CC BY
131
УДК 343
ЗАЩИТА ОБЩЕСТВА И УГОЛОВНАЯ РЕПРЕССИЯ
PROTECTION OF SOCIETY AND CRIMINAL REPRESSION
О. Н. БИБИК (O. N. BIBIK)
Рассматривается проблема отнесения защиты (безопасности) общества к целям уголовного наказания. Ключевые слова: защита, уголовное наказание, цели наказания, общественная опасность, культурноорганизованное поведение.
In article the problem of classification of protection of society as the purposes of criminal punishment.
Key words: protection, criminal punishment, the purpose of punishment, public danger, culturally organized behavior.
Безопасность общества признавалась в качестве цели наказания ещё в древности. В частности, такие идеи мы встречаем у Цицерона и Сенеки [1]. Не утратила она своей актуальности и в более поздний период. Например, К. Маркс признавал, что «наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования, каковы бы ни были эти условия» [2].
Стремление обеспечить безопасность общества обусловило появление целого направления в уголовном праве - школы социальной защиты. Один из родоначальников указанного направления Э. Ферри предложил систему социальной защиты гражданского общества от преступников (также именуется им системой социальной обороны от преступлений), которая вместо попытки исправления последних должна быть направлена на их изоляцию от добропорядочных граждан, в том числе посредством таких наказаний, как депортация, релегация (удаление) на остров, в колонию, тюремное заключение на неопределённый срок. При этом наказание им рассматривалось не как возмездие, пропорциональное вине, а в качестве оборонительного средства, соответствующего способности преступника причинять вред, и возможности его приспособления к общественной жизни [3].
В школе социальной защиты было использовано понятие опасного состояния личности. Учёные исходили из того, что существуют лица, которые склонны к совершению преступлений. Причина виделась в эгоцентризме, неустойчивости, агрессивности, эмоциональном безразличии индивида [4]. Опасное состояние давало основания для применения государственного принуждения вне зависимости от наличия уголовно наказуемого деяния. По сути, это была борьба с опасным состоянием лица до совершения им преступления [5].
Школа социальной защиты, продолжая традиции антропологической школы, рассматривала категории уголовного права через призму их природной обусловленности. Так, Г. де Тард сравнивал антисоциального человека, преступника с тигром, который убежал из зверинца и гуляет по городу. Таких людей он призывал исключать и отлучать от общества [6]. Сравнение преступника с животным даёт основание сделать вывод, что указанный автор не замечает в уголовной репрессии культурной составляющей, а видит лишь её биологические истоки.
Критикуя понятия «свободная воля», «нравственная свобода», Э. Ферри также, по сути, отождествляет человека с животными и основывает свой подход на классическом
© Бибик О. Н., 2013
бихевиоризме, в котором любое поведение описывается через схему «стимул - реакция» (в варианте Э. Ферри, внешнее физическое движение - центростремительный физиологический ток - психическое проявление -центробежный физиологический ток - внешнее физическое движение) [7]. Этот факт объясняет, почему, по мнению Э. Ферри, «человек представляет собой машину, но он устроен не так, как машина» [8]. Указанный учёный полагал, что непосредственная необходимая оборона, месть, наказание есть различные формы оборонительной реакции. При этом как индивидуальная, так и социальная форма оборонительной реакции, по Э. Ферри, «постоянно проявляются совместно как в жизни животных, так и в жизни человека» [9]. Таким образом, для школы социальной защиты наказание есть не более чем обычная оборонительная реакция, свойственная человеку от природы, ибо это же поведение свойственно и прочим живым существам!
Подход к пониманию наказания, сформулированный школой социальной защиты, заслуживает серьёзного внимания, поскольку он весьма прочно закрепился в зарубежном и отечественном уголовном праве. Так, данный подход выразился в формировании института мер безопасности. В немецком уголовном праве отмечается, что лицо, помещаемое в психиатрическую больницу вследствие совершённого преступного деяния, опасно для общества, а потому одной из целей указанной меры является защита общественного порядка, наряду с излечением и заботой о больном [10]. Нередко цель защиты общества преобладает и при применении уголовных наказаний. Например, в уголовном праве США применяется продление сроков тюремного заключения в случае, когда это необходимо для защиты общества [11]. В английском уголовном праве тюремное заключение применяется в отношении лиц, совершивших преступление с применением насилия или сексуального характера, в том случае, если наказание будет адекватным для защиты общества от серьёзного вреда, причиняемого преступлением. Пожизненное заключение, обязательно назначаемое за тяжкое убийство, призвано успокоить общество, которое опасается людей, совершающих столь опасные преступления [12].
Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. напрямую признавали, что наказание есть оборонительная мера, которая не является возмездием за вину и искуплением вины. При этом отмечалось, что обезопасить общественный порядок можно путём приспособления лица, совершившего преступление, к данному порядку, а при невозможности этого добиться - изоляцией лица или его физическим уничтожением в исключительных случаях (п. 9, 10) [13]. В указанном нормативном правовом акте задачей уголовного наказания объявляется безопасность общества от лица, уже совершившего преступление или покушавшегося на его совершение, а также от будущих возможных преступлений данного лица или других лиц [14]. Аналогичные по сути положения содержал и УК РСФСР 1922 г. (п. 8, 9, 26), который относил уголовное наказание к мерам социальной защиты (п. 5) [15]. Термин «социальная защита» означал охрану общества от преступлений посредством суровых репрессий [16]. Помимо наказания школа социальной защиты распространила своё влияние и на другие области отечественного уголовного права. Например, к общественной опасности было «привязано» понятие преступления, указанная характеристика стала важнейшей для определения предмета уголовного права. Через призму общественной опасности стали рассматривать также личность преступника.
Природные истоки безопасности общества как цели наказания. Защита общества должна рассматриваться как охрана прав и законных интересов конкретных людей, его составляющих. Очевидно, что она возникает намного позже, нежели индивидуальная и коллективная защита, существовавшая в дообщественный период. Первоначально она достигалась исключительно в рамках природного поведения и вовсе не требовала символического (культурного) осмысления. Этот вывод следует из того факта, что подобное поведение свойственно любому организму, ведь акт самозащиты - это естественное проявление животной жизни [17]. Защитные реакции являются врожденными, рефлекторными у животных, хотя и изменяются посредством научения [18]. Оборонительное поведение (оборонительная реакция)
может проявляться как в пассивной (бегство, избегание врага), так и активной (нападение) форме [19]. Активная форма представляет собой агрессивное поведение в целях запугивания, подавления или нанесения физических травм другой особи [20]. Самой распространённой является индивидуальная защита. Вместе с тем животные способны также на коллективную защиту от нападений [21].
Именно активная оборона в рамках природного поведения стала основой для появления института необходимой обороны. Уже в древности последняя рассматривалась как право человека, данное ему от природы. Так, по мнению Цицерона, необходимая оборона есть не писаный, но прирожденный закон -non scripta, sed nata lex. Говоря о праве на самооборону, он отмечал: «Итак, этот закон, судьи, не записанный, но природный, который мы не выучили, восприняли, прочли, но из самой природы взяли, почерпнули, извлекли» [22]. Аналогичной точки зрения придерживались средневековые авторы, представители школы естественного права, а также классического направления в уголовном праве. По мнению Н. С. Таганцева, право обороны не создаётся государством, а только лишь санкционируется им [23].
Далее индивидуальная оборона закономерно эволюционировала в сторону коллективной (общественной) защиты, которая в конечном итоге и оформилась в институт уголовного наказания. И. Я. Фойницкий
обоснованно отмечал, что следы понимания наказания как защиты, оборонительной меры мы сегодня можем найти в праве необходимой обороны [24]. Он также указывал, что несомненной основой наказания является опасность, угрожающая от преступления существованию личности и государства, которая вызывает реакцию, создающую наказание [25].
Активная оборона у живых организмов выступает формой проявления агрессии. И хотя, как было отмечено выше, защитные реакции у животных могут меняться в процессе научения, лишь агрессия человека может выступать продуктом культурных влияний [26]. Поэтому вовсе не удивительно, что со временем указанное поведение подпало под влияние культурных норм. Причин можно назвать несколько. Во-первых, это естест-
венное стремление человека к нормированию своей жизнедеятельности [27]. Во-вторых, это необходимость коллективной защиты, которая обусловила потребность в нормировании соответствующего социального взаимодействия. Коллективная защита от нападений свойственна и животным. Но для этого им не требуется вырабатывать нормы поведения, поскольку таковое основано на рефлексах и инстинктах.
Таким образом, активная оборона, присущая человеку от природы, стала отправной точкой для формирования института уголовного наказания как культурно обусловленного поведения. При этом связь между ними сохраняется до сих пор. Не случайно биологи задаются вопросом, является ли проявлением агрессии казнь по приговору суда преступника, совершившего убийство другого человека [28]. Это ещё раз подчёркивает биологические основы уголовного наказания, которое реализует те же функции, что и натуральное (природное) поведение, на смену которому оно пришло. С учётом изложенного уголовное наказание можно воспринимать, в определённой степени, как обычный окультуренный инстинкт самозащиты, который, тем не менее, эволюционирует по мере изменения общественных представлений о форме и содержании указанной защиты.
Чувство страха как основа защитной цели наказания. Защита как функция наказания специфична тем, что во многом обусловлена чувством страха, который вызывается общественной опасностью преступного акта. Состояние страха имеет весьма важное значение, если речь идёт о реализации оборонительных безусловных рефлексов [29]. Сказанное справедливо и в отношении культурно организованного поведения, поскольку страх является базовой эмоцией, а потребность в безопасности - первичной, базовой потребностью. В связи с этим представляется обоснованным мнение учёных, что в первобытном обществе наказания зависели от степени страха, который вызывали у соплеменников преступные деяния [30]. В отдельных случаях чувство страха до сих пор формально учитывается в рамках уголовно-правового регулирования. Так, в современном зарубежном праве состояние сильного страха рассматривается как обстоятельство, исклю-
чающее уголовную ответственность (например, п. 6 ст. 20 УК Испании) [31].
Совершение преступлений непосредственно стимулирует чувство страха у людей, что подтверждают социологические исследования. В сентябре 2012 г. ВЦИОМ опрашивал граждан России о том, боятся ли они терактов и насколько уверены в своей безопасности. В результате 22 % заявили, что очень боятся, а 48 % в какой-то степени опасаются за себя или близких в связи с возможными терактами [32]. Страх имеет серьёзное влияние как на поведение конкретных индивидов, так и на общественное мнение, которое нередко является определяющим при разработке и принятии уголовно-правовых норм.
Наказание - это зеркало преступления, отражающее характер и степень его общественной опасности. Учитывая вышеизложенное, можно предположить, что страх в значительной мере обусловливает восприятие деяния. Одним из аргументов, подтверждающих гипотезу, является исследование, проведенное ВЦИОМ в октябре 2009 г. в отношении смертной казни. В результате выяснилось, что, по мнению респондентов, смертная казнь приемлема, в первую очередь, в отношении лиц, участвовавших в изнасиловании несовершеннолетних (79 %), террористов (65 %), наркоторговцев (61 %) и совершивших предумышленное убийство (60 %). Во всех остальных указанных случаях опрошенные, как правило, выступили против смертной казни. Наиболее негативно они отнеслись к применению такой меры наказания в отношении лиц, уличенных в коррупции (66 %), в государственной измене и шпионаже (65 %), совершивших вооруженное ограбление (62 %), руководивших подготовкой военного переворота (59 %) или совершивших покушение на главу государства (54 %) [33]. Указанные данные в определённой степени подтверждают, что именно совершение преступлений, посягающих на жизнь и здоровье человека, вызывающих чувство страха в наибольшей степени, даёт основания для применения смертной казни. Соответственно, указанная эмоция неизбежно должна отражаться на оценке общественной опасности преступления.
Подтверждением сказанному выше является исследование американских авторов,
установивших наличие общественного согласия по поводу того, что считать тяжким преступлением. Причём был отмечен консенсус не только среди американцев, но и между американским обществом и обществами в других странах. В результате исследования максимальное количество баллов получили преступления против личности (убийство, изнасилование, роббери, нападение, похищение человека), далее расположились имущественные преступления (бергле-ри, обман), преступления против общественного порядка (праздношатание, нарушение спокойствия), проституция, гомосексуализм, мелкие правонарушения. «Беловоротничковые» преступления (например, дача взятки должностному лицу) получили небольшое количество баллов [34].
В связи с вышеизложенным можно проанализировать уголовно-правовые запреты, содержащиеся в УК РФ, которые нередко явно не укладываются в указанные выше закономерности общественного восприятия преступлений и наказаний. Например, ч. 1 ст. 105 УК РФ предусматривает ответственность за умышленное лишение жизни человека без отягчающих и смягчающих обстоятельств в виде лишения свободы на срок от 6 до 15 лет. При этом более строгое наказание - от 8 до 15 лет лишения свободы со штрафом в размере семидесятикратной суммы взятки - предусматривается за получение взятки при наличии особо крупного размера (более 1 млн руб.). В ч. 1 ст. 111 УК РФ закреплена санкция за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека в виде лишения свободы до 8 лет. В то же время угон автомобиля или иного транспортного средства с причинением особо крупного ущерба, запрещённый ч. 3 ст. 166 УК РФ, влечёт применение наказания в виде лишения свободы на срок до 10 лет. Налицо несоответствие между общественной опасностью деяния и уголовно-правовой санкцией за его нарушение.
С учётом изложенного представляется возможным сделать следующие выводы.
1. Теория уголовного права исходит из того, что общественная опасность - это объективное свойство деяния, которое отражает способность причинять вред общественным отношениям [35]. Между тем в данном слу-
чае не принимается во внимание, что в общественном мнении понятие опасности ассоциируется с биологической потребностью в безопасности и чувством страха, которые детерминируют отношение к преступлению. Указанное понятие было введено в оборот в рамках школы социальной защиты, которая рассматривала наказание как естественную природную реакцию на преступление.
2. Понятие «общественная опасность» не отражает объективно всю палитру последствий преступления и потребностей человека, которые охраняются уголовным правом. Этот стереотип негативно сказывается на правотворчестве и правоприменении. Криминализация деяний, деление преступлений на категории, система наказаний не всегда оказываются обусловленными представлениями людей о тех последствиях, которые влекут уголовно наказуемые деяния. Зачастую они оторваны от фундамента, которым, по нашему мнению, должно быть общественное мнение, ибо наказание есть реакция именно общества на совершённое преступление. Это порождает совершенно неэффективную модель уголовного права, которая карает наугад, пытаясь случайным образом защитить социум.
Таким образом, категория «общественная опасность» не является универсальной применительно к преступным актам. Кроме того, опасность как мерило преступления принципиально искажает уголовно-правовое регулирование, поскольку ставит во главу угла защиту общества как цель наказания в ущерб другим его целям.
3. Совершение преступления, вызывающего чувство страха у человека (например, убийство), требует применения более репрессивных наказаний для удовлетворения потребности общества в безопасности, в отличие от преступлений, которые не представляют опасности для жизни и здоровья, физической неприкосновенности человека. В этой связи, например, смертная казнь, пожизненное лишение свободы должны рассматриваться как естественная попытка защиты, детерминированная также (но не только) указанной выше эмоцией. В противном случае уголовное право может потерять какую-либо значимость для индивида, который будет вынужден вернуться к более древним культурным формам
(например, кровная месть, самосуд) [36]. Так, мексиканский опыт борьбы с преступностью показывает, что разочарование общества в полиции выливается в акты самоуправства, в том числе казни преступников, стихийное возникновение практики членовредительских наказаний [37].
4. Общество требует более репрессивных наказаний, если не удовлетворено степенью своей защищённости. Чем ниже уровень преступности, тем менее репрессивные наказания требуются обществом. В связи с этим не случайно распространённость преступления является одним из факторов, определяющих целесообразность установления уголовно-правового запрета [38]. То есть распространённость, по сути, является критерием для признания деяния общественно опасным. П. С. Дагель прямо отмечал, что характер и острота уголовной репрессии определяются также «конъюнктурой» преступности, т. е. её размером, характером, интенсивностью и тенденцией развития. Соответственно, чем выше преступность, чем больше совершается преступлений, тем большую опасность для общества она представляет, что вызывает необходимость усиления репрессии. Снижение преступности позволяет смягчить уголовную ответственность за некоторые преступления [39]. М. Вермеш заметил, что размер правовых санкций служит исходной точкой для выводов относительно частоты деяний, за которые установлены указанные санкции [40]. Эта закономерность обусловлена тем фактом, что в основе криминализации и пенализации лежит также чувство страха.
5. «Беловоротничковая» преступность не встречает должного сопротивления со стороны государства, а наказания в отношении её представителей обычно мягче, нежели в отношении уличных преступников [41]. Общество не требует большего, поскольку воспринимает эти поступки как не заслуживающие строгого наказания. Правоприменители не свободны от тех же иллюзий. В таком контексте можно назначить наказание в виде условного осуждения взяточнику, причинившему колоссальный ущерб обществу, ведь «он никого не убил»... Указанная неадекватность преступлений и наказаний доказывает и то, что последние становятся всё
больше симулякром, который весьма призрачно отражает реальность. Выход видится не только в уточнении характеристик преступного акта, но и в выработке мер уголовно-правового воздействия в виде наказания, которые могли бы быть адекватны не только защите общества, но и другим его целям. Преступления, которые непосредственно не порождают у людей чувство страха (кража, получение взятки и т. п.), должны оцениваться не через призму общественной опасности, а с учётом ущерба от противоправного акта. Соответственно, например, возмездие как цель наказания будет достигаться посредством адекватного возмещения ущерба, причинённого обществу.
Анализируя защиту как цель уголовного наказания, можно заключить, что она отражает природные истоки указанной меры. В ходе развития человека и общества природные формы поведения (защита от агрессора) переходят в культурно организованное поведение (кровная месть, уголовное наказание), которое решает новые задачи совершенно иными способами посредством символического восприятия окружающей действительности и нормативного регулирования, имея при этом в качестве базиса природные характеристики человека. Защита общества всегда была, есть и будет целью наказания, пока человек подлежит действию природных факторов, обусловливающих его поступки. Причём указанные факторы могут иметь решающее значение при определённых обстоятельствах. В связи с этим отнюдь не случайным является поведение людей в экстремальных ситуациях, когда под угрозу поставлена их жизнь, здоровье, жизнь и здоровье близких. Л. Фу-лер обоснованно заметил, что «в экстремальных условиях лица, которым угрожает смертельная опасность, пребывают не «в состоянии гражданского общества», а «в естественном состоянии» [42].
1. См.: ЧубинскийМ. П. Очерки уголовной политики: понятие, история и основные проблемы уголовной политики как составного элемента науки уголовного права. - М. : ИНФРА-М, 2008. - С. 100-101.
2. Маркс К. Смертная казнь. - Памфлет г-на Кобдена. Мероприятия английского банка // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. -2-е изд. -М. : Гос. изд-во полит. лит-ры. - Т. 8. - С. 531.
3. Ферри Э. Уголовная социология. - М. : ИНФРА-М, 2005. - С. 565-570.
4. См.: Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации / под ред. В. Н. Кудрявцева. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 1984. -С. 188-189.
5. См.: АнсельМ. Новая социальная защита (Гуманистическое движение в уголовной политике) / под ред. и с вступит. ст. А. А. Пи-онтковского. - М. : Прогресс, 1970. - С. 8081.
6. Тард Г. Преступник и преступление. Сравнительная преступность. Преступление толпы. -М. : ИНФРА-М, 2004. - С. 227.
7. Ферри Э. Указ. соч. - С. 338-350.
8. Там же. - С. 350.
9. Там же. - С. 357-362.
10. См.: ЖалинскийА. Э. Современное немецкое уголовное право. - М. : ТК Велби ; Проспект, 2004. - С. 317.
11. См.: Уголовное право зарубежных государств. Общая часть / под ред. И. Д. Козоч-кина. - М., 2003. - С. 238.
12. Там же. - С. 85, 87.
13. Хрестоматия по истории отечественного государства и права. - М. : Изд-во МГУ, 1994. -С. 65.
14. См.: Курс советского уголовного права : в 6 т. Часть Общая. Т. III: Наказание. - М. : Наука, 1970. - С. 19.
15. Хрестоматия по истории отечественного государства и права. - М. : Изд-во МГУ, 1994. -С. 73-74, 76.
16. См.: Пионтковский А. А. Вступительная статья к: Ансель М. Новая социальная защита (Гуманистическое движение в уголовной политике) / под ред. и с вступит. ст. А. А. Пи-онтковского - М. : Прогресс, 1970. - С. 20.
17. См.: ПашуканисЕ. Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. -М. : Наука, 1980. - С. 161.
18. См.: Мак-ФарлендД. Поведение животных: психобиология, этология и эволюция. - М. : Мир, 1988. - С. 294 ; Павлов И. П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных.
- М. : Наука, 1973. - С. 488.
19. См.: Лысов В. Ф., Максимов В. И. Основы физиологии и этологии животных. - М. : КолосС, 2004. - С. 233 ; Мак-Фарленд Д. Поведение животных: психобиология, этология и эволюция. - М. : Мир, 1988. - С. 293 ; Данилова Н. Н., Крылова А. Л. Физиология высшей нервной деятельности. - Ростов н/Д : Феникс, 2005. - С. 110-114 ; Тинберген Н. Социальное поведение животных. - М. : Мир, 1993. - С. 78.
20. См., напр.: ТопчийМ. В. Зоопсихология и сравнительная психология : учебное пособие.
- Ставрополь : СКСИ, 2005. - С. 41-42 ; Пра-
воторов Г. В. Зоопсихология для гуманитариев : учебное пособие. - Новосибирск : Изд-во ЮКЭА, 2001. - С. 379 ; Месть среди животных // Смена. - 1924. - № 19-20. - С. 30-
31. - иКЬ: http://smena-online.ru/stories/ mest-sredi-zhivotnykh (дата обращения: 31.07. 2012) ; http://www.naritsyn.ru/revenge.htm ; http://wolf-kitses.livejournal.com/140685.html ; Кожемякин В. Живодерня или цирк? Игорь Кио: «Укротители - не монстры!» // Аргументы и факты. - 2003. - 5 февр. Следует отметить, что использование термина «агрессия» применительно к характеристике поведения животных не вполне корректно. См.: Фабри К. Е. Основы зоопсихологии : учебник для студентов высших учебных заведений. -6-е изд. - М. : УМК «Психология», 2003. -С. 449. Кроме того, агрессивное поведение не всегда предполагает защиту. См.: Хайнд Р. Поведение животных. Синтез этологии и сравнительной психологии / под ред. З. А. Зориной, И. И. Полетаевой. - М. : Мир, 1975. -С. 360-374.
21. См.: ПравоторовГ. В. Указ. соч. - С. 381.
22. Цит. по: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть Общая. - Тула : Автограф, 2001.
- Т. 1. - С. 417.
23. См.: Таганцев Н. С. Указ. соч. - Т. 1. -С. 417-419 ; Курс советского уголовного права : в 6 т. Часть общая. Т. II. Преступление. -М. : Наука, 1970. - С. 352.
24. Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. - М. : Добросвет-2000 ; Городец, 2000. - С. 16.
25. Там же. - С. 17.
26. См.: Берри Дж., Пуртинга А. Х., СигаллМ. Х., Дасен П. Р. Кросс-культурная психология. Исследования и применение. - Харьков : Гуманитарный Центр, 2007. - С. 99.
27. Об этом см. подробнее: Бибик О. Н. Введение в культурологию уголовного права. - М. : Юрлитинформ, 2012. - С. 38-49.
28. См.: Олескин А. В. Биополитика. Политический потенциал современной биологии: философские, политологические и практические аспекты. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Научный мир, 2007. - С. 192.
29. Данилова Н. Н., Крылова А. Л. Указ. соч. -С. 110-111.
30. Графский В. Г. Всеобщая история права и государства. - М. : НОРМА, 2001. - С. 41.
31. Текст УК Испании 1995 г. - URL:
http://noticias.juridicas.com/base_datos/Penal/ lo10-1995.l1t1.html ; http://law.edu.ru/norm/
norm.asp?normID=1247923&subID=100111282 ,100111283,100111298,100111306,100111323# text.
32. Террористическая угроза. Уровень защищённости граждан. - URL: http://wciom.ru/index. php?id=459&uid=113004.
33. Смертная казнь за коррупцию: за и против. -
URL: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=
12858.
34. Криминология / под ред. Дж. Ф. Шели. -СПб. : Питер, 2003. - С. 65-67.
35. См. напр.: ВермешМ. Основные проблемы криминологии. - М. : Прогресс, 1978. - С. 130. См.: Уголовное право России: общая часть : учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Вол-женкина, В. В. Орехова. - СПб. : ИД СПб. гос. ун-та, изд-во юрид. фак-та СПб. гос. ун-та, 2006. - С. 335.
36. См.: Российское уголовно-исполнительное
право : в 2 т. Т. 2. Особенная часть : учебник / Е. А. Антонян, А. В. Бриллиантов, А. Я. Гриш-ко и др. ; под ред. В. Е. Эминова,
В. Н. Орлова. - М. : МГЮА им. О. Е. Кутафи-на, 2011. - С. 257-258.
37. См.: Иншаков С. М. Зарубежная криминология : учебное пособие для вузов. - 2-е изд. -М. : Юнити-Дана, 2003. - С. 271.
38. См.: Уголовное право России: общая часть : учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Вол-женкина, В. В. Орехова. - СПб. : ИД СПб. гос. ун-та, изд-во юрид. фак-та СПб. гос. ун-та, 2006. - С. 339.
39. Дагель П. С. Роль уголовной репрессии в борьбе с преступностью в период развернутого строительства коммунизма : автореф. дис. ... канд. юрид. наук // Российский криминологический взгляд. - 2009. - № 4. - С. 120.
40. См.: Вермеш М. Указ. соч. - С. 83.
41. Криминология / под ред. Дж. Ф. Шели. -СПб. : Питер, 2003. - С. 360.
42. Цит. по: Уголовное право зарубежных государств. Общая часть / под ред. И. Д. Козоч-кина. - М., 2003. - С. 171.
