CC BY
16
ЗНАКИ УДАРЕНИЯ В ОРФОГРАФИИ КАТЕХИЗИСА М. ДАУКШИ 1595 ГОДА: ОПЫТ КОЛИЧЕСТВЕННОГО
ИССЛЕДОВАНИЯ
Резюме: В статье производится количественный анализ орфографии памятника раннего литовского языка «Катехизиса» М. Даукши 1595 г. Устанавливается наличие трех, а не двух диакритических знаков и последовательное различение в тексте долгих и кратких гласных под ударением в тех случаях, когда их противопоставление фонологически значимо.
Ключевые слова: история литовского языка, орфография, акцентуация, статистический анализ
Сочинения Миколая Даукши - «Катехизис» 1595 г. и «Пос-тилла» 1599 г. - занимают особое место в ряду памятников литовского языка. Хотя это и не самые старые из дошедших до нас литовских текстов, это первые книги, изданные на территории Великого Княжества Литовского, т. е. первые книги, принадлежащие той письменной традиции, которая существует и по сей день. Тем удивительнее, что до сих пор не существует ни одного системного описания хотя бы одного уровня языка этих текстов (так, в библиографии, составленной Ю. Лебедисом в 1971 г. (ЬеЪеёуБ 1971) из 642 единиц лингвистических работ всего 7, причем все они, за одним исключением (ЗкагёйшБ 1935), посвящены некоторым достаточно частным языковым явлениям; за прошедшие 42 года ситуация улучшилась ненамного).
В настоящей работе предпринята попытка реконструкции некоторых орфографических1 принципов М. Даукши на материале текста Катехизиса 1595 г. Мы опираемся на последнее по времени и наиболее авторитетное издание Катехизиса, выпущенное в 1995 г. в Вильнюсе под редакцией Й. Палёниса и
1 Термин «орфография» понимается нами в широком смысле, как совокупность принципов, регулирующих письмо, а не как кодифицированная норма, о которой в литовском языке XVI века, конечно, не может быть и речи.
переведенное нами в цифровую форму, пригодную для количественного анализа.
По общему мнению (РаНошБ 1967: 33; 2ткеу1сшБ 1988: 184), орфографическая система Катехизиса и Постиллы представляет собой изобретение самого Даукши; в полном объеме она позднее практически не использовалась, хотя отдельные ее элементы сохраняются и в современной литовской письменности. Алфавит состоит из 33 базовых знаков: а ц Ь с ^ е еа е <?/g к I [ к
I I т п о р д г я г и й ц w х у г I и 4-х диакритических знаков: акута ('), циркумфлекса О, надбуквенной точки ("), тильды (~) и грависа (') (последние два символа встречаются в единичных примерах)2. В целом, орфография следует польскому образцу, со следующими отличиями, в основном представляющими собой инновацию Даукши: особые буквы для передачи звуков, отсутствующих в польском языке (<ц>, <>, <еа/е>, <й>); достаточно последовательное обозначение ударного гласного3; некоторые сочетания согласных с диакритическими знаками, невозможные в польском (напр. <г>) и т. п. Вариативность написания достаточно велика: например, форма ка1р ‘как’ представлена в 8 вариантах: ка1р', ка1р, ка1р, ка1р', ка1р, ка1р', ка1р, ка1р.А
Однако без ответа пока остается ряд более тонких вопросов, из которых наиболее важным, на наш взгляд, является вопрос о правилах передачи ударного гласного, который может обозначаться одним из трех диакритических знаков (акутом, циркумфлексом или точкой) или не обозначаться вовсе.
В настоящей работе мы попытаемся частично ответить разрешить этот вопрос, используя фронтальный количественный анализ текста Катехизиса.
2 Приведенная форма знаков не является графически точной: шрифт текста готического типа; еа в действительности представляет собой а над е; подстрочный знак у е скорее похож на знак у д, а подстрочный знак у носовых гласных выглядит скорее как косая черта, пересекающая правую нижнюю часть буквы; г выглядит как 3.
3 В польской орфографии того времени присутствовали гласные буквы с акутом (а, о, е), но они передавали не ударение, а долготу гласного.
4 Вследствие этого, любые выявленные орфографические правила с необходимостью будут носить вероятностный, а не абсолютный характер.
В первую очередь, следует определить, являются ли акут и надстрочная точка5 разными символами (точка зрения Й. Палё-ниса (РаНошБ 1967: 33-35; РаНошБ 1995: 34) или же надстрочная точка - это дефектно напечатанный акут (точка зрения П. Скар-джюса (ЗкагёйиБ 1935: 26) и З. Зинкявичюса ^пкеуюшБ 1988:186)). Количественный анализ позволяет уверенно отвергнуть предположение Скарджюса и Зинкявичюса о том, что точка является всего лишь «дефектом печати». Распределение точек и знаков акута по отношению к основному символу демонстрирует значительную неоднородность:
% а е и о 4 <? Ч
точка 22,13 2,78 9,66 7,82 1,54 0 0
знак акута 77,87 97,22 90,34 92,18 98,46 100 100
% г ї ё р 5 сг п й г Ь
точка 3,00 100 100 78,24 4,49 4,44 12,50 71,43 100 100
знак 97,00 0 0 21,76 95,51 95,56 87,50 28,57 00
акута
Можно видеть, что с некоторыми символами (<>, <£>, <г>, <Ь>) употребляется только точка, с другими (<^>, <е>) - только знак акута; в остальных случаях относительная частота употребления одного из знаков значительно превосходит частоту другого. При этом то, какой знак будет преимущественно употребляться с данной буквой, определяется, по-видимому, функцией диакритики, в частности, для обозначения ударения основным символом является символ акута. Использование факультативного варианта (точки), по всей видимости, не регулируется никакими особыми правилами; во всяком случае, почти все формы с точкой имеют альтернативное (и как правило, значительно более частотное) написание со знаком акута, ср.: ійапї ‘чтобы’ (2 раза) уб ійапґ (9 раз); шы'шш ‘нам’ (3 раза) уб шйшш (24 раза); каіро£ ‘почему же’ (2 раза) у б каіро£ (10 раз); ]ё8ш (1 раз) у б ]ё8т (8 раз) и т. д. Поэтому признавая в принципе точку и знак акута различными символами, мы будем
5 И тот, и другой знак могут употребляться как над гласными, так и над согласными; в последнем случае роль, выполняемая диакритикой, не вполне ясна.
далее всегда рассматривать их как варианты одной графемы, противопоставленной знаку циркумфлекса и отсутствию знака ударения.
Перед тем, как перейти к дальнейшему анализу, рассмотрим реконструированную систему гласных фонем литовского языка XVI века (РаНошБ 1967: 92-106; 2іпкеуіСш8 1988: 173, 185; Дини 2002: 337); в угловых скобках приведены графемы, передающие соотв. фонемы, без учета знаков ударения:
передний ряд задний ряд
кратк. долг. носов. кратк. долг. носов.
і і: і и и: и <ц>
верхн. подъем <і, у> <и>
іе <іе> ио <м>
средн. подъем е: <е> о: <о>
нижн. подъем ж ж: <еа, е, е, іа> Є <£> а а: <а> а <^>
Сюда следует еще добавить ряд «собственных» (/ш/, /ж1/, /аи/, /жи/, /ш/) и «несобственных» (сочетаний гласных с плавными и носовыми) дифтонгов, которые с точки зрения акцентологии вели себя как долгие гласные: и те, и другие под ударением различали (и различают до сих пор) как минимум два тона: восходящий и нисходящий; у краткие гласные тоны не различаются. Отметим, далее, что до исчезновения носовых противопоставление по долготе у гласных нижнего подъема имело место только под ударением; при этом в большинстве случаев не в ауслауте исторически краткие /а/ и /ж/ под ударением удлинялись, так что оппозиции /а/ : /а:/, /ж/ : /ж:/, в отличие от оппозиций /1/ : /1:/, /и/ : /и:/, носили не столько фонологический, сколько акцентологический характер.
Что касается знаков ударения, то существует несколько сугубо формальных ограничений на их употребление с различными базовыми символами. Во-первых, над символами <й> и <ва> знак ударения, очевидно, невозможен по сугубо типографским причинам; также никогда не ставится знак ударения над <у> и <е>, ограничившись констатацией самого. Во-вторых, в оригинале Катехизиса отличить <{> от простого </> визуально практически невозможно, поэтому в издании Палёниса (и соответственно в нашем исследовании) </> с акутом передается
всегда как <і/[> без знака акута. При этом, следует заметить, что <і> играет троякую роль: помимо передачи гласного, оно также используется для передачи согласного /у и как показатель мягкости предшествующего согласного. Правда, в этой последней роли <і> все-таки может нести на себе ударение, перетягивая его со следующего гласного; то же самое относится и к дифтонгу <іе>, ср. diewo ‘бога (род. п.)’, єііонаі ‘здесь’. За вычетом этих особенностей, каждая ударная гласная в принципе может изображаться трояко: со знаком акута/точкой; со знаком циркумфлекса; без всякого знака ударения. Следует также отметить, что односложные слова обычно не имеют знака ударения (присутствует только у 3,46% при 53,87% для многосложных слов), поэтому в нашем анализе они не учитываются.
Общим местом (ЗкагёйшБ 1935: 26; 2іпкеуісіиБ 1988: 186; РаІіоиІБ 1967: 33-36) является мнение о том, что в текстах Даукши обозначается только место, но не характер ударения (т. о. знаки акута и циркумфлекса признаются просто графическими вариантами). Однако анализ текста показывает, что это не совсем так. Рассмотрим наиболее частотные формы с й/і, не образующие дифтонгов: шй8(8)ц_ ‘наш (притяж. форма)’, dйszios ‘души (род. п. ед. ч.)’, кйно ‘тела (род. п. ед. ч.)’, kodrinag
‘почему же’, шй88и ‘наш’, todnnag ‘потому же’, Ьйі ‘быть’, dйsziq ‘душу (вин. п.)’, galiЬea ‘мощью’, karaliste ‘королевство’, ктії/іе/е/еаш ‘креста (род. п.)’, кйпц_ ‘тело (вин. п.)’, кйпи ‘телом’, Ы^ше"1 ‘говорим’, Ьйк ‘будь’, daridaшi ‘делая’, ipacze/eai ‘особенно’, kйnas ‘тело’, 8йпц ‘сына (вин. п.)’, 8йпт ‘сын/сыновья (им. п.)’, Ьazniczia ‘церковь (им. п.)’, ‘говорит’, Ьйssiu
‘буду’, geriЬ<? ‘доброту’, giwas ‘живой’, giwus ‘живых (вин. п.)’, padaritas ‘созданный’, padaritц ‘созданных (род. п.)’, pawidas ‘зависть’, гіЮ ‘утра (род. п.)’, septineas ‘семь’, septinis ‘седьмой’, siloшis ‘силами’, szeiшina ‘семья’, tйlus ‘неких (вин. п.)’, winas ‘вино (им. п.)’, wiras ‘муж’(это все такие формы, встречающиеся в тексте более одного раза; они составляют 42% от общего числа форм с й/г). Во всех этих формах ударный гласный - безусловно долгий; при этом варианты написания с акутом/точкой для них либо не встречаются вовсе, либо гораздо более редки (напр. для шйs(s)ц на 81 употребление циркумфлекса приходится всего 2 употребления акута). Напротив, почти все6 не
6 Кроме 2 случаев mйssц вм. mйssцi, о чем уже было сказано выше.
единичные случаи ударного й/и (53% всех таких форм) содержат краткий гласный: Шип ‘имеет, имеешь’, шй/ишш ‘нам’, Ьй/uwo ‘был (3 л.)’, ґй/ипше/еСІ ‘имеем’, wissйs ‘всех (вин. п. м. р.)’, galй ‘могу’, sawйs ‘своих (вин. п. м. р.)’, sunйs ‘сын’, wardй ‘именем’, Ьudй ‘образом’, ЬиЫ ‘был бы (3 л.)’ , diewй ‘богом’, кіШ ‘других (вин. п. м. р.)’, kйnigas ‘священник’, kйnigo ‘священника (род. п.)’, sawй ‘своим (твор. п.)’, wissй ‘всем (твор. п.)’, Ьйі ‘быть’, czistuшй ‘чистотой’, kartйs ‘раз (вин. п. мн. ч.)’, кий ‘другим (твор. п;)’, ктиій ‘кровью’, lйdiшo ‘свидетельства (род. п.)’, шєсШ ‘временем’, шielaszirdйшq_ ‘милосердие (вин. п.)’, шйs ‘нас’, пшшігє ‘умер (3 л.)’, pilnuшй ‘наполнением’, sakraшentйs ‘таинства (вин. п.)’, wargйs ‘горести (вин. п.)’; написания с циркумфлексом для всех этих форм единичны (ср. Ьйwo, шйшш) или отсутствуют.
Ударное o дает следующую картину: в большинстве случаев д/д/о выступают как свободные варианты, с преобладанием д: ср. шalдnes ‘благодати (род. п.)’(16) уб шalдnes (2), iszшдke (5) уб iszш6ke (1) и т. п., но с другой стороны, шдtina ‘мать’ (9 раз) без соответствующего варианта с циркумфлексом. Однако в последнем закрытом слоге употребляется, напротив, исключительно акут/точка: kaipдg ‘как же’ (12 раз), sawд/6s ‘своей (род. п.)’ (11 раз), wienдk ‘однако’ (3 раза). Формы с ударным <?> без знака ударения присутствуют, но в небольшом количество, и в основном это как раз случаи последнего закрытого слога, т. е. та же позиция, что и для <о>, напр. sawos (1 раз), ЬіШ ‘говорить’ (1 раз). В некоторых случаях отсутствие ожидаемого знака может объясняться нестабильностью места ударения, напр. в форме diewop ‘к богу’ (3 раза) при diewдp (1 раз) ударение, вероятно, падает на первый слог (ЗкагёйиБ 1935: 135, 137) и не отмечается из-за <і>. В других случаях, отсутствие знака ударения связано с <і> как знаком мягкости (см. выше): ср. kurios ‘которой (род. п.)’ (7 раз) наравне с кипд^ (7 раз), т. е. первая форма может интерпретироваться как *kur^os; отметим, что это именно та позиция, в которой мы ожидаем знак акута.
Гласные </е> дают наибольшую вариативность ударений, причем здесь противопоставление оказывается действительно тройным: знак циркумфлекс ~ знак акута ~ нет знака ударения. Примечательно, что при <е>, передающем долгий узкий
7 Редкий вариант вм. ЬШц (3:16), см. ниже о носовых гласных.
гласный (не имеющий краткого соответствия), обычно употребляется акут, а не циркумфлекс, напр. tёwo ‘отца (род. п.)’ - 8 раз; написание с циркумфлексом отсутствует. С другой стороны, для написаний с <е> почти всегда есть варианты с <е > и <е>, что доказывает, что <ё> в таких случаях действительно передает долгий открытый, а не закрытый гласный: gero хорошего (род. п.)’ (2 раза) ~ gearo (7 раз); dera ‘нужно (3 л.)’ (3 раза) ~ deara (3 раза) ~ dеra (1 раз); welino ‘чёрта (род. п.)’ (2 раза) ~ wealino (3 раза) ~ wеlino (1 раз). На конце слова (где долгих /а:/ и /ж:/ быть не могло) ожидаемо употребляется акут/точка: шаМа ‘молитва’, а^а ‘или’, шеа^а ‘дева’; циркумфлекс представлен одним примером для <а> - (priesz) dwasid ‘при душе’ вм. ожидаемого dwasiq - и двумя примерами для <Є> в рамках одного словосочетания - sw^czieausёшe Бактшеше ‘(в) святейшем причастии (местн. п.)’. В остальных позициях наблюдается разнобой ударений даже для форм, в которых ожидалось бы одинаковая долгота гласного, ср. tа/dwo ‘твой (притяж. форма)’ (18 раз) : tdwo (2 раза) : tawo (2 раза), но sawo ‘свой (притяж. форма)’ (10 раз) : sа/dwo (7 раз) : б^о (5 раз); шаш ‘мой (притяж. форма)’ (6 раз) : шаш (3 раза) : шаш (2 раза). В формах с краткими ударными /а/, /ж/ чаще всего опускается знак ударения; иногда такие формы оказываются существенно более частотными, чем варианты с ударением, ср. у/іт ‘есть (3 л.)’ (87 раз) ~ уга (4 раза); сгЬс (47 раз) ~ а^а (4 раза), но шаМа (3 раза) ~ шаМа (7 раз).
С носовыми гласными циркумфлекс не употребляется никогда (единственный пример: giшditoiфnus ‘родителям’ с незакономерным <е>).
Изложенные факты позволяют сделать вывод, о том, что в тексте Катехизиса регулярно различаются долгие и краткие гласные под ударением, в том случае, если противопоставление долгого и краткого является собственно фонологическим, как это имеет место в случае /и/ : /и:/, /і/ : /і:/. В единичных случаях, может быть, были и попытки передать долгий гласный в безударной позиции, напр.: Ьdzniczeai, ШЪшй^ ‘неким (дат. п.)’, хотя для таких форм «с двумя ударениями» предлагалась и сугубо акцентологическая интерпретация (ОкёешБ 1984). В случае непарных долгих /о:/ и узкого /е:/, а также носовых гласных, выбор того или иного знака, вероятно, обусловливается какими-то особенностями их произношения, которые сейчас едва ли возможно в точности восстановить (так, из общих соображений можно допустим, что ^> в закрытом конечном слоге произ-
носилось более кратко, чем в остальных случаях). В любом случае, противопоставление акута и циркумфлекса оказывается здесь функционально ненагруженным. Что касается гласных нижнего ряда, в силу того, что противопоставление долгих и кратких для них осуществлялось только под ударением, то высокая вариативность знаков ударения может объясняться либо реальной тональной вариативностью (напр., не до конца осуществившимся удлинением в ударной позиции), либо неуверенностью пишущего в точном характере ударения (в этой области варьирование по диалектам весьма значительно и по сей день). Этими же соображениями, как нам кажется, объясняется и частное отсутствие ударения над краткими <а/е>: ударный краткий оказывается как бы недостаточно «ударным»; не случайно, на наш взгляд, форма уга, в которой за долгим безударным следует краткий ударный, практически никогда не пишется со знаком ударения - правильное произнесение этой формы представляет собой один из самых трудных моментов для изучающих литовский язык, да и от носителей языка, особенно в просторечии, можно услышать произношение уга.
Отдельный интерес представляет употребление знаков ударения в дифтонгах. Было бы соблазнительно предположить, что акут на первом элементе дифтонга передает нисходящую интонацию, а циркумфлекс - восходящую. Действительно, некоторые примеры подтверждают такое предположение: так, для суффикса наречий -а! и окончания твор. п. мн. ч. -dis, для которых можно с уверенностью постулировать нисходящее ударение, засвидетельствованы только формы с акутом; аналогично для окончания род. п. ы-основ -аш примеры с циркумфлексом единичны. В других случаях при достаточно стабильном написании затруднительно точно определить собственно характер ударения, так для всех форм сущ. д,а[кга8 ‘вещь’ написания с циркумфлексом единичны, однако в наше время в разных диалектах встречается как нисходящее ударение д,аТкга8, так и более распространенное восходящее (так и в литературном языке) д,&1кга8 (ЗкагёйшБ 1935: 36-37). Наконец, есть и примеры, где последовательно употребляемый акут соответствует почти наверняка восходящему ударению, напр. ра8аы1в ‘мира (род. п.)’, d/dmzinos ‘вечной (род. п.)’ и другие формы этих же слов.
В целом распределение знаков ударения относительно различных дифтонгов выглядит следующим образом :
-і -и -г -1 -п -т
а- 90,83 74,76 43,82 59,09 91,11 88,89
9,17 25,24 56,18 40,91 8,89 11,11
е- 60,09 62,50 53,85 75,00 100 н/д
39,91 37,50 46,15 25,00 0
и- 40,00 н/д 100 87,50 93,75
60,00 0 12,50 6,25
Видно, что картина очень неоднородная, но объяснить ее достаточно сложно9. Ни первый, ни второй компонент дифтонга по отдельности не оказывают решающего влияния на выбор между акутом и циркумфлексом; возможно, дело в том, что для разных дифтонгов соотношение нисходящего/восходящего ударения различно по историческим причинам; возможно также, что разные дифтонги имеют разную акустическую продолжительность, что приводит к восприятию их первого компонента как долгого или краткого. В любом случае, этот вопрос заслуживает дальнейшего исследования на более широком материале.
Что касается исторического контекста, то твердо установлено, что долгие и краткие гласные стали относительно последовательно различаться на письме в грамматике Д. Клейна 1653 г. ^шкеуюшБ 1988: 92; РаНошБ 1967: 45), однако есть данные, позволяющие предположить, что уже в текстах Б. Вилента
8 Данные по несобственным дифтонгам с первым компонентом <і> и
по дифтонгу <іе> не приводятся из-за отсутствия противопоставления <г/Г>; дифтонги <ет> и <иг> представлены единичными примерами: Шг^тґц и Шгґо. Для дифтонга <іе> можно отметить только наличие форм со знаком циркумфлекса как на первом элементе, так и на втором, а также с акутом на втором элементе: ёле^аъ ~ ~
шеиаъ ‘один (им. п.)’ ~ шёпаъ ~ шёпаъ; шё8грай8 ~ шё8граИ8\ впрочем, преобладают все-таки формы с простым <іе> (т. е., возможно, на самом деле *<ге>).
9 Абсолютное преобладание акута в дифтонгах с <-п/т> отчасти связано с тем, что в такой позиции часто употребляется носовой гласный, несовместимый с циркумфлексом, однако даже с поправкой на этот фактор соответствующие значения все равно оказываются выше среднего: 80% для <ап>, 93,33% для <ит> и т. п.
(1579 г.) по меньшей мере долгое <u> обозначалось отдельным знаком (Kabasinkaite 2005). Таким образом, предположение о том, что в орфографии Даукши различались долгие и краткие гласные и в этом отношении не выглядит неправдоподобным.
Литература
Дини 2002 - Дини, П. У. Балтийские языки. М., 2002.
Girdenis 1984 - Girdenis, A. Dvikirciai zodziai M. Dauksos «Postileje» // Kalbotyra. 1984. Т. 32, № 1, P. 108-109.
Kabasinskaite 2005 - Kabasinskaite, B. Diakritiniai ^enklai Baltramiejaus Vilento Enchiridione ir Evangelijose bei Epistolose (1579): <u>, <o>, <o>, <o>, Archivum Lithuanicum 7, 2005, P. 45-66.
Lebedys 1971 - Lebedys J. Mikalojaus Dauksos bibliografija. Vilnius, 1971.
Palionis 1967 - Palionis J. Lietuviq literaturine kalba XVI-XVII a. Vilnius, 1967.
Palionis 1995 - Palionis J. 1595 metq katekizmas ir jo leidimai // Mikalojaus Dauksos 1595 metq katekizmas. Vilnius, 1995. P. 15-40. Skardzius 1935 - Skardzius, P. Dauksos akcentologija, Kaunas, 1935. Zinkevicius 1988 - Zinkevicius, Z. Lietuviq kalbos istorija. T. 3. Sen j rastq kalba. Vilnius, 1988.
A. B. Andreev. Diacritic marks and orthography in M. Dauksa's Catechism of 1595: a quantitative aspect
The text of the first known Lithuanian book printed in the mainland (M. Dauksa’s Catechism of 1595) is analysed in a quantitative way. Thorough study of diacritic marks is attempted. It is confirmed that the text actually contains three different diacritics: a circumflex, an acute and a dot; the two latter are at variance with each other, but the choice of the main variant appears to depend on the role of the sign. It is discovered that, unlike previously thought, the distinction between long and short accented vowels is maintained in the text, at least for vowels which exhibit phonological opposition between long and short ones. There are several cases where the distinction between long and short vowels is possibly maintained even in an unaccented position. Other vowels demonstrate greater variance in accent mark usage, but generally it may be assumed that a circumflex sign denotes a long vowel. Frequent omission of an accent mark over short lower vowels is linked to a pholonologically conditioned difficulty to distinguish an accented short vowel from unaccented one. The distribution of various accent marks in diphtongs still remains an unsolved issue, though, pending for future research.
