CC BY
134
УДК 343
УГОЛОВНОЕ НАКАЗАНИЕ КАК КУЛЬТУРНО ОБУСЛОВЛЕННАЯ РЕАКЦИЯ
НА ПРЕСТУПЛЕНИЕ
CRIMINAL PUNISHMENT AS A CULTURAL DUE TO REACTION TO CRIME
О. Н. БИБИК (O. N. BIBIK)
В статье обосновывается точка зрения, что уголовное наказание является культурно обусловленным. В этом качестве оно может рассматриваться как специфическая реакция общества на преступление, опосредованная культурными артефактами, в том числе уголовно-правовыми нормами.
Ключевые слова: уголовное наказание, культура, культурно организованное поведение, символизм, стимул - реакция, инкультурация, культурные ценности.
The article substantiates the view that criminal punishment is culturally conditioned. >4s such, it can be seen as a particular society's response to crime, mediated by cultural artifacts, including criminal law norms.
Key words: criminal punishment, culture, cultural organized behaviour, symbolism, stimulus - response, inculturation, cultural values.
Наказание, как и преступление, обусловлено культурой, поскольку основывается на культурно организованном поведении человека. Н. Кристи пишет: «Подход к наказанию преступников определяется культурой нации. В этом вопросе нельзя полагаться на инстинкты» [1]. Человек, в отличие от животного, не просто отвечает агрессией на агрессию, применяет принуждение, в том числе силу, а реагирует, основываясь на нормах поведения, которые регулируют социальное взаимодействие. Если представить себе схему этой ответной реакции человека на совершённое преступление, то данный процесс будет выглядеть следующим образом: 1) воздействующий стимул (А) - преступление; 2) стимул-средство, знак (Х) - норма уголовного права; 3) реакция (В) - наказание [2].
То есть мы не просто лишаем преступника свободы или отнимаем у него определённые блага, причиняем страдание и т. п., а опосредуем все эти действия культурными артефактами - символами, в роли которых выступают нормы уголовного права. В этой связи следует особо отметить такую характеристику наказания, как символизм. Х. Гирстен обоснованно заметил, что «...наказание - симво-
лическии акт, который по сути своей не может быть равнозначным преступлению, и не имеет отношения к ущербу, нанесенному жертве. Наказание - это исключительно знак того, что обществу был нанесен вред, который необходимо как-то компенсировать» [3].
Символизм наказания подтверждается многочисленными примерами. На заре цивилизации он проявлялся в том, что таковое применялось помимо людей также к животным и даже неодушевленным предметам (например, колокол, предмет, причинивший смерть) [4]. В качестве наказания предлагалось, в частности, убийство животных и выбрасывание неодушевленных предметов за пределы страны [5]. В этом случае, очевидно, наказание имело целью не обеспечение безопасности общества или принуждение к соблюдению принятых в нём правил поведения, а только лишь проявление отношения человека к произошедшему событию, ставшему стимулом для применения указанных мер.
Символическое значение имели телесные и членовредительские наказания. Воздействие на тело виновного зависит от значения, которое придаётся назидательности наказания. Указанный символический смысл
© Бибик О. Н., 2012
выражался в виде так называемых «показательных», т. е. наводящих на размышления, наказаний (отрубание руки, пальца, кастрация и т. п.) [6]. Например, в законах Хамму-рапи можно найти положения, предусматривающие символические членовредительские наказания: за отречение от приёмных родителей следовало отрезание языка (ст. 192), за совершённую кормилицей подмену умершего ребёнка живым - отрезание груди (ст. 194), за нанесение сыном побоев отцу -отрезание рук (ст. 195). Символичным являлось также и наказание по принципу талиона
- за повреждение глаза, перелом кости, выбивание зуба свободному человеку следовало причинение тождественного повреждения (ст. 196-197, 200) [7]. Глубоко символичными являлись позорящие наказания [8]. Преступников при этом выставляли на посмешище толпе (например, провод по улицам в шутовской одежде, вождение на осле, публичная дача пощечины рукой палача, выставка у позорного столба с наложением железного ошейника и т. п.) [9]. В России при Петре I было введено наказание, именуемое шельмованием, при котором проводился определённый позорный обряд над преступником. Его имя прибивалось к виселице, над ним переламывалась шпага и сам преступник объявлялся извергом, вором или шельмой и исключался из общества честных людей [10].
Различные обряды сопровождали и другие наказания. Так, в Древней Греции убийца должен был по закону очиститься [11]. Русскому уголовному праву было известно также такое наказание, как политическая смерть, когда осуждённый на смертную казнь, будучи положенным на плаху или возведённым на виселицу, вместо этого подвергался телесным наказаниям и ссылался [12].
Применение каких-либо санкций к уже умершему человеку также представляется следствием символического характера уголовного наказания. Так, Артикул Воинский 1716 г. предписывал тело самоубийцы волоча по улицам погребать в бесчестном месте [13]. Очевидно, что указанная санкция - это своеобразный символ отношения к самоубийству. Символичным было и наказание над умершими, обвиняемыми в государственных преступлениях. Так, примером может быть казнь трупа боярина Ивана Милослав-
ского [14]. Аналогичным символическим действием обладали наказания по отношению к умершим и по французскому праву XVII в., когда «наказание выполнялось символически - или над трупом, или над изображением» [15]. В средневековом английском уголовном праве предусматривалось сожжение сердца, печени, легких, других внутренностей, которое было одной из частей ритуала казни за великую измену и объяснялось тем, что из них «такие извращенные мысли воспоследовали» [16].
Вследствие своего символического характера наказание нередко имело то же значение, что и представление, развлечение. Не случайно М. Фуко называл публичные телесные наказания «большим спектаклем» [17]. Например, в России вплоть до 1881 г. смертная казнь исполнялась публично, по возможности на людных площадях, при большом стечении народа. Трупы убитых не снимались годами [18]. Относительно смертной казни стоит добавить, что она справедливо признаётся особым культурным и социальнопсихологическим феноменом, который существенно влияет на массовое сознание [19].
Если рассматривать уголовное наказание как специфическую реакцию на преступление, то его характерным признаком будет государственно организованный характер в отличие от кровной мести, выступающей в качестве индивидуальной или групповой реакции частных лиц. Ю. С. Гамбаров писал: «Не наказание как таковое - которое может быть и выговорено частным соглашением, и предоставлено компетенции того или другого общественного союза, отличного от государства, - а наказание как особое право государственной власти служит признаком отличия уголовного права от гражданского» [20].
Э. Ферри отмечал, что на раннем, догосудар-ственном этапе развития данная реакция была индивидуальной. Обычно сам потерпевший реагировал на факт совершения преступления. Затем данная индивидуальная реакция была заменена коллективной реакцией, которая стала осуществляться государством, получив наименование уголовного наказания [21].
Реакция, будучи опосредованной психикой человека, имеет определённые характеристики, которые, по нашему мнению, при-
менимы и к уголовному наказанию. Отметим важнейшие из них.
1. Время реакции (быстрота реакции),
т. е. временной интервал между воздействием стимула на субъект и его реакцией на стимул.
Применительно к наказанию указанный интервал имеет принципиальное значение, что проявляется в институте давности, поскольку, чем скорее следует наказание за преступлением, «тем оно справедливее, тем оно полезнее» [22]. По словам А. А. Пионт-ковского, «время стушевывает общественный интерес преследования преступника», который постепенно исчезает; «запоздалое преследование ...не может удовлетворить и успокоить общество, а способно скорее породить недовольство и ропот» [23]. Н. С. Та-ганцев отмечал: «Покрывало забвения, наброшенное временем на давно совершившееся, хотя бы и кровавое событие, делает привлечение виновного к ответственности бесцельной местью, лишает его внутреннего основания. Общественная совесть, взволнованная преступлением, успокоилась, его потрясающее впечатление, пробуждённый им страх и беспокойство забылись среди будничных треволнений житейской сутолоки.» [24]. По прошествии определённого времени отсутствие реакции делает её уже ненужной. Кроме того, стоит отметить, что отсутствие реакции может свидетельствовать о приближающейся гибели общественного организма.
Поскольку реакция на преступление преломляется через психику человека, вовсе неудивительно, что временной интервал между преступлением и наказанием имеет столь важное значение. По прошествии времени преступление (стимул) уже не вызывает соответствующих эмоций и чувств. Но это свойственно отнюдь не всем преступлениям. Так, в соответствии с международным правом не имеют срока давности международные преступления, в том числе военные преступления, преступления против мира и человечности (ч. 5 ст. 78, ч. 4 ст. 83 УК РФ). Ужасающие злодеяния, которые были совершены в период Второй мировой войны, даже сегодня, по прошествии более 60 лет, вызывают острейшую реакцию. Поэтому вовсе неудивительно, что продолжается уголовное преследование лиц, совершивших
указанные деяния. В настоящее время, по некоторым данным, свыше 1 тыс. уголовных дел расследуется в отношении нацистских преступников [25]. Отечественный уголовный закон (ч. 4 ст. 78 УК РФ) предусматривает, что вопрос о применении сроков давности к лицу, совершившему преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, решается судом. Если суд не сочтёт возможным освободить указанное лицо от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, то смертная казнь и пожизненное лишение свободы не применяются. Очевидно, что суд будет принимать решение, ориентируясь также на восприятие в обществе факта совершения соответствующего преступления на момент рассмотрения уголовного дела. Преступник может рассчитывать на применение указанного положения о сроках давности только в том случае, если совершённое им преступление больше не вызывает в обществе соответствующего резонанса.
2. Соразмерность реакции (сила реакции). Чем более тяжким является преступление, тем более суровым должно быть наказание. Когда-то в древности указанная идея реализовывалась путём применения принципа талиона. По мере развития общества, изменения системы культурных ценностей подходы к наказанию изменились, но указанная характеристика принципиальных изменений не претерпела. Поэтому УК РФ объявил восстановление социальной справедливости одной из целей наказания. Согласно ч. 1 ст. 6 УК РФ наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т. е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.
Соразмерность наказания преступлению играет большую роль в определении понятия преступления, круга соответствующих деяний. Одним из признаков преступления является его наказуемость, которая в науке понимается как возможность назначения наказания за совершённое преступное деяние [26]. При этом существует мнение, что наказуемость деяния предполагает его запрет в уголовно-правовом смысле, нали-
чие в уголовном законе санкции за совершение деяния [27]. То есть признак противоправности, по существу, охватывает и наказуемость деяния. Подобный подход, как нам представляется, лишает понятие преступления опоры на наказание как один из фундаментальных институтов уголовного права, связь между преступлением и наказанием искусственно разрывается.
Между тем признак наказуемости деяния означает не просто наличие в уголовно-правовой норме санкции, а прежде всего принципиальную возможность подвергнуть лицо именно уголовному наказанию как наиболее репрессивному виду государственного принуждения. Уголовно-правовые предписания могут быть признаны обоснованными только как последнее средство (ultima ratio), если менее репрессивные средства (гражданско-правовые или публично-правовые) не обеспечивают эффективную защиту правовых благ [28]. Сформулированный в доктрине принцип экономии уголовной репрессии предусматривает применение уголовного наказания только в случае невозможности использования иных мер государственного воздействия на правонарушителя. То есть признак наказуемости свидетельствует о том, что лицо, совершившее деяние, заслуживает именно уголовного наказания, а не, например, административного. Так, убийство предполагает умышленное причинение смерти другому человеку. Назначение за такое деяние наказания в виде лишения свободы на длительный срок вполне понятно с учётом общественной опасности деяния и деятеля. Применение в данном случае административных санкций, например административного ареста, было бы явно несоразмерным.
С учётом изложенного, наказуемость преступления следует понимать как необходимость применения к лицу, совершившему деяние, уголовного наказания как последнего средства (ultima ratio) защиты благ, охраняемых правом. Только в этом случае будет обеспечена соразмерность реакции (наказания) на стимул (преступление), что также позволит концептуально отграничить преступления от прочих правонарушений. Такой взгляд на признак наказуемости вполне сочетается с подходами в зарубежном уголовном праве, где нередко понятие преступного деяния определяется через данный признак [29].
В контексте рассматриваемого вопроса важнейшей проблемой является выяснение сущности наказания как специфической реакции на преступление. Сущность какой-либо реакции определяется исходя из особенностей взаимодействующих элементов. В физическом плане любая реакция заключается в приведении системы в равновесное состояние, существовавшее до возникновения стимула. Наглядный пример - взаимодействие химических веществ, вступающих в реакцию. Помимо неодушевленных объектов, реакция свойственна также любому организму. В этом случае она осуществляется в целях обеспечения жизнедеятельности организма, удовлетворения его потребностей. Так, если организм подвергается воздействию (агрессия другого организма, изменение состояния окружающей среды и т. п.), он также реагирует, но не просто в целях приведения системы в равновесие, а для удовлетворения возникших в результате воздействия стимула потребностей. При этом реакция преломляется через нервную систему, что является отличительной чертой реакции на стимул живого организма в отличие реакции, имеющей место в неодушевленной природе.
Реакция как социальный феномен направлена на обеспечение социального взаимодействия и обусловливается культурой, поскольку указанное взаимодействие предполагает сознательную деятельность и непременное опосредование таковой символами. Наказание можно рассматривать только как проявление социальной формы реакции, поскольку и преступление, и наказание в природе не существуют. Указанное мнение уже высказывалось в науке. Так, Т. Парсонс рассматривал наказание как элемент механизма социализации в противовес вознаграждению, целью которого является обеспечение конформности индивида и удержание его от отклонений по отношению к ожиданиям других [30]. Таким образом, сущность наказания видится в обеспечении социального взаимодействия.
В науке уголовного права уже давно идёт дискуссия о целях наказания. Есть два блока теорий, одни из которых в качестве цели отмечают кару (возмездие), другие -устрашение (предупреждение). Кроме того, в качестве цели наказания называются также
защита общества, ресоциализация преступника. Защита как таковая не является культурно обусловленной целью, поскольку подобное поведение свойственно любому организму. Именно предупреждение преступлений в виде угрозы наказанием предусматривает культурно организованное поведение, опосредованное символами. Общая превенция предполагает психолого-воспитательное воздействие на сознание и волю людей, поскольку наказание есть «символ устрашения»
[31]. То есть сама возможность применения наказания, выраженная в знаковой форме уголовного закона, преобразует поведение людей в правомерное: угроза выступает стимулом, а правомерное поведение - реакцией. Также отвечает критериям культурно организованного поведения такая цель наказания, как ресоциализация преступника, поскольку последняя представляет собой элемент ин-культурации как процесса освоения соответствующей культуры. Устрашение также призвано обеспечить соблюдение индивидом требований культурных норм. Поэтому больше оснований согласиться с тем, что наказание необходимо рассматривать прежде всего как инструмент инкультурации, принудительного признания господствующей культуры, в том числе её ценностей.
Обозначенные формы реакции отражают эволюцию природы и человека. При этом каждая последующая форма вовсе не отменяет предыдущую, но «наслаивается» на неё. Так, наказание преступника, будучи социальной формой реакции, не исключает соответствующей биологической формы ввиду наличия у человека инстинкта самосохранения. Подобно любому живому организму человек посредством наказания защищает себя
[32]. Проиллюстрируем указанный тезис. Например, совершено убийство, что не может общество оставить равнодушным, ибо подобное деяние является серьёзным нарушением его спокойствия. Наказать убийцу -значит заставить его подчиняться запрету на убийство, что есть элемент принудительной социализации и в более общем плане - ин-культурации. Но этим наказание не исчерпывается. Убийство вызывает у человека реакцию страха за свою жизнь, что естественно порождает желание устранить причину страха - лишить жизни убийцу либо лишить его
свободы и т. д. Страх является исключительно биологической реакцией, которая лишь преломляется через систему культурных ценностей. В этом смысле теория опасного состояния личности, сформировавшаяся в рамках социологической школы уголовного права, вполне правомерно ссылается на возможность применения государственного принуждения, с точки зрения опасности преступника для общества [33]. Вызвано применение данных мер не чем иным, как обычным страхом перед преступником. Удовлетворённость наказанием напрямую обусловлена желанием конкретного человека обеспечить себе безопасные условия жизнедеятельности, что напрямую никак не связано с необходимостью инкультурации и социализации виновного субъекта.
При игнорировании указанной биологической потребности наказание выступает как неадекватная преступлению реакция, и его место занимают другие культурные феномены, способные её удовлетворить, например месть, самосуд и т. п. Если не обращается внимание на социальный аспект, общество наносит вред само себе, ибо порождает новые волны рецидивной преступности, распространение криминальной субкультуры. Наказание можно сравнить с антибиотиком, который борется с болезнью, одновременно снижая иммунитет организма (по формуле «одно лечит, другое калечит»). Если этого «антибиотика» мало, наказание не сработает, если много - оно может серьёзно повредить общественному здоровью. В ходе развития уголовного права мы можем наблюдать постепенный, хотя и достаточно медленный переход от наказаний, ориентированных на удовлетворение биологических потребностей, к наказаниям, обусловленным социальными потребностями, от кары и возмездия к предупреждению преступлений и ресоциализации преступников, что можно считать устойчивой тенденцией, обусловленной эволюцией цивилизации и культуры.
Содержание и форма наказаний в значительной степени зависят от культурных ценностей [34]. Вследствие неоднородности культуры в разных странах возникают противоречивые мнения о допустимости отдельных наказаний, что обусловливает существование оснований для отказа в выдаче пре-
ступника по соображениям негуманности наказания. Речь идёт главным образом о членовредительских, телесных и позорящих наказаниях (например, порка плетьми и забивание камнями, отрубание руки или ноги) [35]. При этом, конечно же, негуманность определяется с позиции выдающего государства, особенностей его культуры. Помимо этого, зависимость наказания от культуры проявляется в том, что реакция общества на преступление имеет свойство меняться в зависимости от господствующих в соответствующей культуре ценностей. Вся история уголовного права есть наглядная иллюстрация указанного тезиса. От восприятия наказания исключительно как кары за преступление мы пришли к пониманию наказания как средства социализации и инкульту-рации индивида. Если сравнить любую систему уголовных наказаний, ранее существовавшую в России, и современную систему наказаний, то мы должны будем признать, что разница между ними в значительной степени объясняется различиями, существующими в системе культурных ценностях. Например, Соборное Уложение 1649 г. предусматривало смертную казнь за совершение более чем полусотни разнообразных деяний, включая курение табака [36]. Вряд ли в те времена кого-то в России шокировала публичная смертная казнь путём отрубания головы преступнику или колесование, четвертование, сожжение и другие квалифицированные виды смертной казни [37]. И. Я. Фойницкий по этому поводу писал: «В смертной казни видели необходимую и нормальную меру текущего управления. К ней все привыкли: и законодатель, и судьи, гордившиеся большим количеством смертных приговоров, и даже сами осуждённые, которые, по свидетельству многих писателей, спокойно шли на эшафот.» [38]. Нужно признать, что в указанный исторический период подобный подход к проблеме противодействия преступности был вполне приемлем с точки зрения соответствующих культурных ценностей. В настоящее же время соответствующие наказания расценивались бы как явно негуманные, жестокие и бесчеловечные.
На основании вышеизложенного, актуальным и обоснованным является рассмотрение наказания в качестве феномена куль-
туры, который играет роль наиболее репрессивного средства обеспечения инкультура-ции субъекта. Наказание следует также рассматривать как специфическую социальную форму реакции на преступление, что обусловливает его символизм и зависимость от системы ценностей, сложившихся в соответствующей культуре.
1. Кристи Н. Удобное количество преступлений. - СПб. : Алетейя, 2006. - С. 121.
2. Соответствующую трактовку культурно организованного поведения впервые предложил Л. С. Выготский. См.: Выготский Л. С. Педагогическая психология. - М. : АСТ : Аст-рель : Люкс, 2005. - С. 562-563.
3. Цит. по: Кристи Н. Указ. соч. - С. 120-121.
4. См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Часть общая. - Тула : Автограф, 2001. - Т. 1.
- С. 308 ; Канторович Я. А. Процессы против животных в Средние века. - М. : Красанд, 2011 ; Курс советского уголовного права (Часть Общая). - Т. I. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1968. - С. 395.
5. См.: Платон. Законы. - М. : Мысль, 1999. -С. 873-874.
6. См.: Рулан Н. Историческое введение в право. - М. : NOTA BENE, 2005. - С. 34.
7. См.: Волков И. М. Законы Вавилонского царя Хаммураби. - М., 1914. - С. 22-48.
8. См.: Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. - М. : Добросвет-2000 : Городец, 2000. - С. 156-157.
9. См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Часть общая. - Т. 2. - С. 348.
10. Там же. - С. 196 ; Фойницкий И. Я. Указ. соч.
- С. 156.
11. См.: Платон. Указ. соч. - С. 868-869.
12. См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Часть общая. - Т. 2. - С. 196.
13. См.: Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX вв.). -М. : Зерцало, 2004. - С. 419.
14. См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Часть общая. - Т. 2. - С. 469.
15. Там же. - С. 468.
16. См.: ЕсаковГ. А. Mens rea в уголовном праве США : историко-правовое исследование. -СПб. : Юридический центр Пресс, 2003. -С. 80-81.
17. Цит. по.: Рулан Н. Указ. соч. - С. 34.
18. См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Часть общая. - Т. 2. - С. 142, 244.
19. См.: КвашисВ. Е. Смертная казнь: мировые тенденции, проблемы и перспективы. - М., 2008. - С. 6, 23.
20. Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть. - М. : Зерцало, 2003. - С. 45.
21. Ферри Э. Уголовная социология. - М. : ИНФРА-М, 2005. - С. 359-3б1.
22. См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. - М. : ИНФРА-М, 2004. - С. 115.
23. Пионтковский А. А. Об уголовной давности // Пионтковский А. А. Избранные труды. - Казань, 2004. - Т. 1.- С. 10.
24. Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Часть общая. - Т. 2. - С. 473.
25. См.: http://www.rg.ru/200S/01/25/nacisty.html
26. См.: Современное уголовное право. Общая и Особенная части: учебник / под ред. проф.
A. В. Наумова. - М. : Илекса, 2007. - С. 5б.
27. См. например: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред.
B. М. Лебедева. - М. : Норма, 2002. - С. 30 ; Российское уголовное право : учеб. : в 2 т. -Т. 1. Общая часть / под ред. Л. В. Иногамо-вой-Хегай, В. С. Комисарова, А. И. Рарога. -М. : ТК Велби : Проспект, 2007. - С. 72-73.
2S. Wessels J., Beulke W. Strafrecht. Allgemeiner Teil. 35, neubearbeite Auflage. - Heidelberg :
C. F. Muller Verlag, 2005. - S. 3.
29. См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Часть общая. - Т. 1. - С. 27 ; Наумов А . В.
Российское уголовное право : курс лекций : в 2 т. - Т. 1. Общая часть. - М. : Юрид. лит., 2004. - С. 9 ; Жалинский А. Э. Современное немецкое уголовное право. - М. : ТК Велби : Проспект, 2004. - С. 32 ; Wessels 3., Беиіке W. Ор. ей. - 8. 6.
30. См.: Парсонс Т. О социальных системах. -М. : Академический Проект, 2002. - С. 315.
31. См.: Марцев А. И. Избранные труды. - Омск : Омская академия МВД России, 2005. - С. 3940.
32. О данной функции наказания см., например: Фойницкий И. Я. Указ. соч. - С. 16-17.
33. См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. - Т. 1. Общая часть. - С. 486-487.
34. См.: Рулан Н. Указ. соч. - С. 28.
35. См.: Бойцов А. И. Выдача преступников. -СПб. : Юрид. центр Пресс, 2004. - С. 690694.
36. См.: Исаев И. А. История государства и права России : полный курс лекций. - М. : Юрист, 1994. - С. 59.
37. См.: Латкин В. Н. Указ. соч. - С. 434.
38. См.: Фойницкий И. Я. Указ. соч. - С. 130.
