CC BY
7
ЭКОНОМИКА
2004.01.045-046. КИТАЙСКИЕ ГОРОДСКИЕ И СЕЛЬСКИЕ ПРЕДПРИЯТИЯ: РЕЗУЛЬТАТЫ ПРИВАТИЗАЦИИ.
2004.01.045. CHE JIAHUA. Rent seeking and government ownership of firms: an application to China's township-village enterprises // J. of comparative economics. - N.Y., 2002. - Vol. 30, N 4. - P. 787-811.
2004.01.046. DONG XIAO-YUAN, BOWLES P., SAMUEL P.S. Share ownership and employee attitudes: some evidence from China's post-privatization rural industry // Ibid. - Vol. 30, N 4. - P. 812-835.
Чэ Цзяхуа (университет Иллинойса, Урбана, США) (045) пишет, что правительственное агентство в Китае, используя свой контроль над вложениями, извлекает рентные платежи от управляющего, который осуществляет инвестиции. Стремление к получению государственной статусной ренты чревато типичным грабежом. Механизмом, который может ограничивать стремление правительственных органов извлекать такую ренту, является государственная собственность, при ней даже возможна помощь управляющим в форме снижения налогов и предоставления субсидий. Однако государственная собственность подавляет управленческую инициативу и искажает размещение ресурсов. Тем не менее при определенных условиях государственная собственность превосходит частную, примером чего служат местные предприятия, возникшие при переходе Китая к рыночной экономике. За последние 20 лет Китай демонстрирует замечательные темпы экономического роста, несмотря на отсутствие адекватной системы ответственности властей, особенно местных. Местные власти, используя свои рычаги воздействия на государственные ресурсы и функции регулирующих органов, могут налагать произвольные поборы и платы и даже вымогать взятки у местных предпринимателей. Поэтому частные предприятия в последние 20 лет не играли значительной роли в экономическом росте: в 1993 г. частный сектор обеспечил только 15% промышленного производства. В то же время «негосударственные фирмы (nonstate firms), т.е. не принадлежащие центральному правительству», увеличили свою долю в промышленном производстве с 22 до 42% за 1978-1993 гг.; «наиболее яркий пример таких фирм - предприятия, контролируемые местными властями в сельских местностях, известные как поселкововолостные предприятия» (ПВП, township-village enterprises), их доля в промышленном производстве выросла с 9 до 27% (045, с. 788). Местные власти способствовали их росту
путем обеспечения основным фактором производства - землей, гарантировали займы и политическую поддержку. «Таким образом, хищническая рука этих местных властей превратилась в руку помощи в условиях собственности местных властей» (045, с. 788).
Право собственности может ограничивать извлечение местной властью статусной ренты, так как в этой ситуации она заинтересована в преуспевании предприятий, находящихся под ее контролем, и, следовательно, требует от них меньше ренты и даже помогает им, снижая налоги или предоставляя субсидии, в то время как у частных предприятий правительственное агентство будет извлекать по возможности больше рентных платежей.
В процессе производства управляющему принадлежит решение об инвестировании и управление проектом, и он несет за это ответственность; правительственное агентство осуществляет регулирование, но не играет никакой производительной роли и не может быть ответственным; оно может взимать больше или меньше платежей, используя для этого и незаконные лазейки. Хотя нельзя утверждать, что китайские местные власти не сыграли положительной роли в том, что иногда контролируемая ими собственность оказывалась результативнее частной.
В начале переходного периода в Китае местные власти контролировали размещение различных вложений, таких как земля, электроэнергия, вода, лицензии и финансовый капитал. Такой государственный контроль служил институциональной базой для государственной статусной ренты. Разные исследователи подчеркивали такие привилегии местных властей по сравнению с частными предпринимателями и управляющими в размещении ресурсов, но их анализ предполагал некоррумпированность местных властей, действующих с пользой для производства. На самом деле у местных властей часто отсутствует ответственность, и они могут быть коррумпированы, а потому быть как контрпродуктивны, так и технологически полезны для производства. При частной собственности управляющий контролирует решение о найме рабочей силы, при собственности местных властей право решения у правительственного агентства; излишек рабочей силы дает политические выгоды только правительственному агентству, управляющий не получает таких выгод. Цель правительственного агентства - максимизировать свои политические выгоды и размеры ренты, извлекаемой из инвестиционного проекта - или из поборов, или через доход на инвестиции, в которых оно участвует как собственник. Цель управляющего - максимизировать прибыль от инвести-
ций. Когда правительственное агентство ответственно, т.е. предотвращает произвольные поборы, частная собственность эффективна, инвестиции достигают социального оптимума, не нанимаются излишние рабочие; но частная собственность может быть менее эффективна, чем государственная, когда правительственное агентство не ответственно.
Владение собственностью может ограничить стремление к извлечению статусной ренты, вмешательство властей может стать менее грабительским по отношению к инвестициям и тогда будет инициировать их. В Китае частные предприятия часто страдали от посягательств местных властей, в то время как предприятия, в которых у властей была доля собственности, процветали при их поддержке. Это свидетельство того, что имеется потенциал для поощрения частных инициатив и общей выгодности самих правительственных агентств.
Рост местных предприятий с собственностью местных властей в Китае тесно связан со слаборазвитостью рынков факторов производства; местные власти осуществляли контроль над решающим фактором - землей и это было важно для возникновения ПВП. На ранней стадии экономической трансформации в Китае политический климат был враждебен не только по отношению к частным предприятиям, но и к ПВП, они рассматривались как угроза госпредприятиям. Тем не менее их число увеличивалось, некоторые прежде созданные частные предприятия регистрировались как ПВП, другие ПВП создавались местными властями, а потом передавались в частное управление. В любом случае и частные предприниматели, и местные власти приходили к пониманию того, что в их интересах действовать совместно. Сначала рост ПВП был замедленным, но в начале 80х годов была осуществлена налоговая децентрализация, центральное правительство передало право сбора налогов местным властям и разрешило им распоряжаться крупной долей налоговых поступлений от местной экономики, и местные власти стали поощрять ее развитие с целью увеличить налоговые поступления и не отдать их властям более высокого уровня.
Китайские ПВП способствовали таким изменениям, как: 1) либерализация идеологии и создание политического климата, при котором развитие негосударственного сектора, в том числе частных предприятий, будет рассматриваться как законная составная часть экономической трансформации страны, и это может приводить к преобразованию ПВП из государственных в частные; 2) развитие рынков факторов производства, которые все больше размещаются через рыночные механизмы,
свободные от бюрократического воздействия; вместе с этим сокращается влияние местных властей на частные предприятия, увеличивается свобода их действий. Исследования показывают, что роль предприятий, принадлежащих местным властям, уменьшается там, где больше развиты рынки.
Создание китайских ПВП шло неодинаково в регионах даже на ранней стадии экономических реформ. Они возникали там, где местные власти были более склонны к предпринимательству и имели крупные налоговые поступления в бюджет. В относительно процветающих территориях отношения между властями и предпринимателями обычно были взаимно выгодными, а в бедных власти эксплуатировали такие предприятия, что наносило ущерб обеим сторонам.
В отличие от предприятий, принадлежащих местным властям, которые «в последнее время были движущей силой китайского экономического развития», финансовое состояние многих госпредприятий, принадлежащих центральному правительству, было в расстройстве, несмотря на продолжающиеся реформы. В 1994 г. более 40% госпредприятий терпели убытки в размерах 6% общей промышленной добавленной стоимости и 1% китайского ВВП (045, с. 805). Подобно предприятиям, принадлежащим местным властям, такие госпредприятия время от времени полагаются на агентства местного уровня, но в отличие от первых они отчисляют значительную часть своих доходов центральному правительству, которое прямо контролирует эти предприятия или делегирует контроль местным властям. Поскольку правительственные агентства местного уровня не получают больших доходов от этих госпредприятий, они мало заинтересованы в том, чтобы помогать им преодолевать бюрократические барьеры, к тому же, осуществляя контроль от имени центрального правительства, агентства становятся также политизированными, что осложняет деятельность госпредприятий. Успех предприятий с собственностью местных властей остается китайским феноменом, отсутствующим в России и в других переходных экономиках.
Канадские ученые Дун Сяоюань (университет провинции Виннипег, Манитоба), П.Боулз, П.С.Сэмуэл (университет провинции Британская Колумбия, Ванкувер) (046) отмечают отсутствие однозначного ответа на вопрос, как величина доли собственности работников ПВП влияет на их отношение к нему. Собственность рабочих может иметь положительное влияние, если она приносит им большой доход, уверенность в занятости, контроль над рабочим местом и производством, но ее влияние
может быть небольшим или отрицательным, если рабочие не почувствовали изменений своего положения или ощутили повышенный риск для своего дохода или их возросшие ожидания не сбылись.
В Восточной Европе и России программы массовой приватизации создали серьезные проблемы в осуществлении справедливого распределения. Реформы в Китае, начатые в 1978 г., не предусматривали массовой приватизации. Она зависела от позиции государства, работников предприятий и от наличия капитала - местного и иностранного, т.е. от институциональных возможностей. В результате реформирование государственных и коллективных предприятий осуществлялось более эволюцион-но, путем экспериментов. В начале 90-х годов, когда рост сельской промышленности замедлился и финансовое положение сельских коллективных и государственных предприятий ухудшилось, было решено поддержать налоговые поступления путем приватизации местных сельских предприятий; в 1997 г. центральное правительство объявило политику «крепко держать большое и отпустить малое», при которой в государственной собственности сохранялось небольшое число крупных предприятий и приватизировалась наибольшая часть мелких и средних коллективных и государственных предприятий. Действия местных чиновников и политика центральной власти серьезно изменили структуру собственности в сельской промышленности. По данным Минсельхоза, к концу 1998 г. 80% китайских ПВП превратились в кооперативы пайщиков, паевые или партнерские компании были реформированы путем слияния, лизинга, залогового контракта или обанкротились.
Авторы опираются на опросы 1000 работников 45 предприятий в провинциях Цзянсу и Шаньдун в 1999 и 2000 гг. и сравнивают три группы работников: 1) пайщиков, 2) не имеющих доли собственности в приватизированных предприятиях и 3) работников неприватизированных предприятий. Избранные две провинции имели наиболее развитый сельский коллективный сектор в стране, приватизация здесь проводилась поздно и изменения в середине и конце 90-х годов были более драматичны, чем в других провинциях.
Несмотря на усилия центрального правительства направлять процесс реформ и поощрять продажу наибольшей доли собственности предприятий персоналу, ход и направление реформ контролировали местные власти. Главной целью местных руководителей было обеспечить интересы управленцев, сформировав из них основную группу собственников приватизированных ПВП, и наибольшая доля малых ПВП была продана
их управленцам или поддерживающим их старшим рабочим. Поскольку требовалось получить капитал и обеспечить поддержку приватизации рабочими, их доля в более крупных предприятиях была больше, но часто управленцы определяли, какую долю собственности продавать рабочим, кому и за какую цену. «В результате политики приватизации, проводимой местными властями и управляющими предприятий, тип долевой собственности приватизированных ПВП был искажен в пользу управляющих и управленческих групп» (046, с. 816). Из 45 предприятий, производящих промышленные товары, 39 были приватизированы, 6 относительно крупных и прибыльных остались в собственности местных властей, заинтересованных в поступлениях дохода. Из 39 ПВП управляющим и их группам досталось более 50% собственности 33 ПВП, в руках рабочих оказалась преимущественная доля остальных 6 предприятий. В целом рабочие держали около 18% собственности 39 ПВП, управляющие - 53, другие члены правления - 25, местные власти и другие - 3% (046, с. 816).
Позиции рабочих сельских предприятий обычно слабее, чем городских, так как им не хватает организованности, исторически унаследованных привилегий, переговорной силы. Все это ограничивало их роль в процессе приватизации и вызывало недовольство. Все же, наделив работников долями собственности, приватизация внесла заметные изменения в управление предприятиями. В шести приватизированных ПВП, где доля собственности работников была преобладающей, они выбирали управляющих и членов советов директоров по принципу один человек - один голос; в других приватизированных ПВП рабочиепайщики участвовали в принятии отдельных решений, но голосование проводилось пропорционально долям; это улучшало отношения между коллективом и управляющим аппаратом. Некоторые местные лидеры считают, что, хотя преобладание доли собственности управленцев способствовало улучшению управления, такая структура собственности отталкивает рабочих и увеличивает их конфликты с управленцами. Таким образом, характеристики собственности рабочих широко варьируются от высокодемократичных кооперативов до предприятий, в которых рабочие имеют пай, не имея прав участия в принятии решений.
Рабочим, техническому, торговому и среднему управляющему персоналу были заданы вопросы о размерах пая, зарплаты, образования, о рабочей истории, положении на предприятии; 33% занятых имели паи предприятия, около 75% пайщиков в 1998 г. получили в среднем 11,6%
дивидендов, что увеличило их заработок в среднем на 17,6% (046, с. 818). Для определения отношения рабочих к собственности заданы четыре группы вопросов: 1) степень удовлетворения работой (доход и льготы, возможность продвижения, соответствие квалификации, опасность увольнения, условия работы, социальный статус, участие в принятии решений, отношения с управляющим и другими рабочими, возможности повышения квалификации); 2) участие в принятии решений (технологические инновации, распределение доходов, льгот и бонусов, вопросы увольнения и найма, продвижения по службе, хода производства, назначения управляющего); 3) намерения (планировали ли поиск другой Работы и отношение к такой возможности; 4) отношение к приватизации.
Ответы показали значительную положительную связь между долей собственности рабочих и удовлетворенностью работой, участием в принятии решений и поддержкой приватизации и значительную отрицательную связь с намерениями менять рабочее место. Многовариантный регрессивный анализ, учитывающий также индивидуальные характеристики рабочих, размеры предприятия, региональные различия, возможности найти другую работу и другие показатели, подтвердил, что размер доли собственности рабочих имеет большое значение для всех четырех групп вопросов. Рабочиепайщики были больше удовлетворены работой, могли больше участвовать в решении дел предприятия, проявляли меньше намерений менять работу и более положительно оценивали приватизацию, чем рабочие, не имеющие доли собственности приватизированных предприятий; рабочиепайщики также имели больше влияния на принятие решений, чем рабочие на неприватизированных предприятиях.
Кроме того, исследование показало, что: 1) чем выше уровень образования, тем ниже степень удовлетворенности работой и участием, что может быть из-за большего разрыва между ожиданиями и реальностью у более образованных рабочих; 2) отношение рабочих к приватизации сильно зависит от ее институционального пути; 3) рабочие неприватизированных предприятий претендуют на большее участие в принятии решений, чем рабочие, не имеющие доли в приватизированных предприятиях, часто больше удовлетворены работой и выражают меньше намерений менять место работы, чем рабочиенепайщики приватизированных предприятий, т.е. коллективная собственность имеет некоторые преимущества. Тот факт, что рабочие-непайщики в целом менее положительно оценивают многие аспекты своей занятости, чем пайщики или рабочие неприватизированных предприятий, показывает, что приватизация «мо-
жет иметь двуликость Януса»: рабочие-пайщики оценивают свое положение лучше, чем прежнее, а непайщики - хуже.
Многие местные лидеры рассматривают долевую собственность рабочих как неполную, незавершенную форму приватизации, считая, что замысел приватизации предусматривал консолидацию собственности в руках управляющих. Это осуществлялось путем скупки управляющими паев работников, главным образом по первоначальным ценам, в исключительных случаях, когда дело касалось очень прибыльных предприятий, цена поднималась в несколько раз; управляющие также выкупали долю собственности, оставшуюся у местных властей.
Таким образом, исследование показало, что рабочими оценивается отрицательно основная тенденция ПВП - увеличение доли собственности управляющих.
С.М.Макарова
