CC BY
74
Петрянин А.В. Значение института экономических санкций в области противодействия экстремизму
ОТРЯСЯЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ нячки И ПРЯКТИКИ
УДК 343.272
Петрянин Алексей Владимирович Petryanin Aleksei Vladimirovich
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
candidate of legal sciences, associate professor, professor of department of criminal and penal law Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: petryanin@mail.ru
Значение института экономических санкций в области противодействия экстремизму
The value of the institute of economic sanctions in the sphere of the extremism combating
В данной научной статье актуализируется вопрос о необходимости поиска и применения, с одной стороны, эффективных, а с другой — не традиционных для современного уголовного законодательства механизмов по противодействию преступлениям экстремистской направленности и подрыву экономических основ организованной преступности в рассматриваемой области. Предложены концептуальные изменения в области реализации конфискации как иной меры уголовно-правового характера.
Ключевые слова: экстремизм, преступление, право, конфискация, противодействие, безопасность, ретроспектива.
The question of the necessity of search and applications on the one hand effective, and on the other not traditional for modern criminal legislation mechanisms for combating crime extremist and undermining the economic foundations of organized crime is updated in this scientific article. The conceptual changes in the implementation of confiscation as other measures of criminal-legal nature are proposed.
Keywords: extremism, crime, law, confiscation, combating, security, retrospective.
Учитывая широкомасштабное распространение экстремизма и его постоянную трансформацию, влекущую проникновение деяний экстремистской направленности в ранее не подверженные одноименным посягательствам сферы государственной и общественной жизни, мы задались, как нам кажется, важнейшей проблемой по поиску эффективных инструментов противодействия этому явлению.
Учитывая, что современный экстремизм характеризуется высоким уровнем организованности, мы сочли необходимым обратится к анализу экономических инструментов, направленных на подрыв экономических основ организованной преступности в рассматриваемой области.
Вообще, говоря об экономических санкциях, в первую очередь необходимо указать на их эффективность, что уже было доказано на различных этапах развития российского государства.
Так, еще на этапах становления российского государства в условиях формирования общинно-родового строя, в частности, охрана интересов личности строилась по принципу возмездной компенсации [1, с. 144].
Этот же принцип сохранился и в Псковской ссудной грамоте, придавая штрафу исключительно фискальный характер. Причем, имущественные санкции являлись одной из доходных статей государственного бюджета [2, с. 40—48].
Дальнейшее развитие уголовного законодательства, определившего в качестве приоритета охраны государственные интересы, стало также включать в себя экономические санкции за посягательства на государственную безопасность. По этой причине материальные виды наказаний стали назначаться не в качестве основного, а в качестве дополнительного вида наказаний. При этом невозможность уплаты штрафа влекла за
140
Юридическая наука и практика
ОТРЯСЛЕЙЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЯЧКИ И ПРЯКТИКИ
собой его замену на торговую казнь или перевод виновного в разряд холопов [3, с. 228].
В последующем, например, Соборное уложение 1649 года, причиной принятия которого стала новая государственная концепция по определению внутренней и внешней политики российского государства, расширяло возможности применения экономических санкций, в отличии от предшествующих правовых памятников. В частности, этот нормативный правовой акт являлся первым в истории русского законодательства кодексом, в котором дана относительно полная система государственных преступлений. К ним относились любые действия, направленные против государя и его семьи — бунт, заговор, измена и т. п. [4, с. 290].
В основу распределения глав положена значимость регулируемых общественных отношений, где безопасность государства стояла на втором месте после церкви.
Именно поэтому охране интересов государства посвящена вторая глава Уложения «О го-сударьской чести и как его государьское здоровье оберегать», которая систематизировала нормы о государственных и политических преступлениях.
Причем весьма интересно построение наказаний за совершение рассматриваемых преступлений. В частности, статья 5 исследуемой главы, уточняя порядок определения наказания за государственные деяния, устанавливала, что обвиняемый в любом из перечисленных в статьях 2—4 преступлениях подвергается дополнительному наказанию в виде конфискации имущества [5, с. 263]. Виновный лишался всего имущества («поместья, вотчины и животы», которое шло в пользу государства [6, с. 33].
Еще одной особенностью назначения наказания за совершение преступлений экстремистской направленности стала возможность наложения санкций на родственников виновного. В рамках реализации представленной возможности использовался следующий общий принцип, который нашел свое закрепление в статьях 6 и 7 главы II Уложения, — лица, знавшие об измене, наказывались наравне с изменником, а не знавшие об измене — ответственности не подлежали [7, с. 7].
Однако в судебно-следственной практике рассматриваемого исторического периода принцип личной и имущественной неприкосновенности реализовывался не всегда. Дети изменника лишались поместий и чинов. Чаще всего не знающие об измене родственники подлежали высылке в разные города, что затрудняло их
общение. Например, несмотря на подтверждение под пыткой того обстоятельства, что «родственники про его, Ивашкину измену, никак не ведали, по государеву указу было велено братьев изменника Ивашки Козлова и мать его, и сестру... сослать на житье в Казанские городы и устроить на службу» [8, с. 252].
Традиция применения экономических санкций за посягательства на государственную безопасность, сохранилась и в советской России.
Так, например, одна из первых инструкций НКЮ от 19 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний», к юрисдикции которого в том числе относились и деяния, связанные с организацией восстания против власти Рабоче-крестьянского правительства в различных их проявлениях, включала в себя такой вид наказания, как секвестр или конфискация (частичная или общая) имущества виновного [9, с. 27—29].
В развитие этого направления деятельности 16 июня 1918 года было принято постановление НКЮ «Об отмене всех доныне изданных циркуляров о революционных трибуналах», дающего возможность беспрецедентного применения любых видов санкций за преступления, содержащие признаки экстремистских проявлений.
Наказание при этом являлось весьма жестоким — в качестве основного наказания к лицу применялась высшая кара — расстрел; в качестве дополнительного — конфискация имущества [10, с. 28].
Уголовный кодекс РСФСР 1922 года также продолжил ранее заложенные традиции в области реализации экономических санкций, усугубляя высшую меру наказания конфискацией при посягательствах на государственную безопасность [11, с. 123].
Дальнейшее развитие законодательства о государственных преступлениях явилось отражением коренных изменений в экономической, социально-политической и культурной жизни страны. Кроме того, произошли существенные изменения в структуре, динамике и содержании преступности. Важной вехой этого этапа стало принятие ЦИК СССР 25 февраля 1927 года Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для СССР опасных преступлений против порядка управления) [12, с. 219].
Наказания за закрепленные в нем преступления были вполне «традиционными» — выс-
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 3 (31)
1П1
Петрянин А. В. Значение института экономических санкций в области противодействия экстремизму
Петрянин А.В. Значение института экономических санкций в области противодействия экстремизму
ОТРЯСЯЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ нячки И ПРЯКТИКИ
шая мера социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и лишением гражданства союзной республики и изгнанием из пределов СССР навсегда, однако при наличии смягчающихпри-знаков санкция могла понижаться до лишения свободы со строгой изоляцией от общества на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества [12, с. 221].
Двадцать пятого декабря 1958 года был принят новый Закон «Об уголовной ответственности за государственные преступления» [13, с. 8]. Он не предусматривал значительных изменений старых норм, речь шла лишь о некотором уточнении их редакции и сохранял подходы к применению экономических видов наказаний.
Схожий подход был реализован и в УК 1960 года, а особенно в переходный период 90-х годов XX века. Так, 28 апреля 1995 года в нем появилась статья 772, предусматривающая ответственность за «организацию или участие в незаконных вооруженных формированиях» [14, с. 47].
Санкция содержала в себе основное (лишение свободы на срок до восьми лет) и дополнительное (конфискация имущества) наказания. Полагаем, что использование конфискации в качестве дополнительного вида наказания подчеркивает как экономическую составляющую экстремизма, так и необходимость подрыва экономических основ организованной преступности в исследуемой области.
К сожалению, современный законодатель неоднозначно относится к конфискации имущества как к эффективному инструменту противодействия преступности, содержащей в себе признаки экстремизма.
И в этом вопросе мы полностью разделяем мнение И.Н. Куксина, отметившего, что институт конфискации в современной его интерпретации является одним из самых полемических как в уголовно-правовой доктрине, так и в целом в обществе [15, с. 81].
Сегодня мы видим, что конфискация, которая традиционно, даже в рамках УК 1996 года, рассматривалась как наказание, ранее исключенное из уголовного закона, вернулась, но в принципиально ином качестве. Это и стало причиной крайне редкого ее применения [16]. Такую результативность нельзя признать нормальной.
Хотя причинами возврата конфискации как иной меры уголовно-правового характера стала в первую очередь невозможность штрафа восполнить ее карательного материального воздействия [17, с. 227].
Однако и в современной интерпретации конфискация имущества не может достичь тех благих целей, которые перед ней сегодня ставятся, в том числе и в борьбе с преступлениями, содержащими в себе признаки экстремизма.
Во-первых, необходимо более продуманно подойти к определению перечня преступлений, за которые она может быть применена. По нашему мнению, в первую очередь ее реализация должна прослеживаться в противодействии экономической и коррупционной преступности, а во вторую — направлении на подрыв организованной преступности.
Во-вторых, необходимо делать особый акцент на конфискацию в борьбе с экстремизмом. Именно поэтому мы полностью разделяем мнение Е.Г. Веселова о том, что в рамках противодействия терроризму, а по нашему мнению и преступлениям экстремистской направленности, должно быть допустимо изъятие имущества какдобытого преступным, так и легальным путем [17, с. 233].
Отметим, что в науке уголовного права давно ведется активный поиск альтернативных мер уголовно-правового характера, направленных на борьбу с экстремизмом. В связи с этим представляется актуальной проблема насыщения мер уголовной ответственности правовыми средствами, направленными, в первую очередь, на предупреждение преступлений, устранение причин и условий, порождающих их или способствующих им [18, с. 116].
Актуальность применения конфискации определяется ее социально-правовой значимостью как эффективного уголовно-правового инструмента противодействия. Ее применение призвано способствовать восстановлению социальной справедливости, что и является одной из первостепенных задач современного уголовного права.
Современный механизм конфискации имущества может обеспечить подрыв экономических основ экстремизма посредством отчуждения у преступников незаконно приобретенных денег, ценностей и иного имущества. При этом конфискацию не следует рассматривать в качестве самостоятельной формы реализации уголовной ответственности, она лишь объективно обременяет наказание [19, с. 3—6; 20, с. 139—142].
Особое значение в контексте противодействия преступлениям экстремистской направленности она приобрела после подписания и ратификации Конвенции о борьбе с финансированием терроризма [21].
142
Юридическая наука и практика
ОТРЯСЯЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЯЧКИ И ПРЯКТИКИ
Учитывая закрепленные в Конвенции принципы, в рамках обновленного института конфискации действующее российское уголовное законодательство предусматривает механизм ее применения за совершение экстремистских преступлений. Между тем указанная мера уголовно-правового характера в соответствии с пунктом «а» части 1 статьи 1041 УК РФ может быть применена только за закрытый перечень общественно опасных деяний, что не исчерпывает всего спектра видов таких преступлений и в целом противоречит положениям, закрепленным в примечании 2 к статье 2821 УК РФ, где закреплено понятие преступлений экстремистской направленности. Учитывая, что законодательный подход, реализованный в исследуемой нами области, указывает на то, что любое деяние может быть признано экстремистским при наличии соответствующей мотивации, считаем, что подрыв экономических основ экстремизма должен быть аналогичным. По нашему мнению, предлагаемый механизм выведет борьбу с преступлениями экстремистской направленности на более качественный уровень. В связи с чем предлагаем изменить редакцию статьи 1041 УК РФ и включить в нее пункт «д» следующего содержания: «...денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступлений экстремистской направленности или направленных на их финансирование».
Предлагаемый правовой инструмент борьбы с экстремизмом позволит: укрепить и диверсифицировать правовые основы профилактики и предупреждения экстремистской деятельности; расширить возможности подрыва каналов финансирования экстремистской и террористической деятельности; квалифицированно подходить к решению вопроса об ответственности за экстремистскую деятельность и терроризм, а также пособничество им; сформировать правовые основы и механизмы ликвидации последствий террористических актов (например, возмещение ущерба за счет конфискованного имущества) [18, с. 119].
При этом наряду с общими функциями (восстановительной, специально-превентивной
и общепредупредительной) конфискации как правовому инструменту противодействия преступлениям экстремистского характера присущи и специальные функции: 1) лишение виновных лиц имущества, полученного в результате совершения преступления; 2) восстановление нормативной основы отношений собственности и нормальной экономической деятельности;
3) подрыв экономической основы экстремизма и экстремистской деятельности; 4) изъятие орудий и иных средств совершения преступлений экстремистского характера; 5) обеспечение возмещения ущерба, причиненного проявлениями экстремизма; 6) фискальная функция [22, с. 62—63].
Это усиливает роль данной меры уголовноправового характера в рамках противодействия преступлениям экстремистской направленности и дает основание рассматривать ее в качестве средства, усиливающего уголовное наказание [23, с. 13—14].
Конфискация имущества в исследуемой области может получить и дальнейшее развитие. Так, в настоящее время в Государственной Думе Российской Федерации рассматривается законодательный проект о расширении перечня субъектов, к которым может быть применена рассматриваемая мера уголовно-правового характера. В частности, к таковым предлагается относить не только непосредственных субъектов террористических преступлений, но и их близких родственников, которые не могут доказать законность приобретенного имущества [24]. И здесь наблюдается непосредственная связь с положениями Федерального закона от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» [25]. В настоящее время положения этого нормативного акта закрепляют порядок возмещения ущерба, причиненного в результате теракта, который может осуществляться в том числе и за счет имущества родственников, полученного от террористической деятельности [26, с. 14].
Примечания
1. Курс уголовного права: в 5 т. / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2002. Т. 2: Общая часть. Учение о наказании.
2. Жукова А.С. О применении имущественных санкций в истории отечественного уголовного законодательства // История государства и права. 2013. № 24.
3. Алексеев Ю.Г. Судебник Ивана III: традиция и реформа. СПб., 2001.
4. Наумов А.В. Российское уголовное право: курс лекций: в 3 т. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2007. Т. 3: Особенная часть (главы 11—21).
5. Конфискация как дополнительный вид наказания чаще всего применялась при совершении особо опасных преступлений, в том числе посягающих на государственный строй. См.: Российское законодательство X — XX веков: в 9 т. М., 1986. Т. 3: Акты земских соборов.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 3 (31)
143
Петрянин А. В. Значение института экономических санкций в области противодействия экстремизму
Петрянин А.В. Значение института экономических санкций в области противодействия экстремизму
ОТРЯСЯЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ нячки И ПРЯКТИКИ
6. Памятники русского права. М., 1957. Вып. 6: Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года.
7. Чернявская Т.А. Законодательные памятники России до 1917 года: учебно-методическое пособие. Н. Новгород, 1995. Ч. 1.
8. Тельберг Г.Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII века. М., 1912.
9. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917 —1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М., 1953.
10. Постановление НКЮ от 16 июня 1918 года «Об отмене всех доныне изданных циркуляров о революционных трибуналах» // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917—1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М., 1953.
11. Уголовный кодекс РСФСР 1922 года // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917—1952 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М., 1953.
12. Положение о преступлениях государственных // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917—1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М., 1953.
13. Солопанов Ю.В. Ответственность за фальшивомонетничество. М., 1963.
14. Уголовный кодекс РСФСР М., 1996.
15. Куксин И.Н. Стоит ли государству восстанавливать конфискацию как вид уголовного наказания? // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Юридические науки. 2013. № 1 (11).
16. Фалеев М. Чиновники на продажу // Российская газета. 2011. 10 декабря.
17. Веселов Е.Г. Системные свойства конфискации имущества в уголовном праве // Актуальные проблемы российского права. 2008. № 1.
18. Найденко В.Н. Конфискация имущества как правовой инструмент противодействия этнонацио-нальному экстремизму // Журнал российского права. 2009. № 1.
19. Шнитенков А.В. Новое в уголовном законодательстве // Уголовный процесс. 2006. № 8.
20. Шнитенков А.В. Законодательные новеллы как отражение деформации уголовно-правовой политики // Актуальные проблемы теории и истории права и государства на современном этапе: сборник научных трудов X международной научно-практической конференции, посвященной двадцатилетию Конституции Российской Федерации: спецвыпуск / отв. ред. Н.В. Ковалева. Кострома, 2014.
21. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма: заключена в г. Нью-Йорке 10 января 2000 г. // Бюллетень международных договоров. 2003. № 5. (Данная конвенция была ратифицирована Федеральным законом от 10 июля 2002 г. № 88-ФЗ).
22. Гулый А.А. Нужно ли России возобновление института общей конфискации имущества? // Юрист.
2006. № 4.
23. Ревин В.П. Особенности конфискации имущества в уголовном законе // Российский следователь.
2007. № 24.
24. URL: http://www.rg.ru/2015/01/15/rodstvenniki. html (дата обращения: 22.02.2015).
25. Собрание законодательства РФ. 2006. № 11, ст. 1146.
26. Сухаренко А. В ответе за теракт // ЭЖ-Юрист. 2013. № 45.
Notes
1. The Course of the criminal law: 5 parts / ed. by N.F. Kuznetsova, I.M. Tyazhkovs. Moscow, 2002. P 2: Common part. The doctrine of punishment.
2. Zhukova A.S. On the application of the property of sanctions in the history of domestic criminal law // History of state and law. 2013. № 24.
3. Alekseev Yu.G. Law book of Ivan III: tradition and reform. St. Petersburg, 2001.
4. NaumovA.V. Russian criminal law: lectures: 3 so 4-th ed., revised and enlarged extra. Moscow, 2007. P 3: Special part (chapters 11—21).
5. Confiscation as an additional form of punishment was often used in the Commission of especially dangerous crimes, including encroaching on the state of the system. (Russian law X—XX centuries: 9 vol. Moscow, 1986. Vol. 3: Acts of County councils).
6. Monuments of Russian law. Moscow 1957. Vol. 6: Collegiate code of Tsar Alexei Mikhailovich 1649.
7. Chernyavskaya T.A. Legislative monuments of Russia before 1917: academic. Nizhny Novgorod, 1995. P. 1.
8. Telberg G.G. Essays on political judgment and political crimes in the Muscovite state of the XVII century. Moscow, 1912.
9. Collection of documents on the history of criminal legislation of the USSR and RSFSR 1917—1952 / ed. I.D. Golyakov. Moscow, 1953.
10. The resolution of NCU dated June 16, 1918 «On the abolition of all hitherto published circulars of the revolutionary tribunals» // Collection of documents on the history of criminal legislation of the USSR and RSFSR 1917—1952 / ed. I.G. Golyakov. Moscow, 1953.
11. Criminal code of the RSFSR 1922 // Collection of documents on the history of criminal legislation of the USSR and RSFSR 1917—1952 / ed. by I.T Golyakov. Moscow, 1953.
12. Statute about the crimes of the state // Collection of documents on the history of criminal legislation of the USSR and RSFSR 1917—1952 / ed. by I.T. Golyakov. Moscow, 1953.
13. Solopanov Yu.V. Responsible for counterfeiting. Moscow, 1963.
144
Юридическая наука и практика
ОТРЯСЛЕЙЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЯЧКИ И ПРЯКТИКИ
14. The Criminal code of the RSFSR. Moscow, 1996.
15. Kuksin I.N. Whether the state to recover a forfeiture as a form of criminal punishment? // Bulletin of the Moscow city pedagogical university. Series: Law. 2013. № 1 (11).
16. Faleyev M. Officials on sale // Rossiyskaya gaze-ta. 2011. December 10.
17. Veselov E.G. The system properties of confiscation in criminal law. Actual problems of Russian law. 2008. № 1.
18. Naidenko V.N. Confiscation of property as a legal instrument for combating ethnic extremism // Journal of Russian law. 2009. № 1.
19. Shnitenkov A.V. New in criminal lelislation // Criminal process. 2006. № 8.
20. Shnitenkov A.V. Legislative novels as a reflection of the deformation of criminal-legal policy // Actual problems of theory and history of state and law at the present stage: proceedings of the X International scientific-prac-
tical conference dedicated to the twentieth anniversary of the Constitution of the Russian Federation: special edition / resp. editor: N.V. Kovaleva. Kostroma, 2014.
21. International convention on the suppression of the financing of terrorism: made in New York January 10, 2000 // Bulletin of international treaties. 2003. № 5. (This Convention was ratified by the Federal law dated July 10, 2002 № 88-FZ).
22. Guly A.A. Whether Russia's resumption of the Institute of general confiscation of property? // Lawyer. 2006. № 4.
23. Revin V.P. Peculiarities of confiscation in criminal law // Russian investigator. 2007. № 24.
24. URL: http://www.rg.ru/2015/01/15/rodstvenniki. html (date of access: 22.02.2015).
25. Collection of legislative acts of the RF. 2006. № 11.
26. Sukharenko A. In response for the attack // EJ-Lawyer. 2013. № 45.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 3 (31)
145
Петрянин А. В. Значение института экономических санкций в области противодействия экстремизму
