CC BY
15
СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ: СОВРЕМЕННЫЕ ДИСКУССИИ
2005.02.001. ФРЕРЕ Б. ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ, ПСИ-ХОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ И ПРАГМАТИЧЕСКАЯ ТЕО-РИЯ СОЦИАЛЬНОГО АКТОРА: ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО СБЛИЖЕНИЮ НАПРАВЛЕНИЙ ФРАНЦУЗСКОЙ СОЦИОЛОГИИ. FRERE B. Genetic structuralism, psychological sociology and pragmatic social actor theory: proposals for a convergence of French sociologies // Theory, culture a. society. - Cleveland, 2004. - Vol. 21, N 3. - P.85-99.
Статья Бруно Фрере (Париж, Франция) посвящена значению теоретического наследия недавно умершего Пьера Бурдье. Его последователи утверждают, что социологическая теория Бурдье осуществила символическую революцию в социологии и открыла новый способ восприятия социального мира. Критически настроенные социологи, например Ж. Верде-Леруа, считают социологию Бурдье идеологическим дискурсом и научной мифологией, развивающей «мстительное видение» социального мира. Дж. Александер полагает, что тексты Бурдье бедны по содержанию и являются слишком детерминистскими. Он приходит к выводу, что теория Бурдье не позволяет проанализировать плюралистические и демократические аспекты современных обществ.
Первыми критиками генетического структурализма Бурдье были представители теории рационального действия. Р. Будон считал, что Бур-дье слишком упрощает социальные механизмы. Габитус Бурдье он называл «черным ящиком» факторов, определяющих всю жизнь индивидов. Главным недостатком теории Бурдье называют уменьшение степени индивидуальной свободы и жесткую детерминацию жизни человека той позиции, которую он занимает в социальной структуре. Последователи Бурдье убеждены, что он был вынужден считать, что габитус функционирует как черный ящик. Такой подход позволил ему с помощью одного слова объяснить, почему социальные группы воспроизводят идентичные типы социального поведения. В ответ на эту критику Бурдье анализиро-
вал механизмы смены габитуса, пытался учесть процессы социальных изменений.
Не все отзывы на теорию Бурдье являются резко негативными. Некоторые авторы пытаются использовать ее для развития социологии. Л. Болтански и Л. Тевено делают это в рамках теории прагматического социального актора, а Б. Лэхир - в рамках психологической социологии. Объединяет этих авторов критическое отношение к теории Бурдье. Тем не менее они признают влияние многих мыслителей на Бурдье и стремятся использовать те ресурсы модели Бурдье, которые он оставил без внимания. Следуя Александеру, теорию Бурдье можно изложить следующим образом. Практика описывается как габитус, габитус анализируется в экономических терминах. Габитус приводит к формированию коллективных бессознательных структур, ориентирующихся на структуры классового господства и подчинения. Такая ситуация имеет место, по мнению Бурдье, в любой социальной группе и в любую эпоху. Отталкиваясь от теории Бурдье, автор статьи призывает преодолеть ограниченность и идти дальше в познании социального мира.
Взгляды как Бурдье, так и Болтански, Тевено и Лэхира сформировались под влиянием Л. Витгенштейна и З. Фрейда. Это позволяет надеяться на теоретический синтез критической социологии Бурдье, теории социального актора Болтански и психологической теории Лэхира. Цель Бурдье состоит в том, чтобы выявить бессознательные механизмы, благодаря которым социальные и коллективные элементы существуют в каждом индивиде. Он определяет габитус как совокупность диспозиций, тенденций, ориентаций и действий индивида, истоки которых лежат в его социальной группе. Для Фрейда бессознательное - это часть психики человека. Бурдье анализирует то, как общество влияет на телесное поведение индивида (габитус). В габитусе проявляется воплощенное социальное прошлое индивида в виде матриц, диспозиций. Как отмечает Лэхир, Бурдье не объяснил свое понимание смысла термина «индивидуальные диспозиции». В 1970-1980-х годах в рамках фрейдистской психологии были даны определения таких терминов, как диспозиция, ментальное воспроизводство социальных структур. В работах Бурдье отсутствует операционализация механизмов влияния социальных структур на индивидуальное социальное поведение.
Психологическая социология Лэхира может объяснить формирование индивидуального габитуса и его восприятие. Психология также в состоянии помочь социологии исследовать вопрос, почему одни соци-
альные факторы влияют на индивидов, а другие - нет. По мнению Лэхи-ра, чем сложнее социальные контексты индивида, тем более разнообразны диспозиции его габитуса. Когда контекст меняется, то одни диспозиции появляются, а другие исчезают. Лэхир обращает внимание на сложность опыта и социального поведения индивидов. Он убежден, что необходимо исследовать то, как социальная реальность проявляется в конкретном индивиде. Ж. Брокар и М. Шурманс (психолог и социолог) предложили устанавливать соответствие между уровнем проявления габитуса и психологической концептуальной конструкцией: языком и душой, коллективной душой, ментальными моделями и психологической археологией. Они предлагают шире использовать психоанализ в социологии.
Л.Витгенштейн, по мнению автора статьи, был любимым автором Бурдье, однако он уделил мало внимания тому, какое значение придавал Витгенштейн в своих поздних работах компетентности социального актора. Бурдье использовал Витгенштейна для формулирования своего теоретического словаря. Повседневный язык содержит, по его мнению, слова, которые социолог должен использовать в социальном анализе. После того, как в ходе исследования выявляются содержащиеся в словах предрассудки, их можно использовать в научном дискурсе. Согласно Бурдье, анализ Витгенштейна заставляет сомневаться в том, что факты должны соответствовать определенным образам в нашем языке. Он убежден, что эти образы должны быть иллюзорными, поскольку коренятся в мифологическом и ненаучном анализе социального мира, осуществляемом непрофессионалами. Поэтому существует эпистемологический разрыв между непрофессиональным знанием и научной интерпретацией. Люди вовлечены в повседневную деятельность и выражают свое знание с помощью словаря стихийной социологи. Социолог должен порвать с таким наивным знанием. Ему для этого необходимо бороться с представлениями, кажущимися очевидными, дающими иллюзию непосредственного знания. Позиция Бурдье противоречит феноменологии и этнометодоло-гии, которые подчеркивают значение обыденного языка и не призывают к такому эпистемологическому разрыву.
Автор статьи считает, что Бурдье исказил мнение Витгенштейна о сущности источников иллюзий, содержащихся в языке. Витгенштейн полагает, что мифология коренится не в социальных агентах и обыденном языке, а в интеллектуальном, философском языке. Интеллектуальный язык он характеризует как «опасное болото». Тогда, когда мы воз-
вращаемся к точке зрения здравого смысла, эта общая неопределенность исчезает. Витгенштейн не доверяет научному языку и ищет спасения в обыденном языке и повседневности. Такой подход противоречит созданию абстрактных концепций, являющихся преградой между нами и реальностью. Это не значит, что в повседневном языке нет ложных представлений. Витгенштейн отмечает, что повседневный язык постоянно интегрирует даже неопределенные и неточные научные термины. Можно констатировать, что, по его мнению, именно философский язык вносит путаницу и двусмысленность в повседневный язык. Это происходит потому, что философия не выполняет своего предназначения быть критическим мышлением. Если бы философия так поступала, то она описывала бы то, что знают все, но не замечают из-за повсеместной распространенности. Однако философия не может опираться только на здравый смысл, поскольку она должна избавляться от тех загадок и противоречий, которых не существует для здравого смысла.
Следовательно, задачей философии является анализ обыденных понятий, прояснение их смысла. При этом она не должна пытаться заменить их или трансформировать повседневные практические понятия в рационально сконструированные понятия, которые удовлетворяют требованиям теоретического дискурса. Витгенштейн опасался того, что повседневный язык искажен философским. Для философского метода характерно, по его мнению, убеждение, что не нужно открывать ничего скрытого, что все можно найти на поверхности. Бурдье, напротив, хочет с помощью социологии вскрыть глубинный смысл повседневного языка. Здравый смысл не внушает ему доверия. Социология должна помочь философии и бороться против схематичных и конспективных представлений, характерных для повседневного языка.
Витгенштейн, считает автор статьи, не разделял такую точку зрения. В «Философских исследованиях» он пишет, что философская рефлексия должна скорее описывать реальное повседневное употребление языка, чем игнорировать его. Бурдье не разделяет надежду Виттгенштей-на увидеть появление «философии здравого смысла». Если бы он принимал во внимание эту точку зрения Витгенштейна, то должен был бы поддерживать диалог с такими прагматическими социологами, как Латур, Блур, Болтански и Тевено. Только вместе с ними возможно развивать проект Витгенштейна: исследование примитивного словоупотребления в повседневном языке, не считая такой язык неполным и несовершенным. Эти социологи считают очевидным, что дискурс социальных акторов
является результатом совместных усилий интерпретации повседневного языка. Они исследуют дискурс говорящих субъектов, который «вмешивается» в конструирование смысла. Они также способны конструировать и деконструировать свои практики. Болтански и Тевено считают, что люди, как и ученые, анализируют и исследуют мир в своей повседневной жизни. В некоторых ситуациях социальные акторы обсуждают свои действия достаточно аналитично. Используя язык, они, подобно ученым, пытаются сопоставить и обобщить факты.
Поэтому эти авторы предложили перейти от критической социологии Бурдье к социологии критического действия. Такая социология исходит из того, что социальные акторы способны умело обращаться с критическим языком, с помощью которого они интерпретируют свои действия. В рамках этой парадигмы социологи должны отказаться от своей уверенности, что их интерпретации более значимы, чем интерпретации социальных акторов. Их задачей является выяснение того, как социальные акторы интерпретируют и оправдывают свои действия.
Следует отметить, что эта социология, учитывающая критические способности людей, является частью теории четырех режимов (модусов) действия Болтански и Тевено. Она описывает только один из режимов действия, режим оправдания, который используют люди для жизни вместе. Тремя другими режимами действия являются: «конфликтный режим», «мирный режим» и «режим общей трапезы любви». Однако наибольшее внимание уделяется режиму оправдания. Социология критического действия позволяет использовать анализ повседневного и философского языков Витгенштейна и учесть способность социальных акторов к компетентному поведению.
Бурдье убежден, что только социологический подход, соответствующий четким научным критериям, может выявить подлинный смысл субъективного дискурса социальных агентов. Он часто отожде-
ствляет понятие «истина» с научной истиной и даже утверждает, что социология - такая же наука, как физика. Однако он нигде не дает четкого определения науки, отмечая лишь, что она должна демистифицировать обывательский дискурс. Автор статьи не понимает, почему научная сущность социологии должна проявляться исключительно в разоблачении иллюзий социального мира.
Для более адекватного понимания социального поведения индивидов автор статьи предлагает дополнить социологию Бурдье психологической социологией. Психоанализ поможет наполнить содержательным смыслом такие понятия, как «инкорпорация», «диспозиция», «воспроизводство», «матрицы». Они уже утратили статус общепринятых социологических понятий. Психологическая социология может наполнить их новым смыслом, что позволит использовать их для эмпирических исследований. Необходимо также отказаться от навязываемых Бурдье ограничений на социологию. Для него социология является только орудием устранения мифологических иллюзий профанного дискурса. Болтански и Тевено, следуя Витгенштейну, считают задачей социолога исследование социального взаимодействия социальных акторов независимо от дискурса. В каждом режиме, в котором действует социальный актор, могут быть активированы или заблокированы диспозиции в зависимости от типа поведения или социального контекста. Подобный анализ позволяет учесть концепцию повседневного языка Витгенштейна и психологическое определение индивидуальных диспозиций Болтански и Тевено, что обогатит и разовьет социологическую теорию П. Бурдье, делает вывод Бруно Фрере.
П.Н. Фомичев
2005.02.002. МАКНЭЙ Л. ВОЗМОЖНОСТЬ СОВЕМЕЩЕНИЯ ЭЛЕМЕНТОВ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ И КОММУНИКАТИВНОЙ ЭТИКИ В ФЕМИНИСТСКОМ МЫШЛЕНИИ.
MCNAY L. Having it both ways: the incompatibility of narrative identity a. communicative ethics in feminist thought // Theory, culture and society -Cleveland, 2003. - Vol. 20, N 6. - P.1-20.
В последние несколько лет идея агентности стала главной темой большинства феминистских дискуссий о гендерной идентичности, констатирует Лоис Макнэй. В постструктурализме агентность расшифровывается в терминах трансформации господствующих гендерных норм. Концепция отказа от традиционных гендерных норм критикуется многи-
