопрос в том, кто заполнит нишу, если Китай уйдет с тех или иных американских рынков.
А.И. Фурсов
2007.01.041. ЧЭНЬ ФЕН. ПРИВАТИЗАЦИЯ И НЕДОВОЛЬСТВО ЕЮ НА ПРЕДПРИЯТИЯХ КИТАЯ.
CHIN FENG. Privatization and its discontents in Chinese factories // China quart. - L., 2006. - N 185. - P. 42-60.
Трудящиеся предприятий госсектора, составлявшие в свое время основную часть рабочих и служащих современного рабочего класса Китая, стали главными жертвами рыночных реформ, начатых в стране в 1978 г., пишет научный сотрудник Национального университета Австралии (г. Канберра).
Несмотря на то что за последнее время темпы роста экономики Китая поражали весь мир, рабочие предприятий госсектора неоднократно не получали зарплат и пенсий, а под предлогом реструктуризации госсектора ухудшалось их материальное обеспечение, или их вовсе увольняли после многолетнего труда на предприятии без выплаты достаточной компенсации. Тяжелые экономические условия ухудшили моральное состояние рабочих, а в некоторых районах начались открытые волнения.
С 1949 г. протесты рабочих имели место на следующих важных этапах развития страны: когда началась кампания «пусть расцветают сто цветов» в 1957 г., во время культурной революции 1966-1969 гг. и во время событий на площади Тяньаньмынь в 1989 г. Однако указанные протесты были связаны с крупными политическими кризисами, затронувшими и другие социальные группы, недовольные некоторыми перегибами авторитарного правления.
Нынешние волнения происходят на почве фундаментальных структурных сдвигов в экономике страны и превосходят по своим масштабам прежние протесты рабочих. Большинство ученых полага-
