CC BY
25
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ А,
Актуальные проблемы уголовного права ^^
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО КРИМИНАЛЬНОГО ЦИКЛА МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА
Д.Ю.ГОНЧАРОВ,
профессор кафедры уголовного права Института повышения квалификации Следственного комитета РФ Научная специальность: 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
E-mail: [email protected]
Аннотация. Проанализированы причины, способствовавшие становлению уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства в Московском государстве. Становление процессуальных и исполнительных норм от материальных уголовных предписаний не было характерно для законотворчества XVI—XVII вв., не являлось главной причиной их появления.
Ключевые слова: криминальный цикл, происхождение норм, законодательство XVI—XVII вв., Московское государство.
THE LEGISLATION OF A CRIMINAL CYCLE OF THE MOSCOW STATE
D. YU.GONCHAROV,
professor of department of criminal law of Institute of in-plant training the Investigation committee of Russian Federation
Annotation. The purpose of the conducted research was the analysis of the reasons promoting formation of the criminal, criminally-remedial and criminally-executive legislation in the Moscow state. Application of an historical-legal method has allowed coming to a conclusion that formation of remedial and executive norms from material criminal instructions wasn't characteristic for lawmaking XVI—XVII centuries, wasn't the main reason of their occurrence.
Keywords: criminal cycle, origin of norms, the legislation XVI—XVII centuries, the Moscow state.
Причины, закономерности появления юридических предписаний уголовного, уголовно-процессуального и пенитенциарного законодательства до XV в. позволяют утверждать о том, что на раннем этапе эти отрасли зарождались одновременно. Ни одна из этих отраслей не появилась из другой, отделившись от нее. Более того, эти законодательные отрасли в то время не были даже самостоятельными. Изменилось ли что-либо в процессе дальнейшего становления этих отраслей, стала ли преобладать тенденция производно-сти одних норм от других, как отрасли влияли друг на друга — на эти вопросы следует ответить при изучении законодательства криминального цикла Московского государства.
Период развития законодательства в Московском государстве стал особым историческим периодом, в котором происходило становление законодательства криминального цикла. На это время приходится второй этап дореволюционного периода истории русского уголовного права, выделенный М.Ф. Владимирским-Будановым1.
Законодательство криминального цикла Московского государства представлено такими круп-
ными источниками, как Судебниками Ивана III 1497 г. и Ивана IV 1550 г., Соборным уложением 1649 г. Историками отмечается малочисленность норм материального права в Судебниках и сохранение в них в этой области норм обычного права2.
Источниками Судебника 1497 г. являлись нормы обычного права (в двух статьях), Русская Правда (в двух статьях), Псковская судная грамота (в 10 статьях), уставные грамоты наместничьего правления (в 11 статьях) и законодательство московских князей3. Характерной чертой развития общественных явлений является укрепление государственности и усиление классового неравенства.
В XV в. в отличие от периода Русской Правды преступление понимается уже не как обида, а как «лихое дело». Появляются документы, запрещаю-
1 Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1886; 7-е изд. — Киев, 1915.
2 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С. 229; Штамм С.И. Русская историография XIX века об источниках Судебников 1497 и 1550 годов // Источниковедение истории государства и права дореволюционной России. Иркутск, 1983. С. 112.
3 Копшева К.О. Уголовное законодательство Российской Федерации и его основания: теоретический аспект: автореф. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 26.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права
щие примирение истца с ведомым лихим человеком, который подлежит смертной казни независимо от того, возместит он иск или нет4. Это указывает на перемещение уголовной ответственности из частной среды в публичную.
Критерием, определяющим уголовно-правовой характер деяния, являлась не столько злая воля преступника, сколько серьезность нарушения интересов господствующего класса и государства. Статья 8 Судебника 1497 г. вводит новое понятие — «иное какое лихое дело». Понятие не раскрывалось, а наказание виновного зависело от показаний «добрых», т.е. зажиточных, благонадежных людей. Это давало господствующему классу возможность подводить под понятие «лихого дела» любое деяние, нарушающее интересы господствующего класса, и избавляться таким образом от не угодных ему людей5.
Обострение классовой борьбы, вызванное усилением закрепощения крестьянства и эксплуатации трудящегося населения, стремление господствующего класса к охране частной собственности, а также необходимость усиления репрессий за выступление против феодального строя по мере государственной централизации и укрепления аппарата власти приводят к изменению цели наказания и установлению его более жестоких видов. Уже в период феодальной раздробленности целью наказаний становятся не только отмщение со стороны пострадавшего и возмещение нанесенного ему убытка, но устрашение и предупреждение будущих преступлений. С целью устрашения населения расправы с участниками заговоров, восстаний и иными «коро-мольниками» совершались открыто, при массовом стечении народа, который сгонялся на место казни6.
Содержание Судебника 1497 г. почти исключительно процессуальное. В конце помещены немногие случайные нормы материального права. М.Ф. Владимирский-Буданов отмечает: «Благодаря своему одностороннему содержанию (о судопроизводстве) Судебник почти совсем (курсив мой. — Д.Г.) не мог воспользоваться живым обычным правом, кроме некоторых единичных понятий уголовного права (например, об отличии ведомого лихого человека от простого преступника) и немногих понятий гражданского права»7. Разумеется, такое высказывание автора не опровергает, а наоборот, подтверждает «соседство» в Судебнике материальных и процессуальных уголовных норм.
Теоретически в Судебнике тюремное заключение еще не упоминается, преступник мог помещаться в монастырском подвале или башне на срок, «сколь государь укажет».
Уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное право полностью не отделены друг от друга ни в Судебнике 1497 г., ни в Судебнике 1550 г. Кроме того, наблюдается интенсивное развитие норм процессуального законодательства, опережающего темпы появления материальных норм. Последнее происходило не вследствие того, что, например, материальные нормы «дробились» и их части «превращались», преобразовывались в процессуальные предписания. Судо-устройственные и судопроизводственные правила множились ввиду развития, усложнения государственных структур, стремления к оптимизации организационных механизмов. Развитие социально-экономических условий и правового положения населения, централизация государственного и судебного аппарата обусловили изменение порядка судопроизводства. Усиление роли государства в целях борьбы с лицами, представляющими опасность для господствующего класса, проявлялось на всех стадиях процесса.
В обозреваемый период наблюдаются явления, доказывающие стремление господствующего класса обеспечить свои интересы путем сосредоточения всех дел в органах государственного суда. Первоначально это выразилось в запрещении самосуда. Кроме того, Судебники запрещают судьям брать посулы (взятки) и решать дела исходя из личных выгод. Эти установления преследовали своей целью недопущение решения дел с нарушением «из мести» или «по дружбе» установленных законов, т.е. воли господствующего класса8.
4 Уставная грамота Дмитровского князя Юрия Иоанновича Каменского стана бобровникам от 29 июля 1509 г. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею императорской Академии наук. СПб., 1836. Т. I. № 150. С. 120.
5 Штамм С.И. Понятие и виды преступлений / Развитие русского права в XV — первой половине XVII в. // под. ред. В.С. Нерсесянца. М., 1986. С. 157.
6 Штамм С.И. Цель и виды наказаний / Развитие русского права в XV — первой половине XVII в. // под ред. В.С. Нерсесянца. С. 189, 190.
7 Владимирский-Буданов М.Ф. Указ. соч. С. 229; Штамм С.И. Русская историография... С. 112.
8 Штамм С.И. Основные черты судопроизводства / Развитие русского права в XV — первой половине XVII в. // под ред. В.С. Нерсесянца. С. 224.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права
Судопроизводственные отношения слабо охранялись уголовно-правовыми средствами. Так, отсутствие в Русской Правде ответственности за лжесвидетельство не было устранено и в Судебниках, однако это компенсировалось «тем, что показания свидетелей в обязательном порядке необходимо было подтверждать присягой или судебным поединком»9. В совокупности с прозвучавшими утверждениями о более быстром развитии в правотворчестве Московского государства процессуального законодательства этот пример «отставания» мер уголовно-правовой охраны заставляет усомниться в том, что процессуальные нормы были производными от материальных. Скорее наоборот, появление впоследствии норм об уголовной ответственности за лжесвидетельство произошло от необходимости «подкрепления» процессуальных норм.
Укрепление Российского государства достигалось в том числе монополизацией отправления правосудия. А поскольку государство в отличие от родовой общины и самого потерпевшего нейтрально в судебном споре, оно готово развивать, в частности, нормы о доказательствах. Таким образом, конкретные процессуальные нормы в основном появляются и развиваются не по причине наличия конкретных материальных норм.
Судебники представляли собой сборники, по преимуществу процессуальные, поскольку нормы, содержавшиеся в них, формировались путем судебного решения10. Практика судов являлась тем каналом, по которому продвигались в жизнь и находили свою охрану отдельные правовые интересы11.
Судебники стали важным источником пенитенциарных норм12. По сравнению с Русской Правдой система наказаний и процесс их исполнения приобретают более суровый характер, направленный на максимальное устрашение преступников и населения верховным субъектом — государством. Основное наказание в виде штрафа вытесняется смертной казнью, телесными наказаниями и лишением свободы. Впервые появилось наказание в виде помещения в тюрьму. Оно предусматривалось за взяточничество, клевету, кражу, разбой, ложное обвинение судей в умышленном неправосудии (ст. 4, 6 Судебника 1550 г.) и другие виды преступных деяний. Наказание в виде лишения свободы в Судебнике 1550 г. встречается 21 раз13, но регулируется поверхностно, по сути, оно лишь
обозначено: чаще всего выражается формулой «вкинути в турму» без указания срока заключения.
Новым видом наказаний была ссылка преступников (в окраинные города, остроги, крепости, имения и др.). Д.Н. Альшиц указывает, что еще в 1539 г. Иван Грозный посылал в ссылку не угодных ему лиц14, а по сведениям С.В. Кодана, в конце XVI в. по делу об убийстве царевича Дмитрия были сосланы жители Углича15. На конец XVI в. как начало использования ссылки указывает И.И. Карпец16. По мнению И.Я. Фойницкого, ссылка как наказание стала применяться с середины XVI в., когда князь Воротынский с семьей был сослан в Бело-зеро17. Зачастую ссылка являлась полицейской мерой удаления опасных и подозрительных людей, применявшейся под влиянием желания правительства заселить и укрепить окраины государства.
Ни один из законодательных сборников, предшествовавших Уложению царя Алексея Михайловича, не имел такой подготовительной работы, которую можно было бы назвать научной18.
Если по Русской Правде ответственность за преступления уже предусматривалась, но лишение свободы было скорее обеспечительной мерой, не применявшейся по решению суда, то назначение лишения свободы в качестве наказания в Московском государстве вызвано не происхождением соответствующих исполнительных норм от материальных правил. Скорее это следствие внутриполитических и экономических причин: укрепившееся и расширившееся государство смогло позволить себе содержание тюрем, до этого не имевших масштабного распространения у отдельных князей.
9 Бобровский О.В. Уголовный и гражданский процесс по Русской Правде: автореф. ... канд. юрид. наук. Тольятти, 2007. С. 11.
10 Понятовская Т.Г. Концептуальные основы уголовного права России: История и современность: автореф. ... д-ра юрид. наук. Казань, 1996. С. 13.
11 Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. Ярославль, 1909. С. 19.
12 Российское законодательство X—XX вв.: в 9 т. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. С. 133.
13 Копшева К.О. Указ. соч. С. 28.
14 Альшиц Д.Н. Начало самодержавия в России. Л., 1988. С. 210, 245.
15 Кодан С.В. Реформа сибирской ссылки в первой половине XIX века // Историко-правовые исследования: Проблемы и перспективы. М., 1982. С. 110.
16 Карпец И.И. Наказание: социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. С. 21, 228.
17 Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмове-дением. СПб., 1889. С. 245.
18 Понятовская Т.Г. Указ. соч. С. 12, 13.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права
Следующим за Судебниками крупным правовым памятником является Соборное уложение 1649 г. Его источниками стали Судебники, указные книги приказов, царские указы, думские приговоры, решения земских соборов (большая часть статей была составлена по челобитным гласных собора), «Стоглав» (результат законодательной деятельности церковного (стоглавого) собора), литовское и византийское законодательство19. В уложении законодатель сделал крупный шаг на пути дифференциации. Так, нормы группируются в главы; нормы уголовные и уголовно-процессуальные находят свое преимущественное закрепление в отдельных главах. Законы уголовные сосредоточены главным образом в гл. I, II, X, XXI и XXII, но они встречаются в отдельности и в других главах — писал Н.С. Таганцев20.
К.Ф. Гуценко, А.В. Мицкевич и другие исследователи утверждают, что «самая обширная гл. X «О суде» была посвящена вопросам судопроизводст-ва»21. Безусловно, гл. X уложения отражает вопросы судоустройства и судопроизводства, однако наряду с нормами процессуального она содержит нормы и материального (в том числе уголовного) законодательства — ст. 142, 143. Преимущественно судопроизводственные вопросы регулировали гл. XII—XV. Совместное закрепление материальных и процессуальных норм наблюдается в гл. XXIII, XXV.
Уголовно-процессуальное право того времени дополняется нормами о предметной подсудности (Разбойный, Стрелецкий приказы), предмете (по некоторым делам) и способах доказывания (извет); вводится новый вид доказательств—крестное целование, определяется место гражданского иска в уголовном судопроизводстве. Выдвинутые на первый план государство и верховная власть, водворяя порядок на Руси, в качестве процессуальной формы использовали предусмотренную в уложении пыт-ку22. Трудно представить, от каких материаль-но-правовых предписаний могли быть преобразованы эти нормы. Указание Н.Н. Полянского на то, что гл. XXI «О розбойных и о татиных делах» пестрит словами «пытати», «казнити смертию», «пытати накрепко», «чинити жестокое наказание при многих людях», «казнити смертию безо всякого милосер-дия»23, подчеркивает развитие регламентации исполнительных элементов в законодательстве.
Важнейшим межотраслевым предписанием является закрепление цели наказания — «чтоб на то
смотря и иным неповадно было». Соборное уложение пошло по пути дальнейшего наращивания устрашающего начала наказания и процесса его исполнения, ярко выраженной мести преступнику за совершенное деяние. В основном стали применяться наказания в виде смертной казни, телесные (в том числе членовредительские) меры, тюремное заключение и ссылка. Смертная казнь упоминается в уложении в 55 статьях, однако в 30 из них речь идет о назначении казни за разные варианты одного и того же преступления — убийства. Это наказание делилось на простую смертную казнь и квалифицированную. С целью достижения наибольшего эффекта устрашения смертные казни проводили публично. Телесные наказания делились на членовредительные и болезненные24.
Причину появления исполнительных установлений следует усматривать в необходимости устрашения властью преступников, а не в желании выстроить стройное законодательство путем производства одних норм из других. В правовом сознании российского общества того времени несмотря на усиление жестокости наказаний появляется мысль о необходимости исправления преступников, что выражается в тех нормах уложения, где речь идет о покаянии, и для этой цели используется тюремное заключение.
В Соборном уложении наметилась тенденция к расширению применения тюремного заточения не как предварительного заключения, а именно как наказания. Оно назначалось на конкретно определенный срок, без рамок «от» и «до» (минимум три дня, максимум — четыре года) либо неопределенный срок (на сколько государь укажет). Упоминание о нем встречается в уложении в 41 статье, в то время как смертная казнь упоминается чаще25. О внутреннем порядке тюремной жизни государство заботилось минимально, уделяя более значительное внимание организации непосредственного контроля над тюремным режимом. Переход к практике госу-
19 Копшева К.О. Указ. соч. С. 31.
20 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. Тула, 2001. Т. 1. С. 170.
21 Гуценко К.Ф., Мицкевич А.В. и др. Система советского законодательства // под ред. И.С. Самощенко. М., 1980. С. 78.
22 Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С. 239.
23 Там же.
24 Копшева К.О. Указ. соч. С. 34.
25 В литературе приводятся разные цифры: Н.Д. Сергеевич — 60, а С.Н. Викторский — 95 (Викторский С.Н. История смертной казни в России. М. 1912. С. 91—94, 109, 110).
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного права
дарственного финансирования тюремного строительства в тот период еще не был осуществлен.
Происходит развитие регламентации ссылки. В Соборном уложении она закреплена уже в 11 статьях. Законодатель стремился тот или иной объект правонарушения рассмотреть со всех сторон сразу. Иногда даже в одной статье, а обычно в группе соседствующих статей содержатся нормы материального, процессуального и исполнительного права. Присущий русскому праву вплоть до XVII в. невысокий уровень дифференциации можно объяснить объективными причинами. Так, Н.Н. Полянский объясняет «соседство» уголовных материальных и процессуальных норм в Соборном уложении и законодательных памятниках более раннего периода следующим образом. Смешение материальных и процессуальных законов в старых кодексах объясняется не «увлечением» законодателя связью правил уголовно-правовых и уголовно-процессуальных, как думает И.Я. Фойницкий26. Это смешение объяснялось, во-первых, тем, что законодателю представлялось совершенно естественным (без того, чтобы он отдавал себе отчет в предметном различии тех и других норм и в их близости), сказав о том, какое наказание полагается за преступление, одновременно сказать и о порядке, в каком устанавливается преступление и назначается за него наказание, и, во-вторых, неспособностью примитивной законодательной мысли к обобщению однородных процессуальных порядков, применяемых при разбирательстве дел о разных преступлениях27. Такое обобщение, однако, необходимо для того, чтобы выделить процессуальные нормы в самостоятельный кодекс.
Это верное замечание Н.Н. Полянского и анализ правовых памятников Руси позволяют утверждать об одновременности, параллельном становлении материальных, процессуальных и исполнительных предписаний, направленных на борьбу с преступностью. На ранних стадиях зарождения и становления нормы процессуального и исполнительного законодательства в основном не преобразовывались из норм материальных, а появлялись сначала «с чистого листа» рядом с материальными установлениями.
В период, когда создавались такие законодательные акты Древней и средневековой Руси, как Судебники 1497 г. и 1550 г., Соборное уложение 1649 г., еще не существовали научные доктрины и научное творчество, которые определяли бы разви-
тие уголовного законодательства. Последнее прогрессировало прежде всего как реакция на возникающие в общественной жизни потребности28. Все это можно отнести и к уголовно-процессуальному и уголовно-исполнительному законодательству.
Исследователи законодательной техники дореволюционной России отмечают следующее. Вышеназванный период следует считать первым этапом становления и развития досоветской законодательной техники. Период, занимающий несколько столетий (XII—XVII вв.), характеризуют господство обычного права и постепенное становление отечественного закона, а также архаическая техника систематизации права. Эта техника состоялаглавным образом, в придании письменной формы нормам обычного права, объединении в рамках систематизированного акта разрозненных норм закона, судебной практики и обычая. «Именно так и были составлены законодательные памятники того времени.»29.
Очевидно, при таком состоянии законодательной техники производство одних норм из других — процессуальных и исполнительных из материальных предписаний и наоборот—не могло стать не только преобладающим, но и просто распространенным приемом.
Законодательная деятельность в Московском государстве, в том числе в области борьбы с преступностью, еще не опиралась на научные разработки в соответствующей области. Так, второй этап дореволюционной науки уголовного права, описываемый Г.С. Фельдштейном, начинается позднее — эпохой Петра Великого, и заканчивается в первые годы XIX в., когда стали появляться первые труды, посвященные уголовному праву, как обособленному предмету исследования30.
В период укрепления Московского государства не могло появиться теоретическое обоснование необходимости преобразования имеющихся материальных норм в новые процессуальные и исполни= тельные правила; вопрос о производности последних от первых в науке еще не обсуждался.
26 Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1896. Т. 1. С. 3.
27 Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 237, 238.
28 Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. СПб., 2008. С. 576 (автор главы Б.В. Волженкин).
29 Чинарян Е. О. Становление и развитие законодательной техники в дореволюционной России: историко-теоретическое исследование: автореф. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 8.
30 ФедьдштейнГ.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. М., 2003. С. 6—8.
