CC BY
56УДК: 821.161.1
ЗАВЕЩАНИЕ БУЛГАКОВЕДА. ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ Б. С. МЯГКОВА: «СКВОЗЬ НЕВИДИМЫЕ МИРУ СЛЁЗЫ. . .»
Горпенко-Мягкова Ирина Яковлевна,
хранитель архива булгаковеда Б. С. Мягкова, руководитель научно-методического отдела культурно-просветительского центра «Булгаковский дом» 119334, РФ, г. Москва, ул. Вавилова, д. 8, кв. 128, тел.: 8 (499) 135-76-37, e-mail: gorpenko.irina@gmail.com
Публикация последнего интервью известного специалиста по творчеству М. А. Булгакова Б. С. Мягкова (1938—2003), касающееся актуальных проблем исследования жизни и творчества великого русского писателя.
Ключевые слова: Михаил Булгаков, жизнь и творчество, Борис Мягков.
«...ибо много званых, но мало избранных» (Лк. 14:16-24).
Прошло более двенадцати лет со дня смерти московского булгаковеда Б. С. Мягкова, который вырос в семье инженеров-метростроевцев, работал год плотником после окончания школы, получил высшее образование в московском вузе и стал дипломированным инженером-химиком. Любовь к литературе, проснувшаяся в школьные годы, превратилась в страстную увлечённость сочинениями писателей-фантастов (Станислав Лем, Рей Бредбери) и сатириков (Ильф, Петров, Зощенко). В студенческие годы он участвовал в походах по Крыму, Кавказу, Уралу, ведя дневниковые записи, фотографируя, делая шуточные зарисовки и юмористические описания приключений. Работа в Гипро-хим, Госснабе, Роскосмосе не прервала тягу к исследовательской деятельности по изучению творчества любимых писателей Александра Грина, Осипа Мандельштама, Михаила Булгакова. Автор «закатного романа» пленил и «захватил» душу молодого инженера, посвятившего
© И. Я. Горпенко-Мягкова, 2015
изучению его творчества всю свою жизнь до самого последнего интервью за три недели до кончины от повторного инфаркта 11 января 2003 года.
Более тридцати лет продолжалось путешествие по местам жизни любимого писателя, по страницам библиографических изданий. Сотни встреч с известными булгаковедами (М. Чудакова, Л. Яновская, В. Лакшин, Г. Панфилова, А. Смелянский) и с «народными» булгаковедами (В. Молодцов, А. Курушин, В. Рокотянский, А. Задикян, Вл. Алексеев, Н. Романова), организовавшими клуб «Феникс» в середине 1980-х годов в стенах «нехорошей квартиры», превращались в оригинальные статьи по литературной топографии в газетах и журналах, в объёмные библиографические выступления в изданиях «Пушкинского дома», в активную экскурсионную деятельность по созданию первых маршрутов будущей книги «Булгаковская Москва» (1993).
Накопленный материал по литературной топографии превращался в карту «Булгаковская Москва» (1977), библиография по жизни и творчеству М. Булгакова осмысливалась в структурном древе «Четыре времени года булгаковедения» (1996) и в эссе «Библиографический роман с Булгаковым» (2000). И, наконец, колоссальная исследовательская деятельность, касающаяся жизни всех родственников Михаила Булгакова и его жён, охватывающая период с XVIII по XXI века, стала основой для появления интереснейшего фолианта «Родословия Михаила Булгакова», окончательный вариант которого (2003) автор уже не увидел, хотя Борису Мягкову удалось представить «пилотный вариант» «колючего» (111 -летие со дня рождения) булгаковского юбилея в 2002 году булгаковскому сообществу...
Приступая к анализу последнего интервью Б. Мягкова в свете его тридцатилетней деятельности на поприще булгаковедения, надо сразу отметить подвижнический характер всей деятельности собирателя, хранителя, исследователя и пропагандиста творчества писателя М. Булгакова. Б. Мягков всё своё свободное время посвящал работе в архивах библиотек, в путешествиях по местам жизни писателя, знакомству с фундаментальными трудами булгаковедов, переписке с родственниками и литераторами, сбору изданий произведений писателя. И это всё проводилось за личные средства, без помощи и поддержки государственных организаций. Только в последние годы Благотворительный международный фонд Булгакова (президент В. Ф. Дименко) оказал помощь в издании «Родословий Михаила Булгакова». В итоге в архиве Б. Мягкова находятся150 картонных ящиков с разнообразными материалами: 75 папок с вырезками статей и заметок, журнальных публи-
каций, конвалютные зарубежные издания, рукописи вариантов книг «Булгаковская Москва», «Булгаковские места России», «Родословия Михаила Булгакова», электронные версии «Библиографии Булгакова». Особую ценность представляет огромная литературоведческая библиотека и издания произведений писателя в советское время. Существует колоссальный массив фотоматериалов в плёнках, слайдах, фотографиях, что требует подробной описи для передачи на хранение в РГЛИ. Интерес представляют карты, схемы, планы-зарисовки, выполненные исследователем для структурирования полученного материала, что было показано во время выступлений на Втором и Третьем Булгаковских семинарах. Эти материалы помогают увидеть, каким образом инженер-химик становился опытным и внимательным булгаковедом. Конечно, современные технологии сканирования и печати позволят не только сохранить оригиналы, но, что было важно для самого автора, предоставить читающей публике возможность разнообразных подходов в изучении и систематизации накопленного материала.
Таким образом, можно сказать, что в последнем интервью Борис Мягков затронул основные проблемы научно-практического пространства изучения творчества и жизни писателя: литературная топография, библиография, генеалогия и музейное дело. Он сумел взглянуть на пройденный путь и сказать самое главное о своей деятельности и оценить вклад своих современников.
История последнего интервью Б. С. Мягкова
Интервью взято журналисткой Александрой Гордон у Бориса Сергеевича Мягкова в домашних условиях 22 декабря 2002 года (за 20 дней до второго смертельного инфаркта). Улучшение качества фонограммы было проведено Сергеем Филипповым (1951—2004) в фоносту-дии «Литературного музея» (Л. А. Шилов, 1933-2004). Первичная расшифровка фонограммы и распечатка текста проведены Виталием Акелькиным (1945-2015). Частичная публикация интервью была в книжном дайджесте «Библио-Глобус» от 11(17) ноября 2003 А. Гордон. Полностью текст публиковался в сборнике «Булгаковский семинар» (2011). Редакторы: И. Я. Горпенко, Е. А. Яблоков.
Последнее интервью (22.12.2002) Бориса Сергеевича Мягкова (11.09.1938-11.01. 2003)
Александра Гордон: Как создавалась Ваша книга «Булгаковская Москва»?
Борис Мягков: Очень много дала мне встреча с Александром Александровичем Шамаро, который называл себя литературным краеведом
и литературным картографом. Когда я прочитал его книгу «Действие происходит в Москве», я понял, что тоже могу сказать своё слово по поводу жизни Булгакова в Москве.
У Шамаро много говорится и о писателях московских, об их героях, которых они вывели на своих страницах (у него есть разработки и по Ильфу и Петрову, и по Шолохову). Его произведения представляют своего рода литературный сценарий. Потом А. А. Шамаро поручил мне написать главу о булгаковских адресах в своей книге. Я много ездил по булгаковским местам, и потому у меня возникла мысль написать книгу «Булгаковские места России».
В 1989 г. была готова базовая рукопись. В издательстве «Профиз-дат» материал не был принят. «Московский рабочий» принял только те главы, которые касались Москвы. В. Я. Лакшин и А. А. Шамаро были рецензентами. К сожалению, несмотря на то, что книга анонсировалась в планах издательства, её выход в свет затянулся на несколько лет: она была издана лишь в 1993 году тем же издательством «Московский рабочий».
А.Г.: Я знаю, что Вы участвовали в создании музея Булгакова в Киеве. Какие трудности пришлось преодолевать при желании создать музей Булгакова в Москве?
Б.М.: Я становлюсь на известную позицию: если дело не сделано, всегда находится оправдание «почему». И приходится сразу вспоминать историю писем, историю обращения в высшие инстанции. Как известно, власть должна поддерживать культурную инициативу. В случае с Киевом это было. В случае с Москвой - нет. В 1960-х годах в «нехорошей квартире», где Булгаков, живя с 1921 по 1924 годы, написал «Роковые яйца», «Дьяволиаду», начало «Белой гвардии» - стали собираться почитатели творчества Булгакова. Стены лестницы подъезда №6, где располагалась квартира № 50, стали разрисовываться рисунками и надписями стихийных поклонников писателя (кстати, теперь их можно увидеть лишь во многих российских и зарубежных альбомах графики). В подвале соседнего по Большой Садовой здания образовался клуб любителей Булгакова «Феникс» во главе с Александром Курушиным (сейчас они периодически собираются в ЦДЛ).
Сейчас власти эту квартиру ремонтируют. Ныне в квартире №41 расположен Фонд Михаила Булгакова, президентом которого является Мариэтта Чудакова.
Она держит это место и от всех отбивается. В своих статьях и концепциях она утверждает, что музей нужно создавать именно там. Свершилось чудо - объявился человек, фанатично любящий Булгакова. Но при этом за дело взялись не музейщики.
А.Г.: Существует ли альтернатива «нехорошей квартире»?
Б.М.: Это дом, где Булгаков жил с Л. Е. Белозерской, а потом с третьей женой - Еленой Сергеевной и её сыном Сергеем до февраля 1934 года - Большая Пироговская, дом 35 а. Ныне это помещение диспетчерской. Там созданы «Бег», «Жизнь Мольера», «Мёртвые души», ранние редакции «Мастера и Маргариты», один из вариантов «Адама и Евы». В этом месте действительно жил Булгаков, но сам дом был снесён в начале 60-х годов ХХ века и на его фундаменте выстроен новый. При составлении проекта было решено повторить планировку квартиры Булгакова в том виде, в каком она была в прежнем доме. Однако пока дело стоит на месте.
А.Г.: Мне кажется, момент встречи или невстречи Булгакова с читателем во многом определялся критиками и литературоведами...
Б.М.: Нет, так было при жизни Булгакова. Несмотря на то, что Булгаков в своих произведениях отказывался проводить господствующую идеологию, «Дни Турбиных» продолжали идти во МХАТе. «Зойкина квартира» шла у Вахтангова. Таиров ставил «Багровый остров». Появление его в общественных местах производило фурор. И это при том, что в число «неистовых ревнителей гонителей» Булгакова входили и председатель Наркомпроса того времени А. В. Луначарский, препятствовавший постановке булгаковских пьес, и генеральный секретарь РАППа и МАППа Авербах, ставший главным прототипом Михаила Берлиоза в романе «Мастер и Маргарита». После 1928 г. из литературной критики имя Булгакова почти исчезает, хотя изредка печатаются статьи Вишневского. Сам Булгаков даже составил книгу своих врагов. В 1930 году он написал письмо правительству, в котором говорил, что из 302 упоминаний его имени положительный смысл имело только три. Булгакова называли «посредственным богомазом», обвиняли в лживости и тенденциозности, «в попытке задним числом оправдать белое движение». С резкой критикой в адрес «Мольера» Булгакова выступил в 1936 году Юрий Олеша.... После войны в 1946 году было издано печально известное постановление Жданова. Стоит ли говорить, что ни о каких публикациях не могло быть речи. Возможны они стали лишь после смерти Сталина.
А.Г.: Когда же наступил перелом?
Б.М.: Только в 1950-е годы. В 1955 году были опубликованы «Дни Турбиных» и двупьесник «Последние дни». Тогда же начались театральные постановки.
Я называю это время, совпавшее с «оттепелью», «Булгаковской весной», которая продолжалась до смерти вдовы Булгакова Елены
Сергеевны (18 августа 1970 г.). В этот период по творчеству Булгакова только начали защищаться диссертации.
Автор одной из них - нынешний ректор школы-студии МХАТа доктор искусствоведения А. Смелянский. Его диссертация касалась драматургических произведений. Вокруг Елены Сергеевны собирались все, кто занимался творчеством Булгакова.
А.Г.: Но отдельным изданием роман «Мастер и Маргарита» вышел только в 1973 году?
Б.М.: Это было недолгое «Булгаковское лето». В этот период был издан «синий» сборник, куда вошли «Белая гвардия», «Театральный роман», «Мастер и Маргарита». Составитель и автор предисловия был В. Я. Лакшин (1934-1993). Он был допущен к архиву, все указанные произведения он переписал от руки. Кроме того, он использовал в своём издании материалы из прессы того времени, всю иконографию, литературу на всех языках.
А.Г.: А что было в 1980-е годы?
Б.М.: Тогда и появились «плоды», и потому это время я условно называю «Булгаковская осень». Интерес к творчеству Булгакова усилился, появились публикации, диссертации и фундаментальные труды. Для Л. М. Яновской, М. О. Чудаковой, А. М. Смелянского изучение творчества Булгакова стало частью их судьбы. Отсюда исключительно трепетное отношение к рукописям писателя, позволившее в 1989 году Л. Яновской выпустить великолепно выверенный и откомментированный двухтомник.
А.Г.: Кажется, теперь она живёт в Израиле?
Б.М.: Да, сравнительно недавно она опубликовала там огромный труд «Записки о Михаиле Булгакове». Эта монография, посвящённая малоисследованным страницам творчества писателя (особенно подробно ею были описаны столь драматичные для Булгакова 1930-е годы). Там же были отдельные главы, касающиеся его взаимоотношений с друзьями (в частности, с Ильфом), близкими людьми. В 1990-е годы, ещё живя в Киеве, она выпустила замечательное исследование «Треугольник Воланда», посвящённое истории создания и поэтике «Мастера и Маргариты». Кроме того, она опубликовала «Дневник Елены Сергеевны» в 2001-м году. Он был переиздан в виде «Дневника Мастера и Маргариты», так как включает дневники самого Булгакова.
А.Г: Как Вы относитесь к исследованиям некоторых современных литературоведов, касающихся антисемитской составляющей творчества Булгакова?
Б.М.: Как мне представляется, подобного рода статьи назвать серьёзными исследованиями трудно. Возьмем, к примеру, статью Леонида
Кациса «О том, что "никто не придёт назад"» («Новое литературное обозрение», 1996. №№ 4-5), где он разбирает сцену убийства еврея Фельдмана. Но разве из того, что Булгаков изображает националистов-петлюровцев, устраивавших умопомрачительные погромы, следует, что сам Булгаков ненавидит евреев?
А.Г.: Если я не ошибаюсь, находясь во время гражданской войны на Украине, Булгаков сам был свидетелем и участником этих событий.
Б.М.: Да, из Киева он был мобилизован армией Деникина и служил в 3-ем Терском полку, дислоцировавшемся во Владикавказе (эти события описаны достаточно автобиографично им в рассказе «Необыкновенное приключение доктора»). В нём, как и в «Белой гвардии», Булгаков явно сочувствует пострадавшим. Точно также недоумение у меня вызывает книга Михаила Золотоносова «Роман Булгакова "Мастер и Маргарита" как субкультура русского антисемитизма», где он, понадёргав цитат из романа, сопоставил их с антисемитской периодикой 1900-1910-х годов. Кроме того, Михаил Золотоносов в одной из своих статей ссылался на высказывания отца писателя Афанасия Ивановича Булгакова, весьма нелицеприятно отзывавшегося о евреях. Михаил Золотоносов - серьёзный исследователь, автор ряда книг о культуре русского антисемитизма, но здесь он совершенно не прав. Он не учитывает, что отец Михаила Булгакова не был практикующим священником. Афанасий Иванович Булгаков был религиозным учёным, преподавателем, специалистом по западному протестантству. Писал он и о различных ересях в православной церкви: баптистах в первую очередь. Сейчас в Киеве готовится сводное издание его работ. Кстати, близким другом семьи Булгаковых был знаменитый отец Александр Глаголев. Крупный гебраист, служивший на кафедре еврейского языка в Тифлисской академии в 1913-м году. Он был привлечён к «Делу Бейлиса» в качестве эксперта обвинения, но стал активным свидетелем защиты.
А.Г.: Однако, не кажется ли Вам, что описывая в своём романе гибель Христа, Булгаков несколько преувеличивает роль главы Синедриона?
Б.М.: Здесь он придерживается обычной классической евангельской трактовки, с которой был знаком в русском переводе с греческого. Кроме того, он пользовался трудами европейских историков Фаррара и Ренана, трактовкой некоторых терминологических понятий из словаря Брокгауза и Эфрона. Так что человеком националистически настроенным Булгакова нельзя признать ни по его творчеству, ни по его личной жизни.
А.Г.: Однако, существует мнение, что третья жена Булгакова, Елена Сергеевна, скрывала своё еврейское происхождение.
Б.М.: Мы знаем это по материалам, которые опубликовала Мариэтта Омаровна Чудакова. Я не был знаком с Еленой Сергеевной, но другие биографы Елены Сергеевны об этом не пишут. Насколько мне известно, Елена Сергеевна говорила, что она не знает, какой она национальности. У меня есть книга «Родословия Михаила Булгакова» (2001), где не только подробно рассматривается генеалогическое древо самого Булгакова, но и происхождение его жён. В нём прослеживается, откуда взялась фамилия Нюренберг, как она ассимилировалась в российское пространство. Поэтому могу сказать, что фамилия Елены Сергеевны в девичестве Нюренберг (она всегда произносила свою девичью фамилию как «Нюрнберг») была дана ей по отцу Сергею Марковичу, который происходил из интеллигентной еврейской семьи, перешёл в лютеранство, а затем и в православие. Впоследствии стремился сблизиться с прибалтийскими немцами. Таким образом, её отец считался эстонским немцем. Вся семья была воспитана в «русском плане». Женат был Сергей Маркович Нюренберг на дочери православного священника Александре Александровне Горской: из «Горских псковского происхождения». Фактически, дочери еврея по крови Нюренберга, считали себя русскими людьми. Чудакова пишет, что московское общество считало Елену Сергеевну «немкой».
А.Г.: Какие интересные журнальные публикации и научные монографии Вы можете назвать за последнее время?
Б.М.: Начало нового тысячелетия не слишком радует нас новыми открытиями в булгаковедении. Появляющиеся работы, как правило, представляют собой компиляции предыдущих. Но есть несколько исключений. К ним относится Отари Захарович Кондауров, называющий себя наследником Сент-Экзюпери, Блаватской, масонского движения розенкрейцеров. В истекшем году (2002) он выпустил книгу «Евангелие от Михаила» в двух томах, где провёл исследование эзотерических символов.
В 2001 было 110-летие со дня рождения М. Булгакова, в 2002-м -111-летие: «колючий юбилей». Статья с таким заглавием была опубликована Дмитрием Быковым в «Огоньке» в мае сего года. Она посвящена взаимоотношениям Булгакова с беспощадной и коварной властью. А Ваш покорный слуга поместил статью «Пастырь "Пастыря" или о том, как родной дядя писателя Михаила Булгакова был строгим наставником юного Тифлисского семинариста Сосо Джугашвили, и как это отразилось в российской истории и советской драматургии».
А.Г.: Очевидно, в Вашей работе говорится о пьесе Булгакова «Ба-тум»?
Б.М.: Отчасти. Дело в том, что дядя Булгакова Николай Иванович Булгаков преподавал в Тифлисской семинарии.
А.Г.: Как раз в то время, когда там учился Иосиф Виссарионович Джугашвили?
Б.М.: Нет, этот факт точно установить не удалось, поэтому я позволил себе высказать лишь осторожное предположение. Тем не менее, письма Н. И. Булгакова, содержащие высказывания, характеризующие бунтарей-семинаристов, Михаил Булгаков действительно использовал в своей пьесе «Батум».
А.Г.: Каковы Ваши дальнейшие планы?
Б.М.: Мне хотелось бы написать книгу «Роман с Булгаковым», то есть историю булгаковедения, библиографический справочник. В своё время то же самое делал сам Булгаков в отношении русских писателей современников. Не знаю, получится ли это у меня, но этот материал у меня в голове есть. Мне также хотелось бы рассказать о спутниках Булгакова, написать книгу «Булгаков в зрелищных искусствах». Но теперь мне эти планы одному не осуществить.
WILL AN EXPERT OF BULGAKOV. LAST INTERVIEW B. S. MYAGKOV: «THROUGH TEARS INVISIBLE TO THE WORLD...»
Gorpenko-Myagkova Irina Yakovlevna,
keeper of archives of Bulgakov s expert B. S. Myagkov, head of scientific-methodological department of cultural-educational center «Bulgakov S House» (Moscow, Russia), tel.: 8 (499) 135-76-37, e-mail: gorpenko.irina@gmail.com
Publication of the last intervyu ofB. S. Myagkov (1938—2003) renowned expert on the works of Mikhail Bulgakov concerning actual problems of study the life and work of the great Russian writer.
Keywords: Mikhail Bulgakov, the life and work, Boris Myagkov
