CC BY
28ситуации, когда эти страны по экономическим или политическим причинам не могут осуществлять уголовное преследование; государству, в котором зарегистрирована материнская компания, такое дело не подсудно, а международные организации по защите прав человека занимаются правонарушениями, совершенными физическими лицами или государственными органами.
В.А.Курская
2005.03.027. ЭЛВИН Дж. КОМПЕНСАЦИЯ НЕИМУЩЕСТВЕННОГО ВРЕДА ЗА НЕСПРАВЕДЛИВОЕ УВОЛЬНЕНИЕ.
ELVIN J. Damages for non-economic harm in unfair dismissal cases // Cambridge law j. - 2004. - Vol. 63, N 3. - P. 303-306.
На примере английской судебной практики в статье рассматривается вопрос о компенсации неимущественного вреда, причиненного несправедливым увольнением.
В решении по делу Dunnachie v. Kingston-upon-Hull City Council [2004] EWCA Civ. 84 (делу Дуначи) Апелляционный суд в составе лорда-судьи Седли, судьи Эванса-Ломбе и лорда-судьи Брука (оставшегося при особом мнении) установил, что компенсация за несправедливое увольнение по Акту о правах наемных работников 1996 г. может включать возмещение неимущественного («non-economic») вреда.
Одним из средств судебной защиты по ст. 123 (1) указанного Акта является взыскание компенсации «в сумме, которую суд посчитает справедливой и подходящей с учетом всех обстоятельств, приведших к убыткам истца, в той мере, в какой они были вызваны действиями работодателя», в пределах 55 тыс. фунтов стерлингов. В деле Дуначи возник вопрос: подлежит ли возмещению только имущественный вред?
Акт об отношениях в сфере промышленности 1971 г. включил в себя нормы, запрещающие несправедливое увольнение, и компенсация за него по закону должна быть такой, какую суд с учетом всех обстоятельств дела посчитает справедливой. До недавнего времени господствовала точка зрения, выраженная в решении по делу Norton Tool Co. Ltd. v. Tewson [1973] 1 W.L.R. 45 (делу Тьюсона): существующая законодательная формула установления размера компенсации недостаточно широка, чтобы включать компенсацию за неимущественный вред, причиненный несправедливым увольнением. Однако при рассмотрении дела Johnson v. Unisys [2001] UKHL 13, [2003] 1 A.C. (дела Джонсона) лорд Хоффман высказал точку зрения, которая опровергала решение по делу Тьюсона,
97
2005.03.027
заявив, что не видит причины, почему в подобных делах суд не должен устанавливать размер компенсации за потрясение, унижение, ущерб репутации и семейной жизни человека.
Рассматривая дело Дуначи, лорд-судья Седли счел, что сказанное лордом Хоффманом по делу Джонсон относится к ratio и, следовательно, имеет прецедентный характер; правильно расширительное толкование ст. 123 Акта об отношениях трудового найма 1996 г., подразумевающее возможность компенсации неимущественного вреда, причиненного несправедливым увольнением. Cудья Эванс-Ломбе соглашался с таким толкованием ст. 123, считая, что дело Тьюсона было решено неверно, хотя и расценивал сказанное лордом Хоффманом по делу Джонсона как obiter. Комментируя свое особое мнение, лорд-судья Брук указал, что сказанное лордом Хоффманом - это obiter, следовательно, не является прецедентом, и толкование, данное в решении по делу Тьюсона, естественно и верно.
Открывает ли решение по делу Дуначи ворота перед потоком требований по пересмотру компенсаций за несправедливое увольнение? Лорд-судья Седли объявил, что он не считает необходимым компенсировать каждое огорчение, причиненное несправедливым увольнением, а только утверждает, что полномочие назначения компенсации существует для того, чтобы суд присуждал работнику действительное возмещение ущерба, нанесенного его достоинству. Дело Дуначи, вероятно, увеличит число исков о компенсации, хотя законодательство и устанавливает ее верхний предел.
Стало ли после разрешения дела Дуначи право справедливее? Хью Коллинз, который в 2001 г. написал, что высказывание лорда Хоффмана по поводу толкования ст. 123 вселяет надежду на «компенсацию, которая действительно будет справедливой, честной и соразмерной», видимо, положительно ответит на этот вопрос. Коллинз считает, что ценность контрактов о трудовом найме для сторон может не исчерпываться извлекаемыми доходами. Это действительно так: рабочее место является часто не только источником заработка, но также средством самовыражения, и работник может перенести тяжелое эмоциональное страдание по причине несправедливого увольнения.
Требование Джонсона, основанное на общем праве, имело своей целью только возмещение убытков, которые, впрочем, возникли из-за неспособности истца найти работу вследствие депрессии, вызванной несправедливым увольнением. Лорд Хоффман считал, что оно не подлежа-
ло удовлетворению, поскольку иск по поводу несправедливого увольнения должен основываться на статутном праве. Иск Дуначи, подвергшегося продолжительной травле со стороны коллег и менеджеров, как раз основывался на статутном праве. И хотя отсутствовали экспертные заключения о том, что эта травля повлекла психическое заболевание, очевидно было, что истца довели до состояния полной безысходности.
Лорд-судья Брук высказал точку зрения, что получение компенсации за вред, причиненный психике, «до сих пор сопровождается трудностями: они связаны с трудностями доказывания причинной связи». Бремя доказывания того, что он пережил психические страдания, причем именно в связи с увольнением, лежит на истце. Но почему, если для истца может быть трудно доказать причинную связь, то и тот истец, который все-таки сможет ее доказать, не должен получить компенсацию за неимущественный вред? Будет ли такой подход согласовываться с решением по делу Fairchild v. Glenhaven Funeral Services Ltd. [2002] UKHL 22. [2003] 1А.С. 32? В нем палата лордов, вместо того, чтобы из-за трудностей доказывания причинной связи признать все требования не подлежащими удовлетворению, решила, что иногда истцам должна быть присуждена компенсация, даже если они не могут доказать, что если бы не небрежность ответчика, они не претерпели бы вред.
При рассмотрении дела Дуначи лорд-судья Седли прокомментировал довод о том, что суды, рассматривающие трудовые споры, не имеют опыта в определении психического состояния. Даже если ст. 123 охватывает только убытки за имущественный вред, он все равно включает непосредственные экономические последствия психологического вреда, например, стоимость психологической помощи уволенному, необходимой ему для возвращения к трудовой деятельности. Оценка противоречивых заключений психотерапевтов в любом случае входит в компетенцию трудовых судов. Следовательно, нет причины, по которой Дуначи не должен был получить компенсацию за неимущественный вред, перенесенный вследствие плохого обращения, завершившегося увольнением.
О.В.Духович
