CC BY
26
Ранее [2; 3] мы исследовали языковые особенности и особенности языковой картины мира конкретного носителя диалекта - А.В. Медведевой, 1913 г. р., старожилки с. Быстрый Исток. Наблюдая долгое время (2002-2010 гг.) за А.В. Медведевой, мы выявили ценностные ориентиры личности, представленные в ее языковой картине мира. Аксиологический компонент языковой картины мира конкретного носителя диалекта включает ценности как материальной, так и духовной культуры. Однако мы расширили границы исследования - в данной статье представлены наблюдения за старожилами района. Информантами явились старожилы сел района, носители традиционной культуры. Диалектоносите-ли являются коренными жителями Быстроистокского района, не покидающие его пределов продолжительное время; в слабой степени владеют литературной речью, знают местные традиции и обычаи, фольклор и историю села. Обычно наиболее культурно содержательный материал во время диалектологических экспедиций записывается нами у пожилых (от 75 лет) женщин с невысоким образовательным цензом и социальным статусом.
История села Быстрый Исток имела колоссальное значение в формировании материальной и духовной культуры. Влившиеся за полстолетия (1865-1915 гг.) в население Алтая российские переселенцы составили преобладающую массу сельских жителей, среди которых старожилы, то есть потомки более ранних русских переселенцев, остались в меньшинстве. Местные жители восприняли от переселенцев различные сельскохозяйственные орудия труда, некоторые ремесла и промысла - новую культуру. Иными словами, в результате контактирования переселенцев и старожилов Быстроистокского района региональная культура пополняется особенностями земледелия, растениеводства, различными орудиями труда - тем, что составляет материальную культуру крестьянина, что находит свое отражение в лексике. Таким образом формируется и историко-культурная региональная традиция.
Переселение в Сибирь носило масштабный характер, бульшая часть поселившихся на Алтае прибыла из Россеи, что подтверждает и региональный языковой материал:
«Вот прабабушка была с Тамбовской области» (Токарева Е.Н., 1919 г.р.).
Старожилы говорят также о том, что их прадеды с семьями были раскулачены и высланы в Сибирь на поселение.
«Прабабушка приехала - отцова мать. Ну, она говорила, из какой-то Россеи. Здесь была тайга - всё вырубали. Моего отца бабушка и моей матери мать - они были репрессированные - и их, как тогда говорили, раскулачивали. Мать отцова приехала из какой-то Россеи» (Копылова В.П., 1935 г.р.).
«Дед и прадед, я его помню немножко, уже три класса кончила. Из Тамбовской области. Оттуда они пришли и стали заселять вот это место, понравилось им то, што река близко, конечно, всё тут было зарущено. Всё вырубали, выкорчевывали и строили себе избы. Ну, климат понравился» (Гончарова А.А., 1922 г.р.).
«Мои родители-то, оне отсюда, а еще у их, у тёти, дед из Россеи, из Россеи пришли. Ну, и вот мужик-то у куме, у Мулючихе-то, знаешь Мулючиху-то? Вот её Степан-то тоже оттуда пришёл, из Россеи» (Зверева УА., 1915 г.р.).
Как видно из контекстов, в сознании старожилов Россея, то есть территория, лежавшая западнее Уральских гор, представляется, наряду с Тамбовской, Воронежской губерниями, а также Подмосковьем, какой-либо конкретной областью России, неизвестной для них, что подтверждает яркий пример из речи старожилки Медведевой А.В.: «Мама из Воронежа пришлая, отец - из Россеи» (Медведева А.В., 1913 г.р.).
Были также переселенцы из Подмосковья:
«Отец мой с Подмосковья приехал, и тута он жил» (Воропаева Л.Ф., 1932 г.р.).
Однако на территории Быстроистокского района проживали не только переселенцы, но и старожилы, потомки ранних поселенцев:
«А вот мы все здешныи, и родители» (Болобаева А.Ф., 1928 г.р.).
««Да, родилась я в Покровке. И родители мои тут выросли» (Лудцева А.Ф., 1926 г.р.).
Так, мы видим, что население района составляли переселенцы и местные жители.
С точки зрения национального состава Быстроистокс-кого района и его роли в формировании региональной историко-культурной традиции также весьма разнообразен. В годы Великой отечественной войны на территорию Быст-роистокского района были высланы люди различных национальностей:
««Тута эти были - молдаване были, калмыки были, гагаузы были. Это после войны, иль в войну. И болгары были, вот все были. Кто после войны женился и остался здесь, кто уехал на родину» (Воропаева Л.Ф., 1923 г.р.).
В это же время в район гонят калмыков, ведущих кочевой образ жизни, некоторых из них приняли в дома жители сел. Они внесли определенный вклад в развитие садоводства, овощеводства. Своеобразная культура калмыков постепенно смешивалась с культурой местного населения. Отпечатки этой культуры до сих пор сохраняются в жизни старожилов. Из воспоминаний А.В. Медведевой: «Сделай-ка чай по-калмыцки. Ох, и вкусный у них чай с маслом, а можно и с салом». Сегодня слово калмык употребляется в говоре Быстроистокского района в значении неряшливого, глупого человека: ««Совсем как калмыки стали - по две недели в баню не ходют» (Вогнерубова А.А., 1929 г.р.).
Село Новопокровка Быстроистокского района, как показывает языковой материал, было основано казаками: «От мами это слышала, што проходили казаки, и вот на вйтер нас, там были казбки. И вот туда на ихнюю пулю не смей ни за гектар ити, Божы упаси, или там в забуку за смору-диной, они плетями драли, что не пускали туда. Вот это я от мами слышала, это мама говорила» (Воропаева Л.Ф., 1923 г.р.). Сказанное не противоречит историческим фактам о том, что с 1851 года особым положением было образовано Забайкальское казачье войско, в состав которого принудительно были зачислены тысячи крестьян. Казачьи поселения росли очень быстро [4]. Так, казачье поселение на реке Ануй становится небольшим селом.
Так, рассматриваемая нами территория весьма разнообразна с точки зрения ее заселения и национального состава, что доказывает обширный языковой материал. Следует отметить, что история заселения Алтая обусловила функционирование на его территории нескольких типов говоров. Здесь выделяются старожильческие говоры вторичного образования, которые сложились в сибирских условиях в результате взаимодействия разных материнских говоров, занесенных ранними русскими переселенцами [5].
В региональной историко-культурной традиции каждое село Быстроистокского района считается старинным, поскольку здесь сохранилась исконно русская материальная культура. В обиходе старожилов присутствуют предметы быта, орудия труда, надворные постройки, некоторые виды одежды и посуды, соответственно, в говоре функционируют и слова, их обозначающие: ««Дед нынче табака насадил, вот он потом высушит его на пололке, потом нарубит в корытце и носит его в кисете. Я ему сошью кисет... » (Вогнерубова А.А., 1929 г.р.). «Хлеб и щас сама пеку, он лучше получается, чем магазинный. Мама меня тогда учила печь. А тут было у рогача палка эта отломилась.» (Медведева А.В., 1913 г.р.). ««Мама тады зимой в чуниках ходила, а щас попробуй в сенки выйди в чуни-ках, сразу охватит (в знач. заболеешь), народ слабый стал». «У Вовки в журавле воды набрать - она там чистая». (Вогнерубова А.А., 1929 г.р.). ««Кулага полезная, там калина, ее есть надо. Ишь, не нравится! Городские все стали» (Гончарова А.А., 1923 г.р.).
Данные диалектные единицы включены в корпус «Словаря русских говоров Алтая» [6], что позволяет на данном
этапе считать их органической частью не только диалектного словаря, но и говора Быстроистокского района.
Осуществляемые нами диалектологические экспедиции (2002-2010 гг.) в указанный район открывают новые лексические единицы, яркие контексты их речевого бытования, богатые лингвокультурные и аксиологические коннотации, что поспособствует более полному описанию культуры региона. Рассмотрим несколько наиболее употребительных лексикосемантических групп слов, обозначающих различные предметы и явления, в «Словаре русских говоров Алтая» и говоре Быстроистокского района. В целом же материальная культура, отраженная в говоре изучаемой местности, представлена стандартно, т.е. включает в себя самые различные атрибуты крестьянской жизни, сохранившиеся в селах в настоящее время. Однако некоторые лексические единицы, не зафиксированные в «Словаре русских говоров Алтая», являются показателями того, что Быстроистокский район, являясь территорией раннего заселения, сохранил в речи старожилов и их обиходе исконно русскую культуру. Представим анализ нескольких лексико-семантических групп, например ««Кухонная утварь». Значение хлебальной чашки -«глубокая чашка» зафиксировано в «Словаре Русских говоров Алтая». В говоре же старожилов района нами также отмечено функционирование данной лексической единицы при совпадении семантического значения.
Традиционно крестьянские семьи были большими, соответственно и в культуре еды появлялась посуда, отвечающая подобным требованиям: ««Раньше семьи большие были. Вот сядем есть, мама молока нальет в хлебальную чашку, туды хлеба. Вот мы все оттуда и хлябали». «И вот обедали: в чашку большую нальют супу и все из одной чашки деревянными ложками хлябают. Вот так вот» (Зверева У.А., 1915 г.р.).
Сегодня данное наименование сохраняется, но обозначает уже обыкновенную суповую тарелку: - Подай-ка хле-бальную чашку. - Это какую? - Ну, под суп, глубокую (Вог-нерубова А.А., 1929 г.р.)
Неотъемлемым атрибутом кухни и сегодня в быту старожилов является так называемая утирка - «полотенце для рук». Такое же значение зафиксировано в «Словаре русских говоров Алтая». Обычно утирка вешается возле печи или там, где моют руки:
«Утирку надо чистую повесить, а то Коля приедет, он же гребливый такой». ««Утирка за печкой висит». «Куды вот опеть утирку заховали?» (Вогнерубова А.А., 1929 г.р.).
Деревенские жители готовили пищу в русской печи, а для того, чтобы достать из нее чугунок, использовался ухват-ник - «ухват». Данное значение находим в «Словаре русских говоров Алтая». В Быстроистокском районе нами зафиксировано как рогач.
«Вот в чугунке своришь че-нибудь, а вытаскивашь рогачем. Вон он у меня за печей стоит» (Медведева А.В., 1913 г.р.).
Крестьянский дом обычно состоял пяти стен, поэтому получил название пятистенник - «деревянный дом, разделенный капитальной стеной на две части». ««Дома раньше пятистенками звались. Избы были старые, большие избы были. А вот такая мода какая-то была: сенцы, кладовая рублена, в четыре стены дом-то сделашь, а семья-то большая была». Большая часть домов старожилов в Быстроис-токском районе представляет собой именно пятистенник. Помещение, отделяющее избу от крыльца, называется сен-ками - «помещение между жилой частью дома и крыльцом в деревенских избах». Такое название зафиксировано и «Словаре русских говоров Алтая», в говоре Быстроистокского района нами отмечено как сенцы, сенки. «А он подошёл к во-ротбм и кричит: ««Девчонки, идите, девчонки, идите. Кто-то в сенцы подкрадалси!». А мы говорим: ««Как ты увидбл, кто там в сйнки подкрадблся?» (Медведева А.В.. 1913 г.р.).
В крестьянском небогатом жилище были и предметы домашней обстановки: диван, лавки, палати. В целом ме-
бель, находящаяся в доме называлась обстановки. «Раньше обстановок не было никаких, так трень-брень» (Медведева А.В., 1913 г.р.). В «Словаре русских говоров Алтая» данная лексическая единица не зафиксирована. Также не отмечены в Словаре следующие слова:
««Ну, в гурнице у нас такуй, щас диван, а тада канапй-лем звали, во всю стенку сделанный был, а щас чё же, вишь какая мода подошла, а то стулы сами сделают, столы» (Зверева УА.,1915 г.р.). «И вот праздник воскре-сени, раньше только воскресене отдыхали-то, снохи пойдут на лавки-то, у нас звали кашапёрками, надерёт таки снопы, приташшыт, и вся семья сядут и едим ир» (Медведева А.В., 1913 г.р.).
В настоящее время большинство территорий вторичного заселения имеют разные по объему, содержанию, исходным принципам, формам сбора и обработки материала диалектные словари, отразившие материальную культуру. Однако подобного рода словари не отражают особенностей духовной культуры старожилов.
Духовная культура старожилов Быстроистокского района отражена, по нашему мнению, в том содержании, которым наполняются в их сознании такие понятия, как Бог, Ангел, Судьба, Грех, Жизнь, Смерть, Рай, Ад, Святые, Богоматерь, Церковь составляющих лексико-семантическую группу «Вера». В «Словаре русских говоров Алтая» зафиксировано одно значение слова Бог: Бог - «икона» (Солт. ) [6, с. 23]. Данное представление о Боге общее, лишенное личностной окраски, оно является общепринятым: «Бог на нёбе сидит. Бог - эта старенький старищок» (Таманова Е.Е., 1918 г.р.). Однако такие понятия как Бог, ангел, судьба, грех и др. формируются в сознании диалектоносителей индивидуально, независимо от коллективного знания о религии. Например, по мнению Медведевой А.В., святой дух и ангел существуют: «Вот святой дух есь. Када женщина рожает, он стоит за окном и судьбу ему нарекает: кака жисть ему, кака смерть у него будет. Святой дух из человека выходит, када он умирает». ««Ангел сидит на окошечке и ножки свесит, и его видно».
Вера приобретает особенное значение именно в селах, где объединяющим людей началом является церковь. В церкви, по словам старожилов, происходило чудотворное исцеление, божественное благословление верующих. Из речи старожилов: «А вот такой случай был при моей жизни. В церкву вот подашли причащаца, мальчика подняли, так годов пяти, наверно, а он забряхал по-собачьему прям -испорченный. Поднясли, а он забряхал. А одна женщина тоже там была. Вместе сядели, она тоже подошла и тоже забряхала, как собака». Православные праздники, завещанные межпоколенной традицией, отмечались всегда - данные регламентации прочно укоренены в сознании старожилов: «Ну да праздник Троица была Yодавая. На Троицу вот первый день отпразнывают, а на второй - ходили к часовин-ке. А миру страсть сколь там было. Вот так вот. А на Паску праз'ник За водой всю Паску с иконами ходили. Вот пер'вый день отслужут', отдохнуть, а на второй день каж-ному в двор захуд'ут' с иконами, отслужут' в кажном дому, во вторуй переходят'. Всю Паску ходили служили, всю сяло пройдут' -служили. Пристольный?! Ну дык, Паска, Покров, Троица, Ржаство - три праз'ника Yодовых был» (Королькова Е.А., 1938 г.р.).
Грех в сознании старожилов представляется по-разному, как то:
«Грех, знаешь, вот стираться грех большой вот на родителей (родительский день) и в пять, и в середь» (в пятницу и в среду) (Зверева У.А., 1915 г.р.). «Самый большой грех-то - воровать, убивать. Это самый большой грех» (М.Н. Михалёва, 1918 г.р.). ««Страшный грех - аборты делали, самый страшный грех, убивать детей, а мы делали. Осуждение, осуждать, человека, а терпения иной раз не хватает» (Л.Ф. Воропаева, 1932 г.р.). «Ды какой Yрех, вот не нужно это драца. Вот это грех большой. (А.Е. Тим-чева, 1928 г.р.). ««Наказанье не на том свете, а на этом
свете. И мне то наказание, каку я долго живу-то. Я - то велика грешница. Дитя однаво погубила. Эта самый страшный грех в мире» (Медведева А.В., 1913 г.р.). «Убивать - грех» (Болобаева А.Е. 1929 г.р.).
Такое понятие, как жизнь сложно поддается определению, однако А.В. Медведева, обладая способностью к рефлексии и ярким образным сознанием, дает следующий ответ: «Дети и внучки да правнуки есть у меня, а это же я.
Слава тебе, Господи, што прожила жисть» (1913 г.р.).
Таким образом, в лексико-семантическую группу «Вера» входят следующие лексические единицы: Бог, святой дух, церковь, церковные праздники, грех, наказание, жизнь. Данные понятия, являясь сферой чувственного восприятия, от-
Библиографический список
1. Потебня, А.А. Слово и миф в народной культуре. - М., 2000.
2. Прокофьева, Е.В. Особенности фонетической системы Быстроистокского района // Филология и культура / Под ред. Л.М. Дмитриевой, А.И. Куляпина. - Барнаул, 2008. - Вып. 4.
3. Прокофьева, Е.В. Социокультурные условия формирования миропонимания конкретного носителя диалекта // Вопросы филологических наук. - 2009. - № 6 (40).
4. Русские старожилы Сибири. Историко-антропологический очерк / под ред. В.В. Бунака, И.М. Золотарева. - М., 1973.
5. Любимова, О.А. К вопросу о заселении Алтайского края в XVIII в. в связи с историей формирования старожильческих говоров // Языки
и топонимия Алтая. - Барнаул, 1981.
6. Словарь русских говоров Алтая: в 4-х т. / под ред. И.А. Воробьевой, А.И. Ивановой. - Барнаул, 1993.
В^1юдгарЬ|у
1. Potebnya, A.A. Slovo i mif v narodnoyj kuljture. - M., 2000.
2. Prokofjeva, E.V. Osobennosti foneticheskoyj sistemih Bihstroistokskogo rayjona // Filologiya i kuljtura / Pod red. L.M. Dmitrievoyj, A.I. Kulyapina. - Barnaul, 2008. - Vihp. 4.
3. Prokofjeva, E.V. Sociokuljturnihe usloviya formirovaniya miroponimaniya konkretnogo nositelya dialekta // Voprosih filologicheskikh nauk. -2009. - № 6 (40).
4. Russkie starozhilih Sibiri. Istoriko-antropologicheskiyj ocherk / pod red. V.V. Bunaka, I.M. Zolotareva. - M., 1973.
5. Lyubimova, O.A. K voprosu o zaselenii Altayjskogo kraya v XVIII v. v svyazi s istorieyj formirovaniya starozhiljcheskikh govorov // Yazihki i
toponimiya Altaya. - Barnaul, 1981.
6. Slovarj russkikh govorov Altaya: v 4-kh t. / pod red. I.A. Vorobjevoyj, A.I. Ivanovoyj. - Barnaul, 1993.
Статья поступила в редакцию 29.10.11
ражают ценности духовной культуры, определяют мировоззрение, формируют аксиологический каркас личности. Данные примеры позволяют увидеть систему взглядов на мир. Подобное мировидение старожилов района отличается образностью мышления («Ангел сидит на окошечке и ножки свесит, и его видно»), и, как следствие, способностью создавать яркие речевые явления, отражающие духовную культуру данного общества, национальную принадлежность личности, ее мировоззрение. В заключении хотелось бы отметить, что создание подобного рода словарей «духовной культуры» существенно повысит исследовательский потенциал в разрешении вопроса о национальном русском менталитете, имеющем интердисциплинарное значение.
УДК 41+414.42 (571.52)
Seglenmey S.F. THE NOISY VELAR CONSONANTS OF THE TUVAN LANGUAGE. In this article are specified the nomenclature of the noisy velar consonants of the Tuvan language, which are based on modern methods, allophonic realization of these phonemes, a description of full characteristics of phonemes according to their constitutively-d iffe r-ential features.
Key words: the phoneme, allophone, nomenclature of phonemes, noisy velar consonant, distribution, articulation, acoustic parameters, constitutively-differential features.
С.Ф. Сегленмей, ст. преп. каф. теории и методики преподавания русского и тувинского языков в начальной школе Тувинского государственного университета, г. Кызыл, E-mail: sfseglenmey@mail.ru
ЗАДНЕЯЗЫЧНЫЕ ШУМНЫЕ СОГЛАСНЫЕ ТУВИНСКОГО ЯЗЫКА
В статье на основе современных методов уточняется состав заднеязычных шумных согласных фонем тувинского языка, выявляются аллофоны этих фонем, дается описание артикуляций и акустические параметры согласных, определяются полные характеристики фонем по их конститутивно-дифференциальным признакам.
Ключевые слова: фонема, аллофон, инвентарь фонем, заднеязычный согласный, дистрибуция, артикуляция, акустические параметры, конститутивно-дифференциальные признаки.
Исследование фонетики тувинского языка приобретает все более углубленный характер. Работы Ф.Г. Исхакова, А.А. Пальмбаха, А.Ч. Кунаа, К.А. Бичелдея, С.Ф. Сегленмей, С.В. Кечил-оол, И.Д. Дамбыра стали достаточно надежной основой для решения многих теоретических и практических вопросов тувиноведения и являются исходной базой для изучения ареальных явлений и сравнительно-исторических реконструкции в тюркологии. Однако остается еще немало аспектов, требующих исследования или уточнения с помощью новых методов и современных технологий. Один из таких аспектов - инвентарь согласных фонем современного тувинского языка, который представлен в работах тувиноведов неоднозначно.
В данной статье предлагается попытка уточнения инвентаря шумных заднеязычных согласных фонем и их аллофо-нии. Исследование проводилось на основе комплексной методики аудио-визуального наблюдения и лингвистического функционального анализа. Описание иллюстрируется ден-топалатограммами, рентгеносхемами и образцами звуковых файлов, полученных и обработанных с помощью компьютерных программ Speech Analyzer и Cool Pro; каждой фонеме дается полное определение по ее конститутивно-дифференциальным признакам.
Заднеязычные согласные тувинского языка вызывают определенный интерес еще и в том плане, что в своих проявлениях они отражают типично тюркскую заднеязычно-уву-
