CC BY
12
существовать отдельно друг от друга. Аттракторы, формирующие биологию человека и человеческую культуру, влияют друг на друга. Социология должна стать междисциплинарной социологией комплексности, учитывающей все современные подходы к биологической и социальной эволюции. Особое внимание авторы статьи обращают на диалектику адаптации к окружающей среде и влиянию на нее врожденных и приобретенных свойств, материального и информационного, внешнего и внутреннего. Признавая значение многих факторов, влияющих на биологическую и социальную эволюцию человека, они подчеркивают их взаимовлияние и взаимообусловленность.
П.Н. Фомичев
2007.01.005. АДАМС М. ОБЪЕДИНЯЯ ГАБИТУС И РЕФЛЕКСИВНОСТЬ: НА ПУТИ К ПОНИМАНИЮ СОВРЕМЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ?
ADAMS M. Hybridizing habitus and reflexivity: towards an understanding of contemporary identity? // Sociology. - Cambridge, 2006. -Vol. 40, N 3. - P. 513-528.
Статья Мэтью Адамса (Брайтонский университет, Великобритания) посвящена анализу таких понятий современной социологии, как рефлексивность и габитус. Э. Гидденс и У. Бек предложили понятие рефлексивности, описывающее формирование самоидентичности индивидов в обществах позднего модерна. В последнее время получило распространение представление о рефлексивности, которая является следствием быстрых социальных изменений, распадом привычных социальных структур и исчезновением традиций. Автор статьи называет такую рефлексивность расширенной (с. 512). Каждый индивид оценивает свою биографию рефлексивно, опираясь на информацию о возможных образах жизни. В постмодерном обществе поведение индивида зависит от конкретной ситуации, поскольку он не в состоянии самостоятельно формировать свой образ жизни. Гидденс отмечает, что для любого индивида его Я - это рефлексивный проект.
Недостатком концепции расширенной рефлексивности является отсутствие анализа социальной структуры, что мешает выявлению внешних ограничения поведения индивида. Можно сказать, что поскольку все социальные связи перешли на новый уровень
взаимодействия, то индивиды оказались вовлеченными в радикально рефлексивные взаимоотношения с социальной структурой. Однако ряд авторов утверждает, что благодаря Гидденсу «агент-ность осталась без социальной структуры» (с. 513) Поэтому важно описать степени рефлексивности и гибкости изменяющейся, но не исчезающей социальной структуры.
Автор статьи согласен с этой критикой. Однако он отмечает, что в ранних работах Гидденса говорится о неосознаваемых условиях и неожиданных последствиях агентности, которые можно обнаружить в механизмах воспроизводства институционализированных практик. Повторяющиеся действия имеют последствия, неожиданные для тех, кто их совершает. Однако в дальнейшем Гид-денс пишет о практическом сознании индивида, не обращая внимания на его социальную структурированность. Анализ рефлексивности как механизма самоидентификации индивида приводит к тому, что у Гидденса исчезает представление о том, как рефлексивность способствует воспроизводству социальных условий индивидуального поведения.
П. Бурдье для анализа современных представлений о самоидентичности использует понятия габитуса и поля. Поле он понимает как постоянную, обязательную структуру взаимосвязей, определяющую характер отношений между индивидами и объектами. Каждый индивид одновременно находится во многих полях. Набор полей, с которыми он сталкивается, является общим для разных социальных групп. Поля «программируют» индивидов на определенные ответы, заставляя их вести себя определенным образом. «Габитус» - термин, описывающий совокупность подобных поведенческих стереотипов. Таким образом, поля превращают индивидов в социальных актеров, воспроизводят социальные различия между ними, формируя их габитус.
Для Бурдье важно то, что габитус представляет собой систему телесных диспозиций индивида: походку, наклон головы, выражение лица, манеру сидеть, говорить и т.д. Индивидуальный габитус является отражением определенного культурного контекста. Каждый индивид в своем поведении проявляет черты, свойства, характерные для всех представителей его социальной группы. Формируется габитус неосознанно в ход повседневной жизни. Индивид не может по своей воле изменить свой габитус. За ним нахо-
дятся социальные силы, манипулирующие им. В габитусе воспроизводится социальная идентичность индивида, поскольку в том, как он ведет себя, больше смысла, чем в том, что он знает и умеет.
Бурдье также подчеркивает, что габитус порождает множество практик, которые, отражаясь в специфических полях действия, преобразуют их в агентность и структуру. Поля делают одни действия индивидов более вероятными, чем другие, допуская некоторую степень автономии. Поведение индивидов детерминировано индивидуальной и коллективной историей, запечатленной в дореф-лексивных ориентациях действия. Габитус гарантирует, что действия индивидов будут соответствовать устоявшимся нормам. В подходе Бурдье акцент сделан на сохранении социальных различий как основы индивидуальной идентичности. Однако, считает Адамс, он не обращает достаточного внимания на механизмы социального изменения.
Социальная структура и бессознательно усвоенный габитус задают рамки, границы агентности - индивидуального поведения. Агентность в понимании Бурдье не является рефлексивной, поскольку трудно найти место для осознанного размышления в его схеме. Для Бурдье рефлексивность является формой габитуса, возникающей в научных и академических полях в кризисные ситуации. Однако это не трансцендентная рефлексивность, а простое процедурное требование в рамках конкретного поля, необходимая форма культурного капитала.
Даже если индивид осознает навязываемые полем ограничения познания, то он это делает исходя из своего габитуса. Индивид, таким образом, жестко детерминирован своим социальным происхождением и не может вырваться за пределы своего габитуса, всегда подчиняющегося своему полю. Автор статьи упрекает Бурдье в излишнем внимании к социальному детерминизму, а Гидденса - в недостаточном внимании к социальной структуре общества. Преодолеть недостатки этих авторов он надеется путем объединения концепций габитуса и рефлексивности. Получившийся «гибрид» он предлагает использовать для анализа классов и социальной идентичности.
У современных исследователей нет общего мнения по поводу того, что такое рефлексивность. Л.Макнэй считает возможным существование «аутентичной или политической рефлексивности»
(с. 516). Под аутентичной рефлексивностью Макнэй понимает способность индивида адекватно понять свои взаимосвязи с полем и габитусом и изменить их. Однако такая рефлексивность может быть только контекстуальной и фрагментарной. Для Л. Эдкинс рефлексивность - это амбивалентный и эстетический процесс, являющейся частью повседневного воспроизводства социальных структур. П. Свитмэн описывает рефлексивность как общую форму повседневного конструирования идентичности. Для автора расширенная рефлексивность - это способность индивида критически проанализировать «заданную» социальную структуру и трансформировать ее.
Наиболее убедительно показывает политический и субъективный потенциал рефлексивности Макнэй. Она подчеркивает значимость понятий габитуса и рефлексивности для формирования гендерной идентичности. Рефлексивное я она считает продуктом мужской нормативности. Она отмечает стремление некоторых авторов игнорировать повседневный контекст формирования социальной идентичности. Габитус помогает, по ее мнению, объяснить сохранение гендерных идентичностей. Следуя Бурдье, она отмечает, что агентность функционирует в системах ограничений, не осознаваемых индивидом. В рамках этих систем и происходит процесс формирования гендерных идентичностей.
Макнэй считает, что хотя рефлексивность и открывает возможности для индивидуального творчества, основана она на до-рефлексивных обязательствах, формирующих такую возможность. Степень рефлексивности ограничена индивидуальным габитусом. Анализ гендерной идентичности, предложенный Макнэй, позволяет, по мнению автора статьи, найти основу объединения концепций рефлексивности и габитуса. Исследования, построенные только на понятиях габитуса и поля, недостаточно полно объясняют, как в современном обществе образ и стиль жизни влияют на формирование гендерной идентичности.
Макнэй обращает внимание на условия возрастания рефлексивности. Это возможно в кризисных ситуациях, когда габитус не соответствует полю. Кризис может состоять в радикальных изменениях в поле или в неожиданном движении между полями (потеря работы или жилья). Подобные изменения - следствие выросшей социальной мобильности, институциональной рефлексивности,
увеличения качественной дифференциации социальных полей и размывания границ между ними. В такой ситуации, когда трудно сохранять габитус, легко быть рефлексивным. Макнэй считает, что описанный кризис - норма для современного общества. Вследствие этого стираются социальные различия между мужчинами и женщинами. Женщины стремятся осваивать мужские профессии, требуют равной оплаты за равный труд.
Л. Эдкинс утверждает, что рефлексивность отражает и поддерживает социально сконструированные гендерные идентификации. Рефлексивность стала частью повседневного габитуса и препятствует изменениям в традиционном распределении гендерных ролей. Эдкинс не согласна с утверждением, что рефлексивность способствует трансформации габитуса и поля. Рефлексивность находится в амбивалентном отношении к нормам: она не включена в социальный порядок, но и не способствует его изменении. Повседневные практики рефлексивны, но они приводят не к пересмотру традиционных гендерных различий, а к их воспроизводству.
Субъект, способный на рефлексию, должен, по мнению Эд-кинс, разделять неолиберальные взгляды. При таком подходе рефлексивность - это ресурс, способствующий социальной мобильности, средство пересмотра социальных различий. Для того чтобы быть рефлексивным, индивид должен владеть специальными техниками познания самого себя. Те, кто способен на такое познание, находится в привилегированном положении по отношении к тем, кто на него не способен. Рефлексивность поэтому вовлечена в отношения власти. Концепция рефлексивности Эдкинс близка Бур-дье, считавшему, что рефлексивность обеспечивает преимущество в определенных полях.
Однако за пределами гендерных отношений способность к рефлексии нельзя считать только привилегией. Такие социальные изменения, как глобализация рынков труда, переход от производственной экономики к экономике сферы услуг, делают освоение рефлексивных практик необходимым условием выживания. Рефлексивность должна превратиться из неосознанного восприятия социальных отношений в способ регулирования и воспроизводства социальных процессов.
П. Свитмэн приходит к выводу, что определенные формы габитуса могут быть внутренне рефлексивными. У Бурдье габитус не
является рефлексивным, поскольку он описывал относительно стабильное общество, в котором сохранялись неизменные взаимосвязи между габитусом и полем. В наше время сами поля меняются так быстро и так сильно взаимосвязаны друг с другом, что невозможно отличить «нормальную» ситуацию от кризисной. Нормы отдельных полей перестали быть бесспорными и самоочевидными. Развивая концепцию Бурдье, Свитмэн приходит к выводу, что рефлексивность может быть способностью восприятия социальных изменений. Остается неясным, как происходит воспроизводство социальных различий и какую роль играют габитус и рефлексивность в формировании идентичности.
В современном мире растут различия между бедными и богатыми людьми, странами, считает Мэтью Адамс. Для бедных остается все меньше возможностей для преодоления социального неравенства и улучшения своей жизни. При этом те и другие разделены в пространстве, поскольку бедные живут в трущобах, а богатые - в изолированных, хорошо охраняемых кварталах. Бедные могут хорошо понимать причины своего положения, но у них нет реальных шансов улучшить его.
Главную роль в формировании социальных различий играют информационные и коммуникационные структуры. Те, кто имеет к ним доступ, создают и меняют правила бизнеса, принимают решения о том, как будут развиваться отдельные страны и целые континенты. Образ жизни, материальные и социальные ресурсы бедных и богатых так сильно отличаются друг от друга, что развитие рефлексивности только помогает неимущим осознать всю безнадежность своего положения. Если социологи хотят исследовать реальную жизнь, то они не должны ограничиваться исключительно анализом взаимосвязей между идентичностью, габитусом, полем и рефлексивностью. Им следует обратить внимание на возможность социальных изменений для тех, кто хотел бы выбрать для себя достойную жизнь, но не имеет никаких возможностей для этого.
П.Н. Фомичев
