CC BY
58
Рахимбердин К.Х.
ЗАКОН РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН «О ПРОБАЦИИ»: КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Цель: Цель исследования заключается в критическом анализе Закона РК «О пробации» на предмет соответствия Минимальным стандартным правилам Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила), и другим международно-правовым актам в сфере альтернатив лишению свободы.
Методология: Использовались историко-юридический, системно-структурный и сравнительно-правовой методы.
Результаты: В целом в Республике Казахстан создана правовая основа института пробации, однако она нуждается в совершенствовании в аспекте обеспечения его организационно-правового механизма. Следует отметить, что в Законе РК «О пробации» отсутствует надлежащее правовое обеспечение программ ресоциализации осужденных и практически ничего не сказано о процедурных вопросах построения и реализации подобных программ. Действующий Закон РК «О пробации» уделяет явно недостаточное внимание взаимодействию институтов гражданского общества и органов пробационного надзора. Это, в свою очередь, в неполной мере соответствует рекомендациям международно-правовых актов и не способствует эффективности пробационного надзора.
Новизна/оригинальность/ценность: Статья обладает высокой научной ценностью, поскольку является одной из первых попыток провести критический анализ положений Закона Республики Казахстана «О пробации» на предмет его соответствия международным стандартам в области уголовной юстиции и альтернатив тюремному заключению.
Ключевые слова: пробация, осужденный, уголовно-исполнительная система, ресоциализация, адаптация, закон.
Rakhimberdin K.Kh.
LAW OF THE REPUBLIC OF KAZAKHSTAN «ON PROBATION»: CRITICAL MARGINAL NOTES
Purpose: The purpose of the study is to critically examine the Law on Probation for compliance with the United Nations Standard Minimum Rules for Non-custodial Measures (Tokyo Rules) and other international legal instruments regarding alternatives to deprivation of custody.
Methodology: Historical-legal, system-structural and comparative legal methods were used.
Results: In general, the legal basis of the probation institution has been created in the Republic of Kazakhstan, however, it needs to be improved in terms of ensuring the organizational and legal mechanism of probation. 2) It should be noted that in the Law of the Republic of Kazakhstan «On Probation» there is no adequate legal support for the programs for the re-socialization of convicts and practically nothing is said about the procedural issues of the construction and implementation of such programs. The current Law of the Republic of Kazakhstan «On Probation» pays clearly insufficient attention to the interaction of civil society institutions and probation supervision bodies. This, in turn, does not fully comply with the recommendations of international legal acts and does not contribute to the effectiveness of probationary supervision.
Novelty/originality/value: The article is of high scientific value, as it is one of the first attempts to conduct a critical analysis of the provisions of the Law of the Republic of Kazakhstan «On Probation» with a view to its compliance with international standards in the field of criminal justice and alternatives to imprisonment.
Keywords: probation, convict, penal system, resocialization, adaptation, law.
30 декабря 2016 г. был принят Закон Республики Казахстан «О пробации», закрепивший основные принципы и механизмы реализации пробационного контроля в стране. Следует отметить, что институциональное оформление пробации в Казахстане стало возможным благодаря политической поддержке первого президента Республики Казахстан Н.А. Назарбаева, инициировавшего движение национальной уголовно-исполнительной системы в сторону гуманизации и внедрения альтернатив лишению свободы. Казахстану выпал исторический шанс стать одним из лидеров государств Центральной Азии и всего постсоветского пространства в деле реформирования уго-
ловно-исполнительной системы. Как отмечается в юридической науке, «правовое регулирование пробации требует не только системных изменений уголовного, уголовно-исполнительного и в определенной мере уголовно-процессуального законодательства, но и принятия специального закона о системе пробации, в котором должны быть ее принципы, технология проведения социального исследования личности, механизм взаимодействия с судебной системой, гражданским обществом» [1, с. 303].
Однако обращение к содержанию Закона РК «О пробации», увы, существенно снижает оптимизм восприятия ряда обстоятельств. Во-первых,
в юридической науке накоплен значительный опыт методологического осмысления понятия пробации. Так, в частности, М.Р. Гета данное средство противодействия преступности определяет как «систему ресоциализации лиц, совершивших преступления и вследствие своей невысокой общественной опасности находящихся на свободе» [2, с. 100]. Пробация это, прежде всего, -форма социально-правового контроля за осужденными, имеющая характер целой системы, где все подчинено решению задач ресоциализации правонарушителей, не изолированных от общества и находящихся под контролем службы про-бации.
Как же определяет пробацию казахстанский законодатель? В соответствии со статьей 1 Закона РК «О пробации» это «система видов деятельности и индивидуально определяемых мер контрольного и социально-правового характера, направленных на коррекцию поведения лиц, категории которых определены законом, для предупреждения совершения ими уголовных правонарушений». Неужели у пробации нет других целей, кроме предупреждения уголовных правонарушений? По сути, в этом вопросе Закон о пробации оказался гораздо беднее уголовного и уголовно-исполнительного кодексов, где целей воздействия на правонарушителей намного больше. Как отмечается в юридической науке, «возникнув как особый правовой институт на основе классического условного осуждения, эволюционировав в важнейшую альтернативу наказания в виде лишения свободы, пробация трансформировалась на рубеже XX и XXI веков в системную модель ресоциализации правонарушителей, в самостоятельный метод воздействия на основе использования социальных технологий в условиях осуществления контроля над лицами, совершившими преступления и оставленными на свободе» [3, с. 40].
Законодатель, по существу, не оговорил сущностных признаков пробации. Пробация как «система деятельности» закреплена в Законе, но, простите, это не определение, достойное быть в нормативно-правовом акте. Это дефиниция, отражающая специально-криминологическую профилактику преступления и имеющаяся в любом учебнике по криминологии для студентов юридических вузов. Но где же здесь пробация со своей спецификой: для чего, в отношении кого и в каком объеме? Что такая дефиниция дает судье или практическому сотруднику КУИС МВД РК? Ведь и в исправительных учреждениях есть система деятельности. Выходит, от пробационной дея-
тельности она ничем не отличается? Да и формулировка «система индивидуально-определенных мер» довольно сомнительна методологически. Система всегда предполагает универсальность, а индивидуально-определенные меры всегда дифференцированы. Иными словами, ясного и четкого понятия пробации статья 1 Закона Республики Казахстан «О пробации» не содержит.
Также методологически неверно в Законе Республики Казахстан «О пробации» определены задачи пробации. Разве может пробация существовать «для исполнения определенных законом видов наказаний»? Для их исполнения существует уголовно-исполнительное законодательство, другое дело, что пробация реализуется в рамках этого исполнения, когда контроль над осужденными определенных категорий, находящимися на свободе в режиме испытания, должен создавать условия для их ресоциализации.
Довольно мало в Законе Республики Казахстан «О пробации» отражены ее принципы, показывающие специфику данной меры. Да и их изложение оставляет желать лучшего. Что означает, например, принцип взаимодействия субъектов, осуществляющих пробацию (п. 7 ст. 3 Закона РК). Разве нет такого взаимодействия при исполнении лишения свободы, деятельности органов и учреждений, исполняющих наказание? В чем здесь отражена специфика пробации? Довольно поверхностно изложены формы осуществления пробации; например, в пункте 3 ст. 5 Закона говорится, что «социально-правовая помощь - комплекс мер, реализуемых на основании индивидуальной программы оказания социально-правовой помощи». Что здесь первично - социально-правовая помощь или меры по ее оказанию? В этом же пункте Закона упоминаются ресоциализация, социальная адаптация и реабилитация лица. Это ведь сложные дефиниции, но их содержание в Законе, увы, не раскрыто. Имеются и другие методологические погрешности. Так, например, в перечне полномочий службы пробации ст. 9 Закона «О пробации» говорится, что она «осуществляет пробационный контроль», однако не сказано, в чем он состоит и чем отличается, например, от полномочий ведения учета лиц, в отношении которых применяется про-бация (п. 1 ч. 2 ст. 9 Закона РК «О пробации»). И как должен сотрудник понимать содержание полномочий пробационного контроля, если оно не определено в Законе. Кроме того, включив полицию в число субъектов пробационного контроля наряду со службой пробации, что, на наш взгляд, не обоснованно, законодатель четко
EURASIAN
> 1(44)2020 <
ADVOCACY
не разграничил предметы их ведения, компетенцию, и поэтому не ясно, как они будут они разграничиваться на практике.
Искусственно разграничив пробацию на досудебную, приговорную и пенитенциарную, законодатель не установил юридические основания составления индивидуальных программ социально-правовой помощи. Так, например, в ст. 15 Закона сказано, что такая программа «составляется на основе досудебного доклада». В случае, если таковой не составлялся, индивидуальная программа социально-правовой помощи составляется в ходе приговорной пробации». Разве это дефиниция Закона? Кто и на основании чего будет ее составлять? Считаем, что пробация является целостной системной моделью, и едва ли имеет смысл жестко проводить границу между досудебной и договорной пробацией. Тем более, что она в том и другом варианте «замыкается» на суд, поскольку решение о направлении принимает именно он. Разработчики Закона предпочли не указывать заказчика программ и решили, что эти программы будут реализоваться сами по себе, без какого-либо механизма. А отсутствие такого в Законе «О про-бации» привело к снижению качества методических рекомендаций по организации пробации, вышедших в свет в 2017 г. В этих рекомендациях нет самого главного алгоритма практических действий сотрудников службы пробации по разработке программ социально-правовой помощи. Их авторы не учли опыт, имеющийся в юридической науке [4, 5] и мировой практике. Эти погрешности и недостатки могут привести к тому, что вместо эффективной системы пробации мы получим ее имитацию, а значит поручение главы государства относительно создания в Казахстане современной модели пробации, изложенной в «Плане Нации - 100 конкретных шагов по реализации пяти институциональных реформ», не будет выполнено.
Законодатель, как отмечалось ранее, включил в перечень субъектов пробационного контроля полицию. На наш взгляд, ее допустимо рассматривать как орган, содействующий осуществлению пробационного контроля. У полиции задачи принципиально иные, чем у службы пробации. И смешивать их функции - значит противоречить Минимальным стандартным правилам Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила), и другим международно-правовым актам в сфере альтернатив тюремному заключению. Выходит, что орган расследования преступлений, воспринимаемый в массовом сознании
как «силовой» с соответствующей атрибутикой, непостижимо превратился в некий аналог службы пробации? Мы видим в этом риски превращения службы пробации в отделы полиции, в которых они могут «раствориться», тем более, что в ст. 8 Закона «О пробации» отмечается, что в пределах компетенции «полиция осуществляет и иные полномочия, предусмотренные законодательством Республики Казахстан». Какие именно иные и каким конкретным законодательством, ст. 8 умалчивает. И это выглядит довольно пугающим.
Тем самым происходит «превращение» про-бации в некую милитаризованную структуру, т. е. от чего ушли, к тому пришли. Иными словами, служба пробации в мировой практике - институт гражданского общества. Его ведомственная принадлежность разнообразна в современном мире, так, например, в Сингапуре служба пробации находится в Министерстве туризма и спорта. Видите, какое разнообразие, а у нас (чего не было даже в СССР, где уголовно-исполнительные инспекции были в составе ОВД, а не милиции) собираются сделать полицейского сотрудником пробации. Разве у сотрудников полиции мало других задач? Вряд ли они обрадуются такому «подарку» и будут еще заниматься ресоциализацией правонарушителей.
Следует заметить, что в программе «План наций - 100 конкретных шагов по реализации пяти институциональных реформ» обозначен 33-й шаг - «выстраивание эффективной системы социальной реабилитации граждан, освободившихся из мест лишения свободы и находящихся на учете в службе пробации. Разработка комплексной стратегии реабилитации и стандарта социальных услуг для наших граждан». В рамках реализации этого важного шага в направлении модернизации уголовно-исполнительной системы Казахстана КУИС МВД РК почему-то предлагает при сохранении контрольных функций службы пробации отказаться от ее надзорных полномочий. Но это методологически и юридически не оправдано, поскольку в теории управления и в отечественной юридической науке надзор понимается как одна из форм социально-правового контроля. А отсутствие у службы пробации каких-то властно-распорядительных полномочий, прежде всего, означает отсутствие права требовать у подучётных надлежащего правового поведения, необходимого для достижения целей пробации.
Позволим себе также высказать еще одно опасение. Служба пробации, по существу, вы-
ступает одним из субъектов правоохранительной деятельности в Казахстане. Наличие пробелов и коллизий в ее правовом регулировании может существенно ослаблять подобную деятельность, а значит стать источником риска для национальной безопасности страны и успешного осуществления правовой реформы. Поэтому политическому руководству Республики Казахстан целесообразно инициировать «инвентаризацию» этого закона и его серьезную доработку. Это, в свою очередь, позволит сохранить инновационный темп совершенствования уголовно-исполнительной системы и обеспечивать подлинное партнерство государственной власти и институтов гражданского общества в данной сфере.
Пристатейный библиографический список
1. Гета М.Р. Уголовное право: пределы, объекты и средства воздействия в борьбе с преступностью в современной России. М.: Норма, 2016. С. 303.
2. Гета М.Р. Концептуальная организационно-правовая модель пробации в Республики Казахстан. Варшава, 2012. С. 100.
3. Гета М.Р., Рахимбердин К.Х., Куусе Р. Модель службы пробации в Казахстане и других государствах Центральной Азии. Усть-Каменогорск: Медиа-Альянс, 2005. С. 40.
4. Ольховик Н.В. Методика «Портрет». Томск: ТГУ, 2005.
5. Гета М.Р. Опыт пробации и его применение в РК. Усть-Каменогорск: Медиа-Альянс, 2003.
References (transliterated)
1. Geta M.R. Ugolovnoe pravo: predely", ob""ekty" i sredstva vozdejstviya v bor"be s prestupnost"yu v sovre-mennoj Rossii. M.: Norma, 2016. S. 303.
2. Geta M.R. Konceptual"naya organizacionno-pravo-vaya model" probacii v Respubliki Kazaxstan. Varshava, 2012. S. 100.
3. Geta M.R., Raximberdin K.X., Kuuse R. Model" sluzh-by" probacii v Kazaxstane i drugix gosudarstvax CentraTnoj Azii. Ust"-Kamenogorsk: Media-Al"yans, 2005. S. 40.
4. Ol"xovik N.V. Metodika «Portret». Tomsk: TGU, 2005.
5. Geta M.R. Opy"t probacii i ego primenenie v RK. Ust"-Kamenogorsk: Media-Al"yans, 2003.
Московская городская коллегия адвокатов «Московская гильдия адвокатов и юристов»
Moscow city Bar Collegium's «Moscow Guild of lawyer and legal advisers»
осуществляет квалифицированную юридическую помощь по следующим направлениям:
- правовое обслуживание бизнеса (представление интересов предпринимателей в арбитражных судах всех инстанций; защита чести, достоинства и деловой репутации; защита права собственности, владения; арендные отношения с федеральными и муниципальными органами власти; претензионное производство; досудебное урегулирование споров на этапе переговоров; правовое сопровождение антикризисных процедур);
- уголовное право, ведение уголовных дел различной категории, защита на предварительном расследовании и в суде (более 100 успешно проведенных дел: прекращение на стадии расследования, условное осуждение, мировые соглашения), защита прав потерпевших от преступлений; условно-досрочное освобождение (неоднократно добивались положительных результатов);
- гражданское право (бракоразводные процессы, раздел имущества, определение порядка общения с ребенком; признание права собственности на квартиру, долю в квартире, выселение; споры с ТСЖ; споры со страховыми компаниями (ОСАГО, КАСКО)).
Вы можете обратиться к нам по адресу:
Юридический адрес: 115404, Россия, г. Москва, ул. Бирюлевская, д. 5, корп. 2, оф. 402.
Адрес для корреспонденции: 121601, г. Москва, Филевский бул., д. 37, оф. 88.
Телефоны: +7(926) 189-50-90, +7(903) 125-28-55 Веб-сайт коллегии: www.mos-guild.com
