CC BY
117. Конаржевский, Ю. А. Системный подход к анализу воспитательного мероприятия / Ю. А. Конаржев-ский. — Челябинск : ЧГПИ, 1980. — 93 с.
8. Леонтьев, А. Н. Деятельность. Сознание. Личность / А. Н. Леонтьев. — М., 1989. — 569 с.
9. Мурзалинова, А. Ж. Формирование информационной компетентности школьника как характеристики конкурентоспособности личности /А. Ж. Мурзалинова, Н. С. Кольева // Современные проблемы науки и образования // URL: http://www.science-education.ru/103-6270.
10. Сафаралиев, Б. С. Развитие информационной компетенции в условиях дополнительного образования : монография / Б. С. Сафаралиев, Н. С. Кольева. — Челябинск : ЧГАКИ, 2015. — 138 с.
11. Таланчук, Н. М. Введение в неопедагогику / Н. М. Таланчук. — М. : Логос, 1991. — 183 с.
12. Философский словарь / под ред. М. М. Розенталя. — М. : Политическая литература, 1975. — 395 с.
13. Философский энциклопедический словарь / гл. ред. Л. Ф. Ильичев [и др.]. — М. : Сов. энциклопедия, 1983. — 840 с.
14. Фокин, Ю. Г. Теория и технология обучения: деятельностный подход : учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Ю. Г. Фокин. — М. : Академия, 2006. — 240 с.
15. Юдин, Э. Г. Методология науки. Системность. Деятельность / Э. Г. Юдин. — М. : Эдиториал УРСС, 1997. — 445 с.
ЯЗЫКОВЫЕ ЦЕННОСТИ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА КУЛЬТУРЫ
Г. С. САМОЙЛОВА, кандидат филологических наук, доцент, декан факультета гуманитарных наук НГПУ им. К. Минина galasam2010@yandex.ru
В статье рассматривается роль языковых ценностей в формировании человека культуры; показаны два аспекта языковых ценностей: аксиологический потенциал древних славянских языков в развитии духовного мира человека и ценностное отношение к языку как феномену культуры и «миру воплощенных ценностей»; обозначены отдельные методические проблемы языкового образования.
The role of linguistic values for a man of culture is being estimated. Two aspects of linguistic values have been represented: axiological potential of ancient Slavonic languages in the development of a man's spiritual world and valuing attitude towards the language as a cultural phenomenon and «the world of embodied values». Some methodical problems of linguistic education have been identified.
Ключевые слова: человек культуры, история языка, языковые ценности, духовные ценности, старославянский язык, агиография, традиция
Key words: а man of culture, history of the language, linguistic values, spiritual values, the Old Slavonic language, hagiography, tradition
Традиционно в основе отечественного образования лежит аксиологический подход, предполагающий направленность образовательного процесса на формирование духовно зрелой личности, на развитие идеи самообразования и самовоспитания, на привитие и становление духовно-нравственных принципов. Размышляя о роли образования в названном аспекте, протоиерей Василий Смагин пишет: «Образование не может быть лишь простой передачей знаний, так как человеческая личность должна развиваться во всех планах своего бытия. Поэтому когда мы говорим об образовании, то понимаем, что оно призвано совершенствовать не только интеллектуальный и творческий потенциал человека, но также эмоциональную и нравственную сферу его жизни. Подлинное образование должно способствовать поискам смысла ценностей, формировать личность, ответственную за окружающее и за будущее» [14, с. 27]. Вместе с тем ситуация с формированием личности, ответственной за свое будущее, свое образование и окружающий мир, в настоящее время не вызывает оптимизма, а проблема гуманитаризации и гуманизации образования, сформулированная еще в прошлом веке, не находит конструктивного решения. Так, по мнению Т. А. Ивениной, «к началу XXI века стало очевидным, что образование должно быть в значительной мере ориентировано на развитие человека, в основном как носителя определенных функций, информации, интеллекта. При этом образование все меньше и меньше развивает духовно-нравственные стороны личности, что приводит к кризисным явлениям в экологии, экономике, социальной и культурной жизни общества» [5, с. 25].
В современных работах по педагогике, философии, культурологии декларируется направленность образования на создание «человека культуры», что, однако,
Понятие «человек культуры» шире, чем понятие «культурный человек»: человек культуры вырастает из культурного человека.
не нашло в науке концептуального, методологического осмысления и методического сопровождения в образовательном процессе вуза и школы. Понятие «человек культуры» мы используем для обозначения личности, способной к самоопределению в мире культуры, обладающей высоким чувством самосознания, ориентирующейся в мире духовных и ментальных ценностей, ответственной за их сохранение и трансляцию. Понятие «человек культуры» шире, чем понятие «культурный человек»: человек культуры вырастает из культурного человека.
Формирование «человека культуры» предполагает «сопряжение образования и воспитания, то есть формирование его ценностного сознания, в том числе направленного на развитие мировоззрения, нравственных принципов, гражданских позиций, эстетических вкусов» [8, с. 3]. Иными словами, речь идет об особом качестве духовной жизни человека, приоритете духовных ценностей, формирование и развитие которых определяется подходами и принципами обучения и воспитания, традициями, культурно-нравственным потенциалом отечественного образования в целом.
Духовные ценности, понимаемые нами не только как совокупность религиозных ценностей, а как более широкое явление, выступают в качестве наиболее значимых, высших смыслов человеческой жизни, проявления человеческого духа, охватывают все стороны человеческого бытия: принципы и нормы поведения, идеалы, действия, поступки и т. д. Мы разделяем позицию В. В. Николиной, которая считает, что «главной особенностью духовных ценностей является их ориентация на преобразование внутреннего мира человека, на создание в нем внутренней гармонии. Они являются системообразующим компонентом структуры личности, в котором аккумулируется весь жизненный опыт, накопленный ею в индивидуальном развитии. Духовные ценности отражают направленность на дру-
гого человека, природу, Бога и соотносятся с проблемами добра и зла. Вместе с тем духовные ценности ориентируют личность на развитие потребности в самопознании, автономии собственного мира, рефлексии, стяжании добра и милосердия» [9, с. 164].
Утрата традиционных ценностных ориентиров в современном обществе приводит к кризисным явлениям не только в образовании, но и других сферах социокультурной деятельности человека. «Ценности старшего поколения в период социальной трансформации теряют актуальность для молодежи. Нарушается культурная преемственность поколений» [3, с. 5], восстановление которой возможно только благодаря общим усилиям педагогов, ученых, деятелей культуры и искусства. По нашему мнению, «человек культуры» формируется прежде всего в системе профессионального педагогического образования, поскольку интеллигентный, культурный, образованный учитель во все времена был общенародной ценностью.
Среди аксиологических ориентиров современного общества особое значение, на наш взгляд, имеют языковые ценности, в которых диалектически отражаются два аспекта языкового существования личности.
Во-первых, под языковыми ценностями понимается развивающий и воспитательный потенциал самого языка в совокупности его единиц, форм, категорий, текстов. Будучи по своей природе общественным явлением, язык с первых дней жизни человека влияет на формирование и развитие его личностных качеств. Именно с помощью языка постигаются окружающая действительность, ценности народа — носителя данного языка, присваивается его материальная и духовная культура.
Язык, выполняя функцию сохранения этнического единства, сам должен выступать как важнейший элемент национальной истории, культуры, духовности. Л. Г. Панин пишет: «Чаще всего, когда мы говорим о единстве языка, то имеем
в виду то, что он совокупен в своих диалектных проявлениях и в литературной форме. И забываем, что язык един и потому (а, может быть, прежде всего потому), что он являет собой этап (часть) своей истории» [11, с. 337]. В судьбе отдельных единиц, форм и категорий языка, текстов древнерусской литературы представлена не только история народа, но и его ментальность, особенности мышления и мировосприятия, исторические, культурные и духовные ценности.
Знание истории родного языка, его истоков и изначальной книжно-письменной культуры служит основой развития широкого общекультурного кругозора, филологического и языкового образования будущего учителя русского языка и литературы, формирования его общекультурных компетенций. Основой подготовки учителя-словесника «должен быть комплекс представлений, выработанных нашим народом. Язык в таком аспекте понимается как система сложившихся у его носителя духовных и материальных ценностей, литература (шире — культура) как их художественное воплощение, а история как документальное повествование об их формировании и бытовании» [10, с. 266].
Мы убеждены, что глобальной системообразующей идеей формирования человека культуры является осознание роли языка в истории духовной жизни народа — носителя данного языка. Эта роль в конце XIX века в отечественном языкознании была отчетливо сформулирована Ф. И. Буслаевым: «В церковнославянских книгах речением язык именуется не только дар слова, но и самый народ, согласно с той истиною, что язык образуется не отдельными лицами, а целым народом, составляя его существенное достояние» [1, с. 21]. Известно, что вся древнерусская культура была всецело религиозной и вся духовная жизнь древ-
«Человек культуры» формируется прежде всего в системе профессионального педагогического образования, поскольку интеллигентный, культурный, образованный учитель во все времена был общенародной ценностью.
него русина проявлялась в религиозных формах. Развитие, формирование и обогащение древнерусского литературного языка осуществлялось благодаря освоению и присвоению русскими книжниками старославянского языка, который способствовал преображению не только древнерусского литературного языка, но и русского языка в целом. По мнению А. М. Камчатнова, «благодетельная роль» старославянского языка «заключалась в том, что он стал для древнерусского народа орудием молитвы, благословствова-ния, проповеди, философского мышления, агиографического повествования» [6, с. 57].
Известно, что агиографическая литература, переводная и созданная древнерусскими книжниками после канонизации русских святых, была важным средством духовно-нравственного воспитания. Именно житийная литература давала наглядные уроки практического применения и воплощения религиозных догматов, отвлеченных христианских идеалов. «Она рисовала нравственный идеал человека, достигшего полного торжества духа над грешной плотью, полной победы над земными страстями» [7, с. 32]. Надо ли говорить о том, что такого рода произведения актуальны в современную эпоху — эпоху попрания всяческих идеалов, отсутствия любых запретов, стирания и разрушения нравственных императивов?
При изучении житийной литературы особого внимания заслуживает оригинальный жанр княжеского жития, ставившего своей целью укрепить политический авторитет княжеской власти, окружить ее ореолом святости. Отличительной особенностью княжеского жития является «историзм», тесная связь с летописными сказаниями, воинскими повестями, то есть жанрами светской литературы. Перед изучением особенностей конкретного текста студентам предлагается свободная дискуссия по проблемам власти в Древ-
«Благодетельная роль» старославянского языка «заключалась в том, что он стал для древнерусского народа орудием молитвы, благословствования, проповеди, философского мышления, агиографического повествования».
ней Руси, отношений князя-воителя (Святослава) и дружины. Для языкового анализа предлагается один из самых ярких образцов княжеского жития — «Повесть о житии Александра Невского». Вплоть до XVI века она являлась своего рода эталоном для изображения русских князей при описании их воинских подвигов.
Князь Александр Ярославович характеризуется в повести следующим образом: «Но и взоръ его паче инех человеку и глас его — акы труба в народе, лице же его — акы лице Иосифа, иже бе поставилъ его египетьскый царь втораго царя въ Египте, сила же бе его — часть от силы Самсоня, и далъ бе ему Богъ премудрость Соломоню, храборъство же его — акы царя римскаго Еуспесиана, иже бе пленилъ всю землю Иудейскую». В данном контексте отчетливо прослеживается сочетание черт православного святого и отважного воина. Такое переплетение характеристик читатель наблюдает по ходу всего повествования. Языковой анализ позволяет выявить черты традиционного житийного стиля, а итогом изучения становится написание эссе на тему «Образ православного воина в житии».
Являясь достаточно однородными в языковом отношении, жития были ориентированы на старославянские языковые и стилистические образцы и, по мнению А. М. Камчатнова, в совокупности создавали сакральный стиль древнерусского литературного языка: «Этот стиль возник под определяющим воздействием памятников старославянского языка, сыгравших роль образца языкового употребления. Обслуживая сферу богослужения, мо-литвословия, церковной проповеди, повествования о подвигах святых, этот стиль становился как бы словесной иконой, местом встречи Бога и человека. Языковые символы этого стиля выражают присутствие божественных духовных энергий в нашем мире и встречу с ними человека» [6, с. 75]. Поэтому не случайно житийные тексты мы относим к прецедентным текстам древнерусской литературы [см. подробнее 13].
Во-вторых, в понятие языковых ценностей мы включаем ценностное отношение к самому языку. При постижении и изучении языка следует акцентировать внимание на том, что именно язык служит объединяющим началом для всех носителей данного языка независимо от их возраста, образования, социального статуса, имущественного положения. Рассуждая об общей культуре человека и культуре речи, мы должны иметь в виду, что одной из ее важнейших составляющих выступает ответственность за освоение языкового наследия и сохранение русской языковой ментальности.
Говоря о ценностном отношении к языку, мы подразумеваем не только (и не столько) соблюдение норм литературного языка, чистоту и правильность речи, уместное употребление языковых единиц, форм, категорий, но и языковой вкус, возможности выражения через язык этических представлений личности, народа, этноса. Мы убеждены, что личностное развитие невозможно без постижения языковых форм, традиционно влияющих на формирование мировоззрения, духовных принципов и культуры русского человека.
Поскольку система ценностей любого народа находит выражение в языковых формах, то язык в определенной мере и формирует ее («В начале было Слово!»). Особое значение в выражении духовных ценностей имеют церковнославянский язык и древнерусский литературный язык, поскольку «знание, понимание слов церковнославянского языка не только открывает Библию, оно действует на глубинном, подсознательном уровне, формируя мировоззрение и "языковую этичность", то есть проявляемые через язык, через слово представления о добре и зле» [4, с. 311]. В языковом сознании личности духовность и ценностный потенциал языка неразрывно слиты и неотделимы друг от друга, в связи с чем в процессе формирования человека культуры необходимо использование всех исторически значимых для каждого народа духовных и
языковых ресурсов. Следовательно, исторические формы языка, отражая внутренний нравственный мир человека, предстают также в качестве источника формирования духовности. Говоря о роли старославянского языка в духовной жизни человека, Т. И. Вендина называет его (язык) «миром воплощенных ценностей»: «Ведь человек воспринимает, представляет, мыслит и переживает через призму своей духовности. Подключение аксиологических критериев позволило поэтому организовать и определенным образом структурировать этот пестрый и разнородный материал ментально-культурного пространства старославянского языка и определить его как "мир воплощенных ценностей"» [3, с. 279]. Мир воплощенных ценностей представлен в современном русском языке славянизмами, состоящими из двух корней, один из которых имеет оценочный характер. К таким словам относят многочисленные слова с корнями благо, добро, зло.
Так, словари старославянского языка фиксируют около 70 лексем с корнем благо: благоволение, благоверие, благо-вештение, благодоушие, благодарение, благодарие, благоизволение, благоиспы-тание, благорастворение, благословение, благочинение, благочьстие, благоухание и др. Продолжает ряд сложных слов с положительной семантикой более 30 лексем с корнем добро: добровоние, добро-деяние, доброличьнъ, доброродие, добро-образьнъ, добропобедьнъ, добропомощь-ница, добропотребьнъ, доброразумивъ, доброродьство, добросътворение, доб-рочьстие, доброприимати, добродеянъ и многие другие. Обратим внимание на слова с корнем противоположного значения зло (зъло). В словарях фиксируется более 20 лексем с этим корнем: зъло-бесьнъ, зъловерие, зъловерьство, зъло-деиство, зълодеяние, зълокозньнъ, зъло-нравие, зълотворение, зълострадати, зъло-
Личностное развитие невозможно без постижения языковых форм, традиционно влияющих на формирование мировоззрения, духовных принципов и культуры русского человека.
Языковая этичность входит в качестве составляющей в языковой менталитет, определяя наиболее значимые для носителя языка понятия, представления, особенности мировидения и мировосприятия.
честьнъ и др. Лексическое значение корня зъло, казалось бы, не предполагает положительных оттенков значения всего сложного слова, однако каждая из названных лексем имеет возвышенный, часто обличительный характер, обладает мощным эмоциональным воздействием. Данными словами нельзя обругать, но можно обличить, осудить за неправедное деяние. Именно употреблением подобных слов у носителя языка создается особое впечатление: особый звуковой (слуховой) и графический (зрительный) образ слова. При этом наблюдается разнообразие час-теречной принадлежности названных слов, что свидетельствует о богатстве лексико-грамматических значений старославянских лексем [12].
Как показывает практика, студенты, участвуя в лингвистическом эксперименте и осознавая наличие таких слов, достаточно трудно их вспоминают, хотя, заметим, это собственный, а не заимствованный (чужой) языковой ресурс. Этот ресурс довольно легко восстанавливается при прочтении древнерусских текстов, благодатный материал для соответствующих упражнений представлен в памятнике Петровской эпохи — «Юности честное зерцало». Наличие в активном запасе подобных языковых единиц свидетельствует не только о широком лингвистическом кругозоре, но и о языковом чутье, языковом вкусе.
Совершенно очевидно, что языковое чутье или языковой вкус может проявляться (и проявляется) в той языковой среде, где представлено богатство и разнообразие языковых единиц: слов, фразеологизмов, морфем, синтаксических конструкций и др. По нашему мнению, языковая этичность — сложное явление, имеющее как внутренние, так и внешние аспекты существования и развития. С одной стороны, языковая этичность входит в качестве составляющей
в языковой менталитет, определяя наиболее значимые для носителя языка понятия, представления, особенности миро-видения и мировосприятия. Эти характеристики языковой этичности формируются подсознательно, одновременно с постижением и освоением форм и единиц родного языка. С другой стороны, языковое чутье и языковой вкус воспитываются и развиваются в течение жизни под контролем сознания. В истории языка это совершенно отчетливо представлено в старославянском языке — сакральном первом книжно-письменном языке всех славянских народов.
«Ценностное отношение человека к миру образует основу для концептуальной обработки его языка, ибо то, что лишено ценности, либо вообще не номинируется, либо если и называется, то ни лексически, ни словообразовательно никак не детализируется и не дифференцируется. Поэтому любая селекция языкового материала человеком проявляется через соотношение с его ценностями» [3, с. 278].
В свете формирования ценностного отношения к языку как феномену русской культуры и фактору сохранения этнического единства русского народа в процессе обучения родному языку могут быть обозначены аспекты историко-линг-вистического подхода к языку как к ценности: лингвокультурологический, этический, этимологический. Каждый из названных аспектов содержательно характеризует соответствующий выбор материала — это прецедентные тексты, старославянские материалы, создающие современные элементы высокого, торжественного слога, этимологические разыскания, выполняемые студентами для ментально значимых слов русского языка (семья, род, дом).
При анализе конкретных фактов древних славянских языков эти аспекты выступают комплексно, дополняя и углубляя друг друга. В качестве примера покажем историко-лингвистический подход
к анализу слова семья (сьмия, семия), исходя из ценностных ориентиров, культуры и этических норм древнего русина.
Как в системе древнерусского, так и в современном русском языке это слово и слова данной семантической группы (отец, мать, брат, сестра и др.) являются многозначными, широко употребляются в речи и, как слова, называющие особо значимые для народа понятия, активно развивают переносные, метафорические и образные значения: медсестра, сестринское дело (наименование специальности), братство, святой отец и др.
По данным словаря древнерусского языка И. И. Срезневского и наиболее ранних памятников древнерусской письменности, существительное семия (сьмия, семья) обнаруживается в текстах с момента появления письменности (XI в.) и имеет несколько значений: собирательное 'челядь, домочадцы, рабы', и 'семья, семейство' [15, т. 3, с. 893]. При этом указывается на его широкое употребление в текстах разной жанрово-стилевой отнесенности: житиях, деловых грамотах, минеях и др. Однако заметим, что существительное семия не представлено в словаре старославянского языка, по-видимому, в силу его конкретно-бытового значения (как известно, старославянский язык употреблялся в текстах церковного и книжного содержания). Сказанное вовсе не означает, что слово семия (сьмия, семья) имеет восточнославянское происхождение. П. Я. Черных, изучая исторические связи названного слова, дает примеры многочисленных соответствий генетически родственных лексем в индоевропейских языках и восстанавливает общеславянское слово *sеmьja и его индоевропейский корень *к'е^ с предельно широким исходным значением 'челядь, домочадцы, семейство, прислуга, домашний очаг, дом, жилище, мир, вселенная, покой'. Однако современное значение данного слова сохранилось лишь в языках восточных славян и современном болгарском языках. В других славянских
языках понятие семья выражается лексемами с другими праславянскими корнями со значением 'род' или 'друг' (ср.: сербско-хорватское породица, словенское druZina, чешское rodina, польское rodzina) [16, т. 2, с. 154]. Характерно, что, несмотря на отсутствие в ранних старославянских текстах лексемы семия, старославянский язык фиксирует наличие агентивно-го существительного сьмь со значением 'личность', от которого, вероятно, было возможно образование соответствующего собирательного существительного. Семантическая структура слова семия оказывается весьма показательной: в качестве единого множества личностей в семье осознаются челядь 'люди, прислуга, потомство', домочадьць 'принадлежащий дому, семье', рабъ 'работник', семиянинъ 'домочадец, слуга', семинъ 'работник, слуга' [16, с. 154, 378—379]. Таким образом устанавливается исторически наиболее раннее значение существительного се-мия —совокупность личностей, коллектив, сообщество, объединенные общим домом, домашним очагом, жилищем, миром, покоем, единой вселенной. Историко-этимо-логический анализ слова семия подтверждает, что этический идеал человеколюбия, великодушия, добронравия и общин-ности был заложен в праславянскую эпоху — эпоху единства всех славянских народов [см. подробнее 12]. Понимание и приятие данных фактов как ценностных способствует формированию и развитию названных качеств обучаемых.
Таким образом, языковые ценности, несомненно, служат основой создания «человека культуры», формирования и развития его культурных компетенций. Высказанные в данной статье положения позволяют по-новому увидеть роль древних славянских языков в современном мире: они не только предстают в качестве явлений своего времени, отдельного
Историко-этимологический анализ слова семия подтверждает, что этический идеал человеколюбия, великодушия, добронравия и общин-ности был заложен в праславян-скую эпоху — эпоху единства всех славянских народов.
историко-культурного хронологического среза, но осознаются как феномен со-
ЛИТЕРАТУРА _
временного ментального и культурного пространства русского народа.
1. Буслаев, Ф. И. Историческая грамматика русского языка / Ф. И. Буслаев. — М. : Учпедгиз, 1959.
2. Вендина, Т. И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка / Т. И. Венди-на. — М. : Индрик, 2002.
3. Вяземский, Е. Е. Воспитание гражданской идентичности российских школьников и общее историческое образование / Е. Е. Вяземский//Нижегородское образование. — 2015.— № 2. — С. 4—10.
4. Дмитриева, H. М. К вопросу о церковнославянском языке и языковой этичности / Н. М. Дмитриева//Библия и национальная культура: межвуз. сб. научн. статей и сообщений. — Пермь : Пермск. гос. ун-т, 2004.— С. 311—312.
5. Ивенина, Т. А. Современные тенденции общественного развития и стратегия гуманитарного образования / Т. А. Ивенина // Стратегии современного гуманитарного образования : сборник научных статей / под ред. А. Г. Кутузова ; сост. Е. С. Романичева. — Вып. 2. — М. : МГПИ, 2009. — С. 49—54.
6. Камчатное, А. М. История русского литературного языка: XI — первая половина XIX века / А. М. Камчатнов. — М. : Академия, 2005. — С. 49—54.
7. Кусков, В. В. История древнерусской литературы / В. В. Кусков. — М. : Просвещение, 1989.
8. Мишатина, H. Л. Методика и технология речевого развития школьников: лингвокон-цептоцентрический подход : дис. ... докт. пед. наук / Н. Л. Мишатина. — СПб., 2010.
9. Николина, В. В. Интеграция православного религиозного и светского образования в становлении духовных ценностей личности / В. В. Николина // Проблемы взаимодействия духовного и светского образования. История и современность: XIII Рождественские православно-философские чтения. — Н. Новгород, 2004. — С. 162—173.
10. Павлов, С. Г. Русская идея / С. Г. Павлов // Духовный мир молодого человека и будущее России. — Арзамас, 2003.
11. Панин, Л. Г. Языки-консерванты в современном культурном и образовательном пространстве / Л. Г. Панин // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования : сб. науч. трудов. — Сер. II. — Новосибирск : НГУ, 2007. — Вып. 10. — С. 337—345.
12. Самойлова, Г. С. Язык как ценность: историко-лингвистический подход / Г. С. Самойлова // Русский язык как государственный язык Российской Федерации: лингвистический, ценностный, эстетический, социальный, историко-культурный статус : материалы Межрегиональной конференции, Москва, 31 октября — 2 ноября 2012 г. — М. : Про100 Медиа ; Арзамас : АГПИ им. А. П. Гайдара, 2012. — С. 303—309.
13. Самойлова, Г. С. «Повесть о Петре и Февронии» как прецедентный текст древнерусской литературы (лингвистический аспект) / Г. С. Самойлова // Нижегородское образование. — 2015. — № 1. — С. 27—32.
14. Смагин, В. (протоиерей). О задачах образования в свете православной веры / В. Сма-гин (протоиерей) // Проблемы взаимодействия духовного и светского образования. История и современность : XIII Рождественские православно-философские чтения. — Н. Новгород, 2004. — С. 26—35.
15. Срезневский, И. И. Материалы для Словаря древнерусского языка по письменным памятникам : в 3 т. / И. И. Срезневский. — М., 1958.
16. Черных, П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка : в 2 т. / П. Я. Черных. — М., 1999.
