CC BY
56
ЗАЩИЩЕНА ДОКТОРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ. Д.С. МОСКОВСКАЯ «ЛОКАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД В ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ Н.П. АНЦИФЕРОВА И РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА 1920-1930-Х ГГ.»
О диссертации Д.С. Московской можно однозначно сказать: это фундаментальный, талантливый и долгожданный труд. На его страницах воспроизведена творческая судьба одного из классиков отечественной гуманитарной науки Н.П. Анциферова (1889-1958), огромный вклад которого в литературоведение до конца 1980-х годов был известен лишь его современникам. И самое главное, эта диссертационная работа, обращенная к теоретической проблематике, совершенно лишена схоластики: анализируемый свод историко-литературных и теоретических вопросов выверяется художественной практикой выдающихся писателей.
Диссертационная работа «Локально-исторический метод в литературоведении Н.П. Анциферова и русская литература 1920-1930-х гг. (Проблемы взаимосвязей краеведения и художественной литературы)» выстроена в соответствии с четко сформулированными целью и задачами автора: описать связи художественной литературы 19201930-х годов и краеведения, исследовать содержание и определить особенности поэтики литературно-художественной местнографии времени, установить ценность научных открытий Н.П. Анциферова для современной филологии; восстановить научные предпосылки, идеологический контекст и «диалогизирующий» фон, предопределивший возникновение локально-исторического метода в отечественном литературоведении 1920-х годов; рассмотреть основные идеи и понятия методологии Анциферова в их связи с историей русской литературой 1920-1930-х годов; обосновать предложенные локально-историческим методом Анциферова стратегию и своеобразие поэтики художественной хронотопической образности как наиболее соответствующие содержанию образов местности в литературе 1920-1930-х годов. Положения, выносимые на защиту, сосредоточены на вопросах об основной причине выдвижения географических, природно-климатических, этиологических, этнографических, топонимических, архитектурно-монументальных примет местности в центр материализации идеологического и эмоционального содержания произведений рус-
Л.В. Полякова
В феврале 2011 года в Институте мировой литературы имени А.М.Горького РАН защищена докторская диссертация Д.С. Московской «Локально-исторический метод в литературоведении Н.П. Анциферова и русская литература 1920-1930-х гг. (Проблемы взаимосвязей краеведения и художественной литературы)». На ее страницах анализируется один из перспективных методов изучения художественной литературы, излагается его научная и практическая значимость для литературоведения. С использованием методологии классика литературоведческой мысли анализируются произведения А.Платонова, М.Пришвина, С.Есенина, Н.Заболоцкого, Л. Добычина.
Ключевые слова: литературоведческая методология, локально-исторический метод, Н.П. Анциферов, русские писатели «беллетристы - краеведы».
ской пореволюционной литературы; обогащенном новыми понятиями языка историко-литературного анализа, предложенными Анциферовым: «легенда местности», «литературный миф», «художественная идиография», «писатель-краевед» и другими. При этом Д.С. Московская уточняет: «Новые архивные и документальные материалы позволили обнаружить в ряде случаев глубокое непонимание содержания научных открытий Анциферова, историко-литературного и теоретического значения выдвинутой им проблематики и ее научных перспектив».
Примечательно замечание автора диссертации о том, что предмет литературоведческих исследований Анциферова находится в русле национальной духовно-культурной традиции русской литературы, выдвигающей в качестве основополагающей ценности отношение к родной земле как к святыне [Московская 2011: 7,8,9].
Содержательная же часть работы буквально захватывает широтой и конкретикой информации, аргументацией выдвигаемых положений, насыщенностью наблюдений, точностью формулировок
и осмотрительностью оценок.
В науке о литературе хорошо известен факт исторической полемики Пушкина с Чаадаевым по поводу содержания так называемого «первого философического письма» русского писателя и философа. Пушкин и Чаадаев говорили об особенностях России и, обратим внимание, поэт акцентировал как самостоятельные и взаимосвязанные понятия «отечество» и «история» («но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал...») [Пушкин 1948: 868]. Собственно, эти оценки, с одной стороны, Чаадаева, с другой -Пушкина о русском человеке, «жизнетворящем» «общем духе» народа, о национальной истории, России, об отечестве и составляют ментальные черты географического, этнического, социально-бытового, психологического, характерологического, историко-культурного, экономического, политического, духовного пространства, которое вмещается в наши представления о крае, регионе, о нашем месте в нем. Оно, пространство, претендует на осмысление его в рамках особой науки, постижение которой ведет нас к пониманию того, что «история наших предков» - это и есть моя история, и я являюсь частью жизни того или иного локально-исторического края.
В последние два-три десятилетия под воздействием, с одной стороны, процессов глобализации общественного сознания, с другой - подъема национального самосознания, осознания цельности и специфичности я, актуальными и методологически обоснованными становятся не только выявление общих, единых типологических характеристик, но и не в меньшей степени анализ специфических особенностей регионально-исторического развития, что и является одной из задач краезнания как гуманитарной науки, в том числе филологической регионалистики.
Литературоведческое краезнание, о нем сейчас речь, - один из путей познания особенностей жизни региона, именно с опорой на тематические и жанровые классификации литературно-художественных произведений, структурно-поэтический анализ текстов, на литературно-критические, текстологические реалии, комментирование, толкование, издание, составление научной библиографии и написание научной биографии писателей. В процессе постижения филологической регионали-стики возможно создать представление о месте того или иного края в истории всей отечественной культуры и литературы. При этом надо иметь в виду, что отклики самих писателей о крае недоста-
точно лишь констатировать: следует в каждом отдельном случае учитывать ситуацию и обстоятельства, условия, в которых возникали те или иные характеристики и оценки. Тогда станет понятным, почему, например, А. Платонов оценивал тамбовскую жизнь однозначно негативно, а О. Мандельштам, спустя менее десятилетия, столь же однозначно пропел оду зимнему Тамбову.
Диссертация Д.С. Московской написана во многом в рамках общей проблематики филологической регионалистики как литературоведческой дисциплины, особой отрасли истории литературы. Самый большой вклад диссертанта в историко-литературную науку связан не только с репродуцированием новаторского труда выдающегося литературоведа Н.П. Анциферова, как называет его Д.С. Московская, «филолога - краеведа» [Московская 2011: 4 ], его основополагающего труда, диссертационного исследования «Проблемы урбанизма в русской художественной литературе. Опыт построения образа города - Петербурга Достоевского - на основе анализа литературных традиций», но, главное, с фундаментальным осмыслением его содержания и оценкой подлинных научных открытий ученого. На страницах диссертации актуализируется оригинальный историко-литературный подход классика литературоведческой мысли, а современная методология науки о литературе обогащается по-новому прочитанным исследовательским методам, «локально-историческим». В этом отношении в диссертации, представленной к защите, особенно ценна вторая глава - «Локально-исторический метод в литературоведении Н.П. Анциферова. Научные предпосылки. Содержание», где излагается теория и определяется терминологический инструментарий анализируемого метода. Это важно для его внедрения в современную научно-исследовательскую практику внедрения, которое успешно и осуществляет сама Д.С. Московская, что сообщает ее исследованию очевидные черты новаторского филологического труда.
С целью воспроизведения и анализа локально-исторического метода диссертантом прочитаны не только диссертация Н.П. Анциферова, но и переизданные в конце 1980 - начале 1990-х годов его знаковые книги «Душа Петербурга» (1922), «Петербург Достоевского» (1923), «Быль и миф Петербурга» (1924), которые ввели в науку о литературе тему отношения урбанистической художественной образности к реальному источнику - монументальному городу.
Закономерно, что Д.С. Московская обращает внимание прежде всего на «хронотопическую об-
разность», «образы местности» как проблему, активно решаемую в 1920-е годы другими методологами, в частности, М.М. Бахтиным, создавшим с опорой на «Лаокоона...» Лессинга и теорию относительности Эйнштейна целое учение о хронотопе. Современный московский исследователь легко улавливает расхождения Анциферова со своим выдающимся современником. «Однако, - пишет Д.С. Московская, - осмысление социальной реальности остается у Бахтина все же в рамках философско-эстетической, культурологической проблематики, тогда как научный метод Анциферова возвращает исследователя непосредственно к некнижному первоисточнику художественных образов» [Московская 2011: 4]. Автор диссертации специально уточняет особенности содержания анциферов-ского локально-исторического метода и пишет о том, что историко-литературные исследования Анциферова выявили важную особенность русской литературы как литературы, созданной писателями с талантом и установками социального историка -краеведа, и продемонстрировали достоверность социальных наблюдений и прогнозов, следующих из хронотопической образности русской словесности. «Вот почему Анциферов был убежден, - уточняет далее Д.С. Московская, - что изучение истории литературы требует и от литературоведа конкретно-исторических знаний и некнижного источника впечатлений. Методология Анциферова предполагает полевые исследования, требует выезда историка литературы на местность, где развивается действие изучаемого художественного произведения, и сравнения увиденного с хронотопом, созданным писателем. Итогом станет, как утверждал ученый, смирение филолога перед открывшейся ему действительностью, преодоление исследовательского эгоизма, порожденного интеллектуальными привычками» [Московская 2011: 4].
Д.С. Московская, соблюдая логику исследования и его научную целесообразность, специально помещает разработанный Анциферовым в 1920-е годы метод в литературоведческий контекст этого периода, напоминает о единовременности существования его с методологическими спорами в марксистской социологии, социологическим методом, разрабатывавшимся «бахтинским кругом», научными поисками ленинградских формалистов. Однако автор диссертации не в достаточной мере учитывает именно тот научный историко-литературный контекст, в который вполне вписывается Анциферов с методом локально-исторического анализа. Здесь необходимы конкретные уточнения и иных позиций. Например, в 1923 году А.П. Скаф-тымов написал специальную работу «К вопросу о
соотношении теоретического и исторического рассмотрения в истории литературы» (обратим внимание: именно «соотношении»), где, называя черновые материалы, планы писателя, прототипы его героев, другие всевозможные литературные сопоставления, даже читательское сотворчество, уверенно подчеркнул: «Стороннее свидетельство автора, выходящее за пределы произведения, может иметь только наводящее значение и для своего признания требует проверки теоретическими средствами имманентного анализа. Только само произведение может за себя говорить. В нем самом автором заключены все концы и начала. Изменчивость интерпретаций свидетельствует о различной степени совершенства постижения, но нисколько не узаконивает всякое постижение, какого бы оно ни было.». В обратном случае, «вся наука, вместо знания о фактах, должна была бы превратиться в перечень мнений о фактах. Нужна ли такая наука?» [Скафтымов 1923].
Д.С. Московская, на мой взгляд, несколько абсолютизирует значение для историка литературы локально-исторического метода Анциферова. В его анализе и оценке, несмотря на заманчивую привлекательность методологического смысла, все же должны быть какие-то оговорки, уточнения.
В диссертации Д.С. Московской собран, исследован и теоретически обобщен огромный фактический материал. Научные открытия Анциферова и их генезис рассмотрены на широком биографическом, историко-литературном и общественно-историческом фоне. Выявлены новые архивные материалы, изучены публикации в периодике в 1920-1950-х годов.
По-особому ценным для современного литературоведения воспринимается в диссертации пункт 8 Положений, выносимых на защиту, где подчеркнут, к сожалению, нечасто присутствующий на страницах научной литературы, в первую очередь, гуманитарной, вопрос о единстве, зависимости отечественной науки о литературе от духа самой литературы: «Предмет литературоведческих исследований Анциферова, - формулирует автор диссертации, - находится в русле национальной духовно-культурной традиции русской литературы, выдвигающей в качестве основополагающей ценности отношение к родной земле как к святыне», где подчеркнуто нравственное содержание анализируемого локально-исторического метода Н.П. Анциферова, филолога, обращение которого к краеведению во многом было продиктовано же-
ланием теснее связать свою профессиональную судьбу с историей родины. По словам Д.С. Московской, «сохранение камней культуры» казалось ему важнейшей нравственной задачей времени» [Московская 2011: 11].
На страницах диссертации ее читателя обязательно привлечет страница, где констатируется позиция Анциферова в связи с понятием «идиографического познания». Д.С. Московская пишет: «В статье «Беллетристы-краеведы» Анциферов объясняет вошедшее в заглавие понятие: беллетрист-краевед - писатель, чей творческий метод устремлен к познанию конкретной индивидуальности края. Он постигает особенности анатомии, физиологии и психологии местности целокупно» [Московская 2011: 20]. «Как комментарий к методологии ученого и в качестве самостоятельного объекта изучения, - пишет диссертант, - выступили произведения Андрея Платонова, Сергея Есенина, Константина Вагинова, Николая Заболоцкого, Леонида Добычина, Михаила Пришвина» [Московская 2011: 5]. Полагаю, здесь есть над чем задуматься. Можно ли назвать классиков русской литературы ХХ века, а ранее с темой Петербурга Пушкина, Достоевского, писателями «беллетристами-краеведами»? Вот и § 1 главы 4 называется «Мотив странничества, кочевничества в произведениях А.П. Платонова. Опыт краеведческого комментария», и речь здесь идет о продолжении традиции изображения природного ландшафта русской земли в литературе XIX века. «Как свидетельствует запечатленный этой традицией социальный опыт, во «власти земли» над сознанием и судьбой ее обитателей следует искать источник реальных и метафизических странствий героев пореволюционной словесности» [Московская 2011: 29]. И еще: «И все же именно им, продолжившим галерею русских странников, было предназначено завершить вековое блуждание теряющего духовные координаты русского человека. Им предстоит найти не в отдаленных странах, а на детской родине сокровенный «сюжет». По нему они сверят направление в русской истории и собственной жизни» [Московская 2011: 33].
Не упрощаем ли мы таким образом трактовку мотива странничества в русской литературе? Мне ближе Н.А. Бердяев: «Тип странника так характерен для России и так прекрасен. Странник - самый свободный человек на земле. Он ходит по земле, но стихия его воздушная, он не врос в землю, в нем
нет приземленности...» [Бердяев 1990: 32]. Так трактует Бердяев мотив странничества у Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского. Интересна характеристика странничества героев А. Платонова современными специалистами: человек уходит от нахлынувшего на него глобализма, возвращается к незаметному способу существования; человеку надо укрепляться в самом себе, ему нужно забвение.
Можно и далее продолжать перечень достоинств работы Д.С. Московской и вполне естественных для столь сложной проблематики исследования вопросов к его автору. Однако ни мои открытые вопросы к автору диссертации, ни тем более замечания частного характера не могут поколебать моей уверенности в том, что перед нами солидный исследователь, написавший на основе совершенно не освоенного ранее в науке материала целостный, завершенный и самостоятельный фундаментальный труд, открывший новую страницу в литературоведении. Он значительно обогащает существующую методологию науки о литературе и в среде специалистов вызывает огромный интерес.
Литература
Бердяев Н.А. Судьба России. Опыт по психологии войны и национальности. М., 1990. Московская Д.С. Локально-исторический метод в литературоведении Н.П. Анциферова и русская литература 1920-1930-х гг. (Проблемы взаимосвязей краеведения и художественной литературы) Автореферат дисс. докт. филол. наук. М, 2011. Пушкин А.С. Собр. соч.: в 10 т. Т.10. М., 1949. Скафтымов А.П. К вопросу о соотношении теоретического и исторического рассмотрения в истории литературы // Ученые записки Саратовского гос. унта им. Н.Г. Чернышевского. Словесно-историческое отделение педагогического факультета. Саратов, 1923. Т. 1. Вып. 3.
ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина»
Поступила в редакцию 03.03.2011.
L.V.Polyakova
Defended a doctoral thesis:
D.S.Moscovskaya «Locally-historical method in the study of literature of N.P. Antsiferov and Russian literature of the 1920-1930-s.»
A doctoral thesis of D.S. Moscovskaya «Locally-historical method in the study of literature of N.A. Antsiferov and Russian literature of the 1920-1930-s (Problems of interrelations between local lore and lit-
erature)» was defended at the World Literature Institute named after A.M. Gorky RAS in February 2011. One of the most promising methods of studying literature is analyzed and its scientific and practical importance for the study of literature is expounded on its pages. Using the methodology of the classic of literary thought the works of A. Platonov, M. Prishvin, S. Es-enin, N. Zabolotsky, L. Dobychin are analyzed.
Keywords: literature-study methodology, locally-historical method, N.P. Antsiferov, the Russian writers «novelists - lore».
