CC BY
82
УДК 371.4
Куприянов Борис Викторович
доктор педагогических наук, профессор Московский городской педагогический университет boriskuprianoff2012@yandex.ru
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ ЗАПОВЕДНИКИ НЕТОЛИТАРНОЙ ПЕДАГОГИКИ (региональные лагеря комсомольского актива в СССР в 60-70 гг. ХХ века)*
В тексте осуществляется попытка целостно представить региональные лагеря комсомольского актива в 19601970 гг. которые не только участвовали в социализации учащейся молодежи (как подростков, так и молодежи), но и формировали для территории образцы воспитательных практик (в школе и во внешкольной сфере).
Для интерпретации культурных практик лагерей комсомольского актива в 60-е-70-е гг. ХХ в. могут использоваться положения концепции М. Фуко - «загородный лагерь как летняя школа актива подростковой общественной организации», «лагерь как военное поселение», «коммуны». Лагеря комсомольского актива 60-70 гг. создавались в значительной степени как инновационные (а может даже экспериментальные площадки), они были призваны разработать наиболее эффективные формы и методы обучения актива для юношеской организации. Поэтому авторами - создателями лагерей актива выступали ученые психологи и педагоги.
Ключевые слова: история образования в СССР, загородный оздоровительный лагерь, лагерь комсомольского актива.
Процессы обновления практик организованного летнего отдыха детей, подростков и молодежи в настоящее время со всей остротой поставили вопросы о культурных образцах в данной сфере, применимости в нынешних социальных условиях традиционных подходов к организации жизни временных летних объединений. Воспроизводство и совершенствование культурных практик в рассматриваемой области осложняется тем, что трудовая деятельность в детском оздоровительном центре (лагере) нормативно не является профессией, значительная часть работников совмещает эту сезонную занятость с основной профессиональной деятельностью. Поэтому возникновение, распространение и отмирание тех или иных культурных форм происходит стихийно без учета их конструктивности или эффективности. Отсутствие общепринятых представлений о результатах (образовательных, оздоровительных, социальных и т.д.) деятельности в загородных центрах (лагерях) в свою очередь, также мало способствует сознательному сохранению или сознательной модернизации культурных практик. Все выше сформулированное усиливает значение ретроспективного анализа исторического опыта организации каникулярной занятости подрастающего поколения. Одним из ярких образцов работы с подростками и учащейся молодежью в СССР являются так называемые лагеря комсомольского (пионерского) актива.
В данном случае необходимо оговориться, что традиционное наименование данного явления как лагеря не вполне корректное. Обычно лагерь (дет-
«Комсорг» - это пламя ребячьих сердец, «Комсорг» - это вера в мечту без сомненья... Не верь, если скажут, что это игра, «Комсорг» - комсомольская наша планета.
ский оздоровительный, пионерский, санаторный и т.п.) представляет собой внешкольное учреждение со всеми атрибутами, в случае лагеря пионерского (комсомольского) актива, мы имеем в виду несколько иных взаимосвязанных явлений.
Во-первых, лагерь пионерского (комсомольского) актива это - практика проведения тематических смен (от одной до трех четырех в год, как в летний сезон, так и в другие каникулярные периоды), фактически практика представляла собой образовательную программу, ориентированную на подготовку регионального (областного, республиканского, городского и т.п.) актива пионерской (комсомольской) организации.
Во-вторых, длительно существовавшие лагеря пионерского (комсомольского) актива представляли собой разновозрастные сообщества, состоящее из взрослых и детей, ядром этого сообщества выступал студенческий педагогический отряд, возглавляемый, как правило, более зрелыми педагогами, авторами образовательной программы.
Значимость исследования практик лагерей актива обуславливается на современном этапе актуализацией таких форматов организации летнего отдыха, оздоровления и образования как «программа летней школы» и «программа обучения актива детской общественной организации». Поэтому актуальным представляется исследование практик лагерей пионерского (комсомольского) актива с точки зрения их социально-педагогической феноменологии и потенциала использования этой социокультурной практики для решения современных задач.
* Исследование осуществлено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 18-013-00890.
© Куприянов Б.В., 2017
Педагогика. Психология. Социокинетика ^ №4
223
В этой связи, в качестве объекта рассмотрения избраны наиболее известные и оставившие яркий след в теории и практике, а фактически заложившие новую культурную традицию региональных инструктивных лагерей комсомольского актива: старшеклассников-комсомольцев (с 1961 г. - лагерь «Комсорг» Курской области; с 1973 г. - лагерь «Комсорг» Костромской области). В конце 1970-х гг. подобные лагеря действовали в Ленинграде, Перми, Новосибирске, Кустанае и других городах.
По мнению И.В. Кукулина, М.Л. Майофис, П. А. Сафронова, в 1950 - 1960-е годы произошла приватизация государственной утопии будущего человека и общества и государство перестало восприниматься как абсолютный монополист, которому только и может быть доверена такая работа, отсюда стало возможным возникновение разнообразных моделей утопии будущего человека и общества [6]. Практической реализацией утопических моделей стали самобытные лагерные детские организации... авторские клубы и летние лагеря энтузиастов педагогов и психологов - «Искатель» Е. Волкова (г. Тула), «Каравелла» В. Крапивина (г. Свердловск), «Синегория» О. Газмана (г. Новосибирск), «Неунывайки» В. Ширяева (г. Липецк) и другие [9, с. 70].
Авторы «Островов утопии» полагают, что возникшие в 1940-1980-е годы в Советском Союзе социально-педагогические инициативы и эксперименты характеризовались следующим:
- «существовали как бы в тени партийного и бюрократического аппарата, иногда приобретая полулегальный, «партизанский» характер», «с политической точки зрения располагались в диапазоне от вполне официальных до радикально оппозиционных»,
- «одни из этих проектов так и остались нереализованными, другие были реализованы лишь частично, третьи дали жизнь институциям, практикам и методикам, которые продолжают существовать и по сей день»
- «были одной из немногих возможностей для социального действия, позволявшего формировать «авторскую» модель будущего. поэтому многие социально активные и творческие люди, которые в условиях демократических обществ могли бы найти для себя самые разные формы самореализации и стать политиками, социальными активистами, журналистами и бизнесменами, в социалистических странах посвящали себя школьно-педагогическим экспериментам» [5].
Важным теоретическим ориентиром для идентификации практики лагерей комсомольского актива выступает работа А.В. Мудрика «Лики отечественной педагогики советского периода. Заметки дилетанта». В этой работе автор вводит понятие нетоталитарные концепции и практики воспитания и называет среди создателей такого рода концеп-
ций и практик Льва Уманского и Анатолия Лутош-кина (основателей и лидеров лагерей комсомольского актива), которые «оказали большое влияние на практику воспитания при жизни и оставили много последователей после жизни». В отношении деятельности авторов нетоталитарных концепций и практик, указывается: «кто осознано, а кто неосознанно, в той или иной мере пытались, даже не помышляя о конфронтации с «линией партии», предложить идеи, не совсем совпадавшие с этой линией, иногда доведя их до уровня концепций, которые, будучи «прикрыты» марксистско-партий-ной фразеологией, не всегда становились объектом критики или травли «подлинных марксистов» [4].
А.В. Мудрик характеризует создателей «Комсорга» - как людей неординарных, которые «стремились сделать их жизнь совершенно не похожей на «советскую мертвечину», укоренившуюся в школах, пионерских лагерях, домах пионеров». Для определения их взглядов автор использует формулу «Нетоталитарная педагогика», которую он предлагает различать с «антитоталитарной педагогикой» (антитоталитарные педагоги. не только не принимали господствующую идеологию, противопоставляли ей принципиально иные педагогические взгляды, но и порой пытались активно с ней бороться (естественно, лишь в своих рукописных текстах и/или публикациях). Общим между «нетоталитарной» и «антитоталитарной» практиками А.В. Мудрик называет «присущее их носителям инакомыслие в условиях тоталитаризма», при этом «Педагоги, которых можно считать создателями нетоталитарных концепций, .были нетоталитарными стихийно, а не сознательными противниками господствующей идеологической системы. Поэтому они, будучи инакомыслящими, не были диссидентами (субъектами активного антитоталитарного действия в соответствии с инакомыслием)» [4].
Для характеристики концепции Л.И. Уманско-го - А. Н. Лутошкина А. В. Мудрик использует метафору «редиска, у которой, как известно, шкурка красная, а мякоть - белая»:
- «номинально-терминологически ... идет речь о воспитании коллективизма и индоктринации коммунистических лозунгов и стоящих за ними ценностей, но суть их - в создании условий для развития и самореализации воспитанников»;
- «сами они очень бы возмутились таким сравнениям, ибо они были не просто абсолютно последовательными приверженцами коммунистической идеологии, а искренними адептами ее «чистой», «ленинской версии», не «испорченной и позднейшими «ошибками», «перегибами» и пр.»;
- концепция, внешне вполне вписывалась в тоталитарную педагогику [4]. Важен вопрос о идейной и технологической самостоятельности практики первых лагерей комсомольского актива,
ведь они возникали одновременно с зарождением коммунарской практики воспитания («Педагогика общей заботы», «технология коллективно-творческой деятельности», «орлятская методика» и т.д.).
С. Д. Поляков настаивает на относительной самостоятельности от коммунарской традиции (практики коллективно-творческой деятельности Фрунзенской коммуны Ленинграда и лагеря ЦК ВЛКСМ «Орленка», «Педагогики общей заботы») «курско-костром-ского психолого-педагогического явления - лагерей и клубов, возникавших с участием и под влиянием научных и педагогических учеников Л.И. Уманско-го и А.Н. Лутошкина» [6, с. 23].
Оформление теоретических ориентиров позволяет реализовать эмпирическая часть исследования, которая представляла собой историческую реконструкцию на основе анализа документов и устных рассказов очевидцев. В качестве исторических источников использовались материалы центральной и региональной прессы - статьи из газет «Московский комсомолец», «Молодой ленинец» (г. Кострома, 1973-1980 гг.), «Молодая гвардия» (г. Курск, 1965 г.), собранные и опубликованные в диссертации И.М. Андрамоновой и в Хрестоматии «Авторские лагеря Костромской области» (8 статей), использовались также воспоминания непосредственных участников событий 1960-1970-х гг., полученные в ходе интервью.
Для определения социокультурного значения лагерей комсомольского актива 1960-1970 гг. необходимо зафиксировать то принципиально новое, что эти явления привнесли в практики летнего детского отдыха, а также в практики воспитания подростков и учащейся молодежи.
Опираясь на идеи М. Фуко об институциях общественного порядка, своего рода дисциплинирующих механизмах, характеризующихся специфическими дискурсами (процессы языковой деятельности и предполагающие их системы понятий), таких как «больница», «школа», «мануфактура», «казарма», «тюрьма» [8], нами было выдвинуто положение о аналогичных социокультурных конструкциях (диспозитивах, дисциплинарных форм, укладах жизни детско-взрослого сообщества загородного лагеря), просматривающихся в исторической ретроспективе организаций летнего (каникулярного) отдыха детей с XVIII по середину ХХ вв.: «загородный детский лагерь как санаторий», «загородный детский лагерь как военное поселение», «загородный детский лагерь как коммуна», «загородный детский лагерь как дача» [3].
Осмысление исторических источников дает право констатировать, что лагеря комсомольского актива 60-70 гг. ХХ века несли в себе атрибуты социокультурных конструкций «военное поселение» («казарма» по М. Фуко) и «коммуна», то есть коллективистических общественных порядков и дискурсов. Однако новым шагом в развитии практик
социального воспитания стала конструкция «летняя школа актива общественной организации»
(«инструктивный лагерь»).
Согласно своему социокультурному значению «школа», пусть даже и летняя выступала как источник эталонов - образцов организации общественной деятельности в комсомольских организациях. Задачи курского «Комсорга» определялись следующим образом: «подготовка лидеров к организаторской работе в школе, поиск новых эффективных форм организации жизнедеятельности старшеклассников» [2, с. 85]. Участниками комсорговских смен (учащиеся 8-10 классов) - представителями школьных комсомольских организаций лагерь «Комсорг» также воспринимался как Школа, в которой обучают «основам комсомольской работы, ее новым формам и методам» [1]. Дилемма мотивации обучения разрешалась так - старшеклассника как представителя организации направляют в лагерь, чтобы он научился. То есть к школьному дискурсу прибавляется дискурс миссионерского центра, лагеря актива выступали своего рода «миссионерскими учебными центрами», их влияние на регион запечатлелось так: «после каждого августа ... возвращаются старшеклассники в школы с новыми делами, песнями, рассказами, о его людях и традициях» [1].
Региональные лагеря комсомольского актива реализовывали специально разработанную образовательную программу, включавшую учебные занятия, практикумы, коллективные творческие дела. Учебные занятия в летней школе носили обязательный характер, проводились в первой половине дня в соответствие со специальным расписанием. По словам непосредственного участника тех событий А. Г. Кирпичника важным ориентиром комсор-говского образования являлась инструментальная подготовка комсомольца старшеклассника - вернувшись в свою школу, комсорг должен был демонстрировать общекультурные компетенции (танцевать современные танцы, петь и играть на гитаре, владеть основами актерского мастерства, грамотно общаться со сверстниками и взрослыми, обладать эрудицией). Эти инструменты обеспечили бы его социальный статус среди сверстников, содействовали тому, чтобы подготовленный в «Комсорге» организатор стал лидером в юношеской среде.
Уклад жизни лагерей комсомольского актива носил в себе черты не только «летней школы», но и общественных порядков, культурных практик и дискурса «детского лагеря как коммуны» (идейное и кооперативное сообщество, группа лиц, «объединившихся для совместной жизни на началах общности имущества и труда», в которой решения принимаются по общему согласию) и «детского лагеря как военного поселения» - императивного общественного порядка коллективного существования, построенного по аналогии с укладом жизни воинской части.
Присутствие в общественном порядке лагерей комсомольского актива черт «военного поселения» (строгая регламентация жизнедеятельности временного коллектива, в частности обязательный распорядок дня; терминология «штаб», «командир», «десант», «вечерняя поверка», военизированные символы и ритуалы) С. Д. Поляков аргументирует двумя обстоятельствами:
- военизированная игровая оболочка - удачный инструмент организации коллективной жизни, культурная традиция, идущая от А. С. Макаренко;
- память об Отечественной и гражданской войнах была жива и поддерживалась государственной идеологией [6, с. 131].
«Комсоргу» (в Курске и в Костроме) были присущи особые символы, ритуалы и традиции (линейки, лагерный флаг, строй, песни, рапорты, пилотки и др.), подчёркивающие специфические условия жизни. Для комсоргов было обязательным официальное обращение, парадная форма: пилотка, белая блуза, темные брюки, юбка, важное организующее и эмоциональное значение имела «вечерняя поверка» (аналог воинского ритуала).
Налицо странное совмещение демократического («коммуна») и директивного (военного лагеря, «военного поселения»). Однако эта черта имеет длительную культурную традицию - М. Фуко указывал, что «в эпоху Просвещения римская модель играла двойную роль: в ее республиканском аспекте она была самим воплощением свободы, в военном - идеальной схемой дисциплины. Рим XVIII столетия и Революции - Рим Сената, но также легиона, Рим Форума, но и лагерей» [8, с. 178].
Сочетание «школы и коммуны» в лагерях комсомольского актива хорошо видно в практике подготовки и проведении коллективных дел, которые с одной стороны имели обучающий характер (что способствовало закреплению приобретенных знаний, умений и навыков на практике), а с другой - подготовка, проведение и анализ выступали площадками демократии. «Все у нас в отряде организовалось как-то быстро, слаженно. Каждый выдвигал свои идеи и предложения, которые, вливаясь в единое целое, образовывали очень интересное дело» [1, с. 46]. Все это позволяло задействовать в организаторской работе максимальное число участников, что в свою очередь выступало составной частью обучения, давало возможность практического применения лагерного опыта для совершенствования самоуправления в своих школах.
Как это было организовано технологически, вспоминал А.Н. Лутошкин: «в 1974 г. отряд «Гре -нада» отвечал за подготовку праздника «Алый парус». Инструктор отряда студентка Л. Толстых разработала детальную методику его проведения. Затем план обсуждался в отряде, с учетом предложений, вносились коррективы, и все воплощалось в жизнь самими ребятами. На следующий день -
обстоятельный методический разбор: как все прошло, где были допущены ошибки; выслушивались мнения ребят из всех отрядов и вырабатывались наиболее интересные варианты проведения мероприятия» [1, с. 31].
Элементом демократии была также и стенная газета, позже пресс-центр ГрИН (группа информации) лагеря «Комсорг». Отряд, отвечающий за выпуск газеты, каждый раз придумывал новые названия («Алый парус», «Походная», «Ровесники», «Лесная газета» и др.). Также в течение смены было издано несколько номеров «КП», два номера сатирической газеты «Зубастик» и литературный альманах.
В «Комсорге» практиковались открытые, «спокойные разговоры школьников о самих себе», так называемые «Диалоги в Колизее». Вспоминают, что по инициативе А. Н. Лутошкина на территории Костромского лагеря было построено необычайное сооружение, по форме напоминавшее древнеримский Колизей, на площадке которого и проходили доверительные беседы «по самым злободневным вопросам о тайнах человеческой души» [1, с. 8]. И это было «настоящим счастьем, когда на заре юности взрослые тебя понимают» [1, с. 61].
Элементы коммуны как уклада загородного лагеря проявлялось в таких практиках курского и костромского «Комсоргов» как трудовые десанты, организованных в колхозах и на предприятиях. В «Комсорге-74» запомнился субботник, который комсорговцы провели на костромской ГРЭС (впечатления В. Клячиной из пос. Боговаро Костромской области).
В рамках культурной традиции макаренков-ского воспитания, по мнению С.В. Кульневича, большое внимание уделялось обеспечению в рамках коллектива «мажора - постоянной бодрости, готовности действовать, но только совместно, коллективно; активность, проявляющаяся в готовности к упорядоченному деловому или игровому действию». Скорее всего, поэтому в лагерях актива важная эмоциональная роль принадлежала песням, которые исполняли в орлятском кругу, на общих лагерных торжествах, сборах, у отрядных костров, на линейках, в походе, на фестивалях и песенных конкурсах. «Меня всегда охватывало какое-то приподнятое чувство, когда весь лагерь стоял плечо к плечу и пел!» [1, с. 46].
Совмещение «школы» и «коммуны» обнаруживается в высказывании А. Г. Кирпичника, который в 1980 г. определил своеобразие «Комсорга» так: «школа, учеба, работа, локоть друга, задушевная песня, наши лагерные дела. Это мы с вами, стоящие на вечерней поверке, это мы с вами, мечтающие о том, как жить лучше, интереснее...» [1, с. 61].
Осмысление практик лагеря комсомольского актива привело одного из учеников Л.И. Уманско-го курского психолога А. С. Чернышева к формуле «развивающая социальная среда («социальный
оазис») - это социум, отличающийся от обычной среды более высокими по содержанию и интенсивности характеристиками совместной деятельности и общения, эмоционально и интеллектуально насыщенной атмосферой сотрудничества и созидания. В такой среде наиболее полно актуализируются и межличностные, и межгрупповые механизмы успешного саморазвития личности и групп [7].
Важной чертой лагерей комсомольского актива выступала норма «доброго отношения к людям». Вот строчки из воспоминаний: «Пусть не все было гладко в нашей жизни, пусть не всегда мы были внимательны друг к другу .... Никогда я еще не видел такой сплоченности коллектива, желания помочь другому»; «В каждом новом деле раскрывались люди с хороших и плохих сторон своего характера (хороших, конечно, было больше), и мы увидели, какие добрые, веселые, умные и принципиальные ребята нас окружают»; «Конечно, «Комсорг» - это мечта. Тебя все понимают, и ты тоже» [1].
Специфической чертой проявления нетоталитарности лагерей школьного актива в Курске и Костроме, внимания к особой человеческой стороне жизни - к эмоциям, к межличностным отношениям во временных объединениях, к переживаниям каждого отдельного подростка было создание специальной группы, которая первоначально называлась «Службой настроения», а потом психологической службой. В этой группе работали не исключительно психологи, важнее был маркер «психологический» («душевный»). Психологическая служба собирала, анализировала и систематизировала информацию об эмоциональном состоянии участников образовательного пространства, о структуре и динамике развития временного коллектива, об эффективности осуществляемой учебно-воспитательной деятельности каждого отряда и лагеря в целом. Здесь была разработана и внедрена технология проведения психологических практикумов, консультаций, методика заполнения и обсуждения «дневничков настроения» (так называемая «цветопись»). В свою очередь Психологическая служба ежедневно анализировала данные и на вечерней планерке (в которой принимал участие педагогический коллектив и актив лагеря), давала свои рекомендации по организации следующего дня. Приведем пример, одной из рекомендаций: «Данные длительных наблюдений показывают, что завтра в лагере ожидается общий спад настроения, увеличение количества юношей и девушек с грустным настроением, поэтому необходимо проявлять максимум внимания к каждому, по возможности избегать в общении тем, стимулирующих «обращение в себя». При организации отрядных дел следует исключить такие, которые способны усиливать печальное настроение...».
Выводы. Особое место среди провинциальных практик организованного летнего отдыха в 1960-
1970 гг. прошлого века играли региональные лагеря комсомольского актива, они не только участвовали в социализации учащейся молодежи (как подростков, так и молодежи), но и формировали для территории образцы воспитательных практик (в школе и во внешкольной сфере). Можно утверждать, что лагеря комсомольского актива 1960-1970 гг.:
- появляются в период, когда стало возможным разработка разнообразных моделей утопии будущего человека и общества, и стали для их создателей «одной из немногих возможностей для социального действия»;
- создавались неординарными личностями (Л.И. Уманский, А.Н. Лутошкин), фактически инакомыслящими, несознательными противниками господствующей тоталитарной идеологической системы, при этом искренними адептами «чистой», «ленинской версии» коммунистической идеи;
- представляли собой модель будущей жизни, являлись для подростков с одной стороны «социальными оазисами», а с другой - «островами утопии»;
- хотя и были тесно связаны с отдельными инновациями своей эпохи, представляли собой достаточно самостоятельную социокультурную практику;
- более, чем массовая практика были ориентированы на ребенка, его запросы, интересы, они представляли собой не тоталитарные практики советского воспитания (А.В. Мудрик).
В 60-е-70-е гг. ХХ в. возникает новый диспози-тив (новая культурно-дисциплинарная форма) организации летнего отдыха - «загородный лагерь как летняя школа актива подростковой общественной организации» (совокупность преемственных образовательных программ, осуществляемых длительное время существующим педагогическим отрядом). Особенностью этой новой формы явилась ориентированность за социальный запрос - обеспечение практик детских и юношеских общественных организаций подготовленными организаторами (активистами). Подготовка активистов к организаторской деятельности глобально решала задачу дополнить идеологическое влияние на подростков и юношей взрослых влиянием сверстников.
Библиографический список
1. Авторские лагеря Костромской области: история и современность / под ред. Б.В. Куприянова. - Кострома: КОИПКРО, 2006. - 180 с.
2. Андромонова И.М. Воспитание социальной активности старшеклассников в теории и практике отечественной педагогики (1960-1985 гг.): дисс. ... канд. пед. наук. - Кострома, 1999. - 133 с.
3. Куприянов Б.В., Тохтиева Л.Н. Загородный детский лагерь: история элементарных частиц (середина XIX - первая четверть XX в.) // Сибирский педагогический журнал. - 2017. - № 2. - С. 84-91.
4. Мудрик А.В. Лики отечественной педагогики советского периода (Заметки дилетанта) // Но-
вое в психолого-педагогических исследованиях. -2010. - № 4. - С. 139-159.
5. Острова утопии: педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (19401980-е) / ред. и сост.: И. Кукулин, М. Майофис, П. Саф-ронов. - М.: Новое лит. обозрение, 2015. - 715 с.
6. Поляков С.Д. Коллективное творческое воспитание: перезагрузка. - М.: Национальный книжный центр, ИФ «Сентябрь», 2016. - 176 с.
7. Чернышев А.С., Лунев ЮА Тенденции развития личности и коллектива школьников (под-
ростков и юношей) в социальных оазисах // Социально-психологическая помощь подросткам и юношам в личностном развитии: теория, технология, эксперимент: Мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. - Курск: Изд-во Курского гос. пед. ун-та, 2001. - С. 76-86.
8. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. - М.: Ad Маг^пеш, 2016. - 383 с.
9. Шмаков С.А. Нужна ли летнему лагерю идеология? // Народное образование. - 2000. - № 4-5. -С. 69-73.
