CC BY
19
ЭКОНОМИКА
2004.01.036. ХЕНДЛИ А. БИЗНЕС И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА: ПРИМЕР ЮЖНОЙ АФРИКИ И ЕЩЕ ТРЕХ АФРИКАНСКИХ СТРАН. HANDLEY A. Business and economic policy: South Africa and three other African cases. - Johannesburg: South Africa foundation, 2002. - 25 р.
Антуанетт Хендли (Южноафриканский институт международных отношений) анализирует влияние предпринимателей на экономическую политику в четырех африканских странах: ЮАР, Замбии, Гане и на Маврикии.
В ЮАР экономическая политика претерпела заметные изменения в 1990-х годах. В феврале 1990 г. лидер Африканского национального конгресса (АНК) Нельсон Мандела прямо заявил, что национализация банков и горнодобывающей промышленности, а также господствующее положение государства в экономике являются главными целями АНК и никому не следует надеяться на отказ от этих целей. А в 1994 г. на Давос-ском экономическом форуме в Швейцарии он подчеркнул, что в ЮАР будут проводиться экономические реформы, направленные на сокращение государственного участия в экономике. В 1996 г. в правительственной экономиической программе под названием «Рост, занятость и перераспределение» было подчеркнуто, что необходимо сокращать бюджетный дефицит, снижать таможенные тарифы, либерализовать валютное регулирование, проводить приватизацию и даже реформировать рынок труда, с тем чтобы облегчить наем и увольнение работников. В 2000 г. министр финансов ЮАР Тревор Мбеки, представляя бюджет, заявил, что существует много сфер экономики, где частный сектор предпочтительнее государственного - либо потому, что конкуренция заставляет частные предприятия работать эффективнее, либо потому, что на частных предприятиях имеется более совершенная техника, либо просто потому, что государство не может тратить много денег на рискованные инвестиционные проекты. «Конечно, такие взгляды выглядят несколько сомнительно. Государство задается вопросом, что может для него сделать частный сектор, вместо того чтобы подумать, что оно само может сделать для частного сектора. То же самое относится к проводимой в ЮАР приватизации, когда предприятия продаются для того, чтобы принести доход бюджету, а не для того, чтобы стимулировать частное предпринимательство в стране. Тем не менее сдвиг в экономической политике налицо. Казалось бы, этот сдвиг явился победой делового сообщества, которое, естествен-
но, было против диктата государства в экономике... Однако на самом деле предприниматели сыграли здесь удивительно малую роль» (с. 6).
Нельзя сказать, что южноафриканское деловое сообщество вело себя пассивно. В 1996 г., еще до появления правительственной программы, Южноафриканский фонд, объединяющий крупнейшие компании ЮАР и работающие там международные корпорации, подготовил документ под названием «Рост для всех». В этом документе вполне открыто предъявлялись требования делового сообщества к властям. В частности, там говорилось о том, что частичные реформы недостаточны для спасения южноафриканской экономики, находящейся в кризисе, и возрождения доверия предпринимателей к властям. «Авторы документа призывали власти к смелым и последовательным мерам для достижения макроэкономической стабильности, ограничения государственных расходов, гарантии рыночных свобод и созданию открытой экономики без экспортно-импортных ограничений (в текст даже было вставлено требование немедленной девальвации южноафриканской валюты - ранда - для стимулирования экспорта, но, как показали дальнейшие события, ее курс рухнул и без вмешательства правительства). Говорилось о том, что государство должно сотрудничать с бизнесом, а не воевать с ним. Предлагались пять первоочередных мер: борьба с преступностью, ликвидация бюджетного дефицита, принятие широкомасштабной приватизационной программы, создание гибкого рынка рабочей силы, поощрение экспорта» (с. 7).
Появление «Роста для всех» вызвало возмущение профсоюзов, которые заявили о том, что крупный бизнес в ЮАР всегда представлял интересы привилегированного белого меньшинства, эксплуатирующего черное большинство. Такая реакция заставила АНК, в этот момент подчеркивающего свой политический союза с профсоюзами, также раскритиковать требования делового сообщества. Правительство для начала выпустило собственную вышеупомянутую программу, формально близкую требованиям делового сообщества. Но после этого начало постоянно демонстрировать свою враждебность частному сектору и объявлять любую критику своих действий со стороны предпринимателей и деловой прессы «расизмом».
Среди белых предпринимателей распространились настроения, которые они сами называли «афропессимизмом» - они не ждали ничего хорошего от правительства АНК. Чтобы наладить отношения с правительством, крупные предприниматели даже организовали в 1998 г. так
называемый Деловой трест, собрав 1 млрд. рандов для «социальных инвестиций» - создания новых рабочих мест (прежде всего в туристическом обслуживании) и финансирования образования (циничные комментаторы даже назвали это обычной взяткой правительству).
Выполнены ли оказались в результате требования, выдвинутые в «Росте для всех»? Преступность в ЮАР никак не уменьшилась: впрочем, кто-то может сказать, что дело здесь не в недостатке правительственных усилий, а в серьезности проблемы, не поддающейся быстрым решениям. Что касается сокращения бюджетного дефицита, то здесь правительство действительно добилось значительных успехов, несмотря на расширение социальных расходов. В приватизации прогресс незначителен - в частные руки продано очень немного госпредприятий. Четвертое требование, касающееся рынка труда и наиболее важное для бизнеса, точно не выполнено. Напротив, по мнению большинства южноафриканских предпринимателей, трудовое законодательство в течение 1990-х годов стало еще более выгодным для работников, входящих в профсоюзы, предоставляет им значительные социальные гарантии и затрудняет увольнение. Некоторая либерализация внешней торговли действительно произошла: южно-африканские власти любят указывать, что снизили импортные тарифы даже больше, чем того требовала ВТО. Однако девальвация ранда настолько удорожает импортные товары, что это снижение не особенно чувствуется. Кроме того, правительство вовсе не отказалось от контроля за валютными операциями - это по-прежнему затрудняет заключение внешнеторговых сделок и движение капитала. Так что в целом деловой климат в ЮАР не слишком улучшился: об этом свидетельствует крайне незначительный объем прямых иностранных инвестиций в эту страну.
В любом случае все изменения в экономической политике объясняются не требованиями делового сообщества, а внутриправи-тельственными причинами. Какими? Многие видные деятели АНК прошли обучение на Западе - и там их учили как раз верить во всесилие сокращение бюджетного дефицита и либерализации внешней торговли. Когда они попали в правительство, они постарались не слишком разочаровывать Запад (тем более что ЮАР уже приобрела чуть ли не официальный статус любимицы западного общественного мнения). Кроме того, валютный кризис, случившийся в ЮАР в 1996 г., убедил их, что «рыночные силы» (точнее, настроения спекулянтов валютой и акциями) имеют большое значение для экономики. Наконец, неудачная попытка реализовать Программу реконструкции и развития, направленную на повышение
уровня жизни населения и перераспределение доходов, убедила правительство, что с бедностью бороться не так-то просто. Так что те люди в правительстве, которые призывали к усилению роли государства в экономике и повышению госрасходов, постепенно утратили влияние; усилили же свои позиции те, кто руководствовался простым принципом: «Главное - не испугать мировые рынки валюты и акций».
Чем ЮАР в данном случае отличается от остальных африкаанс -ких стран? В Гане и Замбии, например, деловым кругам вообще не удавалось влиять на экономическую политику, но по совершенно разным причинам. В Гане деловые круги чрезвычайно богаты, хорошо организованы и имеют давние либеральные традиции. Ассоциации бизнесменов, представляющих разные отрасли экономики, очень активны в лоббировании своих интересов и в требованиях либерализации экономики. Ключевым их требованием является свободный доступ предпринимателей к финансовым ресурсам банков, контролируемых государством. Но успеха лоббирование не приносит просто потому, что ассоциации бизнесменов тесно связаны с политической оппозицией - правительство относится к ним не просто безралично, а прямо враждебно.
В Замбии деловые круги небогаты и менее организованы, так что при всем желании не могут оказывать давления на правительство. Дело осложняется еще и тем, что в Замбии, с ее огромным внешним долгом, экономическую политику определяет даже не правительство, а МВФ и Мировой банк. Впрочем, в отдельных случаях замбийские предприниматели кое-чего добиваются от чиновников. Но не коллективно, а, так сказать, индивидуально - и это больше похоже не на лоббирование, а на коррупцию. Кроме того, большинство членов правительства сами являются крупными бизнесменами, так что даже непонятно, как разделить бизнес и власть.
На Маврикии, наоборот, предприниматели довольно успешно влияют на экономическую политику. Это может показаться странным-как и в Южной Африке, на Маврикии крупные бизнесмены представляют этническое меньшинство, а в правительстве заседают представители этнического большинства. Однако некоторая логика здесь есть: именно «этническая независимость» от правительства позволила предпринимателям стать самостоятельной политической силой и оказывать на него давление (во всяком случае, тут уж точно не наблюдается сращивания предпринимателей и бюрократии, как в этнически однородной Замбии). «Возможно, в каком-то смысле для настойчивого лоббирования интере-
сов бизнеса этнический конфликт бизнесменов и чиновников даже полезен» (с. 17).
Ясно, что богатство предпринимателей является ключевым обстоятельством, позволяющим им влиять на правительство. Поэтому неудивительно, что дела с лоббированием предпринимательских интересов в Замбии всегда будут обстоять хуже, чем в ЮАР. Ясно, что для отстаивания своих интересов предприниматели должны быть организованы и в какой-то степени противостоять правительству. Еще и поэтому Замбия здесь значительно отстает от ЮАР. Ясно, наконец, что противостояние правительству не должно доводить до того, чтобы примыкать к политической оппозиции, как в отстающей от ЮАР Гане. Но почему менее богатые предприниматели Маврикия в какой-то степени превосходят в эффективности лоббизма своих коллег из ЮАР?
Остается предположить, что южноафриканские деловые круги здесь виноваты сами. Правительство часто обвиняет их в том, что их богатства нажиты исключительно преступным путем - благодаря политике апартеида. Предприниматели пытаются доказать обратное. Чтобы избежать расовой войны и потери капиталов, южноафриканский бизнес склонен чрезмерное внимание уделять обычной, неэкономической, политике. Предполагается, что политическая стабильность режима АНК позволит в дальнейшем добиться экономического роста и либерализации экономики. Но слишком заботясь о стабильности режима, предприниматели постоянно вынуждены поступаться своими экономическими интересами - в частности, подаваться давлению профсоюзов.
С.В.Минаев
