CC BY
13
2000.01.014. КОЗЛОВСКИЙ П. ПОИСКИ МЕТОДА: СОЦИАЛЬНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ ПРОЦЕССА ТРАНСФОРМАЦИИ
ЭКОНОМИКИ В ПОЛЬШЕ В 1989-1993 ГГ.
KOZLOWSKI P. Szukanie sposobu: Spoleczne uwarunkowania procesu transformacji gospodarki w Polsce w latach 1989-1993. - W-wa: Wydaw. IfiS PAN, 1997. - 128 s.
Книга Павла Козловского (Институт экономических наук ПАН) охватывает период 1989-1993 гг., начиная с заседания Круглого стола и парламентских выборов, которые положили конец реальному социализму в Польше, и кончая следующими парламентскими выборами, в результате которых потерпели поражение партии, связанные с "Солидарностью" и радикальной оппозицией, а победили партии, не отрицавшие прошлого ПНР. Первая дата означает воплощение в жизнь стабилизиационной программы вице-премьера тех лет Лешка Бальцеровича, вторая содержит демократическое выражение отношения граждан к происходящим изменениям. Первая - конец одного строя, стремление к строительству нового, а вторая - недовольство общества важными аспектами трансформации.
Автор выделяет следующие основные черты процесса трансформации польского государства и его экономики: 1) асинхронность, когда изменения происходят в разном темпе в сфере административной, хозяйственной, законодательной или в сфере сознания; 2) драматизм, т.е. видение всех преобразований как драмы, а основная категория - понятие конфликта; 3) открытость, так как неизвестно, когда изменения закончатся и как будет выглядеть их результат; 4) скачкообразность, неравномерность ритма, так как не все изменения приводят к намеченной цели, а некоторые ее отдаляют или делают невозможным ее осуществление.
Основными целями трансформации являются политическая и экономическая.
Политическая цель означает необходимость радикального изменения строя, существовавшего в ПНР. Новый строй должен быть 1) демократическим, т.е. таким, при котором власть избирается путем всеобщих выборов и непосредственным или опосредованным способом контролируется гражданами; 2) плюралистическим, при котором есть гарантированная возможность осуществления выбора, указания одного среди разнообразных решений; 3) либеральным, т.е. таким, в котором власть не только выбирается гражданами и контролируется обществом,
но и имеет ограниченную сферу влияния, в которую не входят все сферы коллективной и индивидуальной жизни.
Экономическая цель нового строя характеризуется иными, чем экономика реального социализма, чертами:
- организационным центром является рынок, а не административно реализуемое центральное планирование;
- принципом деятельности является конкуренция многих субъектов, а не пространство, заполненное монополиями;
- связи с миром открыты, а не автаркически замкнуты;
- экономика руководствуется иными правилами, чем политика, и является автономной по отношению к ней. а не подчиняется ей;
- отдельные хозяйственные субъекты автономны как экономически, так и юридически и административно, а не являются органами государства.
Таким образом, главные цели экономических и политических преобразований в Польше являются рынок и демократический строй, которые вместе создают структуру открытого общества, открытого для индивидов, открытого миру и будущему. Это означает отказ от руководствования утопическими идеями, которые приводят к замкнутому обществу.
При выборе направления трансформации Польша отказалась от поисков "третьего пути". т.е. пути развития где-то в промежутке между социалистической и капиталистической системами. Было признано, что необходимо держаться "проверенных образцов", т.е. реализовать западную экономическую модель. Темп изменений был выбран максимально быстрый, шоковый и твердый, не только в начальной стадии, но и на более длительную перспективу.
Шоковая терапия была необходима, так как гиперинфляция и полное разрегулирование экономики, оставшиеся в наследство от последнего правительства реального социализма, требовали немедленных спасательных действий. Она выражалась в дефляционной политике, приносящей равновесие за счет глубокой рецессии, либерализации внутреннего рынка и открытости внешним рынкам. Результаты этой терапии значительно отличались от ожиданий ее создателей и реализаторов программы. В 1990 г. спад промышленной продукции составил 23,7% вместо 50%, заложенных в программе. Спад национального дохода - 13-14% вместо 5%, снижение реальных выплат -28,1% вместо 20%, безработица составила 1128 тыс. человек вместо 400
тыс. (с. 30). Жизнь значительно отличалась от программы. Это было результатом принятия ошибочного вначале диагноза польской ситуации и подбора несоответствующих реализационных инструментов, использование чрезмерно ограничительной фискальной, монетарной и доходной политики.
Отсутствие ожидаемого улучшения ситуации экономической привело к социальной дестабилизации, а та - к дестабилизации политической.
Выбор направления трансформации мог быть совершен двояким способом: политическим и арбитрально-административным. Политический выбор означал обращение к мнению граждан, сформулированному публично через своих представителей. Центральные власти в государстве действуют в этом случае политически, т.е. с активной поддержкой граждан. Для такой процедуры необходимо формирование политического плюрализма. Арбитрально-административный выбор означал принятие важных решений на высшем уровне без представления обществу на рассмотрение различных взглядов и зависимостей, существующих между необходимыми решениями в макромасштабе и повседневной жизнью всех граждан, без обращения к политической активности, с расчетом на пассивное разрешение, сопровождаемое, однако, развитой хозяйственной активностью. Этот второй вид выбора требовал не политического плюрализма, а монолитности, отличающиеся взгляды трактовались как угроза всему процессу реформ.
Был совершен выбор второго вида. Последствия этого различны и продолжительны. Во-первых, в начальной стадии трансформации были разбужены сильные социальные ожидания. Они были связаны в первую очередь со способом совершения выбора. Поскольку он был мощным выражением политической роли, то должны были произойти глубокие позитивные изменения - и достаточно быстро, согласно декларации властей. Надежды поляков, однако, были с самого начала необоснованны: они были построены на предпосылке, что политические свободы могут обеспечить экономический успех. Ошибочным было положение, что Польша может быстро догнать Запад по жизненному уровню. Во-вторых, отсутствие ожидаемых плодов реформы экономики может привести к отказу общества от самой цели реформирования, укреплению убеждения, что контакты с Западом - это прежде всего зависимость и подчинение ему интересов Польши. Следующее из
разочарования отворачивание от Запада способствует росту националистических идей. В-третьих, идеи, на которые опиралась трансформация, возникали и ранее, поэтому они не были ни новыми, ни оригинальными. Можно было бы надеяться на возникновение новых идей, как влиться в главный поток цивилизации. Этого не произошло, что стало явно утратой, с точки зрения культуры. В-четвертых, не выполненные экономические обещания увеличивают социальную фрустрацию. По мнению многих, ни одна из парламентских группировок не представляет людей труда, безработных, бездомных, пенсионеров. На выборы приходит очень мало избирателей. Президент Валенса был избран меньшинством голосов потенциального электората. В Сейме заседают депутаты, выбранные несколькими сотнями голосов. Вновь созданная политическая система не укоренилась в общественной жизни и даже начинает все более от нее отделяться. В-пятых, упало доверие общества к учреждениям и авторитетам. В проведенных в начале 1881 г. всепольских исследованиях общественного мнения получены следующие результаты, отражающие спад положительной оценки:
Таблица 1
Динамика оценки политических систем_
Разница между февралем 1990 г. и
февралем 1991 г.
1 2
Церковь -25
Армия -3
Телевидение -7
Полиция (сентябрь 1990 г. и февраль 1991
г.) -5
Продолжение таблицы 1
1 2
Правительство -27
Сейм -35
Сенат -30
"Солидарность" -33
В-шестых, формирующиеся политические партии и происходящие между ними разделения оторваны от главных экономических проблем. Политические симпатии поляков мало связаны с характеристиками их
социального положения, партии слабо укоренены в электорате, а граждане чувствуют очень слабое представительство своих интересов.
Принципиальный выбор трансформации является главной драмой этого исторического момента. "Мы знаем. где хотели бы оказаться, но не знаем, где мы действительно будем и когда" (с. 45).
Трансформация в Польше совершается во имя многих лозунгов, которые, во-первых, воздействуют на коллективное сознание поляков, являются фактором, интегрирующим социальные ресурсы энергии и мотивации, и, во-вторых, являются познавательным компонентом мира нового политического класса, являются основой используемых ими дефиниций ситуации - а от этих последних зависит как выбор определенных экономических и политических проектов, так и предпринимаемые стратегии деятельности. Одним из таких ключевых лозунгов является либерализм, уже упоминавшийся ранее. Надо приглядеться к его функционированию в Польше. Тем более, что он используется в разных контекстах, что уменьшает шансы познать его значение. Либерализм, понимаемый как идеология, стал после выборов 1993 г. официальной государственной идеологией, обосновывающей цель, средства и направление польской трансформации. Поэтому понимание либерализма является важным фактором интеллектуальных и социальных условий трансформации. Термин "либерализм" может применяться как в ценностном значении, так и описательном.
Во-первых, термин "либерализм" часто выступает в значении психологическом, как название определенной установки. Либеральный человек - это человек толерантный, рационально мыслящий, открытый достижениями наук и опирающийся на голос разума. Он допускает разные мнения, является противником репрессий, наказаний, предрассудков и этноцентризма, не участвуют в идеологическом и религиозном фанатизме, ценит свободу и независимость каждого человека. Он далек от осуждения, избегает поспешных мнений, верит в просвещение и победу интеллекта. Он считает, что люди разные и такими должны быть. Либерализм как установка является отрицанием ксенофобии, авторитарной и традиционной личности, руководствующейся в жизни эмоциями, предрассудками, подвергающейся страхам, сторонящейся свободы, прячущейся за авторитеты, идеологии, познающей мир с помощью стереотипов. Другое значение либерализма - либерализм как идеология. Одним из ключевых пунктов этого вида либерализма является концепция общества. По
мнению либералов, оно формируется спонтанно и в большой степени независимо от намерений отдельных людей. Экономический порядок возникает из природы человеческих стремлений, а точнее, из стремлений отдельных человеческих индивидуумов к достижению наилучшей и наиболее обеспеченной жизни. Из этого следует, что экономика должна быть отделена от политики, всякое вмешательство политики и общества в сферу экономики может только повредить. Другим ключевым пунктом является утилитаризм. Все поступки, институты, общественные организации, государства и т.д. должны оцениваться прежде всего с точки зрения их полезности, в какой степени они способствуют минимализации страдания и максимализации удовлетворения конкретных индивидов. Есть еще два ключевых элемента либерализма. Это индивидуализм, подчеркивание человеческой индивидуальности, неповторимости, наделения человеческой личности наивысшей ценностью. И это свобода, понимаемая как свобода и субъективность каждого индивида.
Третье понимание этого термина относится к определенному типу организации государства. Основой его функционирования является право, которое ограничивает искушения власти и тормозит угрожающее другим поведение людей. Правовое государство означает верховенство закона над правительствами и над политиками. В либеральном государстве закон охраняет свободы личности перед угрозами со стороны государства и других людей.
Между этими тремя пониманиями либерализма есть разнообразные связи. Либерализм действительно достигает триумфа в своей третьей ипостаси. Либерально-демократические государства Европы наполнены содержанием и ценностями социал-демократической генеалогии. Если взглянуть на Польшу, можно увидеть важнейший факт: "Нельзя отождествлять польскую действительность с либерализмом ни в одном из названных здесь значении этого термина" (с. 53).
Можно оценивать трансформацию с точки зрения дихотомии "конструктивизм-спонтанность". Конструктивизм - это создание, навязывание, собственно конструирование развития по заранее обдуманному плану. Противоположностью конструктивизму является спонтанность, которая трактует людей не как пешек, а жизнь не как шахматной доски. Спонтанность - это развитие, которое опирается на "собственных принципах" каждого его участников, это отказ от навязывания им направления и образа жизни. Установление пропорций
между конструктивизмом и спонтанностью в процессе польской трансформации связано с несколькими проблемами. Первая из них - это опора на либеральной идеологии как основе лигитимизации перемен, а вместе с тем на "проверенном", сравненном с положительным результатом репертуаре средств. Либерализм исключает всякий относящийся ко всему обществу конструктивизм, усматривая в нем большую опасность и минимализируя, и даже отрицая всячески его пользу. Вторая проблема связана как с необходимостью создания в Польше рынка и развития его регуляторов, так и со строительством демократии вместе с ее институтами. Третья проблема связана с установлением пропорции между тем, что должно быть конструктивно регулируема и инициируемо, и тем, что должно быть оставлено спонтанному развитию.
Также ключевым является выбор темпа развития и перемен. Радикализм (если речь идет о темпе), а следовательно шоковый метод означает чаще всего принятие конструктивизма как метода инициирования и побуждения этих перемен. Реализованная с начала 1990 г. экономическая программа была шоковой в трех измерениях, являющихся вместе с тем тремя целями конструктивистки подготовленных преобразований. Эти цели следующие: стабилизация экономики, ее реструктуризация и построение новой системы. Шоковый темп изменений касался всех трех целей вместе, а не только первой, наименее противоречивой, если речь идет о выборе метода и инструментов. Результаты реализации программы далеко отличались от того, что намечалось. Не достигнуты также две последние цели: далеко идущей реструктуризации, направленной на преобразование экономики в предпочтительном направлении, и не построены стабильные основы новой системы. Использование второго, градуалистического (эволюционного) варианта, который выглядит более привлекательно, опирается на нескольких предпосылках, которые не поддаются предварительной калькуляции. Первый из них - это институциональные изменения: эволюционный вариант может закрепить либо в очень небольшой степени изменить старые институты, а радикализм шокового варианта может позволить более легкие преобразования этого вида. Второе, шоковый вариант должен привести в большей степени к улучшению качества продукции и ее лучшему спросу. Медленные изменения могут поддерживать прежнее преобладание предложения над спросом. Третье, внешние экономические и политические условия могут
в большей или меньшей степени способствовать одному или другому варианту. Шоковый вариант связан с чувством использования "удачного момента", а иногда применяется под давлением общих стандартов доминирующих зарубежных и международных институтов. Четвертое, избрание эволюционного или революционного варианта означает предварительно высказаться в пользу одной из сторон принципиального выбора: постепенного изменения или революционного изменения всего общества и государства.
Общество в странах развитого рыночного хозяйства и прочной либерально-демократической системы имеет социальную структуру, отличающуюся от социальной структуры Польши. На высших уровнях иерархии в капиталистических странах находится узкая группа самых богатых рантье, доходом которых являются проценты с инвестированного капитала, как правило, накопленного несколькими поколениями. Такая элита не имеет своего аналога в польском обществе. В отличие от западной элиты. невидимой, существующей в собственном мире, отделенном границами от всего остального, польская аристократия всегда подчеркивала свою эксклюзивность и разнообразные возможности. Невидимая западная элита выполняет важную экономическую функцию: из нее происходят главные инвесторы, ее капитал гарантирует продолжение инвестиционного процесса и принятие экономических инициатив большого масштаба. В Польше без этой социальной категории подобные функции выполняет государство и другие институты.
В развитых рыночных обществах вторую ступень в стратификационной иерархии занимают представители высшего класса. Они выполняют те же роли, что и элита, а экономические функции реализуют еще более эффективно. В их руках сконцентрированы значительные ресурсы - 1% самых богатых семей в США, Англии или Франции держат в своих руках 30-40% суммы доходов в этих обществах. Члены высшего класса занимают наивысшие руководящие должности в крупных корпорациях или ведут собственные фирмы. Труд не является для них материальной необходимостью, а социальной и психической потребностью. Он для них элемент стиля жизни, результат социализации, так же как и значительная активность в общественной жизни. Этот класс также не существует в Польше. Ближе всего к нему расположены представители формирующегося сейчас крупного капитала. Они еще не имели времени для накопления больших богатств, не выработали
отдельного стиля жизни. Пока они стараются показать, что они могут позволить себе самые дорогие автомобили, недвижимость и достаток, недоступный простым гражданам. Пока они только нувориши, им не хватает политической независимости.
Третий уровень, ниже невидимой элиты и высшего класса, занимает многочисленный высше-средний класс, представители которого живут за счет заработной платы. Это популярные врачи, адвокаты, юристы, выдающиеся представителя мира культуры и науки. Их позиция остальным слоям кажется достижимой. Их образ поведения, культурный уровень не являются герметическими, а жилища и приятельские круги не являются невидимыми. Этот уровень является жизненной целью всех нижележащих социальных групп. Польский высше-средний класс не сформирован в той мере, как в западных обществах. Значительно меньшие материальные ресурсы представителей интеллигентской элиты ограничивают возможности жизни на достаточно высоком уровне. Предметом удивления, желания и источником престижа является не материальный уровень, а скорее творчество, активное участие в культуре, образование, приятельский круг и сама принадлежность к числу людей известных и популярных. Эта группа, созданная интеллигенцией, подвергается ускоренной эрозии, о чем свидетельствует анализ социологов.
Самым многочисленным является четвертый уровень - средний класс. Исследования показывают, что в разных странах к нему относятся от 40 до 70% взрослого населения. Его составляют работники умственного труда среднего и нижнего уровня, свободные профессии, чиновники, работники сферы обслуживания, медсестры, техники, владельцы магазинов, мастерских, малых промышленных и строительных предприятий. Средний класс особенно печется о своей идентичности, так как границы класса размыты и соседство нажимающих "снизу" слишком близкое. Старания добиться признания и престижа происходят прежде всего в символической сфере. Лучшие автомобили, проживание в дорогом районе, отдых на роскошном курорте придают чувство превосходства в отношении низших слоев. Они сравнивают себя главным образом с рабочим классом, он становится для них пункт негативного соотнесения, а поддержка социальной дистанции по отношению к рабочим становится наваждением. Опасения перед деградацией совсем небезосновательны: работники умственного труда низшего уровня часто зарабатывают меньше, чем верхние слои рабочих,
а труд секретарей, чиновников и продавцов часто бывает таким же простым и обычным, как физический труд. Дополнительную угрозу создает активность профсоюзных организаций рабочих. Их связи с политическими партиями, сосредоточенность в местах работы и формы деятельности приводят к тому, что они располагают значительно большей силой в отношениях с работодателями и государством, чем связи, соединяющие работников умственного труда.
И совсем враждебно относится к рабочим организациям так называемый старый средний класс - мелкие владельцы, для которых профсоюзы - организация дисфункциональная, нарушающая исправную деятельностью системы. Неуверенность и защитные формы поведения связаны с чувством постоянной угрозы банкротства мелких собственников и опасениями мелких чиновников перед увольнением и потерей источника заработка. Группой положительного соотнесения для них являются слои, расположенные выше, поэтому их аспирации всегда немного превышают их возможности. Ориентация на повышение способствует социальной динамике, потребности среднего класса являются фактором, стимулирующим рынок и конъюнктуру. Этот класс в нормальных условиях сохраняет стабильность экономической и политической системы.
В Польше нет такого сегмента общества, к которому правительство могло бы обратиться с обещаниями в надежде на оживление экономической активности, дающей результат, аналогичный выступающему в капиталистическом обществе. Работники умственного труда представляют хотя и многочисленную общность (около 30% работающих) и могли бы составлять доминирующую часть потенциального среднего класса, но они характеризуются чертами, значительно отличающимися от желаемых. Они не показывают типичную для средних классов предприимчивость и ориентацию на успех, у них преобладает коллективистская ориентация и предупредительная стратегия. Рост материального уровня быстро не наступит, поэтому трудно ожидать изменений жизненной ориентации. В ментальности поляков нет идеологии успеха, опирающейся на веру в пользу интенсивного индивидуального усилия, результаты которого накапливаются на протяжении многих поколений. Это происходит из-за отсутствия прозрачных рыночных механизмов, требующих такого отношения, а также из-за многовековой традиции, в которой идеология
богатеющего мещанства не пользовалась популярностью и не помещалась в доминирующих образцах патриотизма.
Владельцы сельских хозяйств составляют в Польше около 20% населения работающего. В странах развитого капитализма они составляют от 3 до 10%. В Польше среди крестьян преобладают владельцы карликовых хозяйств, их раздробленные, экономически неэффективные хозяйства не приносят дохода. Польские крестьяне, не приспособленные к функционированию современного рынка сельскохозяйственных продуктов, при неразвитой сфере переработки и услуг, в своей массе не согласны с быстрыми изменениями, ведущими к рыночной экономике и в деревне. Они являются социально анахронической категорией. и их превращение и модернизация невозможны в условиях современного упадка в государстве и спада производства в городе.
Рабочий класс в развитых западных странах во многом отличается от польского. Там социальная дистанция между средним классом и работниками физического труда поддерживается между прочим потому, что рабочие не высказывают сильных мотиваций к индивидуальному успеху; смена физического труда на умственный равнозначна смене среды, прерыванию прежних контактов и необходимости получения новой квалификации. Там рабочий класс более отчетлив и однороден. Например, американские рабочие более консервативны и менее толерантны, чем высшие классы, что следует частично из-за их ограниченного кругозора и более низкого образования. Консерватизм также происходит из того, что рабочие пользуются плодами растущего жизненного уровня, врастают в потребительское общество - и не склонны к проявлению радикальных действий.
Установки рабочих в польском обществе отличаются большей амбивалентностью. Их жизненные ориентации также более консервативны. Но с другой стороны, индустриальный рабочий класс сыграл ключевую роль в процессе изменения строя в Польше. Рабочие в ту пору отличались большей уверенностью в себе и отвагой, меньшим страхом и меньшим воображением, чем, например, интеллигенция.
После 1989 г. коллективное поведение рабочих изменилось. С одной стороны, к этому привел зонтик, раскрытый над новой властью профсоюзом "Солидарность" и тормозящий эффект применяемой им символики. С другой стороны, после военного положения наступило в большой степени разоружение "Солидарности" и ослабление давления
классовых интересов, аккумулированных в этом профсоюзе. И наконец, третье, рабочие категории приспосабливаются к вновь возникающим правилам игры и выступают как одна из сторон в торге за защиту собственных интересов.
Из этого анализа следует, что нет оснований ожидать, что какие-либо значительные сегменты классово-слоевой структуры общества станут мощным механизмом польских перемен. Польская социальная структура, с точки зрения идейных принципов трансформации, анахронична. Ее изменение требует определенной порции конструктивизма, принципиальной реструктуризации всей экономики, что, в свою очередь, связано с вложением капитала, главным образом извне, и технологий, дающих возможность модернизации экономики.
Быстрый, шоковый темп перемен в соединении с продвинутым конструктивизмом находится в противоречии с двойственностью основной цели, в политической сфере --либеральной демократии. в экономической - развивающейся рыночной экономики. Ибо нет социальных актеров для участия в этом проекте. "Наиболее функциональной моделью государственного строя, наиболее эффективным видом деятельности власти в государстве для шоковой и конструктивистской трансформации, принимая во внимание экономические и социальные обстоятельства, является авторитаризм, который сумел бы добиться соответствующего общественного и индивидуального поведения" (с. 83).
Во время реального социализма в Польше существовало расхождение между ценностями, исходящими от официальных институтов, и взглядами и установками большинства поляков. Был официально-государственный мир и частно-семейный. Сильным проявлением такого состояния была описанная социологами "социальная брешь": тесная связь с семьей и ближайшим кругом друзей и - без промежуточных ступеней - идентификация с народом, понимаемым как тело, органическое собрание, основанное на неформальных связях всех польских семей и первичных групп. Такому образу общества соответствовала аномия, т.е. разложение принятых повсюду ценностей, принципов и норм. В сфере коллективного сознания и психологии аномия вызывает напряженность, связанную с отсутствием чувства идентичности, в сфере деятельности увеличивается беспомощность, растерянность, недоверчивость, чувство отчужденности, отсутствие авторитетов, неумение сотрудничать, снижается мотивация к
конструктивной активности, важным становится установка на защиту "своего" и попытки спрятаться в собственном мирке. Объяснением такого нездорового состояния дел были пороки предыдущего строя: его несоответствие ожиданиям общества, своеобразие действий государства и его институтов в отношении к требованиям общества и чертам его культуры. Восстание "Солидарности" было самозащитой перед этого рода аномийной болезнью. Новый строй должен по мере своего формирования влиять на ослабление аномии. так как она делает невозможной общественную активность, подчиненную демократическим законам и нацеленную на экономическую динамику.
Социологическое исследование осенью 1991 г. показало, что аномия не уменьшилась, а в чем-то даже увеличилась. 80% поляков характеризуются сильной дезориентацией в сфере общественной жизни в государстве: не могут различить, кто из выступающих на открытом форуме прав, кому можно верить, - они не состоянии определить свое отношение к направлению изменений в стране (с. 85). То же подтверждается в исследованиях 1993 г. среди молодежи. В первый год трансформации поляки в большинстве относились к ней положительно или выжидательно, что означало хотя и пассивное, но далеко идущее позволение для начинаний новой власти. Позднее в 1992 г. наступило диаметрально противоположное изменение оценки направления развития ситуации в Польше. Свыше половины (58%) респондентов считают, что ситуация ухудшается, и только 10% ответили, что улучшается, а каждый третий не нашел ответа.
Близким аномии является чувство отчуждения от экономической, социальной и политической системы. Свыше половины поляков во второй год трансформации чувствовали отчуждение и невозможность влияния на то, что происходит в стране. По результатам исследования Института психологии ПАН, 83,1% поляков высказываются о невозможности влиять на общественную жизнь. Как молодежь, так и взрослые имеют сходное мнение о важнейшим государственным институтам и организациям, характеризующееся все более критическим отношением к ним. Принятая модель трансформации системы, а особенно экономики должна была сначала ввести новые механизмы и структуры. а позднее, после удачной шоковой терапии. привлечь все более широкие массы общества к активным действиям и участию. Однако случилось иначе: после года реформ чувство участия в том, что делается в стране, начало уменьшаться, а люди все более стали
чувствовать растерянность, бессилие и отчуждение. Общество, вместо того чтобы стать одним из моторов трансформации и ее субъектом, было отодвинуто в сторону и стало тормозом запланированных изменений.
Некоторые политики новой власти осознают значение времени: трансформация, основанная на конструктивизме и пользующаяся широко понимаемой шоковой терапией, должна быть быстро, т. е. в короткое время она должна принести обществу значительные положительные результаты. Скачок должен произойти быстро и длиться кратковременно. Только в таком случае весь процесс может развиваться достаточно быстро и соединить обе цели трансформации: рыночную экономику и демократический строй. В реализуемой в Польше трансформации фактор времени стал неэффективным - процесс преобразований не набрал благодаря нему достаточный разбег и силы, а затормозился и дегенерировал. Общество в 1993 г. решительно отбросило прежний способ осуществления трансформации, не отказываясь, однако, от самой идеи преобразований.
Тяжелым элементом трансформации является безработица. Количество безработных с началом в Польше экономической трансформации с 1.1 млн. человек (6,3% всей рабочей силы) в 1990 г. возросло в 1991 г. до 2,1 млн. человек (или 11,8; работников), а в 1991 г. достигло 2,5 млн. человек (14% всей рабочей силы).
Главной причиной безработицы был глубокий спад производства вследствие ограничительной монетарной, фискальной и платежной политики, реализованной в рамках стабилизационной программы. Среди других причин - спад темпа инвестиционных вложений и возрастающий барьер потребительского спроса из-за снижения реальных доходов.
С точки зрения целей трансформации, и прежде всего построения стабильной демократии, безработица уменьшает шансы приближения к этим целям. Она вызывает массовые фрустрации. порождает страхи перед ближайшим и удаленным будущим, вызывает недовольство сегодняшним днем, ослабляет волю к участию значительных групп в демократическом процессе. Люди становятся склонными к пассивности и неучастю в жизни общества или же к стремлению к радикальным изменениям окружающего мира. Это пути эскапизма или революции, которые на практике могут приобретать различный вид. Кроме того, безработица отрицательно влияет на социальную структуру - закрепляет и усиливает ее анахроничные элементы. По этой причине она является
также угрозой социальной базе трансформации, если ее субъектом должно стать все общество.
В рассматриваемый период в Польше произошла материальная поляризация общества. Основательно изменилось существовавшее в ПНО соотношение между материальным положением разных социально-профессиональных групп. Результаты исследований, проведенных в Главном статистическом управлении на основе доходов в 1992 г. указывают на увеличение числа лиц с наивысшими и самыми низкими доходами. Материальная дифференциации после 1990 г. характеризуется несколькими существенными чертами. Во-первых, поляризация произошла (и все еще происходит) быстро; наибольший скачок наступил в 1991-1992 гг. Это значительно ограничило адаптационные возможности общества и более глубокую акцептацию нарождающегося строя. Во-вторых, этот скачок не имел кумулятивного характера, вида происходящего из поколения в поколения процесса, хорошо укоренившегося в культуре. Это отличает Польшу от стран Западной Европы. В-третьих, эта дифференциация произошла не по ясным и интериоризованным правилам. Хотя одобрение процесса деэгалитаризации увеличилось, оно не означает согласия на именно такой вид этого процесса. В-четвертых, в результате трансформационного скачка принцип этатического эгалитаризма, существовавший в ПНР, быстро уступил место аккумуляции капитала в руках среднего класса. Однако этот класс не похож на западный с тем же названием и не является устоем демократизма и умеренности, а скорее характеризуется показным потреблением. В-пятых, наиболее низкой категорией по материальному положению, по данным Главного статистического управления, являются безработные и живущие на социальные пособия, а по данным о доходах, собираемым с помощью зондажей. самые низкие доходы у крестьян. В-шестых, доходы пенсионеров практически не изменились. В-седьмых, крестьяне относятся к наименее заинтересованным трансформационными процессами, тем более что ухудшению их положения сопутствуют некоторые другие невыгодные обстоятельства: блокирование отъезда в города из-за городской безработицы, снижение уровня и доступности социальных услуг (школа, здоровье и пр.) в деревне и т.п.
Социальное положение Польши конца XX в. характеризует драматический рост количества жителей, которые в существующих условиях не в состоянии самостоятельно удовлетворить свои жизненные
потребности, а также пауперизация таких социальных категорий, которые еще недавно не относились к бедным. У них нет черт, характеризующих традиционно бедных. Среди них молодые люди, хорошо образованные, с высокими профессиональными и потребительскими запросами, имеющие хорошо функционирующие семьи. Их реакция на снижение уровня жизни разная: от апатии и равнодушия, через усиленную деятельность в целях организации средств, через обращение за помощью в разные инстанции, - к эмиграции в страны Западной Европы, особенно молодых людей, отрицающих необходимость приспособления к субкультуре бедных.
Идейные декларации и благородные намерения польской трансформации в столкновении с действительностью дают результаты, отличные от запланированных. Тем временем польское общество становится своеобразной целостностью, в которой экономика функционирует на других принципах, чем, например, в Германии, Англии или Австрии, социальная структура другая (с "классом посередке", а не с "классом средним"), отношения между политикой и экономикой тоже другие, социальная дифференциация быстро растет, сила закона невелика, а мощь его наказания еще меньшая, государство связывает граждан больше символами и сентиментальными ценностями, чем будит уважение своей силой и т.п. "Сегодня легче сказать, чем мы не являемся, чем какие мы есть, и еще труднее ответственно решить, куда мы идем. Образ в наших головах усложнился, но из-за этого теперь он легче пристает к сложной - какой она была несколько лет назад -действительности" (с. 128).
Э.П.Васильева
