CC BY
13История педагогического ^^^^^^^^ , и психологического образования
V_ =\
Б.В. Куприянов
Загородный детский лагерь в исторической ретроспективе
В статье представлена новая объяснительная модель загородного детского лагеря на основании концепции Мишеля Фуко. Автор статьи предлагает рассматривать летний лагерь как интеграцию четырех диспозитивов (речевых дискурсов, культурных практик и типов социальных отношений): «летний лагерь как военное поселение», «летний лагерь как санаторий», «летний лагерь как коммуна», «летний лагерь как дача». На основе анализа материалов историко-педагогических исследований и обобщения данных различных источников произведена историческая реконструкция возникновения и развития практик загородных детских лагерей в середине XIX - первой четверти XX вв.
Ключевые слова: летний лагерь; история образования; концепция М. Фуко.
Модернизация сферы детского отдыха и оздоровления детей в нашей стране актуализирует процесс уточнения и обновления научно обоснованных представлений об институциональной специфике и содержании культурных практик. С одной стороны, детские оздоровительные лагеря активно исследовались в отечественной педагогической науке (В.П. Бедерханова, М.Б. Коваль, С.И. Панченко, М.И. Рожков, С.В. Те-терский, И.И. Фришман, С.А. Шмаков и многие другие), значительное число диссертационных работ (В.Н. Антонов, Ю.В. Бураков, Л.В. Ершова, Л.С. Савинова и другие) посвящено именно лагерю как таковому. С другой стороны, приходится констатировать недостаточную проработку фундаментальной специфики практик детских загородных лагерей. В этой связи становится понятной актуальность разработки концептуальных объяснительных моделей, которые помогут интерпретировать исторические факты развития загородных детских лагерей в Х1Х-ХХ вв.
Анализ публикаций Б.А. Дейча, Ю.Г. Листопадова, Н.П. Царёвой, М.О. Че-кова, И.Ю. Юрочкиной позволяет выявить специфику детских лагерей второй половины XIX - первой половины ХХ в. Первые полвека своего существования деятельность подобных организаций являлась результатом воплощения различных общественно-педагогических инициатив.
В текстах прослеживаются две тенденции возникновения первых загородных лагерей («летних детских колоний»): реализация частных инициатив, деятельность общественных организаций (например, YMCA — молодежная христианская организация) и инициатив образовательных учреждений (в России — кадетских корпусов, городских училищ). Инициаторами создания первых детских лагерей выступали священнослужители (швейцарский пастор Г.В. Бион), частные благотворители (княгиня Е.Ф. Стрешнева-Шаховская), руководители и попечители учреждений (Е.В. Орлова — попечительница Московского городского училища, Ф.У Ганн — директор Gunnery School в Вашингтоне).
Хрестоматийным примером организации детского отдыха и оздоровления является опыт С.Т. Шацкого и А.У Зеленко по созданию летних детских колоний (первая — в 1905 г. на реке Клязьме в Щёлково, в 1911 г. — «Бодрая жизнь» в Калужской губернии).
Основываясь на историко-педагогическом анализе деятельности первых организаций детского отдыха (так называемых летних колоний), можно утверждать, что:
- основной миссией этих организаций была компенсация недостатков жизни ребенка в летний период в крупном городе (недостаток зеленых насаждений во дворах, платность парков, занятость родителей, отсутствие у них отпусков в этот период времени). В этой линии проявляются идеи викторианского общества о широком использовании сил природы для физического и морального развития человека;
- целевой группой летних колоний являлись ослабленные дети из бедных семей (отправка осуществлялась только по назначению школьных врачей), важнейшее значение придавалось организации питания (дети обеспечивались молоком), велся учет роста и физического развития воспитанников;
- в летних колониях организовывалось обучение детей бытовым и гигиеническим навыкам (заправка кровати, уборка помещений, починка одежды, чиста зубов и т. п.);
- в летних колониях осуществлялось развитие кругозора ребенка путем естественнонаучного просвещения, путешествий, экскурсий, организации сельскохозяйственных работ (работа на огороде, помощь местным крестьянам в уборке сена), походов за грибами, ягодами и лекарственными растениями.
На отечественные практики организации загородных лагерей начала ХХ в. существенное влияние оказал опыт скаутских лагерей, первый из которых был проведен в 1907 г. в Великобритании.
Новая волна развития практики загородных лагерей в нашей стране приходится на послереволюционное время, в начале 1920-х гг. организация летнего отдыха оставалась сферой общественных инициатив, только инициаторами стали представители пионерской организации и комсомола. Фактически к первой трети ХХ в. практика организации детского отдыха в нашей стране стала массовой и регулярной, поэтому может быть подвергнута интерпретации.
В качестве методологической основы построения объяснительной модели весьма адекватными представляются идеи известного французского социолога и культуролога Мишеля Фуко. Остановимся на ключевых положениях избранного автора:
- изучение субъекта следует осуществлять таким образом, чтобы исследуемый выступал в качестве результата языковых и общественных практик;
- историческая реконструкция явлений предусматривает их трактовку как порождаемых (конституируемых) социальными практиками, а также дискурсами;
- исследование дискурса (общественной практики существования языка и вещей) может осуществляться не только в историческом или культурном планах, но и в социальном плане — как исследование властных, управленческих отношений;
- при исследовании социальных явлений интегративное единство обнаруживаемых в них дискурсов, конституирующих практик и социальных отношений следует именовать диспозитивом [11].
Работы о типологии воспитательных систем (М.В. Воропаев) и разработки методов типологизации образовательной среды (В.А. Ясвин), наши исследования форм социального воспитания в дополнительном образовании детей, укладов школьной жизни, программ летнего отдыха и оздоровления, позволяют воспользоваться идеей диспозитива как базовой теоретической конструкцией для объяснения как составляющих содержания деятельности, так и самостоятельных профилей деятельности загородных детских лагерей (в случае, если отдельная составляющая содержания преобладает).
Для обозначения диспозитива (дискурс, конституирующие практики и социальные отношения) детского лагеря представляется убедительным воспользоваться метафорами: «санаторий», «коммуна», «военное поселение» («казарма» у М. Фуко), «дача» [3: с. 85]. Основаниями для различения диспозитивов детского загородного оздоровительного лагеря могут служить характеристики, отражающиеся в отношениях между субъектами, культурных практиках и дискурсах:
- мера императивности (с одной стороны, директивность, авторитарность, субординированность, власть и подчинение, вертикальность отношений, при которых руководители наделяются полномочиями, а подчиненные — обязанностями, с другой — предоставление возможности субъектам свободно распоряжаться своими правами, допускаются инициатива и самостоятельность в выборе варианта поведения участниками регулируемых отношений, участники получают право урегулировать собственные действия по своему усмотрению, нормы определяют пределы такого усмотрения либо устанавливают процедуры регулирования, участники получают права на выбор образа и пути, допускается экспериментирование);
- мера совместности (в максимальной мере осуществляемая сообща коллективная жизнедеятельность, публичная — доступная для обозрения,
открытая, своего рода коллективное принуждение, в минимальной мере совместная (автономная) — жизнедеятельность, в которой для каждого предусмотрена независимая линия движения, возможно уединение, нет необходимости быть вместе).
Следует подчеркнуть, что для каждого конкретного диспозитива детского загородного лагеря характерна сложная конфигурация императивности -совместности, или, другими словами, сочетание черт, обозначенных метафорами. И в то же время можно выделить относительное преобладание таких метафор, как «санаторий», «коммуна», «военное поселение», «дача».
Приступим к историко-педагогической реконструкции отечественного опыта организации загородных детских лагерей.
Конкретные примеры загородного детского лагеря как коммуны в России обнаруживаются в текстах педагогов-инициаторов С.Т. и В.Н. Шацких, А.У Зе-ленко (летняя колония в Щёлково), в Педагогической энциклопедии 1928 г., в воспоминаниях Н.В. Богданова («дикий лагерь» в Коломенском на Москве-реке), в исторических исследованиях Ю.Г. Листопадова, Н.П. Царёвой, (палаточные лагеря пионеров на реке Клязьме) и некоторых других.
Можно предположить, что предпосылками зарождения практики загородного детского лагеря как коммуны были такие явления, как, например, деятельность ярославского педагога К.Л. Студитского, воспитанники которого во время похода в Кострому 10 дней помогали крестьянам на сенокосе. В годы Первой мировой войны в Российской империи возникает движение трудовых дружин (отрядов, артелей) учащихся, которые направлялись в помощь семьям мобилизованных крестьян [5: с. 57]. Как пишет С.В. Букалова: «Осенью 1915 года такие дружины существовали более чем в 20 губерниях и областях империи, в том числе в Сибири, Туркестане, на Кавказе. В Рязанской губернии первая подобная дружина появилась осенью 1915 года. А в следующем году в губернии насчитывалось уже более двух десятков таких дружин и артелей» [2: с. 144].
Рассмотрим далее, каковы же были характерные черты загородного детского лагеря как коммуны. Первой характерной чертой «загородного детского лагеря как коммуны» (демократический совместный диспозитив) можно назвать самообеспечение, высокий уровень самоорганизации и самообслуживания, включающего в себя: непосредственное сооружение жилища (шалашей), оборудование пустующих съемных дач самодельной мебелью и поддержание в должном состоянии помещений, приготовление пищи, заготовку продуктов питания и другое. Так, воспитанники колонии «Бодрая жизнь» в Калужской губернии «корчевали пни, прокладывали дорожки, расчищали участки для будущих плодового сада и ягодника, возводили небольшие постройки. Со временем они обрабатывали огороды и поля, выращивали овощи, рожь и пшеницу. Позже создали свою электростанцию» [12]. Трудовая деятельность детей складывалась из дежурств по хозяйству (на кухне, в прачечной, на скотном дворе) и общественных работ, в которых участвовали все свободные колонисты.
«Все деньги колонии хранились у выбранного на общем собрании казначея, который осуществлял всю отчетность. Очевидно, что дети понимали практический смысл осуществляемой ими деятельности: они налаживали хозяйство, организовывали свой быт, стремились сделать жизнь в колонии более приятной, радостной, уютной и красивой» [12].
Вторая специфическая черта демократического совместного диспозити-ва состоит в активном взаимодействии с окружающей социальной средой, проявляющейся в выполнении тех или иных значимых для детей видов работ. Так, продукты питания колонисты обычно приобретали в соседней деревне в обмен на изготовленные корзины, отремонтированную посуду, выполненные сельскохозяйственные работы. Иногда школьникам доверяли охрану колхозного сада, среди сельских детей они с удовольствием проводили просветительскую деятельность...» [1].
В Педагогической энциклопедии 1928 г. одной из главных задач пионерского лагеря объявлялось «проведение общественно-трудовой работы в деревне в целях укрепления смычки города и деревни. попутно с этим лагерь безусловно содействует более углубленному проведению основных задач пионер-организации: коллективистического воспитания пионера и продвижения его общего развития» [8: с. 487].
Пионеры в селах, расположенных вблизи пионерских лагерей, работали «среди деревенских детей (укрепление деревенского пионер-отряда, проведение с деревенскими детьми бесед о пионерах, о союзе рабочих и крестьян и т. д., привлечение деревенских детей в лагерь, постановка там для них инсценировок, проведение игр, работа в избе-читальне: создание пионерами специальной стенной газеты для избы-читальни, проведение в избе специальной инсценировки о машинизации, кооперации и землеустройстве» [8: с. 488].
Реализуя непосредственный интерес, дети перенимали у селян разнообразные практические умения, которые применяли для решения задач жизнеобеспечения. Однако окружающая среда (лес, пруд, река и др.) создавали риски для безопасности жизни и здоровья. Так, по воспоминаниям вожатого Н.В. Богданова, пионеры самостоятельно, без всякого контроля взрослых, учились плавать в местах, зачастую не приспособленных для купания.
Обычно лагеря создавались по инициативе самих пионерских отрядов, существовавших при крупных предприятиях или по месту жительства. Пионеры долго готовились к летнему сезону, тренировались, собирали необходимое оборудование, уговаривали родителей и вместе с вожатым выезжали уже сложившимся составом на природу, а возвращаясь, продолжали свою деятельность уже в городе.
Третьей характеристикой коммуны можно назвать аскетичный (спартанский) образ жизни и связанный с этим обстоятельством низкий уровень комфорта проживания. Так, известно, что первые летние кампусы в Америке располагались в глухих лесах, «как можно дальше от соблазнов большого
города и общества, которое уже проявляло "неправильную" тенденцию к феминизации» [4], в лагерях среди швейцарских Альп «мальчики спали в стогах с сеном», в Подмосковье пионеры жили в шалашах у реки, до места дислокации лагерей добирались самостоятельно: сначала на трамвае, а потом пешком [1].
Еще одна особенность демократического совместного диспозитива — общественная самоорганизация, демократическая саморегуляция и практическая самозанятость, спонтанность и креативность. Известно, например, что в колонии С.Т. Шацкого все важные вопросы хозяйственной и внутренней жизни обсуждались на собраниях, которые проводились ежедневно. Так, на одном из первых собраний было принято решение, что дети всё будут делать сами. Они самостоятельно определили режим дня: подъем в 7.00, в 8.00 — чай, после чая — работы, в 12.00 — обед, в 16.00 — чай, после — снова работа, в 20.00 — ужин и в 21.30 — сон; наметили план необходимых работ, очередность дежурства на кухне, придумали название колонии — «Бодрая жизнь» [12].
Сам термин «лагерь-коммуна юных пионеров» обнаруживается в Педагогической энциклопедии 1928 г. В энциклопедической статье лагерь рассматривается как органическое продолжение жизнедеятельности пионерского отряда и противопоставляется лагерю скаутских организаций, который трактуется как «наиболее совершенное выражение милитаристского духа этой системы... подлинный военный лагерь, замаскированный "индейщиной"» [8: с. 487]. Традиционно именно скаутские лагеря связывались в научной литературе с такой специфической культурной формой загородного детского лагеря, как каструм (военное поселение). Однако исследователь Ю.Г. Листопадов считает, что летние лагеря кадетских корпусов стали создаваться еще в 1864 г. [6].
Каковы же были отличительные черты детского лагеря как военного поселения?
Одной из особенностей загородного детского лагеря как военного поселения (императивный совместный диспозитив) является имитация быта военного лагеря. Как в античной римской армии лагеря юных кадетов располагались на берегах рек, воспитанники проживали в полотняных палатках (позже использовались деревянные бараки), перед бараками был небольшой плац, увенчанный мачтой с флагом кадетского корпуса и его вензелем. По воспоминаниям кадетов, день «начинался в 8 часов по "первой повестке", которую подавал на трубе солдат или барабанщик. По ней мы вставали и шли в "умывалку" — длинный, стоявший в лесу дощатый сарай, в котором находились умывальники с проточной водой и уборная. По второй повестке кадеты выстраивались перед главным бараком, по команде дежурного офицера сигнальщик играл повестку и поднимал флаг на мачте, а мы пели молитву и гимн, после чего строем шли в барак-столовую пить чай» [6].
Наглядным примером служат палаточные лагеря, организованные общественными объединениями «Бригады мальчиков» и «Церковные бригады мальчиков» (Великобритания): еженедельные парады, стрельба из оружия, военная форма (полувоенные головные уборы, ремни, вещмешки), походы.
Второй чертой загородного детского лагеря как военного поселения следует назвать дозированное, организованное педагогами свободное время воспитанников. Формы организации досуга регулярно повторялись: «После чая каждый делал, что хотел, при условии не выходить из расположения лагеря до завтрака, после которого, под командой дежурного офицера, нас вели на прогулку в лес, а если погода была солнечная, то купаться в реке. Воз-вратясь в лагерь, мы пили чай, тянули время, как кто мог, до обеда, а затем ужинали и в 9 часов ложились спать» [6: с. 524]. В досуговых практиках этого диспозитива имели место: экскурсии как на небольшие, так и на длинные расстояния; «два раза в неделю играла музыка, устраивались катание на лодках, рыбная ловля, танцевальные вечера» [4].
Третья характеристика обнаруживается в скаутских лагерях, которые с начала ХХ в. стали широко распространяться в Европе и Америке: юные разведчики осваивали способы выживания в природной среде (учились ориентироваться на местности, разводить костры и тушить пожары, распознавать следы, тренировались в наблюдательности и выносливости, в преодолении стресса, проявлении силы воли, приучались к ежедневному соблюдению правил личной гигиены, овладевали навыками чистки и ремонта одежды и снаряжения). Отсюда видно, что аскетичный (спартанский) образ жизни и низкий уровень комфорта в загородном лагере как военном поселении был скорее не естественным явлением, а элементом игры.
Показателен военный дискурс современного загородного лагеря, который до сих пор эксплуатирует такие понятия, как: «лагерь», «отряд», «рапорт», в настоящее время большинство используемых в лагерях ритуалов соответствуют военным (линейка, вынос знамени, подъем флага).
Важным фактом реализации такого диспозитива, как загородный детский лагерь как санаторий, можно считать создание в 1876 г. доктором Д. Ротроком первого частного лагеря в Уилкс-Барре (штат Пенсильвания), спланированного для улучшения здоровья и физической подготовки детей. В 1880 г. Э. Болкхом был организован лагерь Camp Chocorua для мальчиков в возрасте 12-16 лет на озере Асквам (Asquam), штат Нью-Хэмпшир. В 1885 г. Самнером Ф. Дадли при поддержке организации YMCA (молодежная христианская организация) создан лагерь около Ньюбурга (Newburg), штат Нью-Йорк. Деятельность подобных лагерей была направлена преимущественно на оздоровление детей, включала проведение спортивных мероприятий и выполнение повседневных обязанностей по самообслуживанию: приготовление пищи, уборку и мытье посуды.
В пионерских лагерях конца 20-х гг. ХХ в. физическое оздоровление пионеров было также главной задачей. Лагерь, призванный с самых первых дней его создания стать опытом лагеря-санатория, был открыт в 1925 г. в Крыму по инициативе и непосредственном участии З.П. Соловьёва, заместителя наркома здравоохранения СССР.
Диспозитив «лагерь как санаторий» характеризуется созданием максимально комфортных условий для пребывания детей, здесь силами специальных сотрудников обеспечиваются их проживание, лечение и воспитание. Немаловажную роль организаторы отводили обустройству лагеря. Как свидетельствует Н.В. Богданов, показательный лагерь школы имени А.Н. Радищева было решено разместить в здании сельской школы, где предварительно был проведен небольшой ремонт, подготовлены комнаты для проживания детей. Рядом на участке были установлены полевая кухня и палатки для занятий.
Обустройство лагеря-санатория в Крыму проходило под руководством главного врача, впоследствии заведующего лагерем Ф.Ф. Шишмарева. На берегу моря установили палаточный городок, территория которого освещалась керосиновыми лампами и корабельными фонарями. На костровой площадке установили высокую мачту для флага. Пионеры жили в больших брезентовых палатках, устланных деревянными полами. «Их внутреннее убранство состояло из простых деревянных, обтянутых парусиной кроватей, деревянных табуретов и грубых прикроватных столиков, однако все содержалось в чистоте и порядке. Для столовой использовалось место под тентом, где было расставлено шесть обеденных столов и скамейки. И хотя столы были грубо сколочены из теса, их покрывали белоснежными скатертями, а у каждого пионера была салфетка и кольцо для салфетки» [9: с. 7]. В лагере также были организованы клуб, библиотека, кладовая и врачебный кабинет с изолятором для больных детей.
Загородный детский лагерь как санаторий (от лат. sano — «лечу, исцеляю») — представляет собой диспозитив с императивными отношениями, лечебно-оздоровительным дискурсом (скажем, в повседневной речи используется слово «палата» для обозначения детских спальных помещений), практиками обособленной жизнедеятельности участников. В санаторном дискурсе проявляются идеи викторианского общества о широком использовании сил природы для физического и морального развития человека. Особенностью является высокая степень регламентации жизнедеятельности детей: здесь устанавливается распорядок дня, выдвигаются требования по неукоснительному его соблюдению. Например, утро пионеров-артековцев начиналось строго с зарядки, заправки кровати, умывания и растирания жестким полотенцем. После завтрака дети убирали прилегающий парк, чистили пляж, помогали соседней сельскохозяйственной коммуне собирать виноград, фрукты, сено. В лагере был обязателен медицинский осмотр детей и послеобеденный сон.
Как показывает изучение источников, в такого рода оздоровительных лагерях план работы создавался заранее, взаимодействие с окружающей социальной средой задолго планировалось в определенных формах, которые предусматривали созерцательно-эмоциональное взаимодействие, поэтому такое пространство требовало дополнительных усилий по искусственной организации интересных занятий для детей. Так, в «Артеке» пионеры совершали много туристских походов в горы и ближайшие населенные пункты. В лагере
проводились тематические костры и сборы, беседы на актуальные темы, вечера художественной самодеятельности, встречи с интересными людьми. Таким образом, дети приобретали свой опыт проживания, являющийся решающим фактором социализации, гуманизации и воспитания.
Но все же основное внимание в «Артеке» уделялось выработке и соблюдению правил внутреннего распорядка с акцентом на оздоровительную работу, воспитанию навыков личной и общественной гигиены. Именно поэтому организация деятельности лагеря была интерпретирована, как первый опыт организации лагеря-санатория. Заместитель наркома здравоохранения З.П. Соловьёв рекомендовал: «Структура, обстановка и жизнь лагеря должны быть основательно продуманы с точки зрения правильно понимаемой гигиены детского возраста. Вместе с тем в лагере надо найти наиболее жизненные и в то же время не нарушающие его основной оздоровительной задачи формы проявления пионерской самодеятельности...» [10]. В лагере-санатории было значительно легче обеспечить безопасность жизни и способствовать укреплению физического и психологического здоровья детей.
Загородный детский лагерь как дача — диспозитив с либеральными отношениями, дискурсом отдыха, практиками относительно обособленной жизнедеятельности участников обозначался в конце XIX - начале XX в. Вообще, культурная практика организованного дачного отдыха для детей возникла как воспроизведение взрослого аналога, термин «дача» возник от слова «давать» в начале XVIII в. (Петр Первый даровал своим приближенным усадьбы под Петербургом). С середины XIX в. выезд жителей крупных городов (кроме малоимущих) на дачи (съемные загородные дома) в летний период стал массовым явлением. Дачный отдых взрослых горожан превратился в специфическую культуру.
По свидетельству Ю.Г. Листопадова, «1864 года воспитанники военной гимназии, не взятые родителями на каникулы, выступили в лагерь без знамени, ружей и музыки, в летних матросских рубашках, в сопровождении офицеров в сюртуках при оружии. Лагерь предназначался не для строевых и тактических занятий, а должен был служить дачей» [6: с. 521-522].
В 90-е гг. XIX в. в России в рамках общественно-педагогического движения «Сетлемент» организовывались летние дачи для городских детей малоимущих родителей. По воспоминаниям очевидцев, дети хотя и были предоставлены самим себе и в первое время проявляли «все дурные наклонности, привитые им улицей, ссорились, дрались, курили», но постепенно взрослые приучили своих воспитанников ухаживать за огородом, варить себе пищу, убирать свои комнаты [7].
В ХХ в. широкого распространения дачный диспозитив не получил, но отдельные его элементы отмечаются многими авторами. Как показывает знакомство с мемуарной литературой (в частности, воспоминаниями В.Т. Третьякова), наше социологическое исследование (Москва, май 2017 г.), в 60-е гг.
ХХ в. массово отмечаются дачные социальные отношения в советских пионерских лагерях как проявление высокого уровня свободы и самостоятельности воспитанников, а также предусматривающие взаимонастраиваемую конвенцию отношений подростков и взрослых.
Таким образом, обобщение данных исторических источников и анализ текстов историко-педагогических исследований дают право утверждать, что содержание деятельности загородного детского лагеря в исторической ретроспективе представляет собой диспозитив — интегративное единство (дискурсов, конституирующих практик и социальных отношений), которые могут быть обозначены в виде метафор «коммуна», «военное поселение», «санаторий», «дача». Загородный детский лагерь как коммуна — диспозитив с демократическими отношениями, дискурсом идейного и кооперативного сообщества лиц, «объединившихся для совместной жизни на началах общности имущества и труда», практиками коллективной жизнедеятельности участников. Загородный детский лагерь как военное поселение — диспозитив с императивными отношениями, военным дискурсом, практиками коллективной жизнедеятельности участников. Быт таких лагерей в полной мере соответствовал культурному аналогу — распространенному во времена античности типу римского военного поселения: четкий военный распорядок дня, регулярные построения, исполнение ритуалов. Санаторный диспозитив — культурный аналог лечебно-профилактической организации для непосредственного лечения и профилактики заболеваний, использующий главным образом природные факторы (климат, минеральные воды, лечебные грязи, морские купания) в сочетании с лечебной физкультурой, рациональным питанием, при соблюдении строго определенного режима лечения и отдыха. Загородный детский лагерь как дача — диспо-зитив с либеральными отношениями, дискурсом отдыха, практиками относительно обособленной жизнедеятельности участников.
В каждом отдельном случае доля того или иного диспозитива может быть различной, поэтому как в прошлом, так и в настоящем в организации летнего детского отдыха явно просматриваются вышеперечисленные профили детских загородных лагерей.
Литература
1. БогдановН.В. Когда я был вожатым. М.: Молодая гвардия, 1976. 208 с.
2. Букалова С.В. Трудовые дружины учащихся как форма реализации молодёжной политики в годы первой мировой войны // Вестник государственного и муниципального управления, 2015. № 2 (17). С. 141-147.
3. Куприянов Б.В., Тохтиева Л.Н. Загородный детский лагерь: история элементарных частиц (середина XIX - первая четверть XX в.) // Сибирский педагогический журнал. 2017. № 2. С. 84-91.
4. Листопадов Д.Ю., ЛистопадовЮ.Г. Летние скаутские лагеря в России в 19101917 гг. // Государство, общество, церковь в истории России ХХ-XXI веков: сб. ст. XV Межд. науч. конф.: в 2 ч. Ч. 2. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2016. С. 447-474.
5. Листопадов Д.Ю., Листопадов Ю.Г. История российских детских лагерей до 1917 года (лагеря кадетов, потешных, скаутов, летние детские колонии, трудовые дружины учащихся). Шуя: изд-во Шуйского филиала ИвГУ, 2017. 68 с.
6. Листопадов Ю.Г. Роль государства и общественных объединений в организации детского летнего отдыха в России // Государство, общество, церковь в истории России ХХ века: сб. материалов XIII Межд. науч. конф.: в 2 ч. Ч. 2. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2014. С. 522-527.
7. Организация летнего отдыха детей: учебно-методическое пособие / под ред. Н.П. Царёвой. СПб.: ЛОИРО, 2011. 120 с.
8. Педагогическая энциклопедия / под ред. А.Г. Калашникова при участии М.С. Эпштейна. Т. 2. М.: Работник просвещения, 1928. 634 с.
9. Степная А.Ф. Артек: [Альбом] / отв. ред.: зам. наркома здравоохранения С.А. Колесников, секретарь ЦК ВЛКСМ Н.Н. Романов. М.: Медгиз, 1940. 214 с.
10. Соловьёв З.П. Крым — пионерам // Правда. 1925. 30 ноября.
11. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. с фр. В. Наумова; под ред. И. Борисовой. М.: Ad Marginem, 2016. 383 с.
12. Шацкая В.Н., Шацкий С.Т. Бодрая жизнь. Из опыта детской трудовой колонии. М.: Госиздат, 1924. 180 с.
Literatura
1. BogdanovN.V Kogda ya by'l vozhaty'm. M.: Molodaya gvardiya, 1976. 208 s.
2. Bukalova S.V. Trudovy'e druzhiny' uchashhixsya kak forma realizacii molodezhnoj politiki v gody' pervoj mirovoj vojny' // Vestnik gosudarstvennogo i municipal'nogo upravleniya, 2015. № 2 (17). S. 141-147.
3. KupriyanovB.V., ToxtievaL.N. Zagorodny'j detskij lager': istoriya e'lementarny'x chasticz (seredina XIX - pervaya chetvert' XX v.) // Sibirskij pedagogicheskij zhurnal. 2017. № 2. S. 84-91.
4. Listopadov D.Yu., Listopadov Yu.G. Letnie skautskie lagerya v Rossii v 19101917 gg. // Gosudarstvo, obshhestvo, cerkov' v istorii Rossii ХХ-XXI vekov: sb. st. XV Mezhd. nauch. konf.: v 2 ch. Ch. 2. Ivanovo: Ivanovskij gos. un-t, 2016. S. 447-474.
5. Listopadov D.Yu., Listopadov Yu.G. Istoriya rossijskix detskix lagerej do 1917 goda (lagerya kadetov, poteshny'x, skautov, letnie detskie kolonii, trudovy'e druzhiny' uchashhixsya). Shuya: izd-vo Shujskogo filiala IvGU, 2017. 68 s.
6. Listopadov Yu.G. Rol' gosudarstva i obshhestvenny'x ob'edinenij v organizacii detskogo letnego otdy'xa v Rossii // Gosudarstvo, obshhestvo, cerkov' v istorii Rossii ХХ veka: sb. materialov XIII Mezhd. nauch. konf.: v 2 ch. Ch. 2. Ivanovo: Ivanovskij gos. un-t, 2014. S. 522-527.
7. Organizatsiya letnego otdy'xa detej: uchebno-metodicheskoe posobie / pod red. N.P. Tsaryovoj. SPb.: LOIRO, 2011. 120s.
8. Pedagogicheskaya e'nciklopediya / pod red. A.G. Kalashnikova pri uchastii M.S. E'pshtejna. T. 2. M.: Rabotnik prosveshheniya, 1928. 634 s.
9. Stepnaya A.F. Artek: [Al'bom] / otv. red.: zam. narkoma zdravooxraneniya S.A. Kolesnikov, sekretar' TsK VLKSM N.N. Romanov. M.: Medgiz, 1940. 214 s.
10. Solov'yov Z.P. Kry'm — pioneram // Pravda. 1925. 30 noyabrya.
11. Fuko M. Nadzirat' i nakazy'vat'. Rozhdenie tyur'my' / per. s fr. V. Naumova; pod red. I. Borisovoj. M.: Ad Marginem, 2016. 383 s.
12. Shaczkaya V.N., Shaczkij S.T. Bodraya zhizn'. Iz opy'ta detskoj trudovoj kolonii. M.: Gosizdat, 1924. 180 s.
B.V. Kupriyanov
Country Children's Camp in Historical Retrospect
The article presents a new explanatory model of a country children's camp based on Michel Foucault's concept. The author offers to consider a summer camp as an integration of four options (speech discourses, cultural practices and types of social relations): «the summer camp as a military settlement», «summer camp as a sanatorium, summer camp as a commune», «summer camp as a dacha». Based on the analysis of materials of historical and pedagogical research and synthesis of data from different sources the author made a historical reconstruction of the origin and development of practices of country children's camps in the middle of the XIX - first quarter of the XX centuries.
Keywords: summer camp; history of education; M. Foucault's concept.
