CC BY
59
И. А. Алимов
ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ ИСТОРИКА:
«ЗАМЕТКИ ГОСПОДИНА СУН ЦЗИН-ВЭНЯ» СУН ЦИ (998 -1061)
Сун Ци (^ЭД второе имя Цзы-цзин , посмертное имя Цзин-вэнь ЖХ) родился
в 998 г. и умер в 1061-м, прожив шестьдесят четыре года. В сунской династийной истории сказано, что братья Сун «были родом из Аньлу области Аньчжоу (совр. пров. Хубэй), а позднее переехали в Юнцю, что у Кайфэна (Хэнань)», но это не совсем правильно, поскольку из сочинений самого Сун Ци известно, что род Сунов перебрался в окрестности Кайфэна еще четыре поколения назад, а в Аньлу браться Сун оказались после смерти отца, Сун Ци (5ЙЁ?-1017), попав туда на попечение приемной матери, госпожи Чжу 7І5^А-
Юные годы Сун Ци и его брата прошли в бедности и были вполне типичны для иных сунских книжников, впоследствии составивших славу китайской культуры (например, для Оуян Сю): «Когда в юности я начинал учиться, у меня не было ни наставника, ни однокашников. В бедном нашем доме не имелось книг, и я самостоятельно упражнялся в сложении стихов и од», — писал будущий автор «Сун цзин вэнь гун би цзи» (фраг. № 23). А вот свидетельство Ван Дэ-чэня (1{^Е 1036 -1116): «Приемная мать Сун Юань-сяня, госпожа Чжу, была моей соседкой. Когда [Юань-сянь] и его младший брат Цзин-вэнь еще не сдали экзаменов и были у нее на попечении, то и учились они в Аньлу. Жили бедно. В праздник зимнего солнцестояния, [они] созвали однокашников на выпивку, и Юань-сянь сказал гостям: “Вот пришел праздник, а нам и угощения купить не на что. Только и есть что вот — лян серебра с ножен нашего батюшки, хватит, чтобы накрыть на стол. — А потом добавил с улыбкой. — В день зимнего солнцестояния проедаем ножны от меча, а на новый год будем есть сам меч!”»1. Плохо обеспеченное юношество, видимо, оказало определенное влияние на каждого из братьев.
Как и положено, Сун Ци учился дома, но известно также, что он получал образование и вне его — об этом пишет все тот же Ван Дэ-чэнь: «Мои земляки передают, что когда Сун Цзин-вэнь еще не ездил сдавать экзамены, он учился в буддийском скиту в Юнъяне»2. Закончив учение, Сун Ци принял участие в экзаменах. «У меня не было помыслов утвердить, как говорится, свое имя в нынешнем веке, но лишь вынашивал я планы, считая просо, содержать близких и умножать славу рода своего». Иными словами, Сун Ци единственно хотел получить хорошее место в аппарате управления страной — его влекла не литературная слава, но желание дать достойное обеспечение родственникам и верной службой заслужить почет и славу. Судя по всему, не имел Сун Ци и особо честолюбивых планов. Исходя из вполне утилитарной цели, он пошел по проторенному многими предшественниками пути: стал копировать литературные образцы, признававшиеся современниками лучшими, справедливо полагая, что овладение таким стилем принесет ему успех на экзаменах. «В двадцать четыре [года] мне удалось передать свои сочинения первому министру господину Ся (то есть Ся Суну (ЖШ 985-1051). — И. А.), и он выделил их, счел, что [благодаря им] я непременно получу высшую степень» (фраг. № 23). Так оно и вышло: на второй год под девизом правления
© И. А. Алимов, 2008
Тянь-шэн (1024) Сун Ци вместе со своим старшим братом благополучно выдержал столичные экзамены. По списку Сун Ци шел первым среди выдержавших, а Сун Сян — лишь третьим. Однако фактически управлявшая страной императрица Чжан-сянь (Чжан-сянь мин-су, Ш 969 -1033), как сказано в сунской династийной истории, «не пожелала,
чтобы младший брат был впереди старшего и распорядилась отдать первое место [Сун] Сяну, а [Сун] Ци отодвинула на десятое место». Сун Ци получил назначение в область Фучжоу (Хубэй). Служба в провинции продолжалась недолго: по протекции сановника Сунь Ши (ШШ 962 -1033), чрезвычайно ценившего Сун Ци, он был назначен в Далисы (Палата наказаний) и преподавателем в столичное училище.
Сун Ци служил всю жизнь с переменным успехом в столице и провинциях: был чжич-жигао (чиновник, ведающий составлением черновиков императорских бумаг), занимал пост в Управлении департаментов (Шаншушэн), был членом придворной академии Хань-линьюань, начальником областей Шоучжоу и Хаочжоу (обе располагались на территории совр. пров. Аньхой), Чэньчжоу, Чжэнчжоу и Сюйчжоу (все — Хэнань), Ичжоу (Сычуань), Динчжоу (Хэбэй), начальником столицы Сычуани, городом Чэнду (1056), и др. В годы под девизом правления Цин-ли (1041-1048) Сун Ци под влиянием старшего брата, к которому он всю жизнь относился с огромным уважением и чье мнение было для Сун Ци чрезвычайно весомым, выступил против реформ, предлагаемых Фань Чжун-янем 989 -1052),
хотя многие из сторонников реформ были его хорошими знакомыми и близкими друзьями, да и с самим Фань Чжун-янем их связывали вполне приязненные отношения: когда тот был отправлен служить в провинции, Сун Ци, несмотря на предшествующие формальные разногласия, одним из очень немногих написал стихотворение «Провожаю Фань Си-вэня» М^^Х, скорбя в нем о несправедливости, допущенной в отношении этого видного сановника. Подобный поступок требовал достаточного мужества.
В 1045 г. Сун Ци получил назначение на пост сюэши в палату Лунтугэ и в Историческую палату. Немного ранее прославившийся эрудицией Сун Ци получил от двора распоряжение принять участие в руководимой Оуян Сю (ШШШ 1007-1072) работе по составлению новой официальной истории династии Тан (*ЯШШ «Синь тан шу»). В этом сочинении Сун Ци принадлежит раздел «Ле чжуань» (ШИШ «Отдельные жизнеописания») в 150 цзюанях, две трети всего текста: в сравнении «Цзю тан шу» (ЖШШ «Старая история [династии] Тан») выполненные им жизнеописания выгодно отличаются привлечением большого количества не использованных в «Цзю тан шу» дополнительных материалов, в том числе сюжетной прозы, семейных и домашних хроник, неофициальных исторических сочинений, что позволило Сун Ци значительно расширить отдел биографий как в части содержания уже имевшихся ранее, так и в части введения новых, ранее отсутствовавших: Сун Ци добавил триста десять новых биографий и обогатил уже существовавшие более чем двумя тысячами исторических эпизодов и свидетельств. Над составлением «Синь тан шу» Сун Ци трудился непрерывно семнадцать лет (с 1044 по 1060 гг.); он возил материалы с собой от одного места службы к другому: «Каждый раз, как заканчивался пир [в его доме], растворяли двери в опочивальню, опускали там занавеси и зажигали две большие свечи. Две служанки стояли тут же, готовые напитывать кисть тушью или разворачивать бумагу. И всем кругом становилось ясно, что господин Сун работает над танской историей. Издали он напоминал бессмертного святого!» — говорится в «Дун сюань би лу» (Ж$Т^Ш «Заметки с восточной веранды») Вэй Тая (ШШ 1050 -1110)3. Когда же работа была закончена, при дворе пожелали, чтобы текст, написанный двумя разными людьми, приобрел стилистическую однородность; это было поручено Оуяну Сю, но он по здравом размышлении
отказался что-либо менять в принадлежащей Сун Ци части; более того — когда было решено подписать «Синь тан шу» одним лишь именем, именем руководителя работы, Оуян Сю также решительно воспротивился этому и настоял на том, чтобы имя Сун Ци значилось на составленных им биографиях, ведь фактически Сун Ци проделал труд, в два раза превышающий написанное для новой танской истории самим Оуяном Сю.
Сун Ци вовсе не ждал от этой работы особых почестей — нет, «Синь тан шу» дала ему возможность в полной мере явить свои таланты историка. Однако же почести последовали: Сун Ци был назначен первым заместителем начальника Управления департаментов (Шаншушэна) и начальником Департамента работ, но вскоре умер4. В соответствии с традицией и заслугами, посмертно Сун Ци был пожалован должностью начальника Управления департаментов, Шаншушэна; домашние же его, чтя волю усопшего, не стали подавать двору прошение о даровании ему посмертного имени. Это несколько позднее за них сделал известный сунский книжник Чжан Фан-пин (^^^ 1007 -1091); тогда-то лишь Сун Ци получил посмертное имя Цзин-вэнь (жХ «Благодатный и просвещенный»).
***
Сун Ци был известен и как поэт, одно время даже популярный: «Во второй год под девизом правления Тянь-шэн на провинциальных экзаменах Сун Ци написал лучше всех стихотворение, [называвшееся] “Выбираю себе господина”, и там была такая строка: “Г аснет заря средь отблесков за облаками. Все умолкает навстречу медленной луне”, — ее знали наизусть все жители столицы. Кандидаты того времени прозвали его Сун Выбираю Господина». Будучи сыном своего времени, в стихосложении он, как и старший брат, в юные годы не избежал влияния популярной поэтической школы «сикунь», однако с течением времени, не будучи удовлетворен творчеством современных ему поэтов и призывая учиться у стиховорцев предшествующих времен, выработал собственный оригинальный стиль. В антологии «Сун ши цзи ши» «Исторические события
в сунских стихах»), составленной Ли Э (МП 1692-1752), помещено более тридцати его стихотворений и сказано, что, будучи в Сычуани, Сун Ци сложил триста стихотворений, объединив их в сборник с названием «Вэй гао» (®!й «Вульгарные наброски»)5. До наших дней дошло также 22 цзюани его стихов в составе «Цюань сун ши» (^^Н^ «Все сунские стихотворения»), а также семь стихотворений в жанре цы в антологии «Цюань сун цы» (^^н^ «Все сунские цы»). После Сун Ци остались также бессюжетные произведения традиционных жанров — заметки, доклады, рассуждения, эпитафии, письма и т. п. Полное собрание его сочинений — «Сун цзин вэнь цзи» ^ЖХШ — в сунское время насчитывало сто пятьдесят цзюаней, но было утеряно, и мы располагаем лишь цинской реконструкцией в сто цзюаней.
Но сегодня Сун Ци — прежде всего автор «Синь тан шу». Это сочинение имеет в его жизни особое значение: оно не только вписало имя Сун Ци в историю, но, по его собственному признанию, работа над «Синь тан шу» — а точнее, необходимое для этого детальное знакомство с разнородными материалами и множеством сочинений — произвело своеобразный переворот в сознании: «Я просмотрел все то, что создал за свою жизнь, и покраснел от стыда, потом покрылся. Мне стало ясно, что я не написал еще ничего достойного» (фраг. № 24).
Для нас же в рамках настоящей работы наиболее интересным является другое сочинение Сун Ци — его сборник «Сун цзин вэнь гун би цзи» (^жХ^^Ш «Заметки господина Сун Цзин-вэня»), пожалуй, самый об объему маленький из сунских бицзи. Этот сборник не является чем-либо особенно выдающимся в истории китайской словесности
и не столь обширен. Однако в названии именно этого сборника впервые был употреблен термин «бицзи» ^дЕ в том смысле, в каком позднее его стали употреблять для обозначения целого направления китайской письменной культуры.
***
Многое из вошедшего в «Заметки... » писалось одновременно (или несколько позже) с «Синь тан шу», работу над которой Сун Ци закончил за год до смерти. Нам неизвестно, когда был составлен сборник; Чао Гун-у (М^Й XII в.) в своей библиографии утверждает, что это сделал даже не сам Сун Ци6. В пользу этого говорит наличие в третьей цзюани выпадающих из общего контекста произведений, имеющих заголовки. Кроме того, в названии этого сочинения фигурирует посмертное имя Сун Ци — Цзин-вэнь, и про него сказано гун ^, т. е. «[покойный] господин». Вполне вероятно, что первоначальное название сборника было «Би цзи» ^дЕ — или у сборника вообще названия не было, — а позже кто-то дал ему другое, более длинное название. Возможно, составителем сборника выступил Ли Кань ($^ 1189 -1243), добавивший к тексту короткое послесловие, датированное 1226 г. Послесловие это почти полностью посвящено разбору некоторых встреченных Ли Канем в тексте неточностей или спорных мест, что не помешало ему в конце подчеркнуть заслугу Сун Ци, составившего эти записи, «чтобы то, о чем он слышал от старших, узнали потомки»7.
Очевидно, что сборник этот, так же как и все собрание сочинений Сун Ци, не дошел до нас полностью. В библиографическом отделе сунской династийной истории упоминается текст «Заметок...» в пяти цзюанях8; Чао Гун-у говорит о тексте в три цзюани; в библиографии Чэнь Чжэнь-суня (ЩШШ 1190 -1249) указан текст в одну цзюань9; в династийных историях Ляо, Цзинь и Юань сборник не числится вовсе. Название сборника Сун Ци также указывается по-разному: у Чэнь Чжэнь-суня это «Сун цзин вэнь би цзи» ^ЖХ^Е, у Чао Гун-у — «Цзин вэнь би лу» дХ^^. Возможно, речь идет о двух разнящихся друг от друга текстах, кусках первоначального, и в силу каких-то причин утраченного, из которых до нас дошел один; возможно, это один и тот же текст, по-разному скомпонованный. Так или иначе, но к цинскому времени сборник дошел в известном нам сегодня объеме и под названием «Сун цзин вэнь гун би цзи», и цинский Чжоу Чжун-фу (М1Ф^ 1768 -1831) упоминает о тексте в три цзюани10. Очевидно, сборник подвергался поздним реконструкциям, что стало еще одной причиной неоднородности и неровности его композиции.
***
Итак, известном ныне тексте «Заметок...» три цзюани, в которых объединено сто шестьдесят шесть фрагментов. Все три цзюани имеют заголовки.
Цзюань первая носит название «Ши су» (^®{^ «Толкование обычаев»). Среди составляющих ее фрагментов (их тридцать два) можно выделить несколько более или менее устойчивых тематических групп.
1. Заметки, наблюдения автора, касающиеся иероглифов, пишущихся или употребляющихся, с точки зрения Сун Ци, неверно, причины чего автор предлагает искать, в частности, в тех давних временах, когда еще не существоаало стандартизированного написания: «В древности не было единого [написания] иероглифов, и многие [знаки] заимствовали [по сходности]: чжун Ф заменяли на чжун ф, шо ^ заменяли на шуй Ш, чжао ^ заменяли на шао Р, цзянь Ш заменяли на сянь Ш» (фраг. № 21). А последующие поколения, следуя такому разнобою, и вовсе дело запутали: «Вижу я часто, что нынешние в знании никак не достигают основательности древних. И каждый раз [мне] стыдно. Некогда читал я нечто о жертвоприношениях, и там были знаки жэньци Ш^, а в комментарии сказано: [смысл] неясен. Но ведь жэньци — это то, что носят на плечах. Больше
читай философов да историков — и все ясно будет» (фраг. № 17). Сун Ци дает правильное написание иероглифов, объясняя, почему возникла ошибка; приводит первоначальное написание, объясняет особенности употребления того или иного иероглифа, подкрепляя свою точку зрения примерами из сочинений предшественников, где употребляются интересующие его иероглифы, в том числе и из древнейших памятников.
2. Фрагменты, где Сун Ци разъясняет смысл того или иного слова, прослеживая отчасти и историю его происхождения. «У господина Сун Сюань-сяня есть сочинение “Лу бу цзи” (Й ЖЕ “Записки о жезлоносцах [императорской свиты]”. [Я] дошел до дервка баошо ШЩ11 и не смог определить его происхождения. И все ученые, к которым я обращался, не знали [этого]. Лишь через десять лет я сумел дознаться истоков: рассказывают, что на левом берегу Реки [в свое время] были секиры боию Д&Щ12, с навершием — большим, словно тыква. Оттуда и пошло» (фраг. № 5). Нередко сообщаемые в «Записках...» сведения носят этнолингвистический характер: «Южане все реки называют цзян ?!, а северяне все реки называют хэ М, из-за диалектных различий в названиях рек Хуай и Ци нет полной ясности» (фраг. № 11). Несколько фрагментов посвящено обычаям, распространенным в сунском Шу (современная провинция Сычуань): стариков, например, там называют не лао ^, а по Й§. Или: «Жители Шу, увидя что-то необычное, в удивлении восклицают: “И-си-си!” (“Ох-ох!”). Это восклицание использует Ли Бо в стихотворении “Трудны дороги в Шу”» (фраг. № 14).
3. Фрагменты, касающиеся тех или иных обычаев, распространенных в современном Сун Ци китайском обществе. Например, весьма интересно довольно пространное рассуждение о бумаге. «В древности все книги писались исключительно на желтой бумаге и потому называли их хуан цзюань (^^ «желтые свитки»). У Янь Чжи-туя сказано: “В Поднебесной книг не перечесть, желтым всех ошибок не замазать”. [Речь идет о] желтой краске, цветом такой же, как и бумага, потому ее и использовали, чтобы исправлять ошибки. А ныне пишут на белой бумаге, знатоки исправляют ошибки желтым. Цвета не сходятся. Вот только даосские и буддийские сочинения все еще пишутся на желтой бумаге» (фраг. № 7). Тут же есть заметки о каменных гонгах, одежде придворных, надмогильных стелах, учености и пр. Например: «Стелы — если устанавливали у могильного холма, значит, в нем покоится гроб; если устанавливали у храма, значит, чтобы привязывать жертвенных животных. Об этом древние и делали надписи на [стелах]. А ныне буддийские храмы громадные куски камня выбирают, гравируют на них тексты, и люди из высших слоев общества складывают [для стел надписи], зовут их эпитафиями, — к все чему это? Вот что мне неясно» (фраг. № 9).
4. Фрагменты, посвященные поэзии и весьма напоминающие ранние сунские шихуа (Н^и^ рассуждения о стихах), где Сун Ци высказывает свое мнение о стихах (отдельных стихотворных строках) тех или иных авторов, сравнивает их, перечисляет поэтов, которых считает достойными или выдающимися, приводит заинтересовавшие его суждения других лиц о поэзии и о поэтах. Среди упоминаемых поэтов — Ли Бо (^Й 701—762), Ду Фу (М 712 -770), Лю Юй-си (§ЩШ 772 - 843), Ян И (ЦЦ 974 -1020), Мэй Яо-чэнь (ШйЕ 1002—1060) и некоторые другие. Например: «Первый министр Янь (то есть Янь Шу (§^ 991/993?-1055). — И. А.) — признанный мастер стихосложения нынешнего века. На склоне лет [я] видел собрание написанного им — за десять тысяч произведений перевалило! Ни у кого из танских авторов, [чьи сочинения] дошли до нас, такого и рядом нет. Но первым министр сам свои творения не очень-то ценил. И те, кто гостил [у него] в доме, а также и его подчиненные, что называется, растаскивали [его] звуки и рифмы, использовали их для поэтических экспромтов» (фраг. № 26).
Цзюань вторая (шестьдесят восемь фрагментов), название которой «Као гу» мы условно переводим как «Разыскания в области древностей», принципиально не отличается от первой — ведь, по сути, вся работа Сун Ци как типичного китайского книжника сводилась именно к разысканиям в области разного рода древностей и поискам первоначального смысла слов и содержания понятий; все крупные темы первой цзюани встречаются и здесь. Однако акцент на обычаях не столь силен, и потому можно выделить несколько иные главные тематические группы.
1. Фрагменты, посвященные известным ученым прошлого и современникам Сун Ци, в первую очередь — конфуцианцам. Сюда мы включаем высказывания о поэтах и поэзии; замечания вроде того, как правильно следует писать имя Бао Чжао (ІЙШ 405/412? - 466?): «Ныне часто [в имени] Бао Чжао ошибочно пишут чжао Вд» (фраг. № 32); заметки о высказываниях и сами высказывания исторических лиц и знакомых Сун Ци: «Покойный господин Сун Сюань-сянь (то есть Сун Шоу (^^ 991-1040). — И. А.) как-то сказал, что Цзо Цю-мин (^йВД кон. VI -V до н. э.) достиг мастерства в описании дел человеческих, а Чжуан Чжоу (ШМІ ок. 369 - ок. 286 до н. э.) достиг мастерства в речах о Небесном Дао — и совершенные творения этих двух мудрецов ничто не может превзойти. Даже если бы снова появились в свете совершенномудрые — и они не смогли бы ничего добавить. Я же почитаю главы о Дао и Дэ Лао-цзы первопредком речений о сокрытом, “Ли сао” Цюя (®Ж 340? - 289? до н. э.) и Суна (^5 290? - 223? гг. до н. э.) — первопредком одической поэзии, “Исторические записки” Сыма Цяня (^,Щ^ 145? - ? до н. э.) — первопредком исторических записей и биографий. Ничто из того, что было создано позже, — что ни возьми — не может ни в чем это дополнить» (фраг. № 65).
2. Фрагменты, объясняющие, почему так много ошибок делают современные Сун Ци ученые — их неграмотность, с одной стороны, базируется на незнании одного из первых китайских толковых словарей «Шо вэнь цзе цзы» ^ХЙ?^, в котором они могли бы справиться об изначальном смысле того или иного иероглифа: «Ученые не читают “Шо вэнь”, и я считаю, что это неправильно» (фраг. № 48). Целая серия примеров иллюстрирует ошибки, возникающие из-за подобного рода неграмотности. С другой стороны, неграмотность кроется в простом невежестве, малой начитанности ученых в древних текстах и произведениях предшественников: «В древности говорили: уж если ты тупой невежда, то этого не скроешь» (фраг. № 63). Эта неграмотность проистекала и из-за простого отсутствия книг: «в конце [правления династии] Тан книжные собрания рассеялись-пропали, потому конфуцианцы плохо владели грамотой» (фраг. № 44). Особую трудность при чтении старых текстов представляют так называемые вэйцзы (Ш^ «ложные иероглифы»), особое распространение получившие при династиях Поздняя Вэй и Северная Ци (534 -577).
3. Фрагменты, посвященные уточнению мест из различных сочинений. В первую очередь это разного рода замечания, разъяснения, текстологические комментарии к фрагментам текста или даже отдельным иероглифам из «Хань шу» (ШШ «История [династии] Хань») либо пояснение смысла комментарием на «Хань шу», сделанным Янь Ши-гу (М№^ 581- 645); также это замечания о комментариях философа Ван Би (ІЖ 226 - 249) на «И цзин» (^$М «Книга перемен»).
4. Фрагменты, где речь идет о прозаических (бессюжетных) произведениях и их авторах — древних и современных Сун Ци. Эти фрагменты носят текстологический характер и представляют собой оценки (высказывания) самого Сун Ци или других лиц по поводу того или иного произведения или автора. Часто упоминаются великие танские поэты и мыслители Лю Цзун-юань (!Ш% 773 - 819) и Хань Юй (ЦЙ 768 - 824), Сун Ци
нередко сравнивает их друг с другом и пишет об их достоинствах: Лю Цзун-юань, например, используя стиль древних, сумел тем не менее передать с его помощью совершенно новое содержание и т. д.
5. Фрагменты, посвященные рассуждениям об управлении государством. «В эпоху Чуньцю в Поднебесной царили истинные законы. У Кун-цзы был талант править Поднебесной, но [такая] возможность [ему] не представилась. Оттого идеалы его и очевидны были [при] Чуньцю — дабы благодаря им вся Поднебесная радовалась и [правителя] славила, люди достойные не смели думать о личном, дабы Поднебесная не хулила их в рассуждении, а злодеи не смели чинить беспорядки» (фраг. № 71). Сун Ци приводит образцы совершенных правителей: например, ханьский Гао-цзу (на троне 205—195 до н. э.), управлявший, по словам Сун Ци, столь мудро, что его преемники крепко держали в руках бразды правления и ни в чем беспокойства не испытывали. По убеждению Сун Ци, у власти должны стоять люди просвещенные.
Если первые две цзюани более или менее однородны, то цзюань третья (шестьдесят шесть отрывков) полностью отвечает своему названию: «Цза шо» (Ш^ «Разные высказывания»).
1. Высказывания, занимающие сравнительно большой объем и посвященные вопросам управления государством, а также взаимоотношениям государя и подданных: «Тот государь, что исключителен, смиряет зловредное, прекращает войны, а чиновники следуют его указам, и тогда все дела осуществляются. Хочешь обуздать окраины, сначала упорядочи центр. А центр — это и есть государь» (фраг. № 101). Или: «То, чего получить нельзя, владыке не следует просить; то, чего нельзя запретить, владыке не следует запрещать; то, чего нельзя исполнить, владыке не следует приказывать. Потому и говорят: больше просишь — меньше получаешь, ретивее запрещаешь — меньше слушаются, больше приказываешь — медленнее исполняют. Про владыку, который просит, но [просимого] не получает, говорят: потерял влияние; [про владыку], который просит то, что просить не следует, и своего добивается, говорят: бесчеловечный; [про владыку], который запрещает, а его не слушают, говорят: недостойный; [про владыку], который запрещает то, чего не следует запрещать, говорят: жестокий; [про владыку], который приказывает, а [приказов] не слушаются, говорят: потерял уважение; [про владыку], который приказывает то, что не следует исполнять, и своего добивается, говорят: порочный. Вот почему совершенномудрые придавали большое значение устранению [таких] ошибок: отринешь эти три «не следует» — и прекрасно!» (фраг. № 106).
2. Высказывания о мироустройстве, соотношении земли и неба. Далеко не все из приводимых тут сентенций принадлежат самому Сун Ци, однако ссылок на источники почти нет. «Еда — то, от чего зависит жизнь человеческая. [Поешь] своевременно — и сыт, а [коли есть] нечего — страдаешь. А от очень сильного страдания — смерть. Законы — то, от чего зависит покой в государстве. Правильные [законы] — и порядок [царит], упреч-ные — и смута. А от очень сильной смуты — конец [государству]» (фраг. № 108).
3. Короткие — от восьми до двадцати иероглифов — высказывания афористического характера о самом разном (многие написаны ртимической прозой): «Нет ничего живительней дождя и росы, а роскошные травы высыхают опять; нет ничего свирепей инея и снега, а сосны и кипарисы зелены и зимой» (фраг. № 122). «В век избавления от смуты о книжности не говорят; в век стремления к покою о войнах не говорят» (фраг. № 147). «В лес пойдешь, топор забыв, — хворост не добудешь» (фраг. № 155). Такие фрагменты сосредоточены в конце данной цзюани.
Особняком стоят помещенные в конце цзюани четыре фрагмента — они отличаются и по объему, и по содержанию. Это произведения автобиографического характера: текст эпитафии и мемориальной стелы для могилы автора, а также обращение к родственникам с разъяснением о том, как нужно поступить с телом Сун Ци после его смерти. Эпитафию и текст для стелы Сун Ци составил сам. Нельзя не обратить внимания на самоуничижительный (вполне, впрочем, традиционный) характер эпитафии, а также и других автобиографических фрагментов сборника. Сун Ци настойчиво повторяет, что недостоин возвеличивания после смерти, ибо не сделал ничего выдающегося как государственный муж; он даже просит потомков не тратить силы и время на составление собрания его сочинений, ибо и в этой области он не создал ничего заслуживающего внимания (с последним, конечно, нельзя согласиться, вспомнив хотя бы «Синь тан шу»): «После того, как я умру, оповестите всех в семье, чтобы собрались для проведения похоронной церемонии. Совершите омовение и обрядите меня в плащ из журавлиных перьев, тюлевую шапку и нитяные сандалии. Через три дня [совершите положение в] гроб, через три месяца предайте тело земле, но ни в коем случае не слушайтесь гадальщиков школы иньян! Для гроба возьмите дерево низкого качества, лаком покройте гроб вместо четырех только три раза — вполне достаточно, чтобы мои бренные останки сохранялись в течение нескольких десятков лет, а большего и не надо. Жизнь моя вспыхнула ярко, а теперь [я] смешиваюсь со всем сущим, возвращаюсь в первозданную пустоту и сольюсь воедино с разлагающимся в могиле [телом]. Там [меня] ждет беспредельность — что же мне роптать? А могилу выкопайте на глубину в три чжана, устройте маленькую усыпальницу, чтобы поместился лишь гроб да погребальная утварь. Слева [от гроба] поставьте две миски с чистой водой и две корчаги с вином, справа поставьте два короба с рисовой мукой, положите один комплект придворного платья и один — приватного, а также расшитые туфли. Слева установите [стелу] с эпитафией, а на обратной стороне высеките поминальное слово. Насыпьте могильный курган — чем проще и скромнее, тем [лучше]. Не надо класть в могилу золотые и бронзовые предметы. То, чему я следовал [при жизни], не получило широкого признания, мои сочинения — произведения человека средних способностей, недостаточно для того, чтобы славили потомки. А ведь когда я служил, жалованье [мое] не превышало двух тысяч ши (ши — мера веса, немногим более 3,5 кг. — И. А.) — можно прокормить несколько человек! Нет у меня заслуг перед государем, людям я не оказывал милостей — не следует и просить о даровании мне посмертного имени, не надо принимать подношения средств для похорон, не должно и обращаться к выдающимся мужам, чтобы они составили эпитафию и текст поминальной стелы. На могильном кургане же посадите пять плакучих кипарисов, а насыпь сделайте высотой в три чи. Не надо звать для поминальной службы ни даосов, ни буддистов. Вот о чем я прошу при жизни. Ни в чем не нарушайте моих наказов, ведь если нарушите — я уж буду мертв и ничего о том не узнаю. Когда же в трауре будете посещать мою могилу, не надо устанавливать четыре погребальных бунчка, как это делают обычно, а используйте простую одежду и утварь, дабы почтить мое стремление к скромности. То, о чем говорил я при жизни, не представляет собой ничего особенного, и для меня важно, чтобы [вы] не имели намерений составить собрание [моих] сочинений...» (фраг. № 164).
Перечисленные выше группы фрагментов характеризуют сборник «Сун цзин вэнь гун би цзи» как памятник, скорее тяготеющий к документальности, близкий к ранним сунским бицзи, таким как «Мэн си би тань» (^М^^ «Записи бесед в Мэнси») Шэнь Ко (ШЇ 1031-1095), но в то же время, несмотря на малый объем, тематически очень пестрый и разнообразный. Видя, что «современники не достигают глубин древних», Сун Ци
старался уточнить неясное и исправить неверное. Истинное знание для него в большой степени связано с изначальным смыслом иероглифов и с правильным их написанием, а от этого — к правильному пониманию смысла выражений и связанных с ними обычаев. В своих разысканиях Сун Ци, в соответствии с традицией, постоянно опирается на мнения и произведения авторитетных для него лиц, часто пользуется примерами из стихов и еще чаще ссылается на то, что видел и слышал сам, или на слова своего старшего брата, которого именует не иначе как почетным титулом Цзюй(го)-гун Щ'(й)^, дарованным Сун Сяну императорским двором за заслуги.
Сборник Сун Ци, таким образом, представляет собой эссеистическое собрание отдельных, бессюжетных и не связанных общей фабулой законченных записей (фрагментов), как правило коротких и лаконичных. Характер сборника подчеркивает и то обстоятельство, что в нем свободно совмещаются чисто информационные фрагменты, эстетические оценки, поэтические строки, афоризмы, фрагменты автобиографического характера, но нет сюжетных произведений. «Сун цзин вэнь гун би цзи» можно сравнить с записной книжкой ученого, где содержатся различные рабочие материалы, не нашедшие употребления при работе над другими сочинениями. И хотя эти материалы не разделены на четкие тематические группы, в сборнике явственным образом прослеживаются главные темы, которые составляли главный интерес автора и к которым автор в разных местах возвращался: государственное управление, исправление ошибок, оценка поэтических произведений и пр. Сам же автор сборника, Сун Ци, предстает перед нами одним из лучших образцов китайских книжников — постоянно сомневавшимся в совершенстве своих знаний и всю жизнь стремившимся к их расширению, возводя точное знание в ранг абсолюта; предъявлявшим высокие, подчас почти невыполнимые требования как к себе, так и к окружающим, и потому вечно строгим к малейшим неточностям и небрежностям. Он не был баловнем судьбы, этот Сун Ци, и все, чего он добился в жизни — далось ему тяжким трудом, отчасти компенсировавшим отсутствие большого таланта: «Небо одарило меня талантами обычного человека, а обычный человек таков, что не может заставить имя свое греметь в мире»; работать каждый день, неутомимо грызть гранит науки, истово трудиться — и это принесет плоды; невежды же вызывали у Сун Ци искреннее негодование, граничившее с брюзжанием; верно, в жизни Сун Ци был сухой педант, строгий и бесстрастный, но этого мы наверняка не узнаем никогда.
1 Ван Дэ-чэнь. Чжу ши. Юй Цзун-сянь дяньцзяо (История с метелкой для пыли. Крит. текст Юй Цзун-сяня). Шанхай, 1986. С. 28-29.
2 Ван Дэ-чэнь. Указ. соч. С. 58. О бедности братьев Сун см. его заметку на с. 28-29.
3 Цит. по: Дин Чуань-цзин. Сунжэнь иши хуэйбянь (Собрание неофициальных историй о живших при Сун). Пекин,
2003. С. 287.
4 Подробнее о Сун Ци см. его официальную биографию в 284-й цзюани сунской династийной исто-рии в приложении к биографии старшего брата, а также материалы в «Сунжэнь чжуаньцзи цзыляо соинь» (Сунжэнь чжуаньцзи цзыляо соинь. Ван Дэ-и цэндин (Указатель био-гра-фи-ческих материалов лиц, живших при Сун / Под общей ред. Ван Дэ-и). Пекин, 1988. Т. 1. С. 738 -739), работу Ван Жу-лая (Ван Жуй-лай. Ши-лунь Сун Ци (О Сун Ци) // Синань шифань дасюэ сюэбао. 1988. № 4); Се Сы-вэй. Сун Ци юй сундай вэньсю-эдэ фачжань (Сун Ци и развитие сунской литературы) // Вэньсюэ ичань (Лит. наследие). 1989. № 1, и др.
5 Ли Э. Сун ши цзи ши (Исторические события в сунских стихотворениях в жанре «ши»). Шанхай, 1983. Т. 1. С. 264.
6 Чао Гун-у. Цзюнь чжай ду шу чжи цзяо дэн. Сунь Мэн цзяодэн (Заметки о чтении книг в кабинете начальника округа. Сверил и прокомментировал Сунь Мэн). Шанхай, 1990. С. 574.
7 Сун Ци. Сун цзин вэнь гун би цзи (Записки господина Сун Цзин-вэ-ня) // Цуншу цзичэн. Шанхай, 1936. Т. 280. С. 27.
8 Сунши ивэньчжи. Бу фу бянь (Сведения о литературе из истории [ди-настии] Сун, доп. и расш.). Пекин, 1958. С. 1023.
9 Чэнь Чжэнь-сунь. Чжи чжай шу лу цзе ти. Сюй Сяо-мань, Гу Мэй-хуа цзяодянь (Аннотированные заметки о книгах из кабинета Чжи-чжая / Крит. текст Сюй Сяо-маня и Гу Мэй-хуа). Шанхай, 1987. С. 308.
10 Чжоу Чжун-фу. Чжэнь тан ду шу цзи (Заметки о чтении книг из зала Чжэньтан). Шанхай, 1959. Т. 2. С. 1105.
11 Древко с резным изображением горбатого быка, как символа могущества, которое жезлоносцы несли перед императорской процессией.
12 Распространенная во время правления династии Суй секира с головкой в форме небольшой тыквы.
і_
