CC BY
104
3'2014
Пробелы в российском законодательстве
2.3. ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ В ОТНОШЕНИИ ВНЕБРАЧНЫХ ДЕТЕЙ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX СТОЛЕТИЯ
Черкашина Наталья Валерьевна, канд. юрид. наук, доцент. Должность: доцент. Место работы: Владимирский государственный университет «имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых». Филиал: Муромский институт-филиал. Подразделение: юридический факультет, кафедра гражданско-правовых дисциплин. E-mail: [email protected]
Аннотация: Статья посвящена законодательной регламентации в отношении внебрачных детей в первой половине XIX столетия. В работе автор попытался обозначить правовое регулирование института призрения начала XIX века.
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью дальнейшего укрепления социальной сферы и всей политической системы страны, в связи с чем, возрастает интерес к истории развития института призрения детей в России.
Ключевые слова .незаконнорожденные, Свод законов Российской империи, сирота, указы.
Cherkashina Natalia Valierevna, PhD at law, associate professor. Position: associate Professor. Place of employment: Vladimir state University named after Alexander Grigorievich and Nikolai Grigorievich Stoletovs. Branch: Murom Institute-branch. Department: faculty of law, civil law disciplines chair. E-mail: [email protected]
Annotation: The article is devoted to legal regulation in respect of children born out of wedlock in the first half of the XIX century. In the work the author has tried to identify the legal regulation of the Institute of charity of the early XIX century.
Keywords: the illegitimate, Code of laws of Russian Empire, the orphan, of the decrees.
Ведя речь о положении незаконнорожденных детей в крепостной крестьянской среде, следует констатировать их бесправное положение, т.к. помещики стремились превратить их в свою собственность. Это можно проследить на архивных материалах, к примеру, Нижегородской губернии.
Некоторые помещики даже старались превратить в крепостные незаконнорожденных детей, рожденных от солдаток. Так, в 1804 году поступил нижегородский помещик Чемоданов. Дело тянулось несколько лет, и только через пять лет в 1809 году Сенат потребовал вытребовать от него детей и направить в распоряжение губернского правления для дальнейшего рассмот-рения[1].
В том же 1809 году солдатская жена Аграфена Федоровна направила на имя нижегородского гражданского губернатора прошение. В нем она писала, что ее муж в 1790 году был взят в солдаты, а ее как солдатскую жену помещик С.П. Бутурлин отпустил на волю. По прошествии некоторого времени и «по молодости своих лет» она прижила сына, которого «воспитывала своим иждивением». Но господин Бутурлин отобрал его, приписав к своим крепостным. Нижегородское губернское правление повелело отобрать у Бутурлина
ребенка, препроводив его в военно-сиротское отделе-ние[1].
За тот же год имеется любопытное дело, связанное с проблемой незаконнорожденных детей. В сентябре 1809 года незаконнорожденный Абрам Евсеев обратился к императору с просьбой. В ней говорилось, что его мать солдатка Авдотья Елисеева во время нахождения мужа в рекрутской службе прижила его. До десяти лет он воспитывался матерью, а потом был передан ею в услужении помещику Е.М. Протопопову. Ходатай просил императора разрешить ему поступить в военно-сиротский дом[1 ].
В 1811 году рассматривалось дело о присвоенных нижегородской помещицей Чегодаевой незаконнорожденных детей солдатки Федосьи Матвеевой. Дело также тянулось два года, и по решению суда они были отняты у помещицы и «обращены в казенное ведомст-во»[1].
В 1816 году была отдана «в рабство» помещице незаконно прижитой дочери унтер - офицера Матвеева. Дочь Любовь заявила, что, так как ее отец был отдан в рекруты, то она «вольна» и никому не принадлежит, требуя приписать ее к удельным крестьянам, потому что вышла замуж за удельного крестьянина. Дело тянулось два года. Местные церковные власти признали ее свободной. Помещицей это было опротестовано, и девушка осталась за нею. На виновных же священно-церковнослужителей был наложен штраф в 300 руб-лей[1].
Что же касается отечественного законодательства о незаконнорожденных, то к началу XIX столетия оно представляло из себя фрагменты указов, изданных в разное время и по разным случаям, и соображениям. К несчастью для незаконнорожденных унификация законов произошла в правление Николая I, который весьма строго относился к таким детям. С одной стороны законодательство о внебрачных детях было во многом случайным, а с другой - неполным. И как результат, узаконения оказались весьма строгими. По верному замечанию А.И. Загоровского, «законодатель как бы хочет забыть о существовании незаконных детей и старается не касаться этого щекотливого вопроса»[2].
В царствование Александра I в проекте «Гражданского уложения» мы встречаем попытку открыть незаконнорожденным более широкий доступ к их естественным родителям, попытку возвести легитимацию через последующий брак в разряд общего закона. Но этому, во многих отношениях замечательному проекту, не суждено было осуществиться; он был сдан в архив, и с этого времени вопрос о легитимации больше не поднимался. Все, что сделал с те пор закон - это возвел единоличные правила конца XVIII столетия в область общего закона, предоставив участь детей незаконного супруга, обманом или насилием вовлеченного в противозаконный брак, на усмотрение высшей власти.
Кроме развития наследственных и прав по состоянию внебрачных детей, отечественное законодательство знало и другие права (в том числе и ограничительные) для незаконнорожденных. В плане императрицы Марии Федоровны о воспитании незаконнорожденных детей, кроме всего прочего, говорилось, что «воспитанников приказов общественного призрения из незаконнорожденных запрещается принимать в гражданскую службу с присвоением права на получение классных чинов, хотя бы они получили воспитание в гимназиях или в равных им учебных заведениях на счет приказов общественного призре-
52
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИНСТИТУТА ПРИЗРЕНИЯ
Черкашина Н.В.
ния»[3]. А 20 декабря 1837 г. состоялось мнение Государственного Совета о воспрещении принимать на гражданскую службу «из незаконнорожденных или неизвестного происхождения детей», находящихся в ведении Приказов общественного призрения. И в тоже время разрешалось находившихся в учебных заведениях Приказов окончить положенный курс обучения и по их желанию вступить на службу по прежним правилам^].
Бесправное положение внебрачных детей с особенной резкостью был сформулирован в ст. 136 Гражданских законов: «Незаконные дети, хотя они и были воспитаны теми, которые именуются их родителями, не имеют права на имя фамилии отца и законное после него или после матери своей в имуществе наследство»^].
Что касается сословного положения ребенка, рожденного вне брака, то в податных классах причисление незаконнорожденного к тому или другому разряду податных лиц зависело не от сословного положения матери, а от воли или его воспитателей или же их самих по достижению совершеннолетия. Ст. 418 Устава о податях гласила: «Незаконнорожденные, подкидыши и непомнящие родства, по достижении совершеннолетия, могут оставаться в том звании, в какое приписаны воспитателями или же избрать, по собственному усмотрении, другое звание»[6].
Право незаконнорожденных детей требовать содержание от своего отца было закреплено Сводом законов Российской империи в издании 1835 года. Ст. 669 гласила: «если холостой человек пребудет с незамужнею и она от него родит, то он обязан, по возможности и состоянию своему, обеспечить содержание матери и младенца; сверх того подвергается тюремному заключению и церковному покаянию; от сего наказания он избавляется в таком только случае, если на ней жениться »[7].
В 1836 году было постановлено в виде общего правила: участь детей невинного мужа или невинной жены, обманом вовлеченных в противозаконный брак, может быть передаваема, по усмотрению обстоятельств дела, монаршему милосердию[7]. Впоследствии это правило было распространено и на случаи вовлечения в брак насилием.
В ст. 1289 Уложения о наказаниях 1845 года последовало изменение этого положения в двояком отношении: исключалось присуждение к тюремному заключению и отнято у виновного право женитьбою на соучастнице преступления избавиться от наказания. В качестве наказания осталось только церковное покаяние, и то лишь для лиц, принадлежащих к христианским конфессиям, и обязанность обеспечить содержанием мать и младенца.
В законодательстве и литературе в отношении незаконнорожденных продолжали существовать самые разнообразные мнения: кого считать незаконнорожденными и в какие отношения должно поставить незаконнорожденного к его естественным родителям, к обществу и государству, и какие меры должно принять общество и государство для обеспечения его участи, в случае, если они покинуты своими родителями, замечал Е. Дылевский[8].
Другой современник, скрывший свое имя под псевдонимом А.И., полагал: по примеру других стран Европы можно было бы и в России «ясно и точно выразить в законе..., что незаконность рождения сама по себе не имеет никакого влияния на общую правоспособность незаконнорожденного»^].
Согласно ст. 132 (Законов гражданских, издания 1842 года) незаконнорожденные не имели право ни на фамилию отца (Кстати, незаконнорожденные не имели права носить и ее имя), ни на законное после него в имуществе наследство. Это было преобразовано в ст. 136 Законов гражданских, издания 1857 года, где уже речь шла, что незаконнорожденные «не имеют право на имя и фамилию отца и законное после него или после матери своей в имуществе наследство». Причем, делалась ссылка на указ 6 марта 1800 года, хотя в нем не содержалось никаких ограничений или даже узаконений относительно наследования незаконнорожденных в имуществе их матери[10].
Со вступлением на престол Александра II в юридическом положении незаконнорожденных детей наступила перемена к лучшему. После издания Устава о воинских повинностях 1874 г., Государственный Совет 4 октября 1875 г. пояснил относительно льгот по отбыванию воинской повинности, что незаконнорожденные дети приравниваются с законнорожденными[11].
Во второй половине XIX столетия правоведы все чаще стали поднимать вопрос о правовом статусе детей, рожденных в прелюбодейном браке. Например, основные положения статьи В. Волжина «О противозаконном сожитие» таковы: а) сожитие незамужней с неженатым не есть преступление, и статью 994 следовало бы исключить из Уложения о наказаниях; б) требуется содержание для себя и для ребенка, мать на суде «есть в одно и тоже время и подсудимая и лицо потерявшее от преступления и гражданский истец»; в) определяя обеспечение и содержание по 2 ч. 994 статьи Уложения о наказаниях, суд обязан установить размер содержания отдельно от ребенка и матери, которая сохраняет свое право, до выхода в замужество и после смерти ребенка; г) карая гражданским взысканием не женатого, ст. 994 и 1585 Уложения о наказаниях совершенно освобождают женатых прелюбодеев от обязанности давать содержание своим незаконным детям; д) право взыскания обеспечения по ст. 994 Уложения о наказаниях пресекается истечением общей земской давности; е) предмет иска об обеспечении содержанием незаконных детей и их матери - есть требование о вознаграждении за вред и убытки, подлежащее разрешению на основании ст. 684 X т. ч.1. Г ражданских законов[12].
С ним полемизировал Н. Зачинский, эти выводы автора критиковал как противоречившими общему смыслу уголовных и гражданских законов. Критик считал, что прелюбодеяние противно и противозаконно нравственности и благопристойности, вводя соблазн и развращая юношество, лишая человека доброго имени, вводя разлад в семью, нарушают постановления закона, ограждающих общественную нравственность и уже по одному этому, не могут встретить со стороны государства индифферентного отношения.
По его мнению, исключение ст. 994 из свода карательных законов, значило бы поощрению разврата, т.к. по точному смыслу указанной статьи женщина в незаконной связи ребенка - преступница и не может на суде считаться лицом потерпевшим от преступления.
В тоже время Н. Зачинский утверждал, что дети, рожденные от прелюбодеяния, в силу Уложения о наказаниях не лишались права на содержание его родителей и что супруги, вступившие в прелюбодейную связь, не освобождались содержать и воспитывать своих незаконнорожденных детей. Он недоумевал, что «трудно объяснить, почему у нас сложилось предубеждение, будто бы законы гражданские, определяя обя-
53
3'2014
Пробелы в российском законодательстве
занности мужей к женам и родителей к детям, касаются исключительно детей, рожденных в законном браке и ограничиваются только отрицанием всех гражданских прав детей незаконных». Он замечал, что по приложению к от. 211 X тома ч.1 Гражданских законов, незаконные дети состоят в первой степени плотского родства со своими родителями. А по силе от. 205 и 210 Устава духовной консистории и от. 37 X т.ч. 1 Гражданских законов незаконнорожденным детям, наравне с законными, воспрещается вступать в брак со своими родителями. Следовательно, закон одинаково признает личную, кровную связь родителей с детьми законнорожденными и внебрачными.
Кроме того, от. 172 X т.ч.1 Гражданских законов, говоря о личных обязанностях родителей, не делает исключений и обобщает детей. По его мнению, на этом основании нельзя не признать, что силою указанной статьи отец, хотя бы он и состоял в браке, обязывается своим детям, родившимся от прелюбодеяния, давать содержание по своему состоянию до совершеннолетия. «Стало быть, - подчеркивал автор, - не закон, но предрассудок лишает детей, происшедших от прелюбодеяния, право на содержание от отца». И судебная практика подтвердила его мысль. В своей статье Н. Зачинский указывает на недавнее решение Московского окружного суда по V гражданскому отделению, который обязал женатого отца оказывать материальную помощь ребенку, родившемуся в прелюбодейной связи[13].
Увеличение количества незаконнорожденных стало приобретать и политико-криминальную окраску. В 1880 г. Государственный Совет признал: «Между родителями и детьми, хотя бы прижитыми в незаконном сожитии, существует тесная связь; самый факт прижития ребенка возлагает на каждого важные обязательства, незаконнорожденные, не имея семьи и родного крова и сохраняя на всю жизнь неизгладимое пятно своего происхождения, должны с особою силою чувствовать всю горечь отчужденного от всех положения своего, нисколько ими самими незаслуженного. Тягость своею участью, они естественно способны умножить число недовольных существующим общественным строем, а, следовательно, и правительством» (Подчеркнуто нами - Ч.)[14].
Действительно, неудовлетворительные условия воспитания и мене обеспеченное экономическое положение незаконнорожденных, толкали их в преступную среду. По утверждению дореволюционного исследователя И.И. Янжула, «3/4 незаконнорожденных с колыбели обречены на смерть, и из оставшейся четверти одна десятая предназначена для каторги и только остальные девять десятых завоевывают себе право на какую-либо жизнь»^^
Значительной законодательной вехой в правовом положении незаконнорожденных детей стал закон 12 марта 1891 года, который облегчил узаконение и усыновление внебрачных детейД16Ж. Было отменено правило 1836 года, когда участь незаконнорожденных решался императорским милосердием. Теперь это право относительно детей, родившихся от недействительных браков и совершенных с записью в метрические книги, предоставлялось суду, причем, независимо от такого ходатайства, на родителей возлагалась обязанность предоставлять пропитание и воспитание таким детям (от. от. 133 и 172, части 1, т. X Гражданских законов).
При проектировании улучшение участи незаконнорожденных детей, редакционная комиссия по составлению Гражданского уложения посчитало, что было бы
несправедливо оставить прежнее состояние детей, появившихся на свет от недействительного брака. Они происходили от брака, повенчанного по чиноположению церкви, записанного в метрические книги и признавшегося законным во время рождения или зачатия детей. Недействительность брака, совершенного законным порядком, могла быть установлена только по решению суда, так что как супруги, так и дети до постановления суда о недействительности брака пользовались всеми правами, вытекавшими из законного бракаД17Ж.
Закон 1891 года даровал права законнорожденности детям, родившихся от всех недействительных браков, каков бы род этой недействительности ни был и притом независимо от добросовестности или недобросовестности родителей, проявленной ими при заключении брака.
Следует отметить, что в данном случае, российский закон пошел дальше большинства западноевропейских законодательств, придававшим важное значение добросовестности или отсутствию ее при решении вопроса о законнорожденности или незаконнорожденности детей.
Закон говорил: дети от брака признанного недействительным, сохраняют права детей законных (от. 1311). Из этой категоричности о сохранении прав законных детей, следовало, что все права за ними сохранялись. Поэтому дети приобретали право на фамильное имя отца, права состояния, следуют месту жительства их и религии.
Что касается прав и обязанностей детей, вытекающих из родительской власти над ними, то данный вопрос находился в зависимости от того, кому из родителей будет представлена эта власть. Дело в том, недействительный брак не образовывал семьи. Напротив, лица, которых брак надлежащим духовным судом будет признан незаконным и недействительным, немедленно по сношению епархиального начальства с местным гражданским руководством, разлучались от дальнейшего сожития (от. 38).
Возникает вопрос, при ком же из родителей должны находиться дети? Закон 1891 года дает по этому поводу такие правила. Если соглашения об этом не последуют, и со стороны одного из родителей вступление в брак было недобросовестно, то другой получал право требования оставления у него всех детей. Но если соглашение не состоялось и притом оба родителя действовали недобросовестно или оба добросовестно, вступая в брак, или благо детей требовало отступления от закона правил, то опекунское установление определяло, у кого из родителей должны оставаться несовершеннолетние дети (от. 1322). Тогда и родительская власть принадлежала тому родителю, у которого они оставлены (от. 1313). Следовательно, этот родитель представительствует за детей (от. 175), он имел право требовать детей к себе от других (от. 164, 172, 173, 178), от детей требовать послушания (от. 177); принимать по отношению к ним дисциплинарные меры (от. 165), разрешать или не разрешать вступление в брак (ст.6), но вместе с тем он обязан давать несовершеннолетним детям содержание и воспитание (от. 172).
Но и при неимении родительской власти родителем, которому не были отданы дети, он не лишался права свидания с последними. И здесь, относительно времени и способа осуществления этого права предоставлялось, прежде всего, родителям согласиться, а если согласия не последовало, то данный вопрос разре-
54
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИНСТИТУТА ПРИЗРЕНИЯ
Черкашина Н.В.
шалея местным мировым или городским судьей или земским начальником (ст. 1314).
Равно такой родитель не освобождался от обязанности участвовать в издержках на содержание и тех детей, которые оставлены у другого родителя (ст. 1315).
Так как постановления об имущественных отношениях между родителями и детьми понималось отечественным законодательством исследуемого периода как «власть родительская по имуществу», то, следовательно, только тот родитель, кому предоставлена родительская власть, имел право «выделять их» (ст. 190), т.е. только к прижизненным выдачам такого родителя принимались правила о выделе.
Каковы устанавливались наследственные права детей от недействительных браков? После родителей такие дети, несомненно, наследовали как законные дети и наряду с прочими законными детьми (ст. 1311). Но едва ли им предоставлялось право законного наследования и после родственников, т.к. в роду причислялись те только члены его, которые рождены в законном браке (ст. 1113).
Родительская власть над детьми от недействительных браков могла перейти от того родителя, которому она предоставлена, к другому - в случае смерти, лишения родительской власти или невозможности осуществления им этой власти (например, вследствие объявления сумасшедшего). Впрочем, опекунское установление, если признает нужным для благо детей, может, не передавая родительской власти другому родителю, назначает малолетнему опекуна (ст. 1316).
По мнению одного из дореволюционных исследователей, закон 12 марта 1891 года вполне отвечал современным требованиям «справедливости и сознанной нашим обществом потребности упрочить правовое положение» внебрачных детей[18].
Другой же современник отмечал, что закон по-прежнему был «неумолимо формален, и поэтому требует нередко полного нарушения нравственного смысла семьи». Современники также отмечали, что «наше законодательство много бы выиграло в своем достоинстве, сравнительно с другими, если бы оно, например, совершенно упразднило кличку «незаконнорожденных», позорящую целый век людей, совершенно неповинных»[19].
3 июня 1902 г. выходит еще один закон, касающийся положения незаконнорожденных или по новейшей терминологии - внебрачных детей. Современник отмечал, что «до последнего времени постановления нашего законодательства о незаконных детях отличались крайнею суровостью, далеко отставая и требований справедливости, и от взглядов общества»[20]. В особенности это касалось детей, появившихся на свет в результате прелюбодеяния.
Предыстория нового закона в краткости выглядела следующим образом. Еще при обсуждении закона 1891 г. Государственный Совет признал необходимым и неотложным общий пересмотр законов о незаконнорожденных детей и дал соответствующее поручение министру юстиции, который передал это редакционной комиссии по составлению проекта Гражданского уложения. Последняя в начале 1898 г. и внесла в Государственный Совет выработанный ею законопроект. 3 июня 1902 г. он получил окончательную санкцию со стороны верховной власти.
Наиболее радикально новый закон разрешил вопрос о положении детей, происшедших от браков, признанных недействительными. Все такие дети были наделены правами законнорожденных детей, независимо
от того, было ли вступление в брак одного или даже обоих родителей добросовестно или недобросовестно. Вопрос о том, у кого должны находиться дети до своего совершеннолетия, разрешалось либо соглашением родителей, либо, в случае его отсутствия, определением опекунского установления. В случае смерти родителя, у которого были оставлены дети, равно как лишения его родительской власти или невозможности осуществления им этой власти, дети поступали под власть другого родителя, если опекунское установление не признавало нужным, ради благо детей, назначить им особого опекуна.
В издержках на содержание детей участвовали оба родителя, сообразно своим средствам. Однако неразрешенным оставался вопрос об обязанностях детей, рожденных вне брака, по отношению к своим родителям.
Новый закон определял следующую категорию внебрачных детей: «1) рожденные незамужнею; 2) происшедшие от прелюбодеяния и 3) рожденные по смерти мужа матери, или по расторжении брака разводом, или же после признания брака недействительным, когда со дня смерти мужа матери, или расторжения брака, или же признания его недействительным до дня рождения ребенка протекло более трехсот шести дней».
Ряд статей были посвящены улучшению участи детей этих категорий, внося серьезные поправки в прежние законы. В результате таких поправок положение рожденных вне брака детей во многих отношениях значительно улучшилось.
В главных своих чертах это положение определялось следующим образом. Внебрачные дети по-прежнему должны были приписываться к одному из податных сословий, т.к. новый закон не затрагивал их сословных прав. Рожденному вне брака ребенку отчество должно присваиваться в метрическом свидетельстве или же (в случае известности имени отца) определялось сообразно имени восприемника. Мать внебрачного ребенка получила на нем права родительской власти и несла по отношению к нему соответствующие обязанности. Отец, сообразно своим имущественным средствам и общественному положению матери ребенка, обязывался нести издержки на содержание ребенка, если он в том нуждался, до его совершеннолетия. Мать также несла, также участвовала в издержках на его содержание, соответственно своим имущественным средствам. Что же касается права матери внебрачного ребенка на содержание от его отца, то оно устанавливалось новым законом с чрезмерной осторожностью. «В состав следующего с отца внебрачного ребенка содержания последнего, -гласила одна из статей, - включается и содержание нуждающейся в том матери ребенка, если уход за ним лишает ее возможности снискивать себе средства к жизни». «Отец внебрачного ребенка, - говорилось в другой статье, - в случае недостаточности средств его матери, обязан оплатить необходимые расходы, вызванные разрешением ее от бремени, и доставить ей насущное содержание впредь до ее выздоровления».
Ценным преимуществом нового закона являлось то, что все внебрачные дети обладали правом требовать содержания от отца, причем это требование, как и аналогичные требования матери внебрачного ребенка, осуществлялось в порядке гражданского процесса. Статья же 994 Уложения о наказаниях, устанавливающая для подобных исков уголовный процесс и ка-
55
3'2014
Пробелы в российском законодательстве
равшая незаконное сожитие неженатого с незамужней, новым законом отменялась.
Гораздо менее решительности было проявлено в определении наследственных прав внебрачного ребенка, за которым не признавались права наследования ни в имуществе отца и его родственников, ни в имуществе родственников матери, ни, наконец, в родовом имении материи. Они наследовали лишь в благоприобретенном имуществе матери, но и то с неточным отличием от законных детей, которое заключалось в том, что «наследственное имущество матери, не имеющей законных сыновей, но имеющей лишь законных дочерей, делится между сими последними и внебрачными детьми по равным между всеми сонаследниками долями». Закон как будто не хотел допустить, чтобы внебрачный ребенок при каких бы то ни было обстоятельствах мог получить в наследстве большую долю, чем рожденный в браке.
Наконец, внебрачные дети получили право наследования друг после друга. Вопрос этот разрешался от. 13214: «После внебрачных детей, не оставивших призываемых к наследованию нисходящих, наследуют другие происшедшие от одной с ними матери внебрачные дети и законные их нисходящие». Данное правило должно применяться ко всякому имуществу, оставшемуся после внебрачных, т.е. как к имуществу, приобретенному самими внебрачными детьми, так и к тому, которое досталось им после матери. Следовательно, имущество внебрачного сына, прежде всего, должно переходить к его законным детям; внебрачные его дети на это имущественного права не могли, так как по от. 13212 за внебрачными признавалось право на наследование материнского, а не отцовского имущества.
После внебрачной дочери могли наследовать и законные и незаконнорожденные ее дети, на основаниях, изложенных в той же 13212 статье.
Но если внебрачные сын или дочь умирали бездетными; тогда к наследованию должны быть призываемы братья умершего или законные нисходящие последних, а при отсутствии таковых - внебрачные сестры. И в этом случае должно применяться то общее правило, в силу которого в боковых линиях сестры при братьях не наследницы (от. 1135 ч. 1. т. X Законов гражданских).
Правительствующий сенат в 1905 году разъяснил, что «законные сыновья внебрачных детей устраняют своих родных сестер от наследования в боковых линиях после безпотомно умерших внебрачных сестер и братьев своей матери»[21].
Итак, единоутробным, но законным братьям и сестрам закон закрывал право на наследование после внебрачных их братьев и сестер; точно также, как и внебрачные дети лишались права на наследование в имуществе, оставшемся после законных детей их общей матери. Следовательно, если материнское имущество перешло только к двум ее сыновьям - законному и внебрачному, и последний умрет, не оставив нисходящих и не имея внебрачных дядей и теток, то имущество внебрачного ребенка должно быть признано выморочным. Таковым становилось и имущество законного сына, не имеющего законных родственников, хотя бы на лицо были внебрачные его братья и сестры.
Равным образом и мать внебрачного ребенка наследовала после него по общим правилам о порядке наследования в восходящей линии.
Давая внебрачным детям право отыскивать отца и мать и требовать от них содержания, закон 3 июня постанавливал, однако, что все такие процессы должны происходить при закрытых дверях. Наряду с этим, он ограничивал возможность отыскания матери постановлением, согласно которому доказательством происхождения ребенка от определенной матери могли служить только метрическая запись об его рождении или исходящие от самой матери письменные удосто-верения[20].
Коснемся еще одного вопроса: положение матери внебрачного ребенка. Улучшив положение незаконнорожденных детей, новый закон, по мнению современника, «не только не внес соответствующего улучшения в положении матери, а напротив значительно ухудшает его»[22]. Это, прежде всего, наблюдается в материальном обеспечении ее со стороны отца ребенка. Раньше, согласно от. 994 Уложения о наказаниях, она обеспечивалась им пожизненно, правда, если не так и не вышла замуж. Теперь же, согласно от. 1327, отец внебрачного ребенка лишь оплачивал его матери необходимые расходы по родам и доставить ей содержание до ее выздоровления, если у нее самой не было достаточных средств к жизни. Кроме того, требование о возмещении подобных расходов и содержания могло быть заявлено до истечения года со дня разрешения от бремени (от. 1327). Раньше же судебная практика установила десятилетнюю давность.
В заключение необходимо сказать и о редакции самого закона 3 июня. Изложение некоторых статей страдало неполнотою и неопределенностью, что возникнет надобность в его толковании. Так, по от. 1322 внебрачный ребенок, если ему не было присвоено отчества при совершении метрической записи о его рождении, должен именоваться по отечеству по имении своего восприемника. Но по церковным правилам, присутствие восприемника обязательно только при крещении мальчика, а при крещении девочки - восприемница, и, следовательно, восприемник в этом случае может и не быть[23]. Спрашивается, как определить отчество внебрачной девочки, когда к крещению ее будет приглашена одна восприемница, без восприемника?
Далее, от. 1323, определяя, что внебрачный ребенок с согласия живых матери или отца мог именоваться фамилией матери, не содержал никаких указаний на то, пред каким именно учреждением должно быть выражено согласие матери и отца: производится ли в этом случае соответствующее мнение в метрической книги и т.п.
Необходимо также заметить, что соображение конфессионального характера, стремление поставить законных детей в привилегированное положение и тем косвенно поддержать авторитет церковного венчания, заставили признать за внебрачными детьми наследственного права только на имущество матери, и притом благоприобретенное. Ни на имущество отца, ни на родовое имущество матери внебрачные дети наследственных прав так и не получили. Наряду с ограничением наследственных прав незаконнорожденных детей вообще, закон предоставил еще законнорожденным детям некоторые преимущества в случае совместного наследования с внебрачными детьми и в благоприобретенном имуществе матери. Это начало было потом ясно сформулировано в одном из решений Сената: «Дети внебрачные не приравниваются к детям законным, так как это имело бы последствием предоставле-
56
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИНСТИТУТА ПРИЗРЕНИЯ
ние в некоторых случаях внебрачному ребенку большей доли в наследстве, чем детям законным»[21].
Список литературы:
1. Центральный архив Нижегородской области (далее ЦАНО). Ф. 5. Оп.42. Д. 158; Д. 173; Д. 420 Л.1(1809 год); Д. 144 (1811 год); Оп.43. Д. 188 (1816 г.).
2. Загоровский А.И. О незаконнорожденных по иностранному гражданскому кодексу и русскому гражданскому праву // Журнал министерства юстиции. - 1898. -№5. - С. 22
3. Высочайше утвержденное положение Комитета Министров «Об искоренении нищенства в здешней столице» от 6 июля 1837 г. // ПСЗ II. - Т. 13. - № 10425.
4. Высочайшее утвержденное мнение государственного совета «О воспрещении обращать в гражданскую службу воспитанников из незаконнорожденных или неизвестного происхождения детей, находящихся в ведении Приказов Общественного Призрения» от 20 декабря 1837г. // ПСЗ II. - Т. 12. - № 10816
5. Сенатор А. Г. Гасман Внебрачные дети на западных окраинах и в Империи. - Петроград: Сенатская типография, 1914 // Журнал Министерства Юстиции. -1914. - май, июнь и октябрь. - С. 10 / www.pseudology.org
6. Загоровский А. О незаконных детях по русскому законодательству // Вестник Европы. - Т. 94. Кн. 2. -1882. - С. 380 - 381.
7. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О мерах к предупреждению многобрачия» от 18 ноября 1836 г. // ПСЗ II. - Т. 11. - № 9713
8. Странник. - 1875. - Июнь. - С. 162
9. Загоровский А.И. Вопрос о незаконнорожденных. -СПб.: тип. А. Траншеля, 1875.-C.75
10. Указ его императорскаго величества самодержца всероссийскаго,: [О рассылке указа Павла I от 6 марта 1800 года о ненаследовании незаконнорожденным детям, кои не будет даровано полного фамильного права, в родовых имениях после родственников с отцовской стороны]: Из Правительствующего Сената. - [Б.м.: март 1800]. - [2] с. / Электронный фонд Российской Национальной Библиотеки // www.leb.nlr.ru
11. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «Об изменении, дополнении и разъяснении некоторых статей Устава о воинской повинности» от 4 октября 1875 г. // ПСЗ II. - Т. 50. - №55119.
12. Волжин В. О противозаконном сожитии // Юридический вестник. - 1890. - Апрель. - С. 350 - 665.
13. Зачинский Н. Право незаконных детей на содержание от родителей // Юридический вестник. - 1890. -Июль - август. - С. 385- 390.
14. Розанов В.В. Семейный вопрос в России. Т. 2. Гл. LXIII Из откликов печати и частных лиц. Разд. 2 // www.dugward.ru
15. Янжул И. О незаконнорожденных // Московские университетские известия. - 1870. - Кн. 4. - С. 181-223; кн. 5. - С. 382-418.
16. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О детях узаконенных и усыновленных» от 12 марта 1891 г. // ПСЗ III. - Т. 11. - №7525
17. Загоровский А.И. Курс семейного права. - Харьков, 1902. - С. 271 // www.pravo.vuzlib.org
18. Ананьев П.А. Право внебрачных детей на узаконение их по закону 12 марта 1891 года // Журнал Министерства юстиции. - 1900. - Декабрь. - С. 90
19. Розанов В.В. Семейный вопрос в России. Т. 2. Гл. LXIII Из откликов печати и частных лиц. Разд. 2 // Рус-
Черкашина Н.В.
окая мысль.- 1898. - Кн. II. - С. 186, 188 // www.dugward.ru
20. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «Об утверждении правил об улучшении положения незаконнорожденных детей» от 3 июня 1902 г. // ПСЗ III. - Т. 22. - №21566
21. Тютрюмов И.М. Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга первая. Решение Гражданского кассационного департамента. - 1905. - №24. - Классика российского права: проект компании «Консультант Плюс» при поддержке издательства «Статут» и Юридической научной библиотеки издательства «Спарк» // www.civil.consultant.ru
22. Голубцов А. По поводу закона 3 июня 1902 года // Журнал министерства юстиции. - 1903. - №2. - С. 193.
23. Хойнацкий А.Ф. Практическое руководство для священнослужителей. - Выл. I. - СПб., 1882. - С.20.
24. Черкашина Н. В. Законодательная хроника о правовом положении незаконнорожденных детей (начало) // Бизнес в законе - 2013. -№ 3.
25. Черкашина Н. В. Законодательная хроника о правовом положении незаконнорожденных детей (продолжение) // Пробелы в российском законодательстве. - 2013. - №3.
26. Галай Ю.Г., Чижкин Д.В. Российское законодательство XVIII века о защите незаконнорожденных и нищенствующих детях // Черные дыры в Российском законодательстве. - 2007. - №1.
Рецензия
на рукопись статьи соискателя степени доктора юридических наук, доцента, к.ю.н., доцента кафедры гражданско-правовых дисциплин Муромского института (филиала) Владимирского государственного университета «имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых» (МИ (филиал) ВлГУ) Черкаши-ной Н.В. по теме: «Законодательная регламентация в отношении внебрачных детей в первой половине XIX столетия»
Научная работа Н.В. Черкашиной, представляет актуальное исследование по теме, имеющей научное и практическое значение.
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью дальнейшего укрепления социальной сферы и всей политической системы России, в связи с чем, возрастает интерес к истории развития института призрения детей в России.
Результаты исследования могут быть полезны в разработке проблем, связанных с историей становления института призрения. Выводы и предложения исследования можно применить в ходе дальнейшего совершенствования социальной сферы в Российской Федерации. Современные разработчики и исполнители социальной реформы, учитывая исторический опыт (особенно его региональный компонент) могут избежать возможных ошибок в создании современного демократического общества. Научный материал статьи может быть использован и уже частично используется в преподавании таких учебных дисциплин, как «История отечественного государства и права», «Право социального обеспечения».
Научная новизна исследования заключается в попытке автора статьи проанализировать и дать правовую характеристику достаточно большому объему законодательных актов, регулирующих права незаконнорожденных, ограниченных историко-временными рамками.
57
3'2014
Пробелы в российском законодательстве
На основе вышеизложенного, сформулированные в научной работе положения и выводы дополняют и расширяют сферу научного знания в области историко-правовых дисциплин. Исследование Н.В. Черкаши-ной, таким образом, имеет теоретическое и практическое значение и является научным исследованием, имеющим перспективы для дальнейшего научного поиска.
Подводя итог научного исследования, с которым можно полностью согласиться, автор приходит к выводу о том, что русские гражданские законы отличались крайнем казуистическим характером. Изданные большей частью по поводу отдельных случаев, они содержали в себе мало общих положений, под которые легко могли бы быть подведены разнообразные явления жизни.
Данный вывод автора подтверждает актуальность рассмотрения законодательной регламентации в отношении внебрачных детей в первой половине XIX столетия. Источники, используемые при выполнении научной статьи, являются достоверными.
На основании вышеизложенного, работа Черкаши-ной Н.В. рекомендуется к опубликованию в открытой печати.
кандидат юридических наук, доцент доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Муромского института (филиала) Владимирского государственного университета С.В. Лобачев
58
