CC BY
69
УДК 811.352.3
ББК 81.602
К 59
Кокова Б.Д. «Железо» и кузнечное дело в кабардино-черкесских онимах Аннотация:
В статье развивается заявленная ранее тема об отражении в кабардиночеркесских онимах и апеллятивах названий металлов и кузнечного дела. При этом формирование лингвокультурем, обладающих этнической спецификой, рассматривается как результат длительной эволюции. Подчеркивается, что апеллятив со значением «железо» как целостная единица, а также антропонимы и топонимы, основанные на нем, обладают особой коннотацией среди наименований природных ресурсов адыгов.
Ключевые слова:
Лингвокультурология, когнитивный, топоним, антропоним, гидроним, вербализация, коннотация, оним, ономастика, железо, теоним, эпоним, семема.
Kokova В^. “Iron” and smithwork in the Kabardian-Circassian onyms
Abstract:
This paper continues the earlier touched subject concerning the application of names of metals and smithwork in Kabardian-Circassian onyms and appellatives. At the same time the development of linguoculturems with a specific ethnic character is considered to be a result of long evolutional process. It is emphasized that an appellative with a meaning “iron” as an integral unit, as well as antroponyms and toponyms basing on it has a special connotation among Adyghe names of natural resources.
Keywords:
Linguoculture, cognitive, toponym, antroponym, hydronym, verbalization, onym, onomastics, iron, theonym, aponym, sememe.
Лингвокультурологические единицы, заключенные в названиях, составляют материал когнитивной лингвистики. Они репрезентируются на уровнях апеллятивной лексики и основанной на ней онимической. В первом случае предполагается выявление и описание денотата объекта исследования, а во втором - закрепление его в топонимических и антропонимических единицах. Причиной вербализации этих единиц является участие их в процессе коммуникации и реализации ими различительных функций.
Для лингвокультурологического аспекта топонимии не столько важен денотативный аспект классификации (по рельефу, гидронимам, ойконимам и т.д.), сколько коннотативный, то есть по тем ассоциациям, которые вызывают названия, связанные с историческими событиями, особенностями хозяйственного уклада, культуры народа, «независимо от характера обозначаемого объекта» [1: 89]. Поэтому в данной статье преследуется цель -продолжить заявленную ранее тему об отражении в онимах железа и культуры его освоения [2: 26].
Выявление максимального количества онимов, объективирующих (вербализирующих) лингвокультурологическое начало в избранных для исследования группах названий,
связанных в данном случае с железом и его обработкой, будет, на наш взгляд, способствовать интерпретации «культурного смысла» именований, отмеченных этнической специфичностью [3: 10].
Последнее, по мнению известных специалистов в области культурологии, сродни этнокультурной специфике в музыке и живописи. Однако, будучи порождением языка и культуры, лингвокультуремы (по терминологии В.В. Воробьева) исследуются как когнитивные единицы.
При этом, говоря об апеллятивах, обозначающих железо, медь и пр., следует иметь в виду, что они мыслятся как холистические, целостные, приближаясь к именам собственным. К такой мысли приходит Е.С. Кубрякова, разделяя суждения А. Вежбицкой о существовании «языка мозга» (lingua mentalis), «с которого, собственно, и осуществляется далее «перевод» на естественный язык...» [4: 17].
Этимология слов со значением «железо» в разных языках образует некую универсаль. Ср.: каб. гъущ1 от гъуын «сохнуть» и щ1ы «земля» и в русск. железо - нечто твердое, перенос по функции.
Цветовое обозначение железа тоже образует параллели в разных языках: каб. сырыхъу (гора Сырыхъу «Сурх» из иран. Surch «красный») соответствует праславянскому ruda Zemla «красная, бурая земля» [5: 14].
Микротопонимы, в которых отразились наименования природных ресурсов, разумеется, связаны с самими физико-географическими свойствами среды обитания этноса. Поэтому нам интересно было сравнить историко-географические и этнографические данные со свидетельствами топонимическими. Как и следовало ожидать, последние уступают первым по самой номенклатуре. Это говорит не только о том, что не весь набор природных богатств отразился в топонимах, но и о том, что некоторые наименования, никем не записанные, утеряны.
А.Х. Нагоев приводит сведения Ж.Б. Тавернье и Э. Кампфера о том, что «средневековые адыги умели выплавлять железо» из «самородного крупного песка» [6: 129, 130]. В окрестностях Кенже тот же автор отмечает вулканический пепел, содержащий железную руду (германцы тоже, по свидетельству О.Н. Трубачева, сначала знали только бурый болотный железняк), а в долине Малки - крупное месторождение, содержащее до 60 % железа.
По мнению исследователя, «одним из важнейших источников железной руды в средневековой Кабарде был вулканический пепел, из которого можно легко и примитивным способом добывать указанное сырье» (там же).
Специалисты считают, что многочисленные железные предметы (сабли, наконечники стрел, ножи, кресала, ножницы, гвозди, цепи и др.), найденные в курганах, имеют местное происхождение. При этом отмечается, что кабардинские кузнецы умели сваривать железо с железом, владели приемом «кручения» раскаленного металла. Но особой славой пользовались изделия оружейников «из Черкас». Их изделия (кольчуги, сабли и пр.) привлекали внимание восточных владык и русского царя.
Историки языка и культуры абхазо-адыгов технику получения и обработки металлов возводят еще к хаттам и каскам Малой Азии, от которых еще в эпоху энеолита остальной мир узнал о железе [7: 143 , 144], хаттское слово для обозначения железа, заимствованное многими языками, ряд ученых связывает с адыгским названием меди - гъуаплъэ..., что представляется правомерным в свете утверждаемого многими языковедами хаттско -западнокавказского языкового единства» (Там же).
В кабардино-черкесском языке для обозначения действий, соответствующих славянским словам ковать, кузнечить, имеются слова лъэщэн, гъу^^н). Возможно, эти глагольные основы отражают особенности узкой квалификации мастеров по металлу. Обе названные основы являются исконными и легко обнаруживаются в современных кабардиночеркесских антропонимах: Лъэпщ (в русской записи - «Тлепш») - здесь эллиптированная основа лъэ (лъэщэн «ковать») сочетается с антропонимическим компонентом пщ «главный,
верховный». В целом композит обозначает «бог кузнечного ремесла» и занимает почетное место как в языческом пантеоне, так и в эпосе «Нарты». Данный теоним и эпоним у современных адыгов находится в живом употреблении как фамилия Лъэпщ («Тепш», «Тлепшев»). От него образовано личное имя Лъэпщыкъуэ - буквально «сын Тлепша», ставшее наследственным родовым именем Лъэпщокъуэ «Тлапшок-ов».
Известно, что хетты, освоившие хаттскую культуру и оставившие клинописные памятники 18-12 вв. до н.э. и иероглифические памятники от середины II-го до конца l-го тысячелетия до н.э., ковали острые кинжалы из метеоритов.
В плане наших изысканий интересно отметить и то, что текст мирного договора хеттского царя египетскому фараону (не воевать, помогать друг другу, быть верными) был выгравирован на большой серебряной пластине и отправлен в Египет.
Слово гъук1(эн) «кузнец (кузнечить)» тоже дало распространенную ныне фамилию Гъук1э «Гучев» на основе соответствующего имени - прозвища по профессии. Возникли производные формы имен: Гъук1ал1 (адыгейск.), Гъук1эл1 «кузнец - мужчина», Гъук1эщауэ «кузнец - парень» и другие производные.
Адыгские антропонимы на основе ключевого слова гъук1э «кузнец» входят в ряд аналогичных образований на других языках: (рус. Кузнецов, укр. Ковалев, англ. Smith, нем. Smid(t), тюрк. Темирчи и др.), образующих единую универсаль. Название кузни (к1ыщ) тоже образует антропонимы с патронимическим элементом -къуэ «сын»: К1ыщыкъуэ (личное имя), К1ыщокъуэ (родовое имя).
В ряде адыгских антропонимов семема гъущ1/гъук1 «железо» представлена метафорически: каб. Гъущ1ынэ, адыгейск. Гъук1ын (э) - букв. «железо + глаз» (человек с острым взглядом); каб.-черк. Гъущ1ыпсэ, адыгейск. Гъук1ыпс - букв. «железо + душа» (жизнестойкий) и др.
Перечисленные родовые имена, распространенные во многих населенных пунктах и отражающие прямое и переносное значения слова «железо», говорят о многовековом пути возрождения названия железа в языковое сознание народа.
Как уже отмечалось нами и ранее [2], ряд современных кабардино-черкесских фамилий хранит память о мастерах по обработке цветных металлов: Дыщэк1 «Дышеков» -«золотых дел мастер», Гъуаплъащ1э «Гоплачев» - «мастер по меди» и др. О высокой культуре обработки металла говорят онимы, содержащие названия оружия и орудия: Джатэ («Гятов») «меч», Джатэгъэжь («Гетигежев») «в чьих руках старится меч», Джатэрывэ («Гетеривов») «пашущий мечом» (видимо, из первоначального прозвища), Фочыщ1э «Фокичев») «оружейник», Шащ1э («Шашев») «делающий стрелы, пули» и т.п.
Среди кабардинских топонимов обнаружено название, свидетельствующее о почтительном отношении крестьян к кузнецу: Гъущ1хуэвэ - буквально «пахота ради железа» (так именовали участок земли, который вспахивался соседями сообща). Привлекает внимание и адыгейский микротопоним Ашъо зыхэлъ темэн («болото, в котором лежит кольчуга»). В данном случае примечательно то, что историческая память связана с изделием из металла.
Исторические сведения, подкрепленные ономастическими данными, говорят об особом месте железа в ряду природных ресурсов, осваивавшихся адыгами и их предками на протяжении многих веков.
Примечания:
1. Томахин Г.Д. Топонимы как реалии языка и культуры (на материале географических названий США) // Вопросы языкознания. 1984. № 4. С. 84-90.
2. Коков Дж.Н., Кокова Б.Дж. Отражение в адыгской ономастике названий металлов и культуры их обработки // Тезисы Всероссийской научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения известного ученого и просветителя Ахриева Чаха Эльмурзиевича. Магас, 2000. С. 25-26.
3. Воркачев С.Г Постулаты лингвоконцептологии // Антология концептов / под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. М.: Гнозис, 2007.
4. Кубрякова Е.С. О номинативном компоненте речевой деятельности // Вопросы языкознания. 1984. № 4. С. 13-22.
5. Трубачев О.Н. Языкознание и этногенез славян. VI (Древнейшие германо-славянские аналогии и название железа) // Вопросы языкознания. 1985. № 5. С. 3-14.
6. Нагоев А.Х. Средневековая Кабарда. Нальчик: Эль-Фа, 2000. 230 с.
7. Габуниа З., Гусман Тирадо Р. Миноритарные языки в современном мире. Кавказские языки. М., 2002. 288 с.
