CC BY
11DOI: 10.24412/1999-6780-2022-3-20-30 УДК 582.282.123.4:611.24:612.017:616.15
ЗНАЧЕНИЕ ХЕМОКИНА CXCL10 И ПЕТРАКСИНА-3 В ДИАГНОСТИКЕ ИНВАЗИВНОГО АСПЕРГИЛЛЕЗА ЛЕГКИХ У ГЕМАТОЛОГИЧЕСКИХ БОЛЬНЫХ, ПОЛУЧАЮЩИХ ПОЛИХИМИОТЕРАПИЮ
Фролова Е.В. (зав. лаб.)*, Шадривова О.В. (доцент), Филиппова Л.В. (с.н.с., доцент), Учеваткина А.Е. (с.н.с.), Богомолова Т.С. (зав. лаб.), Игнатьева С.М. (в.н.с.), Соловьева Г.И. (в.н.с.), Секретарева О.В. (лаборант-исследователь), Зайцева Е.А. (клин, ординатор), Хостелиди С.Н. (доцент), Борзова Ю.В. (зав. микологической клиникой, доцент), Тараскина А.Е. (зав. лаб.), Климко H.H. (зав. кафедрой), Васильева Н.В. (директор института, зав. кафедрой)
Северо-Западный государственный медицинский университет им. И.И. Мечникова, Санкт-Петербург, Россия
Инвазивный аспергиллез — одна из ведущих причин заболеваемости и смертности у гематологических пациентов, получающих полихимиотерапию (ПХТ). На сегодняшний день существует потребность в поиске новых иммунологических маркеров для своевременной диагностики инвазивных плесневых инфекций и мониторинга эффективности лечения. Целью нашего исследования было изучение диагностической значимости определения CXCL10 и PTX3 в биологических жидкостях и их связи с иммунологическими показателями у гематологических пациентов, получавших полихимиотерапию.
В исследование включили 21 больного «вероятным» инвазивным аспергиллезом легких (ИАЛ) (Me=59 лет) и 46 пациентов (Me=52 года), у которых ИАЛ был исключен в ходе обследования. Проведено изучение содержания CXCL10 и PTX3 в сыворотке крови и бронхоальвеолярном лаваже (БАЛ), субпопуляционного состава лимфоцитов, метаболической активности нейтрофилов и способности клеток крови продуцировать интерфероны на начальной стадии инфекционного процесса.
Выявлено, что содержание CXCL10 и PTX3 в БАЛ было значимо выше у больных ИАЛ по сравнению с пациентами без аспергиллезной инфекции. Особенностью больных ИАЛ было значимое снижение абсолютного числа CD4+Т-хелперов и угнетение антиген-стимулированной продукции IFNy в сопоставлении с показателями группы сравнения. Положительная корреляционная связь между уровнями CXCL10 в сыворотке крови и количеством NK-
Контактное лицо: Фролова Екатерина Васильевна, e-mail: ekaterina.frolova@szgmu.ru
клеток, содержанием PTX3 и метаболической активностью нейтрофилов указывает на важную роль данных иммунологических медиаторов в патогенетических механизмах антимикотической защиты.
Установлено, что CXCL-10 и пентраксин-3 играют важную роль в патогенезе ИАЛ и могут быть рассмотрены в качестве маркеров прогнозирования риска развития грибковой инфекции у гематологических больных, получающих ПХТ.
Ключевые слова: инвазивный аспергиллез легких, CXCL10, PTX3, иммунный ответ, бронхоальвеолярный лаваж, биомаркеры, полихимиотерапия
THE VALUE OF CHEMOKINE CXCL10 AND PENTRAXIN-3 IN THE DIAGNOSIS OF INVASIVE PULMONARY ASPERGILLOSIS IN HEMATOLOGICAL PATIENTS RECEIVING POLYCHEMOTHERAPY
Frolova E.V. (head of the laboratory), Shadri-vova O.V. (associate professor), Filippova L.V. (senior scientific researcher, associate professor), Uchevatkina A.E. (senior scientific researcher), Bogomolova T.S. (head of the laboratory), Ignatieva S.M. (leading scientific researcher), Solovyova G.I. (leading scientific researcher), Sekretareva O.V. (laboratory researcher), Zaitseva E.A. (clinical resident), Khostelidi S.N. (associate professor), Borzova Yu.V. (head of mycological clinic, associate professor), Taraskina A.E. (head of the laboratory), Klimko N.N. (head of department), Vasi-lyeva N.V. (director of the Institute, head of department)
North-Western State Medical University named after I.I. Mechnikov, St. Petersburg, Russia
Invasive aspergillosis is one of the leading causes of morbidity and mortality in hematological patients receiving poly-chemotherapy (PCT). To date, there is a need to search for new immunological markers for the timely diagnosis of invasive mold infections and monitoring the effectiveness of treatment. The aim of our study was to study the diagnostic significance of the determination of CXCL10 and PTX3 in biological fluids and their relationship with immunological parameters in he-matological patients receiving polychemotherapy.
The study included 21 patients with "probable" invasive pulmonary aspergillosis (IAL) (Me=59 years) and 46 patients (Me=52 years) in whom IAL was excluded during the examination. The content of CXCL10 and PTX3 in blood serum and bronchoalveolar lavage (BAL), the subpopulation composition
20
of lymphocytes, the metabolic activity of neutrophils and the ability of blood cells to produce interferons at the initial stage of the infectious process were studied.
It was revealed that the content of CXCL10 and PTX3 in BAL was significantly higher in patients with IAL compared with patients without aspergillosis infection. A feature of patients with IAL was a significant decrease in the absolute number of CD4+T-helper cells and inhibition of antigen-stimulated IFNy production in comparison with the indicators of the comparison group. The positive correlation between the levels of CXCL10 in the blood serum and the number ofNK cells, the content of PTX3 and the metabolic activity of neutrophils indicates the important role of these immunological mediators in the pathogenetic mechanisms of antimycoticprotection.
It has been established that CXCL10 andpentaxin-3 play an important role in the pathogenesis of IAL and can be considered as markers for predicting the risk of fungal infection in hematological patients receiving PCTs.
Key words: invasive pulmonary aspergillosis, CXCL10, PTX3, immune response, bronchoalveolar lavage, biomarkers, polychemotherapy
ВВЕДЕНИЕ
Грибы рода Aspergillus постоянно присутствуют в окружающей среде, некоторые из них являются патогенными для иммунокомпрометированных пациентов [1]. Смертность среди различных когорт гематологических пациентов с инвазивным аспер-гиллезом варьирует от 9% до 44% [2, 3]. Эффективность противогрибковой профилактики больных с высоким риском развития грибковой инфекции, а также лечения инвазивного аспергиллеза может быть снижена вследствие нарушения иммунного ответа, появления резистентных штаммов микромице-тов, а также токсичности и высокой стоимости ан-тимикотиков [4, 5]. С другой стороны, чрезмерная профилактика и нецелевая терапия могут привести к ненужным побочным эффектам и высоким медицинским расходам, увеличивая риск резистентности к противогрибковым препаратам [3].
В последнее время проводят исследование диагностической ценности определения биологически активных медиаторов как дополнительных биомаркеров инвазивного аспергиллеза у разных групп больных [6]. Также изучают связь однонуклеотид-ных полиморфизмов генов (ОНП; англ. Single Nucleotide Polymorphism, SNP) кодирующих белки, участвующие в иммунном ответе, с риском развития грибковых инфекций [7, 8]. Однако полномасштабные исследования немногочисленны.
Клетки врожденного иммунитета, особенно макрофаги и нейтрофилы, являются ключевыми игроками в борьбе с грибковой инвазией. Нейтрофилы обладают множеством эффекторных функций, включающих зависимые и независимые от активных форм кислорода механизмы уничтожения микроорганизмов [9, 10]. Т-клетки, особенно CD4+T-клетки
памяти, специфичные к различным антигенам грибов рода Aspergillus, могут быть обнаружены в периферической крови здоровых людей и реципиентов трансплантации гематологических стволовых клеток (ТГСК) [11-13]. Считают, что Т-хелперы 1-го типа (Th1) и Th17 обеспечивают защиту против Aspergillus spp., тогда как Th2 оказывают негативное влияние на формирование специфического иммунного ответа [6, 9]. Кроме Т-лимфоцитов, большое значение в уничтожении грибов имеют естественные клетки-киллеры (NK) [13, 14].
Общим свойством всех иммунных клеток является способность вырабатывать широкий спектр биологически активных молекул, которые обеспечивают механизмы межклеточного взаимодействия. Считается, что иммунные медиаторы играют важную роль в защите человека от аспергиллезной инфекции, способствуя инициации, формированию и поддержанию специфического иммунного ответа [6]. Результаты анализов in vitro показали, что совместная инкубация незрелых дендритных клеток с прорастающими конидиями грибов значительно увеличивает секрецию цитокинов (IL-6, IL-12, TNF-а и IL-10) и хемокинов (IL-8, CCL20 и CXCL10), а также продукцию PTX3 [6]. Первоначально внимание исследователей было обращено на изучение роли интерферон-гамма индуцибельного протеина 10 (IP-10 от англ. interferon-induced protein of 10), или CXCL10, который является членом семейства CXC а-хемокинов, в формировании защитного иммунитета при различных инфекционных процессах. Известно, что воспалительный процесс тесно связан с секрецией CXCL10 нейтрофилами, моноцитами, эпителиальными, эндотелиальными и стромальными клетками в ответ на IFNy. CXCL10 специфически активирует рецептор CXCR3 (семь трансмембранных рецепторов, связанных с G-белком (GPCR)), который преимущественно экспрессируется на активированных Т-, В-лимфоцитах, NK, дендритных и макрофагальных клетках. CXCL10 индуцирует хемотаксис, апоптоз, ингибирование роста клеток и ангиостаз. Тот факт, что Th1 продуцируют IFNy, который индуцирует продукцию CXCL10 различными типами клеток и позволяет CXCL10, в свою очередь, привлекать и рекрутировать Th1, указывает на существование петли положительной обратной связи между Th1, продуцирующими IFNy, и резидентными клетками, секретирующими CXCL10 [15]. Аномально высокие уровни CXCL10 определялись в различных биосубстратах организма человека, инфицированных вирусами, в частности SARS-CoV-2, бактериями, грибами, что свидетельствует о важной роли данного иммунологического медиатора в патогенезе этих заболеваний [15-19].
Другим активно изучаемым растворимым иммунологическим фактором является пентраксин-3 (PTX3). Известно, что PTX3 образует комплексы на
поверхности конидий грибов рода Aspergillus, действуя, как опсонин, что приводит к усилению фагоцитоза и элиминации возбудителя. Впоследствии дендритные клетки мигрируют в региональные лимфатические узлы, представляя на своей поверхности антигенные эпитопы конидий и гиф грибов, что приводит к генерации эффекторных Th, обеспечивающих устойчивость к грибам рода Aspergillus [20]. Установлено, что SNPs гена PTX3 нарушают как альвеолярную экспрессию белка, так и механизмы противогрибкового действия нейтрофилов (формирование и активность нейтрофильных внеклеточных ловушек), что играет важную роль в защите от инвазии гиф грибов в ткани легких [7]. PTX3 стимулирует продукцию провоспалительных цитокинов, а также взаимодействует со многими сывороточными белками, участвующими в каскаде комплемента, а также с мембранным белком семейства лектинов типа C, таким как Dectin-1, при этом PTX3 потенциально усиливает ответ Dectin-1 [20]. Однонуклео-тидные полиморфизмы в гене PTX3 впервые были зарегистрированы в 2014 г., когда определили, что гомозиготный гаплотип (h2/h2) был связан с повышенной восприимчивостью к аспергиллезной инфекции у пациентов после аллогенной ТГСК, вследствие нарушения синтеза PTX3, что привело к снижению способности фагоцитирующих клеток к уничтожению конидий грибов [21]. Впоследствии Fisher C.E. и его коллеги подтвердили, что SNPs гена PTX3 в значительной степени связаны с риском возникновения ИА у пациентов с ТГСК [22]. Также установлена связь повышенного содержания PTX3 в БАЛ у гематологических больных после ТГСК с возникновением ИАЛ [23]. В недавней работе предложен алгоритм, объединяющий в себе сочетание традиционных маркеров грибкового заболевания с определением содержания PTX3 и SNPs в гене PTX3 у больных с аутоиммунными заболеваниями [24]. Это исследование, как и другое, оценивающие диагностические критерии инвазивного аспергиллеза у больных хронической обструктивной болезнью легких, свидетельствует о расширении когорт больных с риском возникновения грибковой инфекции, требующих персонализированного подхода к диагностике и лечению [25]. Однако отметим, что большинство наблюдений сосредоточено на пациентах с ТГСК и гораздо меньше известно о гематологических больных, получавших ПХТ, и других группах иммунокомпрометированных пациентов. Таким образом, несмотря на растущие знания о важности определения как иммунологических маркеров, так и генетической предрасположенности для своевременной диагностики ИА и прогнозирования исхода инфекционного процесса, подходы к внедрению таких тестов в рутинную клиническую практику остаются ограниченными.
Цель нашего исследования: изучить уровни CXCL10 и PTX3 в бронхоальвеолярном лаваже, сыворотке крови и их связь с иммунологическими показателями у гематологических пациентов, получавших полихимиотерапию.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
В исследование включили взрослых гематологических больных. Основную группу составил 21 пациент в возрасте от 18 до 74 лет (медиана - 59 лет) с ИАЛ, из них мужского пола - 12, женского - 9. В группу сравнения включили 46 больных (26 мужчин и 20 женщин в возрасте от 24 до 73 лет, медиана -52 года) с клиническими и радиологическими признаками поражения легких, у которых ИАЛ был исключен в ходе обследования. Контрольная группа состояла из 25 практически здоровых людей (медиана возраста - 29 лет). Для диагностики инвазивного аспергиллеза использовали клинические и лабораторные критерии EORTC/MSG, 2020 [26]. Все участники подписали добровольное информированное согласие на проведение исследования в соответствии с Хельсинкской декларацией. Пациентам выполняли компьютерную томографию органов грудной клетки (КТ ОГК) в режиме высокого разрешения, фибробронхоскопию с забором бронхоальвео-лярного лаважа. Лабораторная диагностика ИАЛ включала микроскопическое, культуральное и серологическое исследования. Из образцов БАЛ готовили препараты в просветляющей жидкости (10% раствор КОН в 10% водном растворе глицерина) с добавлением флуоресцирующего маркера (калькофлу-ор белый). Окрашенный препарат просматривали в люминесцентном микроскопе, отмечали наличие септированных нитей мицелия, ветвящихся под углом 45о. Галактоманнан в сыворотке крови и БАЛ определяли иммуноферментным методом с использованием специфической диагностической тест-системы PLATELIA® Aspergillus (BIO-RAD Laboratories, США). Наличие галактоманнана оценивали путем сравнения оптической плотности исследуемого материала и контрольного образца, содержащего 1 нг/мл галактоманнана. Диагностически значимым в БАЛ считали индекс выше выше «1,0».
Определение уровней CXCL10 и PTX3 в различных биосубстратах (сыворотка, БАЛ) проводили с помощью иммуноферментных тест-систем (R&D, США) в соответствии с рекомендациями фирмы-производителя. Иммунофенотипирование лимфоцитов периферической крови было выполнено методом 6-цветного цитофлуориметрического анализа с помощью проточного цитометра Navios™ (BeckmanCoulter, США). Подготовку образцов периферической крови и настройку цитофлуориметра проводили в соответствии с национальными рекомендациями [27]. Лимфоциты окрашивали монокло-нальными антителами, меченными флуорохромами,
22
в соответствии с рекомендациями производителя: CD45-PC5/5, CD4-FITC, CD8-ECD, CD3-APC, CD19-FITC, CD56-PC7 и CD25-PE (Beckman Coulter, США). После внесения антител образцы тщательно перемешивали, затем инкубировали при комнатной температуре 15 минут в защищенном от света месте. По завершении инкубации при постоянном перемешивании добавляли лизирующий раствор VersaLyse Lysing Solution (Beckman Coulter, США), инкубировали еще 10 минут при комнатной температуре в защищенном от света месте. При ци-тометрическом анализе для каждого из образцов набирали не менее 5000 лимфоцитов. Полученные результаты анализировали при помощи программного обеспечения Navios™ Software v1.2 (Beckman Coulter, США). Для дополнительной характеристики Т-клеточного звена иммунной системы вычисляли иммунорегуляторный индекс (ИРИ) - соотношение CD3+CD4+/ CD3+CD8+.
Для исследования продукции IFNy и IFNa использовали гепаринизированную кровь, разведенную в 5 раз полной питательной средой (I II 1С): среда RPMI 1640 с добавлением L-глутамина (Биолот, Россия), 200 мкг/мл гентамицина и 10% эмбриональной телячьей сыворотки (Биолот, Россия). Для индуцированной продукции интерферонов в лунки 96-луночного планшета вносили по 100 мкл разведенной крови и добавляли 100 мкл рабочего раствора для IFNy-фитогемагглютинина-П (ФГА-П) (ПанЭко, Россия) в конечной дозе 25 мкг/мл, для IFNa — 10 мкл вируса болезни Ньюкасла (цитолити-ческий титр — 1/256, ФГУ НИИ гриппа им. А.А. Смородинцева, Россия). Планшеты с исследуемыми образцами культивировали при 37 °С в атмосфере 5%СО2 в СО2-инкубаторе (Sanyo MCO-5 AC, Япония) в течение 24 часов. С целью изучения антиген-специфической продукции IFNy к 100 мкл разведенной в 5 раз крови добавляли 100 мкл аллергена A. fumigatus (АлкорБио, Россия) в конечной концентрации 10 мкг/мл. Для разведения крови и аллергена использовали III 1С , как описано выше. В предварительных экспериментах были определены оптимальная доза аллергена и сроки культивирования клеток. Для оценки спонтанной продукции цитоки-нов в лунки планшета вносили по 100 мкл ППС. Через 144 часа инкубации в тех же условиях суперна-танты отбирали, аликвотировали и хранили при -20 °C до проведения анализа. Содержание интерферо-нов в полученных образцах определяли методом иммуноферментного анализа с использованием коммерческих тест-систем (Вектор-Бест, Россия) в соответствии с рекомендациями фирмы-производителя.
Полученные в процессе исследования данные обрабатывали с применением программной системы STATISTICA 10 (StatSoft, США). Нормальность распределения количественных данных проверяли с помощью критерия Колмогорова-Смирнова и Шапи-
ро-Уилка. Изучаемые характеристики представляли медианами, нижним и верхним квартилями (Ме №0,25^0,75). Для оценки значимости различий использовали непараметрический и-критерий Манна-Уитни. Для выявления корреляционных взаимосвязей между двумя количественными параметрами применяли непараметрический метод ранговой корреляции по Спирмену с вычислением коэффициента ранговой корреляции (г). Различия считали статистически значимыми при р<0,05.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Демографические характеристики пациентов исследуемых групп были сходными. Различия по полу между больными ИАЛ и группой сравнения отсутствовали (мужчины составили по 57% в каждой). Возраст пациентов с ИАЛ варьировал от 18 до 74 лет (медиана - 59), в группе сравнения — от 24 до 73 лет (медиана - 52).
Фоновые гематологические заболевания больных ИАЛ и группы сравнения представлены в таблице № 1.
Таблица 1
Фоновые заболевания гематологических пациентов
Нозологическая форма ИАЛ; Группа срав-
n= 21 нения; n=46
Острый миелоидный лейкоз (ОМЛ) 7 33% 6 13%
Острый лимфобластный лейкоз 1 5% 1 2%
(ОЛЛ)
Лимфома Ходжкина (ЛХ) 2 9% 10 22%
Неходжкинская лимфома (НХЛ) 9 43% 22 48%
Хронический лимфолейкоз (ХЛЛ) 1 5% 2 4%
Множественная миелома (ММ) 1 5% 5 11%
Основным фоновым онкогематологическим заболеванием у больных обеих групп была неходж-кинская лимфома (43% vs 48%). В то же время ИАЛ чаще развивался на фоне острого лейкоза (38% vs 15%) и несколько реже — у больных лимфомой Ход-жкина (9% vs 22%). Большинство пациентов обеих групп (86% vs 74%) получали цитостатическую ПХТ по различным протоколам (Hyper-CVAD+R, COALL-92, ALL 2009, HAD, 7+3, FLAG и др.). При этом ИАЛ чаще возникал на фоне отсутствия ремиссии гематологического заболевания (65% vs 15%). Интервал после последнего курса ПХТ до развития ИАЛ составил от 7 до 65 дней (медиана - 16 дней).
У абсолютного большинства больных в период, предшествовавший развитию ИАЛ, отмечали клинически значимую нейтропению <0,5х109/л (85%, медиана - 12 дней) и лимфоцитопению <1х109/л (65%, медиана - 16 дней). Основными клиническими проявлениями были лихорадка (90%), рефрактерная к антибиотикам широкого спектра действия, и кашель (81%). Дыхательная недостаточность развилась у 48% пациентов, в редких случаях отмечали крово-
харканье (10%). Радиологическими симптомами легочной локализации инвазивного аспергиллеза были двусторонние легочные инфильтраты (76%), развитие гидроторакса (24%), редкими проявлениями были симптом «серпа» (10%) и симптом «ореола» (5%).
Лабораторная диагностика ИАЛ включала микологическое и серологическое исследование БАЛ. При микроскопии БАЛ характерный септированный мицелий наблюдали в 10% случаев, Aspergillus spp. при посеве выявили у 52% больных. Возбудителями были: A. fumigatus - 73% и A. niger - 27%. Тест на галактоманнан в БАЛ был положителен в 67% .
Пациенты с момента постановки диагноза ИАЛ получали антимикотическую терапию: вориконазол, амфотерицин В, итраконазол, каспофунгин и поза-коназол. Общая выживаемость в течение 3-х месяцев составила 70%.
Всем больным с подозрением на развитие ИАЛ проводили иммунологическое исследование. Установлено, что уровни CXCL10 в сыворотке пациентов с ИАЛ составили 61,4 пг/мл (44,0-75,9) и превышали значения, полученные у больных группы сравнения, — 47,2 пг/мл (29,8-72,4), при этом статистически подтвержденных различий не отмечали (p=0,178) (Рис. 1А). Однако у больных ИАЛ обнаружено значимое повышение содержания CXCL10 в БАЛ по отношению к показателям группы сравнения (254,0 пг/мл (52,0-502,0) vs 29,5 пг/мл (2,0-119,0), р<0,001) (Рис. 1Б).
Рис. 1. Уровни CXCL10 в сыворотке (А) и бронхоальвео-лярном лаваже (Б) у пациентов с ИАЛ (I) и группы срав нения (II), Me (Q25-Q75).
Также установлено значимое увеличение концентрации РТХ3 в БАЛ у пациентов с ИАЛ по отношению к содержанию данного иммунологического медиатора у лиц без аспергиллезной инфекции (942,0 пг/мл (250,0-3022,0) уб 116,0 пг/мл (24,2445,5), р<0,001) (Рис. 2). Определена положительная корреляционная связь между СХСЫ0 и РТХ3 в БАЛ (г=0,41; р=0,002).
6000 -
4000
I
-Р 3000
I
2000 1000 о
I II
Рис. 2. Уровни РТХЗ в бронхоальвеолярном лаваже у пациентов с ИАЛ (I) и группы сравнения (II), Ме (025-075).
В дальнейшем изучали взаимосвязь между уровнями растворимых иммунологических маркеров, субпопуляционным составом лимфоцитов и функциональной активностью иммунокомпетентных клеток у больных, включенных в исследование, в сравнении с контрольной группой. Показатели суб-популяционного состава лимфоцитов представлены в таблице 2.
Установлено достоверное уменьшение относительного и абсолютного числа С04+Т-хелперов у гематологических больных обеих групп по отношению к показателям контрольной группы. Выявлено повышение относительного числа цитотоксических Т-лимфоцитов в обеих группах гематологических пациентов (р=0,002; р=0,002 соответственно). Это подтверждено достоверными различиями в значениях иммунорегуляторных индексов (ИРИ) по сравнению с контрольной группой (р=0,001; р=0,001 соответственно). Установлены разнонаправленные изменения в числе МК и МКТ-клеток. Отмечено снижение относительного (р=0,045; р=0,001 соответственно) и абсолютного числа МК (р=0,004; р=0,001 соответственно) в обеих группах гематологических больных по отношению к показателям условно здоровых людей. Абсолютное число МК-клеток положительно коррелировало с уровнями СХСЫ0 в сыворотке крови (г=0,31; р=0,042). Выявлено повышение относительного числа МКТ-клеток у больных ИАЛ и группы сравнения (р=0,048; р=0,024 соответственно) по сравнению со значениями группы контроля. Особенностью гематологических пациентов с ИАЛ было значимое снижение абсолютного числа С04+Т-хелперов по от-
ношению к показателям группы сравнения (р=0,035). Отметим, что отклонения иммунных показателей от контрольных значений были более выражены у больных ИАЛ.
Метаболическая активность нейтрофилов отражает их готовность к уничтожению микроорганизмов. У больных ИАЛ и без аспергиллезной инфекции установлено повышение спонтанного показателя НСТ-теста (30,0% (20,0-48,0) и 26,0% (18,0-46,0) уб 18,0% (14,0-19,0), р=0,003; р=0,009 соответственно) и активированного НСТ-теста (62,0% (53,0-68,0) и 67,0% (49,0-78,0) уб 57,0% (51,0-59,0), р=0,024; р=0,046 соответственно) по отношению к контрольным показателям. Установлена положительная корреляционная связь между содержанием РТХ3 в БАЛ и показателями активированного НСТ-теста (г=0,866; р=0,002).
На следующем этапе провели оценку функциональной активности клеток крови. Особенностью интерферонового статуса обеих групп гематологических пациентов было ослабление способности клеток крови к продукции IFNa (104,0 пг/мл (36,0150,0) и 81,5 пг/мл (50,0-302,0) vs 207,0 пг/мл (185,0-278,0), р=0,001 и р=0,045 соответственно) и IFNy (684,5 пг/мл (258,5-1021,5) и 1111,0 пг/мл (399,0-1527,5) vs 1512,0 пг/мл (1244,0-1590,0), р=0,001 и р=0,013 соответственно). Для оценки антиген-специфической стимуляции клеток крови дополнительно были рассчитаны индексы стимуляции (ИС) как определение соотношения индуцированной продукции цитокинов к их спонтанной выработке. В работах других исследователей также показано, что антиген A. fumigatus активировал лимфоциты здоровых доноров к продукции IFNy (табл. 3) [11, 12].
Таблица 2
Субпопуляционный состав лимфоцитов крови гематологических больных_
Группы наблюдения Достоверность различий, Р
Показатели 1 2 3
Контрольная группа (n=25) Группа сравнения (n=46) ИАЛ (n=21)
Лейкоциты х109/л 5,70 (5,30-6,30) 5,40 (4,50-6,60) 4,75 (2,85-8,70)
% 36,00 30,00 27,50 р1-3=0,015
Лимфоциты (34,00-37,00) (19,00-52,00) (15,00-41,00)
х109/л 1,98 1,33 1,10 р1-2=0,003
(1,89-2,28) (0,80-2,03) (0,78-1,88) р1-3=0,001
Нейтрофилы х109/л 3,07 (2,75-3,78) 2,8 (0,83-4,03) 2,29 (1,10-4,87)
% 76,00 80,00 80,00 р1-2=0,014
T-лимфоциты (70,00-77,00) (75,00-91,00) (69,00-91,00) р1-3=0,050
CD3+ CD19- х109/л 1,48 1,09 0,84 р1-2=0,003
(1,32-1,65) (0,63-1,38) (0,52-1,14) р1-3=0,001
% 45,00 38,00 26,00 р1-2=0,005
T-хелперы CD3+ CD4+ (42,00-49,00) (19,00-44,00) (19,00-43,00) р1-3=0,001
х109/л 0,88 (0,83-1,01) 0,47 (0,30-0,73) 0,25 (0,16-0,47) р1-2=0,001 р1-3=0,001 р2-3=0,035
% 26,00 36,00 40,00 р1-2=0,002
T-цитотоксические (24,00-29,00) (27,00-58,00) (25,00-60,00) р1-3=0,002
CD3+CD8+ х109/л 0,54 0,45 0,48
(0,45-0,63) (0,28-0,77) (0,25-0,62)
% 12,00 8,60 6,00 р1-2=0,045
NK-клетки (10,00-14,00) (5,5-12,50) (3,00-10,3) р1-3=0,001
CD3-CD56+ х109/л 0,25 0,13 0,10 р1-2=0,004
(0,20-0,29) (0,05-0,26) (0,04-0,16) р1-3=0,001
% 2,30 3,80 3,40 р1-2=0,024
NKT-клетки (1,30-3,00) (1,75-7,30) (1,00-6,40) р1-3=0,048
CD3+ CD56+ х109/л 0,05 0,06 0,04
(0,03-0,06) (0,02-0,16) (0,01-0,12)
ИРИ 1,70 1,00 0,80 р1-2=0,001
(1,60-1,90) (0,50-1,40) (0,35-1,45) р1-3=0,001
Примечание. Представлены медианные значения с интерквартильным размахом ^25-075). Статистически значимые различия р между группами выявлены с использованием критерия Манн-Уитни .
Показатели продукции интерферонов у гематологических больных
Таблица 3
Показатель Группы наблюдения Достоверность различий, P
1 2 3
Контрольная группа (п=25) Группа сравнения (п=46) ИАЛ (п=21)
IFNa индуцированный, пг/мл, 24 часа 207,0 (185,0 - 278,0) 81,5 (50,0 - 302,0) 104,0 (36,0- 150,0) р1-2=0,045 р1-3=0,001
IFNY ФГА, пг/мл, 24 часа 1512,0 (1244,0 - 1590,0) 1111,0 (399,0 - 1527,5) 684,5 (258,5 - 1021,5) р1-2=0,013 р1-3=0,001
IFNY спонтанный, пг/мл, 144 часа 7,7 (3,5 - 10,4) 21,5 (2,0 - 31,4) 12,0 (2,0 -24,0)
IFNY А.ит1да^э, пг/мл, 144 часа 32,0 (20,8 - 49,0) 45,10 (2,6 - 58,0) 16,0 (13,0 - 29,4) р1-3=0,024
ИС IFNY 5,76 (2,1 - 11,0) 2,03 (0,88- 5,30) 1,00 (0,87 - 2,00) р1-3=0,027
Примечание. Представлены медианные значения с интерквартильным группами выявлены с использованием критерия Манн-Уитни.
В группе больных ИАЛ по сравнению с группой контроля были выявлены значимо более низкие уровни ^N7 (16,0 пг/мл (13,0-29,4) уб 32,0 пг/мл (20,8 - 49,0); р=0,024) и значения ИС (1,00 (0,872,00) уб 5,76 (2,1-11,01); р=0,027) в ответ на индукцию грибковым антигеном (табл. 2). Таким образом, для гематологических больных ИАЛ было характерно снижение продукции митоген- и антиген-стимулированной продукции ^N7, который в норме усиливает антифунгальную активность макрофагов и нейтрофилов.
ОБСУЖДЕНИЕ
Ранняя диагностика и своевременное назначение противогрибковой терапии имеют наибольшее значение в успешном лечении больных ИАЛ [26]. Диагностика инвазивных плесневых инфекций остается сложной из-за низкой чувствительности диагностических тестов, включая посев и другие микологические тесты, особенно у пациентов, получающих противогрибковую профилактику. Кроме того, надежные маркеры для мониторинга лечения и прогнозирования результатов терапии отсутствуют. Таким образом, существует потребность в поиске новых маркеров для своевременной диагностики инва-зивных плесневых инфекций, мониторинга эффективности лечения, в том числе определения сроков прекращения антимикотической терапии.
Противогрибковые профилактические стратегии, широко применяемые в группах высокого риска (например, острый лейкоз или реципиенты алло-ТГСК), могут свести к минимуму риск развития ин-вазивного аспергиллеза [28]. Тем не менее, даже при отсутствии противогрибковой профилактики, у большинства (>85%) гематологических пациентов не развивается инвазивный аспергиллез, несмотря на очевидный риск и постоянный контакт с грибами [29]. Поэтому в последнее десятилетие ведется активное изучение возможности использования имму-
размахом Ме ^25^75). Статистически значимые различия р между
нологических биомаркеров и SNPs генов, кодирующих участвующие в иммунном ответе белки, в расшифровке патогенеза ИАЛ и совершенствование диагностических подходов [6-8].
Как уже упоминалось, хемокины являются важными регуляторными молекулами, отвечающими за активацию и миграцию лейкоцитов, а также участвуют в развитии легочной патологии при различных острых и хронических заболеваниях легких [6]. Установлено, что провоспалительный хемокин СХСЫ0 играет важную роль в патогенезе инфекционных заболеваний [15]. Отметим, что уровни СХСЫ0 в плазме крови коррелируют с тяжестью и прогрессированием СОУГО-19 [16, 17]. Определение содержания СХСЫ0 у детей позволяет прогнозировать тяжесть течения и исход микоплазменной инфекции [18]. Однако сведений о значении СХСЫ0 в патогенезе ИАЛ недостаточно. Mezger М. и соавт. сообщили, что повышенный риск развития ИА у больных после алло-ТГСК ассоциирован с тремя SNPs (СХСЬ10, 4д21, 11,101 С>Т, р=0,007; 1642 С<0, р=0,003; -1101 Л<а, р=0,001). В сыворотке пациентов с доказанным/вероятным ИАЛ выявлены значимо более высокие уровни СХСЫ0 по сравнению с образцами, полученными от лиц с ослабленным иммунитетом без ИАЛ [19]. Ранее мы не обнаружили связи SNPs 0-135Л (гб56061981) и Л-14470 (гб 4508917) промоторной области гена СХСЬ10 с риском развития ИАЛ у гематологических пациентов, получавших ПХТ [30]. В настоящем исследовании мы не выявили различий в содержании СХСЫ0 в сыворотке крови у гематологических больных с грибковой инфекцией и без нее, но установили достоверно более высокое содержание про-воспалительного хемокина в БАЛ у пациентов с ИАЛ по сравнению с показателями в группе сравнения. Интересно, что в исследованиях, проведенных в течение последних лет, авторы попытались объяснить парадокс, заключающийся в том, что наиболее
мощный хемокин, привлекающий антиген-специфические Т-лимфоциты в очаг воспаления, не способствует защите от развития инфекционного процесса и может служить предиктором неудачного ответа на лечение [31, 32]. Саэго^е А. и коллеги продемонстрировали, что высокие уровни СХСЫ0, обнаруживаемые у пациентов с хроническим гепатитом С, обусловлены наличием преимущественно антагонистической формы хемокина, возникающей после укорочения аминокислотного конца ферментом дипептидилдипептидазой 4 (ОРР4) [31]. В более поздней работе авторы установили, что ингибирова-ние ОРР4 приводит к повышению уровня агониста СХСЫ0 в плазме как здоровых людей, так и пациентов с хроническим гепатитом С [32]. Проведенные на мышах эксперименты показали, что ингибирова-ние ОРР4 приводит к уменьшению опухолевой массы за счет улучшения внутриопухолевой миграции эффекторных ТЫ [33]. ОРР4 представляет собой плеотропную протеазу, наиболее известную своей центральной ролью в метаболизме глюкозы, ответственной за деградацию инкретинов, таких как глю-кагоноподобный пептид-1(ОЬР-1) [34]. В иммунной системе мембраносвязанная форма ОРР4 (С026) выполняет костимулирующие функции за счет прямого взаимодействия с С045, а также регуляторные функции за счет инактивации провоспалительных медиаторов, включая хемокины и цитокины [32]. Укорочение молекулы СХСЫ0 протеазой ОРР4 генерирует доминантно-негативную форму белка, которая способна связывать свой рецептор СХСЯ3 (С0183), но не индуцирует передачу сигналов [35]. В плазме больных туберкулезом были обнаружены более высокие уровни общей и антагонистической формы СХСЫ0, а также сниженная активность фермента ОРР4 по сравнению с контрольной группой. Возможно, что СХСЫ0 был инактивирован вскоре после секреции, связанной с мембраной ОРР4 (С026), что снизило его хемотаксический потенциал. Известно, что ОРР4 является мишенью для класса ингибиторов ферментов, используемых при лечении диабета. Авторы высказали предположение, что эти препараты можно использовать в качестве дополнительной иммунотерапии у пациентов с туберкулезом, особенно с мультирезистетной формой [36]. Мы допустили, что присутствием антагонистической формы СХСЫ0 можно объяснить существенный разброс индивидуальных значений про-воспалительного хемокина в сыворотке и БАЛ у гематологических больных обеих групп в нашем исследовании.
Для более полной характеристики значения СХСЫ0 при аспергиллезной инфекции было необходимо оценить его связь с иммунокомпетентными клетками, которые играют важную роль в защите от ИА [9, 10]. При определении субпопуляционного состава лимфоцитов было установлено снижение
абсолютного числа CD4+T-хелперов, NK-клеток на фоне повышения относительного числа цитотокси-ческих CD8+T-лимфоцитов и NKT-клеток у гематологических больных по сравнению с контрольными показателями. Особенностью пациентов с ИАЛ было значимое снижение абсолютного числа CD4+T-хелперов и способности клеток крови к продукции IFNy в ответ на антиген A. fumigatus в сопоставлении с показателями группы сравнения. Полученные данные согласуются с результатами наших предыдущих исследований и других авторов [13, 37, 38]. Так, Stuehler C. c соавт. установили, что число CD4+, CD8+Т-клеток и секреция антиген-специфического IFNy были значительно снижены в течение 12 месяцев у пациентов после алло-ТГСК. Снижение количества NK-клеток ниже порога 200 кл/мкл было связано с риском развития вероятного/доказанного ИАЛ. Восстановление числа NK-клеток до нормативных показателей в течение 1 года произошло быстрее у больных с хорошо контролируемым ИАЛ по сравнению с пациентами с плохим исходом. Был сделан вывод, что количество NK-клеток может служить ориентиром для определения длительности назначения противогрибкового лечения [13]. В нашем исследовании установлена положительная корреляционная связь между уровнями CXCL10 и количеством NK-клеток, что подтверждает важную роль провоспалительного хемокина в защите от ас-пергиллезной инфекции. Таким образом, как и у больных после ТГСК, у пациентов, получающих ПХТ, необходимо провести длительное наблюдение для выявления иммунологических биомаркеров тяжести течения и исхода ИАЛ.
Важным компонентом врожденного иммунитета, участвующим в защите от различных микроорганизмов, является PTX3. PTX3 представляет собой растворимый рецептор распознавания образов (PRR), который продуцируется несколькими видами клеток, такими как нейтрофилы, дендритные клетки, макрофаги и эпителиальные клетки. Однако именно в нейтрофилах PTX3 хранится в специфических гранулах в виде зрелых гликозилированных мономеров и собирается в полимер во внеклеточной среде [20]. Считается, что PTX3 может играть важную роль в защите против грибов рода Aspergillus, так как участвует в распознавании, фагоцитозе и уничтожении конидий грибов [20]. Следовательно, определение уровней PTX3 в различных биосубстратах может быть полезно для прогнозирования, обнаружения и лечения аспергиллезной инфекции. Кроме того, нельзя игнорировать сильную связь между SNPs гена PTX3 и восприимчивостью к Aspergillus spp. [7, 8]. Отметим, что большинство генетических и иммунологических исследований сосредоточено на гематологических пациентах после ТГСК.
В нашей работе установлены значимо более высокие уровни PTX3 в БАЛ у гематологических
больных с ИАЛ по отношению к показателям группы сравнения. Тесное взаимодействие PTX3 с функциональной активностью нейтрофилов подтверждается положительной корреляционной связью содержания PTX3 в БАЛ с результатами НСТ-теста, отражающего метаболическую активность фагоцитирующих клеток. Полученные данные совпадают с результатами других авторов. Kabbani D. с коллегами показали, что содержание PTX3 в БАЛ было значительно выше среди больных ИАЛ. Авторы посчитали, что данный биомаркер может помочь в идентификации пациентов с колонизацией грибами рода Aspergillus и ложноположительным результатом теста на галактоманнан в БАЛ. [23]. Известно, что основная противогрибковая терапия ИАЛ включает вори-коназол, липосомальный амфотерицин B, позакона-зол [2, 3]. За последнее десятилетие в серии фармакологических исследований на экспериментальных моделях показано, что рекомбинантный rPTX3 можно эффективно использовать для лечения легочной инфекции, вызванной грибами рода Aspergillus [39, 40]. Так, при исследованиях на экспериментальной модели ИАЛ выявлено, что совместное введение PTX3 и вориконазола эффективно улучшает дыхательную функцию и снижает грибковую нагрузку на легкие [40]. Полученные данные указывают на благоприятные перспективы использования PTX3 в качестве как маркера ИАЛ, так и новых подходов в лечении инфекционного процесса.
Таким образом, иммунологические маркеры демонстрируют перспективность в совершенствовании диагностики ИАЛ, в частности, у больных с отрицательными уровнями галактоманнана в БАЛ, а также могут быть полезными для мониторинга и прогнозирования эффективности антимикотической терапии. Однако необходимы многоцентровые исследования, чтобы подтвердить эти результаты, определить надежные пороговые уровни для изучаемых анали-тов и оценить, насколько легко и экономически эф-
фективно измерять иммунологические маркеры с помощью простых в использовании методов с коротким временем выполнения, чтобы они были применимы в рутинной клинической практике. Кроме того, необходимы дополнительные исследования, чтобы определить, могут ли иммунологические маркеры быть включены в алгоритмы коррекции анти-микотической терапии (например, применение комбинации антимикотиков или переход от внутривенных к пероральным противогрибковым препаратам) либо служить критериями отмены терапии.
выводы
1. Установлено значимое повышение содержания СХСЫ0 и РТХ3 у больных ИАЛ в бронхоаль-веолярном лаваже по отношению к показателям группы сравнения. Между показателями СХСЫ0 и РТХ3 выявлена положительная корреляционная связь.
2. Для гематологических пациентов было характерно снижение абсолютного числа С04+Т-хелперов, NK-клеток и повышение относительного числа цитотоксических С08+Т-лимфоцитов и NKT-клеток, усиление метаболической активности нейтрофилов, а также снижение митоген-стимулированной продукции ^N7 и IFNa по сравнению с контрольными показателями.
3. Особенностью гематологических больных ИАЛ было значимое снижение абсолютного числа С04+Т-хелперов и угнетение антиген-стимулированной продукции ^N7 по сравнению с показателями группы сравнения.
4. Установлена положительная корреляционная связь между уровнями СХСЫ0 в сыворотке крови и количеством NK-клеток, содержанием РТХ3 в БАЛ и метаболической активностью нейтрофилов у больных ИАЛ.
ЛИТЕРАТУРА
1. Gregg K.S., Kaufman C.A. Invasive aspergillosis: epidemiology, clinical aspects, and treatment. Semin. Respir. Crit. Care Med. 2015; 36 (5): 662-672. doi: 10.1055/s-0035-1562893
2. Hachem R., Batista M. V., Kanj S.S., et al. International multicenter experience in the treatment of invasive aspergillosis in immunocompromised cancer patients. Mediterr. J. Hematol. Infect. Dis. 2019; 11 (1): e2019003.doi: 10.4084/MJHID.2019.003
3. Dib R.W., Hachem R.Y., Chaftari A.M., et al. Treating invasive aspergillosis in patients with hematologic malignancy: diagnostic-driven approach versus empiric therapies. BMC Infect. Dis. 2018; 18 (1): 656. doi: 10.1186/s12879-018-3584-9
4. Aguado J.M., Vazquez L., Fernandez-Ruiz M., et al. Serum galactomannan vs a combination of galactomannan and PCR-based aspergillus DNA detection for early therapy of invasive aspergillosis in high-risk hematological patients: a randomized controlled trial. Clin. Infect. Dis. 2015; 60: 405-414. doi: 10.1093/cid/ciu833
5. Auberger J., Lass-Florl C., Aigner M., et al. Invasive fungal breakthrough infections, fungal colonization and emergence of resistant strains in high-risk patients receiving antifungal prophylaxis with posaconazole: real-life data from a single-centre institutional retrospective observational study. J. Antimicrob. Chemother. 2012; 67: 2268-2273. doi: 10.1093/jac/dks189
6. Jenks J.D., Rawlings S.A., Garcia-Vidal C., et al. Immune parameters for diagnosis and treatment monitoring in invasive mold infection. J. Fungi (Basel). 2019; 16; 5 (4):116. doi: 10.3390/jof5040116
7. Cunha C., Carvalho A. Genetic defects in fungal recognition and susceptibility to invasive pulmonary aspergillosis. Med. Mycol. 2019; 57 (Suppl. 2): S211-S218. doi: 10.1093/mmy/myy057
8. White P.L., Price J.S. Incorporating the detection of single nucleotide polymorphisms associated with invasive aspergillosis into the clinic. Front Cell Infect. Microbiol. 2022; 12: 860779. doi: 10.3389/fcimb.2022.860779
9. Camargo J.F., Husain S. Immune correlates of protection in human invasive aspergillosis. Clin. Infect. Dis. 2014; 59 (4): 569-577. doi: 10.1093/cid/ciu337
10. Шадривова О.В., Фролова Е.В., Тараскина А.Е., Климко Н.Н. Молекулярно-генетические и иммунологические аспекты инвазивного аспергиллеза. Журнал инфектологии. 2017; 9 (1): 47-54. [Shadrivova O.V., Frolova E.V., Taraskina A.E., Klimko N.N. Molecular genetic and immunological aspects of invasive aspergillosis. Journal Infectology. 2017; 9 (1): 47-54. (In Russ)]. doi:10.22625/2072-6732-2017-9-1-47-54
11. Potenza L., Vallerini D., Barozzi P., et al. Characterization of specific immune responses to different Aspergillus antigens during the course of invasive aspergillosis in hematologic patients. PLOS One. 2013; 8: e74326. doi: 10.1371/journal.pone.0074326
12. Jolink H., Meijssen I.C., Hagedoorn R.S., et al. Characterization of the T-cell-mediated immune response against the Aspergillus fumigatus proteins Crf1 and catalase 1 in healthy individuals. J. Infect. Dis. 2013; 208: 847-856. doi: 10.1093/infdis/jit237
13. Stuehler C, Kuenzli E., Jaeger V.K., et al. Immune reconstitution after allogeneic hematopoietic stem cell transplantation and association with occurrence and outcome of invasive aspergillosis. J. Infect. Dis. 2015; 212 (6): 959967. doi: 10.1093/infdis/jiv143
14. Schmidt S., Zimmermann S.Y., Tramsen L., et al. Natural killer cells and antifungal host response. Clin. Vaccine Immunol. 2013; 20: 452-458. doi: 10.1128/CVI.00606-12
15. Liu M., Guo S., Hibbert J.M., et al. CXCL10/IP-10 in infectious diseases pathogenesis and potential therapeutic implications. Cytokine Growth Factor Rev. 2011; 22 (3): 121-130. doi: 10.1016/j.cytogfr.2011.06.001
16. Yang Y., Shen C., Li J., et al. Plasma IP-10 and MCP-3 levels are highly associated with disease severity and predict the progression of COVID-19. The Journal of allergy and clinical immunology. 2020; 146 (1): 119-127.e4. doi: 10.1016/j.jaci.2020.04.027
17. Blot M., Jacquier M., Aho Glele L.S., et al. CXCL10 could drive longer duration of mechanical ventilation during COVID-19 ARDS. Crit Care. 2020; 24 (1): 632. doi: 10.1186/s13054-020-03328-0
18. Li M., Chen Y., Li H., et al. Serum CXCL10/IP-10 may be a potential biomarker for severe Mycoplasma pneumoniae pneumonia in children. BMC Infect Dis. 2021; 21: 909. doi.org/10.1186/s12879-021-06632-4
19. Mezger M., Steffens M., Beyer M., et al. Polymorphisms in the chemokine (C-X-C motif) ligand 10 are associated with invasive aspergillosis after allogeneic stem-cell transplantation and influence CXCL10 expression in monocyte-derived dendritic cells. Blood. 2008; 111 (2): 534-6. doi: 10.1182/blood-2007-05-090928
20. Kang Y., Yu Y., Lu L. The role of pentraxin 3 in aspergillosis: reality and prospects. Mycobiology. 2020; 48 (1): 1-8. doi: 10.1080/12298093.2020.1722576
21. Cunha C, Kurzai O, Carvalho A. PTX3 deficiency and aspergillosis. N. Engl. J. Med. 2014; 370 (17): 1666-1667. doi: 10.1056/NEJMc1402787
22. Fisher C.E., Hohl T.M., Fan W., et al. Validation of single nucleotide polymorphisms in invasive aspergillosis following hematopoietic cell transplantation. Blood. 2017; 129 (19): 2693-2701. doi: 10.1182/blood-2016-10-743294
23. KabbaniD., Bhaskaran A., SingerL.G., et al. Pentraxin 3 levels in bronchoalveolar lavage fluid of lung transplant recipients with invasive aspergillosis. J. Heart Lung Transplant. 2017; 36 (9): 973-979. doi: 10.1016/j.healun.2017.04.007
24. Yu.Y., Liu Ch.,. Zhu Ch., et al. A novel algorithm for diagnosis of invasive pulmonary aspergillosis based on pentraxin 3 gene polymorphisms and its adjusted value among autoimmune diseases patients. Ann. Transl. Med. 2022; 10 (1): 17. doi: 10.21037/atm-21-4017
25. He Q., Zhang M., Feng C. The role of pentraxin3 in plasma and bronchoalveolar lavage fluid in COPD patients with invasive pulmonary aspergillosis. BMC Pulm. Med. 2021; 21 (1): 414. doi: 10.1186/s12890-021-01793-z
26. Donnelly J.P., Chen S.C., Kauffman C.A., et al. Revision and update of the consensus definitions of invasive fungal disease from the European Organization for Research and Treatment of Cancer and the Mycoses Study Group Education and Research Consortium. Clin. Infect. Dis. 2020; 71 (6): 13671376. doi: 10.1093/cid/ciz1008
27. Хайдуков С.В., Байдун Л.А., Зурочка А.В., Тотолян Арег А. Стандартизованная технология «Исследование субпопуляционного состава лимфоцитов периферической крови с применением проточных цитофлюориметров-
анализаторов» (Проект). Медицинская иммунология. 2012; 14(3): 255-268. [Khaydukov S.V., Baidun L.A., Zurochka A.V., Totolyan Areg A. Standardized technology "Study of the subpopulation composition of peripheral blood lymphocytes with the use of flow cytofluorimeters-analyzers" (Project). Medical immunology. 2012; 14 (3): 255-268. (In Russ)]. doi:10.15789/1563-0625-2012-3-255-268
28. Wang J., Zhou M., Xu J., et al. Comparison of antifungal prophylaxis drugs in patients with hematological disease or undergoing hematopoietic stem cell transplantation: a systematic review and network meta-analysis. JAMA Netw Open. 2020; 3 (10): e2017652. doi: 10.1001/jamanetworkopen.2020.17652
29. Barnes R.A., White P.L., Morton C.O., et al. Diagnosis of aspergillosis by PCR: clinical considerations and technical tips. Med. Mycol. 2018; 56 (suppl.1): 60-72. doi: 10.1093/mmy/myx091
30. Тараскина А.Е., Латыпова Е.М., Пчелин И.М. и др. Аминокислотный полиморфизм cyp51a грибов рода Aspergillus, ассоциированный с формированием резистентности к азолам. Проблемы медицинской микологии. 2019; 21 (3): 39-45. [Taraskina A.E. Latypova E.M. Pchelin I.M. et al. Amino acid cyp51a polymorphism associated with azole resistance of fungi from the genus Aspergillus. Problems in Medical Mycology. 2019; 21(3): 39-45. (In Russ)].
31. Casrouge A., DecalfJ., Ahloulay M. et al. Evidence for an antagonist form of the chemokine CXCL10 in patients chronically infected with HCV. J. Clin. Invest. 2011; 121:308-17. doi:10.1172/JCI40594
32. DecalfJ., Tarbell K.V., Casrouge A., et al. Inhibition of DPP4 activity in humans establishes its in vivo role in CXCL10 post-translational modification: prospective placebo-controlled clinical studies. EMBO Mol. Med. 2016; 8: 679-683. doi:10.15252/emmm.201506145
33. Barreira da Silva R., Laird M.E., Yatim N., et al. Dipeptidylpeptidase 4 inhibition enhances lymphocyte trafficking, improving both naturally occurring tumor immunity and immunotherapy. Nat. Immunol. 2015; 16: 850-858. doi:10.1038/ni.3201
34. Klemann C, Wagner L., Stephan M., von Horsten S. Cut to the chase: a review of CD26/dipeptidyl peptidase-4's (DPP4) entanglement in the immune system. Clin. Exp. Immunol. 2016; 185: 1-21. doi:10.1111/cei. 12781
35. Proost P., StruyfS., Van Damme J. et al. Chemokine isoforms and processing in inflammation and immunity. J. Autoimmun. 2017; 85: 45-57. doi:10.1016/j.jaut.2017.06.009
36. Blauenfeldt T., Petrone L., Del Nonno F., et al. Interplay of DDP4 and IP-10 as a potential mechanism for cell recruitment to tuberculosis lesions. Front. Immunol. 2018; 9: 1456. doi: 10.3389/fimmu.2018.01456
37. Шадривова О.В., Фролова Е.В., Филиппова Л.В. и др. Клинико-иммунологические особенности инвазивного аспергиллеза у больных с лимфомой Ходжкина. Клиническая онкогематология. Фундаментальные исследования и клиническая практика. 2014; 7 (2): 233-238. [Shadrivova O.V., Frolova E.V., Filippova L.V. et al. Clinico-immunological features of invasive aspergillosis in patients with Hodgkin's disease. Clinical Oncohematology. Basic Research and Clinical Practice. 2014; 7 (2): 233-238. (In Russ)].
38. Фролова Е.В., Шадривова О.В., Филиппова Л.В. и др. Прогностическое значение иммунологических показателей у гематологических больных инвазивным аспергиллезом. Проблемы медицинской микологии. 2014; 16 (3): 37-43. [Frolova E.V., Shadrivova O.V., Filippova L.V., et al. Prognostic value of immunological parameters in hematological patients with invasive aspergillosis. Problems in Medical Mycology. 2014; 16 (3): 37-43. (In Russ)].
39. Salvatori G, Campo S. Current understanding of PTX3 protective activity on Aspergillusfumigatus infection. Med. Mycol. 2012; 50 (3): 225-233. doi:10.3109/13693786.2011.648215
40. Lo Giudice P., Campo S., De Santis R., et al. Effect of PTX3 and voriconazole combination in a rat model of invasive pulmonary aspergillosis. Antimicrob. Agents Chemother. 2012; 56 (12): 6400-6402. doi: 10.1128/AAC.01000-12
Поступила в редакцию журнала 13.09.2022 Рецензент: В.С. Митрофанов
/
