CC BY
66
ственные ему и раньше. Однако следует учитывать, что публицистическая позиция Бурдье является не столько выражением его теоретических убеждений, сколько моральной позиции, уверен автор статьи. Он поддержал угнетенных, представителей меньшинств, стал самым левым среди левых. Моральный императив Бурдье является такой же необходимой частью социологии, как и теоретический анализ.
П.Н. Фомичев
2. СОЦИОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ
2004.04.005. ФИЛМЕР П. СТРУКТУРЫ ЧУВСТВОВАНИЯ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ: ЗНАЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРЫ ДЛЯ СОЦИОЛОГИИ КУЛЬТУРЫ РЭЙМОНДА УИЛЬЯМСА.
FILMER P. Structures of feeling and socio-cultural formations: the significance of literature and experience to Raymond Willams' s sociology of culture // British j. of sociology. - L., 2003. - Vol. 54, N 2. - P. 199-219.
Пол Филмер (Голдсмит Колледж, Великобритания) рассматривает структуры чувствования Р.Уильямса как важное понятие в его социологии культуры. Можно выделить две постоянные характеристики этого понятия: эмпирическую и историческую. Структура реальной эмоции связана с особенностью коллективного исторического опыта и его влиянием на индивидов и группы индивидов. Ее эмпирическое качество не является ни натуралистическим, ни социологическим. Оно связано с феноменологией интерсубъективного сознания и структурными интерактивными процессами, формирующими и трансформирующими его в социальные и культурные структуры.
Исторический аспект структур можно проследить на материале искусства и литературы, сопоставляя его с культурной атмосферой общественных институтов соответствующего периода. Взаимосвязь между этими двумя постоянными аспектами свидетельствует, что структуры чувствования порождаются социальными и культурными практиками общения. Подобные практики являются рефлексивным опытом коммуникации, лежащим в основе и стабильности, и изменения в человеческих обществах. Уильямс устанавливает единство эмоционального восприятия и языкового символа в формировании свойств рефлексивного исторического опыта. Это единство, чья экспрессивная смысловая наполненность проявляется в воображаемых символических практиках искусства и
мышления, является базисом для общей теории человеческого общества. Уильяме разработал это понятие как средство критического метода, позволяющего отказаться от крайностей: теории и эмпиризма, материализма и идеализма, структуры и агентности, объективизма и субъективизма, структурализма и культурализма и т.д. Уильямс отошел от марксистской традиции, в рамках которой формировалась его теория. Он попытался сформулировать теорию социальной тотальности, заменить формулу базиса и надстройки более активной концепцией поля сил, взаимно детерминирующих друг друга. Сердцевиной этого проекта была социология культуры, исследующая отношения между элементами образа, способа жизни. В исследованиях структуры главное внимание он обращает на взаимодействие между отношениями в сфере искусства и более общими формами социальной жизни. Понятие структур чувствования является методологическим ключом для критического рассмотрения артистических практик.
В развитии Уильямсом понятия структур чувствования можно выделить три момента. Во-первых, появление его первоначальных формулировок. Для них характерна экспериментальность. Эта эксперимен-тальность так и не исчезла, поскольку она присуща спонтанному характеру структур эмоции. Во-вторых, для уточнения понятия структур эмоции обращение к анализу литературы с помощью генетического структурализма. В-третьих, некоторый пересмотр понятия в связи с концепцией гегемонии А.Грамши и объединение более ранних определений этого понятия.
Идея структур чувствования возникла у Уильямса как описание того, как «работает» искусство, как оно влияет на жизнь индивида, какой «след» оно оставляет в нем. В рамках социологии культуры это понятие используется для выявления методологии критического анализа литературных текстов, социальных аспектов их создания и интерпретации. Для Уильямса важно, что с помощью понятия структур чуствования можно описать процессы непредсказуемых социокультурных изменений.
Уильямс применил понятие структуры Л.Гольдмана «как термин и метод сознания» для анализа взаимосвязей между литературой и обществом. Для исследования литературы и для социологии понятие структуры делает возможным выявление реальных отношений в сознании как тотальности. Это значит, что предложенное Уильямсом понятие структур чувствования позволяет описать и эмпирическое сознание конкретной социальной группы, и воображаемый мир, создаваемый писателями.
Гольдман говорил о наличии структурной гомологии между проявлениями коллективного сознания. Потенциально эти проявления были зарождающимися идеологиями. Как воображаемые миры писателей и мыслителей, они были мировоззрениями. Эта структурная гомология между рефлексивным опытом социальной жизни и ее рефлексивной литературной формулировкой является для Уильямса важным социальным фактом. Существует взаимосвязь между реальным социальным сознанием и его отображением в художественной литературе. Влияние общества можно обнаружить в структуре чувствования и продемонстрировать на примере литературных форм в конкретный исторический период. Особенно важным в этих изменяющихся структурах чувствования является то, что они часто опережают изменения в формальных институциональных отношениях. Структуру чувствования Уильямс называет культурной гипотезой. Новые семантические фигуры в искусстве и литературе он считает первыми предвестниками новой социальной структуры. Это могут быть лингвистические или паралингвистические выражения (жесты и междометия). Семантические фигуры могут также свидетельствовать об изменении повседневной речи. В интегрированном виде особенности эстетических форм и семантических фигур проявляются в литературном стиле.
А.Милнер обратил внимание на близость понятия структур чувствования и концепции габитуса П.Бурдье. Уильямс рассматривает габитус как альтернативную формулировку практического сознания, которое действует согласно логике практики. Практическое сознание формируется в раннем детстве в семье посредством интернализации заданной совокупности материальных объективных условий и практик. Эта неосознанная и неявная логика достаточно гибка для того, чтобы применяться как структурирующий принцип практики во многих ситуациях.
Габитус одновременно структурирован и структурирует. Он объединяет все продуцируемые им практики, исходя из совокупности принципов, регулирующих практики индивидов, подчиняя их существующим социальным условиям. Будучи имплицитной и бессознательно функционирующей структурой, габитус детерминирует социальное действие и существенно отличается от понятия структур чувствования. Отделяя свое понятие от остаточных форм гегемонии, Уильямс эксплицитно раскладывает структуры эмоции как проявления недовольства доминирующими гегемонистскими практиками и сопротивления идеологиями существующих социальных порядков. Понятие габитуса Бурдье, напротив, является рефлексивной формулировкой институциональных контекстов и нефор-
мальных практик, воспроизводящих существующие социальные и культурные условия. Практическая логика габитуса структурно предопределена траекторией ожиданий, институционализированных как существующий социальный порядок. В классовом обществе это могут быть допустимые виды социальной мобильности или различия в эстетических вкусах. Габитус фиксирует социальные различия и не позволяет исследовать возможности коллективных действий, способствующих социальным изменениям.
Уильямс использует понятие структур чувствования для анализа внутренних структур и языков литературных и других текстов. Бурдье интересует контекстуальные структуры артистического производства, которые он называет полем. Три элемента образуют социальную реальность этого поля: история и современное положение артистического поля в поле власти; структура объективных отношений внутри поля между позициями, занятыми индивидами или группами в ходе конкуренции за артистическую легитимность в данный момент; генезис габитуса производителей искусства. Бурдье анализирует содержание романа Флобера «Воспитание чувств» в терминах раскодирования структур описания и характеристики, но не языка. Обращаясь к языку, он анализирует то, как этот язык повседневной жизни продуцирует вводящий в заблуждение генеративный принцип интерпретации в литературе и биографии: жизнь повествовательна и термин «жизнь» является ее целью. Бурдье полагает, что только генетическая социология может понять генезис и структуру социального пространства, в котором сформировался «креативный проект». Это значит, что все произведения искусства следует рассматривать как коды, порожденные структурами культурных полей их создания и интерпретации. Такой подход позволяет Бурдье показать рефлексивные структурные взаимосвязи произведения искусства с социокультурными контекстами их создания и восприятия. Однако он не дает возможности понять, как артистические практики способствуют появлению этих взаимосвязей и как аритистические практики связаны с процессами социального изменения. Иначе говоря, метод Бурдье описывает, как коды артистического производства и интерпретации воспроизводят существующее культурное поле.
Уильямс анализирует устоявшиеся социокультурные образования, которые структурируют опыт посредством формальных процессов социализации и культурного воспроизводства. В качестве версии социокультурного порядка он рассматривает соответствие социального и куль-
турного производства интересам существующих властных отношений. Это соответствие он называет селективной традицией отношений между культурой и обществом. Эта традиция не является монолитной. В ней имеют место разные формы структурации опыта, ни одна из которых не является полностью адекватной практическому сознанию. Это сознание почти всегда отличается от официального сознания. В практическом сознании содержатся элементы мышления и чувства, социальные и материальные, находящиеся в зародышевом состоянии. Спонтанные, «всплывающие» явления, возникающие благодаря практическому сознанию, свидетельствуют о социальных изменениях, которые могут быть редуцированы к формализованным понятиям общества и социального. Явления практического сознания социальны, поскольку изменяют существующее и оказывают влияние на восприятие и действие.
Эти явления представляют собой семантические фигуры и примеры исторических переменных и активных социальных форм языка и представлений. Вместе с более формальными институционализированными процессами и практиками эти фигуры образуют комплексное единство взаимосвязей, которые должна исследовать социология культуры. Уильямс призывает отказаться от социологии институтов и рассматривает социальные материальные процессы в целостности и взаимосвязи. Язык и формы литературы - часть этого целого. Языковые и литературные формы имеют определенную автономию, являющуюся ключом к их рефлексивному отношению к лингвистическим способам выражения и коммуникации. Уильямс полагает, что форма власти может уменьшать способность языка артикулировать особенности опыта. Культурная гипотеза о структуре чувствования операционализирует методологию анализа эстетических форм и организации языка, которая должна гарантировать их автономию как социокультурных явлений. Она противостоит не только редукционистскому сциентизму социологии, но и детерминизму модели базис/надстройка в исследовании языка и литературы. Структуры сознания и реальный живой опыт артикулированы в материальном социальном процессе структурации языковыми средствами, порождающими интерсубъективные смыслы. Индивидуальный жизненный опыт становится социальным. Анализ социальных семантических образований, предлагаемый Уильямсом, демонстрирует значение социологии литературы для исследования целостного социального материального процесса. Исследование литературного языка - это проверка адекватности языка опыту писателя. Теория Уильямса исходит из того, что существует социальная
реальность, находящая свое выражение в опыте писателя и его литературном языке. То, что их объединяет - это эмоции, которые он исследует с помощью понятия структуры чувствования.
П.Н. Фомичев
2004.04.006. ПАНОФСКИ А. ОТ ЭПИСТЕМОЛОГИИ К АВАНГАРДУ: ТВОРЧЕСТВО МАРСЕЛЯ ДЮШАМА И СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ. PANOFSKY A. From epistemology to the avant-garde: Marcell Duchamp and the sociology of knowledge in resonance // Theory, culture and society. - L., 2003. - Vol. 20, N 1. - P. 61-92.
Аарон Панофски проводит параллели между деконструкцией традиционного искусства в творчестве французского художника М.Дюшама и анализом социальной обусловленности науки в социологии знания. Сравнение с Дюшамом позволяет выявить негативные (критические) и позитивные (реконструктивные) аспекты эпистемологии социологии знания. Социологи знания и Дюшам осуществляют рефлексивную критику своих объектов (знание и искусство). Дюшама можно назвать философским художником, поскольку его творчество выразило важные аспекты «идеи» искусства, взаимосвязи искусства с современной жизнью, сексуальностью и идентичностью, языком и т.д. Вместе с представителями движения дадаистов Дюшам протестовал против современной культуры. В одной из его работ этот протест выразился в том, что на почтовой репродукции «Джоконды» Леонардо да Винчи он нарисовал усы и бородку. Дюшам интересовался такими темами, как пол, сексуальность, желание, язык. Он выступал против традиционного искусства, лишенного интеллектуального содержания. Поэтому его работы наполнены философским смыслом. Такое отношение к искусству привело к дистанцированию Дюшама от дадаистов, которые стремились шокировать зрителей.
По мнению Дюшама, искусство должно быть беспристрастным, «объективным». Историки науки Л.Дэстон и П.Галисон отмечают, что современная объективность скорее смешивает, чем соединяет компоненты, которые исторически и концептуально были разделены. Термин «объективность» расплывчат по содержанию, поскольку с его помощью описывают эмпирическую достоверность, процедурную правильность и эмоциональную нейтральность. Объективность включает в себя негативные и позитивные аспекты. Негативный аспект объективности включает в себя подавление субъективного влияния исследователя на объекты исследования. К такому влиянию можно отнести: научные и эстетические
