CC BY
102
нии их красотой и даже об эмпатии, когда исследователь сочувствует, сопереживает животному...» [11].
Автор данной статьи смог убедиться на собственном опыте в актуальном существовании такой критики на предзащите докторской диссертации, когда попытался описать социобио-логическую сторону повседневного существования городского жителя, опираясь на идеи, изложенные в упомянутых выше трудах, при этом человек городской анализировался по схеме классической философской триады: тело - душа - дух, но этологический анализ вызвал резкое эмоциональное неприятие у ряда рецензентов и заслонил собой дальнейшее описание специфических черт горожанина в психоаналитическом и философско-антропологическом подходах.
В комплексе поведенческих исследований важное место занимает вопрос об оптимальности конкретного типа поведения в конкретных условиях. С одной стороны, во главу угла ставится способность сохранения особи, потомства, популяции, вида, что представляет собой необходимое условие развития в смысле овладения средой (пространственные и временные аспекты). Но, с другой стороны, степень адаптации к среде не будет являться критерием эволюционного прогресса, если его понимать как завоевание гео- и биосферы (физическое освоение среды животными и человеком) и ноосферы (интеллектуальное освоение мира человеком) [4, с. 114], поскольку в этом случае кроме адаптивной формы отношения к миру потребуется активная форма, реализуемая в деятельности.
1. Головин С. Ю. Адаптация // Словарь психолога-практика. Минск: Харвест; М.: АСТ, 2001. С. 13.
2. Юдин Б. Г. Адаптация // Новая философская энциклопедия: в 4 т. / Ин-т философии РАН. М.: Мысль, 2010. Т. 1. С. 53.
3. Палмер Дж. и Л. Эволюционная психология. Секреты поведения Homosapiens. СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2003. 384 с. URL: http://coollib.eom/b/293732/read#t2 (дата обращения: 15.06.2016).
4. Батуев А. С. Физиология высшей нервной деятельности и сенсорных систем. СПб.: Питер, 2008. 317 с.
5. Кондаков И. М. Поведение // Кондаков И. М. Психологический словарь. СПб.: Питер, 2000. URL: http://psychology. academic.ru/1651/поведение (дата обращения: 15.06.2016).
6. Денисов С. Ф., Дмитриева Л. М. Естественные и технические науки в мире культуры. Омск: ОмГТУ, 1997. 448 с.
7. Курчанов Н. А. Поведение: эволюционный подход. СПб.: СпецЛит, 2012. 230 с.
8. Жуков Д. А. Биология поведения: гуморальные механизмы. СПб.: Речь, 2007. 443 с.
9. RothmanJ. See spot get depressed // The New Yorker. July 23, 2014. URL: http://www.newyorker.com/books/joshua-rothman/animal-madness (дата обращения: 15.06.2016).
10. Брайтман Л. Депрессивные собаки, кошки с ОКР: что безумие животных означает для нас - людей // Лекция TED. URL: https://embed-ssl.ted.com/talks/laurel_braitman_ depressed_dogs_cats_with_ocd_what_animal_madness_ means_for_us_humans (дата обращения: 15.06.2016). Прим.: Также на YouTube есть много видеороликов с кошками, страдающими ОКР (обсессивно-компульсивным расстройством), поиск надо задавать по тегу «OCD-cat».
11. Гороховская Е. А. Этология: рождение научной дисциплины. М.: Алетейя, 2001. URL: http://ethology.ru/lib/goro/ ?p=3.2#main (дата обращения: 15.06.2016).
© Горнова Г. В., 2016
УДК 130.2
ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Статья посвящается малоисследованной проблеме массовых механизмов психологической защиты. Несмотря на достижения мировой психологии, эта проблема остается «неизвестной землей» для других гуманитарных наук. Дается описание функционирования всех основных защитных механизмов цивилизации, зафиксированных ее системообразующими частями: политикой, идеологией, религией, философией и обыденной практикой. Приводятся примеры проекции, интроекции, идеализации, сублимации, идентификации, рационализации, ретрофлексии, конфлюэнции и др. Подчеркивается, что психологическая защита - необходимая характеристика культуры, обеспечивающая ее ответы на многообразные цивилизационные вызовы и снижающая вероятность кризисных рисков. Дальнейшее существование и развитие цивилизации, по мнению автора, будет порождать возникновение новых форм защитных механизмов и, следовательно, требуется обширная амплификация уже существующих.
Ключевые слова: психоанализ, междисциплинарный подход, идентификация, сублимация, регрессия, архетипы, амбивалентность.
А. И. Давыдов A. I. Davydov
DEFENSE MECHANISMS OF CIVILIZATION
The article is devoted to the understudied problem of mass psychological defense mechanisms. Despite the achievements of the world psychology, this problem remains an "unknown land" for the humanities. A description of the functioning of all the main defense mechanisms of civilization recorded by such its backbone parts as politics, ideology, religion, philosophy and everyday practice, is given. Examples of projection, introjection, idealization, sublimation, identification, rationalization, retroflexion, confluence and others are provided. The author emphasizes that psychological defense is a necessary characteristic of the culture that provides answers to the diverse civilizational challenges and reduces the likelihood of crisis risks. The continued existence and development of civilization, according to the author, will give rise to the emergence of new forms of defense mechanisms; therefore the extensive amplification of the existing ones is required.
Keywords: psychoanalysis, interdisciplinary approach, identification, sublimation, regressions, archetypes, ambivalence.
В современной психологической теории от психоанализа и эго-психологии до гештальт-терапии концепция индивидуальной психологической защиты является одной из наиболее разработанных. А. Фрейд, Д. Раппапорт, Ф. Перлз и И. Польстер не только описали разнообразные защитные механизмы личности, но и проанализировали последствия их действия для динамики личностного развития. Все теоретики отмечали амбивалентный характер психологической защиты, призванной снять бессознательное напряжение человека в его взаимодействии с окружающим миром. В психологии под психологической защитой понимаются специфические для данной личности культурно обусловленные приемы снятия патогенного влияния некоторых влечений и представлений, снижающих «Силу Я», т. е. способность личности целенаправленно регулировать свои действия, соотнося их с «принципом реальности», и тем самым активизировать адаптивные возможности организма во взаимоотношении со средой. В то же время психологическая защита может нести патогенные функции, деформировать личность, вызывать фрустрацию и нарушать межличностные отношения.
В гештальт-терапии психологические защитные механизмы даже получили название «невротические». Однако в других науках о человеке, изучающих его социальное и культурное бытие: в философии, социологии, культурологии, истории и др., психологическая защита как массовое, цивилизационное явление за редким исключением подробно не изучалась. В работах Г. Лебона и Э. Канетти [1] о массовой психологии, экзистенциальной философии Ж.-П. Сартра и у Х. Ортега-и Гассета хотя подобные явления и описываются, но термин не употребляется и само действие психологической защиты не анализируется. По мнению автора, история полнится примерами, демонстрирующими действие именно психологических защитных механизмов на массовом уровне, и это действие можно рассматривать как самостоятельную проблему, требующую пристального изучения. Автор статьи намеренно допускает эклектику, прибегая к теоретическим положениям различных психологических школ, так как полагает, что в масштабе цивилизационного подхода нюансами, различающими отдельные подходы в индивидуальной психологии и психотерапии можно пренебречь.
Одним из наиболее распространенных на цивилизаци-онном уровне защитных механизмов и наиболее деструктивных для социума является проекция. И в классическом, и в постклассическом психоанализе [2] и в гештальт-тера-пии она определяется сходным образом как освобождение индивидуума от навязчивых и опасных для него психических тенденций путем приписывания их другим лицам и объектам. В социокультурной сфере проекция выражается в создании «образа врага». Известное с первобытных времен противопоставление «своих» и «чужих» с проецированием на последних всех мыслимых и немыслимых негативных черт с развитием цивилизации приобретает все больший размах.
Боязнь чужаков, начиная от достаточно невинной и даже в некоторых случаях необходимой ксенофобии, в своем развитии приводит к этнической и социальной ненависти. Человек с другим цветом кожи, другой веры и с другими
обычаями и идеологией становится врагом, носителем всевозможных грехов и пороков. Расизм и шовинизм распространяются в ХХ веке с развитием массовой пропаганды, охватывая страны и народы, порождая мировые войны. Проекция, мобилизуя массы во время войны, является также и одной из ее причин. В средние века проекция позволяла инквизиции развязывать охоту на ведьм и еретиков, приобретала характер массовых психозов и настоящих психических эпидемий. В дальнейшем она давала возможность авторитарным режимам, создававшим «министерства правды», устраивать геноцид и травлю «врагов народа». Причем жертвы часто идентифицировались с палачами (стокгольмский синдром) и оправдывали любые преступления. Проективная идентификация превращала целые народы и социальные группы в зверей.
Сейчас комплекс вины цивилизованных европейцев за колониализм и мизантропию вызвал к жизни крайности мультикультурализма и политкорректности. Однако проекция процветает и дальше, вызывая исламский джихадизм и этнические чистки. Пропаганда совершенствуется благодаря техническому прогрессу в массовых коммуникациях и накопленному опыту, дополняя образ врага мифами о национальной или государственной исключительности, и здесь включается другой механизм - интроекция. По поводу этой формы психологической защиты у разных психологов также существует полное единодушие.
Интроекция - некритическое заимствование индивидуумом социальных норм, образов, взглядов, мотивов других людей и целых сообществ, официальных инстанций, стирающее грань между собственными и чужими представлениями. Человек превращается в конформиста, обезличенный автомат, не способный к осознанному выбору. Интроекты органично не усваиваются, оставаясь чужеродными элементами ментальной структуры, «паразитами сознания». При этом человек превращается в удобный объект для манипуляции со стороны. Интроекция используется адептами тоталитарных сект, экстремистских организаций и пропогандист-скими аппаратами авторитарных режимов. Этот защитный механизм, дающий иллюзию приобщения к «своим», иллюзию коллективизма был талантливо описан Э. Фроммом в «Бегстве от свободы», К. Хорни в фундаментальном труде «Невротическая личность нашего времени», в работах Х. Арендт и Х. Ортеги-и-Гассета.
Механизм интроекции заложен самой нашей способностью к импринтингу, и без него были бы невозможны успешная социализация, воспитание и образование, но в своем злокачественном выражении он обезличивает человека, делая его бездумным ретранслятором чужих идей, «попугаем». Становясь «человеком-массой», частицей толпы, объектом циркулирующих в ней слухов и проективных страхов и ожиданий, человек, теряя личностную оригинальность, тем не менее, остается крайне одиноким. Он становится эгоистичным, бездуховным потребителем. В этом повинны также другие формы защиты: ретрофлексия, дефлек-сия, эготизм, описанные в гештальт-терапии Ф. Перлзом [3], С. Гингером и Дж.Энрайтом. Растворяясь в толпе (механизм конфлюэнции), человек испытывает чувство эйфории, беспричинного энтузиазма. Толпа особенно восприимчива к массовым психотическим явлениям (например, к панике)
и агрессивна. Этими ее качествами всегда с успехом пользовались диктаторы и политические демагоги.
Конфлюэнция - слияние, стирание межличностных границ, деиндивидуализация. На ней строятся такие позитивные формы человеческих отношений, как дружба, любовь и боевое товарищество. От нее зависит эмпатия, но она же порождает семейственность, кумовство, клановость и, в конечном счете, коррупцию.
Ретрофлексия - это самозамыкание, психологическая атомизация, патологическая интроверсия. Все эти невротические защитные механизмы, оберегая человека от полного личностного распада, «бегства в болезнь», нарушают нормальные взаимоотношения со средой, «контакт-границу». Особенность гештальт-подхода, в отличие от психоанализа, как раз и состоит в акцентировании исследовательского внимания на взаимодействии организма и социальной среды, а не на внутрипсихических коллизиях.
В культурных традициях человечества защитные механизмы развиты по-разному. В экстравертированной западной культуре с ее культом индивидуализма в большей степени развиты ретрофлексия и эготизм. В коллективистской восточной - конфлюэнция и дефлексия (формализация межличностных отношений, особое почтение к этикету). Глобализация постепенно стирает границы, смешивая времена и нравы. Россия являет собой пример эклектического соединения восточных и западных культурных ментальных установок, своеобразный «слоеный пирог», в том числе и по разнообразию форм психологической защиты вплоть до самых архаичных: формирование реакции, изоляция и отрицание [4]. Геополитическое положение огромной континентальной страны между Востоком и Западом делает ее открытой разнородным, часто противоречивым влияниям, а катастрофические смены всего уклада жизни на протяжении нескольких столетий, расколы в социуме и духовной сфере нанесли жителям череду глубоких психических травм, потрясших все основы жизни [5]. В этих условиях сформировалось множество негативных черт менталитета россиян: психический инфантилизм, этатизм, культ правителя, безответственность власти и общества [6]. Эту специфику России отмечали многие мыслители от П. Я. Чаадаева до А. Дж. Тойнби, выделявшего нашу страну в особую цивилизацию. Но это же породило великую русскую литературу. Герои Достоевского и Тургенева психически надломленные люди, демонстрирующие различные способы психологической защиты. Страшные потрясения, пережитые нашим народом, позволяют говорить о массовом посттравматическом синдроме [7].
Одной из специфических черт человеческой истории является вождизм. Масса обретает необходимое сплочение благодаря идентификации своих членов с лидером. По мнению З. Фрейда, идентификация (в данном случае психическое отождествление) - наследие детства как личного семейного, так и филогенетического - иерархия внутри стаи. Этому посвящена его работа «Психология масс и анализ человеческого Я» [8]. С внутригрупповыми идентификационными связями с лидером вплоть до его обожествления связан также механизм идеализации (присвоение некому субъекту или объекту особо выдающихся качеств). Лидер наделяется харизмой, сверхчеловеческими свойствами,
чаще всего мнимыми, хотя не исключаются и реальные выдающиеся характеристики. Функции создания идеальных моделей с незапамятных времен принадлежат религии и философии, хотя последняя в большей степени наряду с идеологией отвечает за развитие механизма рационализации - это «защитный механизм, блокирующий осознание истинных мыслей, чувств, мотивов деятельности человека путем формирования более приемлемых для личности объяснений ее поведения» [9, с. 34]. Следует еще отметить универсальные для любой культуры защитные механизмы ритуализации - навязывание индивидууму культурной средой стереотипных образцов поведения, угнетающих спонтанное проявление его личностных черт, что достигается табуированием, известным с первобытных времен, и вытеснения - репрессии, исключения из области сознания индивидуума неприемлемых по какой-либо причине для данной культуры желаний и представлений.
Наиболее важный и позитивный защитный механизм цивилизации - сублимация. Она позволяет преобразовать деструктивные и опасные для культуры влечения человеческой души, главным образом вытесненные, в творческие импульсы, обеспечивающие развитие науки и искусства. Энергия инстинктов становится мыслями и чувствами созидателей. Однако успешная сублимация - удел немногих избранных, и требуются постоянные усилия носителей цивилизации, чтобы она происходила. В отдельные эпохи спонтанная сублимационная активность приобретает характер информационного взрыва: «осевое время», период Возрождения, но в остальное время необходима целенаправленная активность политической и экономической элиты общества, если ее нет, то культура деградирует и возникает опасность регресса, что убедительно показывает Д. Дай-монд [10].
В целом цивилизационные защитные механизмы при всей их иррациональности призваны предотвращать возникновение массовой патологии идентичности, под которой Э. Эриксон подразумевал психосоциальный синдром, характеризующийся наличием в обществе массовой неудовлетворенности, сопровождающийся чувствами страха, тревоги, изоляции, опустошенности, беспричинной агрессии, апатии. Подобные кризисы идентичности периодически возникают в переходные периоды, переживаемые цивилизацией и сопровождают крушение старой системы ценностных ориента-ций и крах сложившихся культурных установок. Такая трансгрессия сопровождала крушение многих империй, включая советскую. Как и в случае с возрастными кризисами отдельного человека смена адаптивной модели социума требует включения механизмов защиты, основанных на внутренних резервах. Кризисы болезненны и могут даже погубить организм, но необходимы, так как обеспечивают динамику развития. А разумная культурная политика создает «подушку безопасности» [11].
По мере дальнейшего развития цивилизации вероятно будут возникать новые защитные механизмы и усложнятся уже существующие. Вся динамика социума демонстрирует тенденцию к усложнению тонкой системы его саморегуляции [12].
Необходимость изучения таких сложных явлений, как психологические защитные механизмы цивилизации и их
влияние на установки той или иной культуры и массовое сознание (а если следовать логике К. Г. Юнга, то и на коллективное бессознательное) ставит, по мнению автора, вопрос о принципиальной междисциплинарности гуманитарного познания. Следует выйти за пределы научного поля той или иной дисциплины, расширить методологический инструментарий ученого. Философия, культурология и история в этом случае тяготеют к синтезу с психологией и политологией. Этот путь лежит в русле парадигмальной составляющей современной методологии гуманитарного познания [13].
Таким образом, психологическая защита цивилизации не случайное явление, не ее «болезнь», как считал Фрейд, а необходимая составляющая любого сообщества в любую историческую эпоху, коренящаяся в самой сути человеческой души. Ее архетипическая повторяемость и повсеместность подтверждает закономерность существования массовых защитных механизмов. Тщательное же их изучение даст возможность избежать нежелательных «побочных явлений» и злокачественных эксцессов защиты. Используя аналогию с психотерапевтическим процессом, можно отметить, что четкое осознание причин явления позволяет избавиться от его опасных симптомов и мобилизовать адаптивные ресурсы. А «лекарства» всегда под рукой в виде многообразного культурного наследия, накопленного человечеством, и системы образования. Главное - уметь ими правильно воспользоваться.
1. Канетти Э. Масса и власть // Райгородский Д. Я. Психология и психоанализ власти: хрестоматия. Самара: ИД «БАХАРАХ», 1999. С. 49-210.
2. Давыдов А. И. Психоанализ как методология исследования российской культуры. Новосибирск: СГУПС, 2013. 194 с.
УДК 101.1:316
НЕГАТИВНЫЕ ОСНОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА
Статья посвящена негативным основаниям общественных явлений и социальной природе конфликтов. Обосновывается тезис о том, что общество не только создает индивида, но и ограничивает его, при этом само общество построено на внутреннем конфликте между социальным и индивидуальным. Показывается, что для консолидации разрозненных индивидов социум вынужден применять прямые угрозы личности и использовать монополию насилия.
Ключевые слова: общество, смерть, страх, насилие.
Для человечества всегда оставалась актуальной проблема насилия во всех его формах и масштабах: от ссоры до войны, что всегда присутствует в каждом конкретном обществе и обществе вообще. На микросоциальном уровне каждый человек является потенциальным актором конфликтного взаимодействия, на макросоциальном уровне конфликт
3. Перлз Ф. Гештальт-подход. Свидетель терапии. М.: Специальная литература, 2009. 340 с.
4. Фрейд А. Эго и механизмы защиты. М.: Эксмо, 2003. 253 с.
5. Братусь Б. С. Русская, советская, российская психология: конспективное рассмотрение. М.: ИПСИ : Флинта,
2000. 88 с.
6. Бескова И. А. Типы культур и ментальность человека // Философия и культура, 2009. № 9. С. 53-61.
7. Попова О. В. Россия как «Другой»: к вопросу об амбивалентности субъектов оценки // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2008. Серия 6: Философия, политология, культурология, право, международные отношения. Вып 4. С. 43-51.
8. Фрейд З. Массовая психология и анализ человеческого «Я». М.: АСТ, 2009. 212 с.
9. Давыдов А. И. Историческая психология в учебном курсе истории России. Новосибирск: Изд-во СГУПСа, 1999. 43 с.
10. Даймонд Д. Коллапс: Почему одни общества выживают, а другие умирают: пер. с англ. М.: АСТ, 2008. 762 с.
11. Дорогавцева И. Тенденция репрезентации Другого в современной российской культуре: образ врага // Вопросы культурологии. 2010. № 11. С. 55-60.
12. Дудченко О. Н., Мотыль А. В. Две модели адаптации к социальным изменениям // Россия: трансформирующееся общество / под ред. В. А. Ядова. М.: Канон-Пресс-Ц,
2001. С. 609-620.
13. Микешина Л. А. Методология гуманитарных наук // Эпистемология. Философия науки. 2009. № 1. С. 167-171.
© Давыдов А. И., 2016
А. А. Ковалевский A. A. Kovalevsky
NEGATIVE BASES OF SOCIAL ORDER
The article is devoted to the negative bases of social phenomena and social nature of the conflict. The author substantiates the thesis that the society not only creates an individual, but also limits them, and society itself is based on an internal conflict between social and individual. It is shown that for the consolidation of disparate individuals the society is forced to apply direct threats to the personality and use the monopoly of violence.
Keywords: society, death, fear, violence.
общественных групп способен затронуть всех членов общества. Объяснить природу подобного рода взаимодействий можно с помощью анализа негативных истоков социальности. Негативных в том смысле, что они основываются на деструктивных потенциях человека, на вызываемых ими отрицательных состояниях и эмоциональных переживаниях.
