CC BY
189
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 1 (14). С. 142-145. © А. С. Дежнев, 2008
УДК 343.1
ЗАКОННЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЛИЦА, В ОТНОШЕНИИ КОТОРОГО ВЕДЕТСЯ ПРОИЗВОДСТВО О ПРИМЕНЕНИИ ПРИНУДИТЕЛЬНОЙ МЕРЫ
МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА
А.С. ДЕЖНЕВ
Рассматриваются актуальные вопросы, касающиеся процессуального порядка применения принудительной меры медицинского характера.
Участие законного представителя в уголовном процессе создает дополнительные гарантии защиты интересов наиболее уязвимых слоев населения - несовершеннолетних и лиц, страдающих психическими заболеваниями. Законные представители призваны восполнить их недостающую дееспособность. Для эффективного решения этой задачи в Уголовно-процессуальном кодексе (далее - УПК) РФ необходимо иметь четкие нормативные предписания, позволяющие данным участникам уголовного процесса функционировать в соответствии со своим предназначением. Когда этого нет, осуществлять уголовно-процессуальную деятельность приходится исходя из аналогии закона либо усмотрения правоприменителя. В этом контексте нельзя не обратить внимание на то, что УПК РФ не содержит перечня лиц, имеющих право быть законными представителями тех, кто страдает душевным расстройством. Этот перечень предусмотрен лишь для несовершеннолетних (п. 12 ст. 5) [1].
Учитывая эту особенность, можно сказать, что понятие «законные представители» имеет разное содержание в зависимости от того, чьи интересы отстаиваются - несовершеннолетних или иных лиц. В уголовном процессе интересы этих иных лиц чаще всего отстаиваются законными представителями при производстве о применении принудительных мер медицинского характера. Понятно, что душевными расстройствами могут страдать не только несовершеннолетние. Между тем понятие «законные представители» законодатель широко использует не только в
содержании главы 50, но и в главе 51 УПК РФ. Вполне логично возникает вопрос о том, кто может участвовать при производстве по уголовному делу в качестве законного представителя лица, страдающего душевным расстройством?
Отталкиваясь при решении этого вопроса от процессуального статуса законных представителей несовершеннолетних, сначала необходимо обратить внимание на тот факт, что Семейный кодекс (далее - СК) РФ признает родителей несовершеннолетних законными представителями автоматически, не требуя специального оформления этого статуса (ст. 64). Лишь опекуны и попечители должны надлежащим образом оформить своё положение в органах опеки и попечительства (ст. 35 Гражданского кодекса (далее - ГК) РФ). Детям, находящимся на полном государственном попечении в воспитательных учреждениях, лечебных учреждениях, учреждениях социальной защиты населения и других аналогичных учреждениях, опекуны (попечители) не назначаются. Выполнение их обязанностей возлагается на администрацию этих учреждений (ч. 1 ст. 147 СК РФ). Органы опеки и попечительства сами могут временно осуществлять функции опекунов (попечителей), если не удалось в месячный срок подобрать опекуна (попечителя) или поместить лицо, нуждающееся в опеке (попечительстве), в соответствующее учреждение (ч. 1 ст. 35 ГК РФ), а также в случае длительного отсутствия родителей, уклонения их от воспитания детей и т. д. (ст. 121 СК РФ).
Таким образом, можно сказать, что перечень законных представителей несовершеннолетних, предусмотренных в п. 12 ст. 5 УПК РФ, в целом, не противоречит отраслевому законодательству. В связи с этим правоприменителю понятно, что если у ребенка есть родители или усыновители, то в качестве законных представителей он приглашает их, если таковых нет, он допускает к участию в деле представителя администрации учреждения, на попечении которого находится ребенок, либо опекунов (попечителей), назначенных органами опеки и попечительства. Если же у него нет родителей, усыновителей, опекунов или попечителей и он не находится в специализированном социальном учреждении (например, беспризорник), то в качестве законных представителей исходя из требований ст. 121 СК РФ должны приглашаться представители органа опеки и попечительства.
Этот вывод подтверждается судебной практикой. В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» несовершеннолетние пользуются помощью законных представителей и тогда, когда они не имеют родителей и проживают одни или у лиц, не оформленных надлежащим образом как опекуны или попечители. В этих случаях в качестве законных представителей суд должен вызывать представителя органа опеки и попечительства [2].
Совершенно по другому преломляются требования законодательства, если законный представитель требуется лицу, страдающему душевным расстройством. Над ним устанавливается опека лишь в том случае, если суд признал это лицо недееспособным (ст. 29 ГК РФ). Соответственно, опекуны являются законными представителями своих подопечных (ст. 32 ГК РФ). Попечительство оформляется, если лицо признано судом ограниченно дееспособным вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами (ст. 33 ГК РФ). В связи с этим законными представителями лица, страдающего душевным расстройством и совершившего преступление в состоянии невменяемости, могут быть опекуны или попечи-
тели, назначенные органами опеки и попечительства в соответствии со ст. 35 ГК РФ. Если же по каким-либо причинам такого назначения не произошло, то таковыми должны считаться органы опеки и попечительства. Если такие граждане находятся в специализированных лечебных учреждениях, функцию законных представителей может выполнять кто-либо из представителей администрации этих учреждений (ч. 4 ст. 35 ГК РФ).
Проблема заключается в том, что УПК РФ не содержит ответа на вопрос, кто должен считаться законным представителем, если лицо совершило преступление в состоянии невменяемости до признания его судом недееспособным или ограниченно дееспособным? Этот же вопрос встает, если психическое расстройство наступило у лица после совершения преступления. Как было отмечено выше, опека или попечительство может осуществляться лишь после вступления в силу решения суда о признании лица недееспособным или ограниченно дееспособным (ч. 2 ст. 34 ГК РФ). Применение требований, сформулированных в п. 12 ст. 5 УПК РФ, здесь возможно лишь в случае представительства интересов несовершеннолетнего невменяемого. В других случаях она неуместна ввиду того, что родители и усыновители лица, которому уже исполнилось 18 лет, не являются его законными представителями, а установление опекунства или попечительства требует специального судебного решения о признании его недееспособным или ограниченно дееспособным. Для оформления опекунства или попечительства над несовершеннолетним, напротив, специальное судебное решение, как правило, не требуется. Их малолетний возраст сам по себе уже служит основанием для назначения опекунства или попечительства.
В этом контексте представляет особый интерес формулировка ч. 1 ст. 437 УПК РФ, где сказано, что законный представитель лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, привлекается к участию в уголовном деле на основании постановления следователя либо суда. Далее законодатель пишет, что при отсутствии
близкого родственника законным представителем может быть признан орган опеки и попечительства (ч. 1 ст. 437 УПК РФ). Анализ этих норм позволяет прийти к выводу о том, что законодатель в них фактически уравнивает понятия «законный представитель» и «близкие родственники», хотя они имеют разное содержание, достаточно сравнить п. 4 и 12 ст. 5 УПК РФ.
Этот недостаток законодательной техники формально позволяет уйти от проблемы определения субъектного состава законных представителей лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, что была описана нами выше. Исходя из системного толкования ч. 1 ст. 437 УПК РФ получается, что в случаях, когда лицо ещё не было признано судом недееспособным или ограниченно дееспособным и у которого, соответственно, нет опекуна или попечителя, следователь сам может назначить ему законного представителя из числа близких родственников или орган опеки и попечительства.
Однако этот подход нам представляется не совсем правильным. Он противоречит отраслевому гражданскому законодательству. Законный представитель, в нашем представлении, - тот представитель, которого называет сам законодатель. Соответственно, законным представителем лица, страдающего различного рода психическими заболеваниями, могут быть только опекуны или попечители (ст. 35 ГК РФ). Их роль могут выполнять разные субъекты, например, близкие родственники, члены семьи, органы опеки и попечительства и др. Получается, что если у лица, в отношении которого ведётся производство о применении принудительных мер медицинского характера, нет опекуна или попечителя, его интересы могут представлять только защитники (в досудебном производстве только в лице адвоката).
В связи с этим уместен вопрос, неужели в этих случаях нельзя вовлечь в уголовный процесс тех лиц, которые кровно заинтересованы в судьбе душевнобольного, например, членов его семьи? Закон фактически ограничивает такую возможность. Поэтому было бы целесообразно внести соответствующие
изменения в УПК РФ о вовлечении в уголовный процесс членов семьи душевнобольного или иных лиц в качестве защитников, причём не только в суде, но и в досудебном производстве.
Отзываясь на проблему расширения числа лиц, могущих вступать в уголовное дело в качестве законных представителей, нужно сказать, что она давно обсуждается научной общественностью [3]. Ученые предлагают дополнить перечень законных представителей близкими родственниками. Однако законодатель на их предложения не откликается, и, как нам представляется, это правильно. Такой шаг будет противоречить существу самого понятия «законный представитель». Оно заимствовано из семейного и гражданского законодательства. Именно в СК РФ и ГК РФ сформулированы четкие нормы относительно оснований и порядка наделения определенных лиц статусом законного представителя, и в УПК РФ мы не можем искусственно вторгаться в правоотношения, регламентированные иной отраслью права. Поэтому введение собственного, уголовно-процессуального понятия, а скорее состава законных представителей, на наш взгляд, недопустимо.
Это не означает, что близкие родственники никогда не могут быть законными представителями. Напротив, отец или мать ребенка считаются в силу прямого указания закона его законными представителями, в то же время по отношению к нему они близкие родственники. То есть здесь у них двойная роль. Нужно лишь отличать эти понятия, поскольку не всегда близкий родственник может считаться законным представителем, например, ввиду лишения отца или матери родительских прав. Понятие «близкий родственник» имеет биологическую основу, а понятие «законный представитель» - правовую. Поэтому бывает так, что законный представитель не является близким родственником лица, например органы опеки и попечительства. Этим статусом законодатель наделяет лишь тех, кто может и способен эффективно отстаивать права недееспособных либо ограниченно дееспособных граждан.
Таким образом, можно прийти к выводу о том, что УПК РФ, хоть и имеет охранительную направленность, тем не менее, не учитывает отдельные аспекты защиты интересов личности. Совершенствование правового положения законного представителя лица, страдающего душевным расстройством, активное участие членов его семьи в уголовном процессе позволит снять имеющиеся противоречия между социальными нормами и нормами права.
1. Перечень законных представителей, содержащийся в УПК РСФСР 1960 г., наоборот, не связывал этого участника уголовного про-
цесса лишь с фигурой несовершеннолетнего (п. 8 ст. 34). Думаем, что этот подход законодателя выглядел более выигрышным, чем тот, что мы имеем в УПК РФ.
2. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2000. - № 4. - С. 9.
3. См.: Шейфер С.А., Лазарева В.А. Участие потерпевшего и его представителя на предварительном следствии. - Куйбышев, 1979. -С. 76; Панкратов В.А. Институт законного представительства в советском уголовном процессе: Стадия предварительного расследования: Дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1992. - С. 160; Галимов О.Х. Малолетние лица в уголовном судопроизводстве. - СПб., 2001. - С. 67 и др.
